Географический фатализм: почему в Польше заявили о стремлении Москвы включить Варшаву «в сферу своего влияния»

Содержание

почему в Польше заявили о стремлении Москвы включить Варшаву «в сферу своего влияния» — РТ на русском

Любой российский лидер «будет стремиться включить Польшу в сферу своего влияния». Об этом заявил вице-премьер, министр труда и развития европейской республики Ярослав Говин. По его словам, конкуренция между Варшавой и Москвой неизбежна, поскольку «напасть» на Россию можно только с Запада. Как отмечают эксперты, подобные высказывания иррациональны и не подкреплены аргументами. Такая риторика направлена на повышение значимости Варшавы с точки зрения Вашингтона, считают аналитики.

C геополитической точки зрения Польша может попасть под влияние России. Об этом заявил вице-премьер, министр труда и развития Польши Ярослав Говин. В ходе интервью польскому порталу Gazeta он отметил, что к такому выводу можно прийти, оценив географическое положение этих двух государств.

Также по теме

«Сыграть на противоречиях»: что стоит за заявлениями США и Польши о ситуации в Белоруссии

Выборы в Белоруссии не были честными, заявил глава Госдепа Майк Помпео в ходе визита в Польшу. По его словам, Вашингтон и Варшава…

«Вот я смотрю на карту Евразии: небольшой мыс, над которым нависает огромный медведь — Россия», — сказал Говин.

По его словам, конкуренция между Варшавой и Москвой предопределена «географическим фатализмом». Политик подчеркнул, что на Россию нельзя напасть ни с юга — там Кавказ, ни с востока — там Сибирь, ни с севера — там океан.

«Это возможно осуществить только с западного направления — через равнины Польши и Украины. Любой российский царь, генсек или президент будет стремиться включить эти две страны в сферу своего влияния», — считает польский чиновник.

Поэтому главный государственный интерес Польши заключается в членстве в ЕС, уверен Ярослав Говин.

«Альтернатива проста: если кто-то видит будущее Польши вне ЕС, хочет он этого или нет, но проецирует передачу Польши под влияние Кремля», — заявил министр.

Военные приготовления

Польские политики заявляют об «угрозе», якобы исходящей от России, далеко не впервые. Более того, именно под этим предлогом Варшава активно наращивает военное присутствие США на своей территории, а также закупает у Вашингтона вооружения.

В 2018 году европейское государство заключило с заокеанским партнёром сделку на поставку ЗРК Patriot на сумму $4,75 млрд. Затем в январе 2020 года Варшава подписала контракт на покупку у американской стороны 32 истребителей F-35 общей стоимостью $4,6 млрд.

Учения НАТО в Польше Tumak 20
Facebook
© NatoBGPoland

Помимо закупок американского оружия, Польша постоянно демонстрирует Соединённым Штатам свою заинтересованность в расширении американского военного контингента, размещённого на её территории. Польские политики даже выражали готовность выделить из бюджета страны $2 млрд на строительство постоянной американской базы, однако этот план пока не был реализован.

Также по теме

Польское участие: с чем связан интерес Варшавы к проекту создания европейского танка

Варшава хочет принять участие в проекте создания европейского танка European Main Battle Tank, заявил польский президент Анджей Дуда…

Кроме того, в конце сентября 2019 года президент США Дональд Трамп и его польский коллега Анджей Дуда во время встречи на полях четвёртой сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке подписали декларацию, предусматривающую увеличение контингента войск США в Польше. Согласно документу, к 4,5 тыс. американских военнослужащих, уже размещённых в Польше на ротационной основе, присоединятся ещё 1 тыс. военных.

После встречи с Трампом и подписания декларации Дуда заявил, что такие действия являются «адекватной реакцией» на российскую политику.

На фоне подобного наращивания военного сотрудничества США рассматривают Польшу как одного из главных проводников своих интересов в Европе. В мае этого года на фоне дебатов в Германии по поводу присутствия в стране американского ядерного оружия американский посол в Польше Джорджетт Мосбахер заявила, что при необходимости его у себя разместит Варшава.

Кроме того, на территории республики регулярно проводятся военные манёвры с участием Вооружённых сил США и НАТО. Так, в конце ноября в стране прошли учения Tumak 20, в которых были задействованы более 1,2 тыс. военнослужащих из Соединённых Штатов, Великобритании, Румынии, Польши и Хорватии. В пресс-службе боевой группы Усиленного передового присутствия НАТО в Польше заявили, что эти учения призваны продемонстрировать, что группа «способна дать смертоносный отпор любому потенциальному агрессору в регионе».

Политические претензии

Кроме активной милитаризации при участии США и НАТО, Польша последовательно выступает с политическими демаршами в адрес России. Так, в середине ноября пресс-секретарь министра-координатора спецслужб Польши Станислав Жарин заявил, что Москва якобы предпринимает попытки испортить репутацию Варшавы в мире.

«Одна из тенденций, которую мы постоянно наблюдаем, заключается в попытке очернить, испортить и нанести урон имиджу Польши на международной арене, особенно внутри ЕС и НАТО. Россия постоянно пытается представить Польшу в качестве проблемной страны, к которой союзникам следует относиться с определённой долей недоверия», — заявил Жарин.

Варшава, Польша
Reuters
© Kacper Pempel

Функционер подчеркнул, что именно Россия представляет для Польши наибольшую угрозу.

Также по теме

«Банальный разговор»: что стоит за историческим диалогом Леха Валенсы и Билла Клинтона об «опасности» России

Бывший польский президент Лех Валенса опубликовал в Facebook содержание своего разговора с президентом США Биллом Клинтоном, который. ..

«Россия проводит действия, опираясь на ложь, манипулирует имиджем Польши, НАТО, Запада, сознательно и цинично врёт, чтобы достичь своих целей и при случае навредить нам. Россия стала использовать ложь в качестве способа, с помощью которого она сегодня оказывает влияние на другие страны», — сказал он.

Кроме того, по словам Станислава Жарина, российская сторона якобы организует против Польши военные провокации, ведёт агрессивную дипломатическую и разведывательную деятельность, задействует финансовые и энергетические рычаги и осуществляет хакерские атаки.

Польское руководство достаточно давно эксплуатирует тему возможного российского расширения на Запад, имея в виду балтийский регион, напомнил в разговоре с RT профессор МГИМО, руководитель отдела европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов.

«За подобными идеологическими, русофобскими высказываниями не стоит искать рациональных аргументов, поскольку они иррациональны с точки зрения оценки российских намерений, «угрозы». Сегодня государственная политика Польши направленна на усиление своих позиций в программе «сдерживания» России, повышения своего рейтинга, значимости в американской политике. Если огонёк российской «агрессии» польские политики не будут поддерживать всеми силами, тогда они проиграют по всем показателям», — пояснил Данилов.

Он считает, что в ближайшей перспективе Польша останется в первых рядах тех, кто заинтересован в продолжении политики по усилению «сдерживания» России. Как отметил политолог Александр Асафов в интервью RT, польское руководство активно продвигает так называемую ягеллонскую идею — альтернативный псевдоисторический проект, согласно которому наиболее значимым на протяжении последних десяти веков центром славянских народов является не Москва, а Великое княжество Литовское.

«В этой абсурдной логике преобладает следующий тезис: Россия находится по якобы несправедливым обстоятельствам в более выгодном географическом положении. Кроме того, таким образом польское руководство, у которого сейчас складываются достаточно прохладные отношения с ЕС по ряду вопросов, пытается доказать Брюсселю, что тот не сможет без Варшавы и Киева противостоять Москве, отразить исходящую от неё «угрозу», — пояснил политолог.

По его словам, позиция польской правящей партии, а также президента республики полностью подчинена политике США, которым необходимы сильные русофобские настроения у границ РФ со стороны Польши, стран Балтии, Украины.

«Всё это уже стало элементом внутренней политики. Но подобная позиция неэффективна, поскольку граждане Польши в большинстве своём не имеют никаких претензий к России. Допускаю, что между РФ и Польшей возможны конструктивные отношения, но только после того, как в республике сменится власть, партия «Право и справедливость» утратит рычаги управления государством. Ведь Москва и Варшава — соседи, у них много общего. Конечно, в истории взаимодействия двух стран есть и сложные моменты, но так или иначе разногласия по этому поводу можно преодолеть», — считает Асафов.

Географический детерминизм (фатализм) и географический индетерминизм (нигилизм)

В широком смысле детерминизм – философское понятие, в основе которого лежит латинское слово determinare – определять. Оно означает закономерную взаимосвязь, взаимозависимость и причинную обусловленность различных явлений. Наряду с другими науками детерминизм широко используется и в географии. Более того, идеи детерминизма, можно сказать, пронизывают всю географическую науку, для которой взаимозависимость между многообразием различных явлений и процессов особенно важна.

Однако, когда говорят о географическом детерминизме, обычно имеют в виду особый аспект такой взаимозависимости – преувеличение роли географической среды, географического фактора (географического положения, рельефа, климата, гидрографии, почв, растительности) в развитии человеческого общества. При таком подходе, – отмечает Ю. Г. Липец, – своеобразие демографических, экономических, социальных, этнических, политических процессов, бытовые привычки и трудовые навыки, стереотипы поведения и стили жизни находили свое истолкование как производные тех или иных естественных условий и природных ресурсов.

Исторически географический детерминизм (Н. Н. Баранский называл его географическим фатализмом) зародился еще на заре развития географии и затем на протяжении почти двух с половиной тысяч лет был едва ли не господствующей идеей. По отношению к древнему миру и средним векам объяснить это не составляет большого труда. Но живучесть географического фатализма ярко проявилась и в новое время, т. е. в XVIII и XIX вв.

В XVIII в. во Франции, уже в эпоху Просвещения, Шарль Монтескье писал, что «власть климата сильнее всех властей». В XIX в. в той же Франции Элизе Реклю говорил о зависимости общества – вплоть до форм государственной власти – от определяющего влияния природы. В Германии в XIX в. географический фатализм нашел отражение в произведениях видных ученых-географов Карла Риттера, Фридриха Ратцеля (автор «Антропогеографии»), Альфреда Геттнера. В значительной мере под влиянием французской и немецкой географических школ он получил распространение и в России. В США уже в XX в. большую дань географическому фатализму принесли теоретики географии Ричард Хартшорн и Элеворт Хантингтон. Для последнего было характерно столь сильное преувеличение роли климата, что Ю. Г. Саушкин метко назвал его концепцию климатическим детерминизмом.

С течением времени, по мере развития и углубления научного знания, позиции географического фатализма стали ослабевать. Еще в конце XIX в. во французской школе географии человека (Видаль де ла Блаш, Эмманюэль Мартонн, Альберт Деманжон) зародился так называемый поссибилизм (от франц. possibilitg – возможность), отрицавший крайние формы фатализма и исходивший из того, что природная среда действительно создает возможности, предпосылки для формирования культурных ландшафтов как определенного итога человеческой деятельности, но их использование зависит в первую очередь от самого человека. Поссибилизм распространен и в наши дни.

И тем не менее еще шире распространено другое течение географического фатализма, которое получило наименование инвайрон-ментализма (от англ. environment – среда, окружение). Оно по-прежнему ставит развитие и размещение хозяйства в сильную зависимость от природных условий и ресурсов.

Характерно, что географический фатализм в наши дни особенно чувствуется в школьных учебниках географии Запада, многие из которых возвращают нас прямо-таки к временам откровенного «климатического детерминизма». Например, в большинстве учебников США Советский Союз и Россию (по крайней мере, до недавнего времени) обычно представляли как страну вечного холода – какое-то подобие Гренландии или Аляски. Суровым климатом и капризами природы объясняли многие наши трудности, недостатки и просчеты, например, неурожай и недостаток зерна. И уж конечно победителем фашистских войск под Москвой в 1941 г. оказывался «генерал Зима».

Недооценку влияния географической среды на жизнь и деятельность людей в научной литературе обычно называют географическим индетерминизмом (по Н. Н. Баранскому, это географический нигилизм). Недооценка, недоучет роли природных условий и ресурсов имели и имеют место в географических школах стран Запада. Но, пожалуй, особенно сильно они проявились в отечественной географии, в течение десятилетий исходившей из широко известного постулата: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». Вспомним хотя бы научно-популярные книги о своей стране, где постоянно повторялось, скажем, что наши леса так обширны, что на их пространстве можно уместить 20 Италий и 200 Бельгий, или что наши черноземы занимают территорию, в четыре раза превышающую площадь Франции.

Теперь уже хорошо известно, к каким поистине устрашающим последствиям привели подобные взгляды. Хорошо, что многое уже сделано и делается для преодоления географического нигилизма в сознании и действиях миллионов людей. Однако нельзя забывать и о том, что в условиях фактического господства этой концепции выросло не одно поколение наших сограждан, переориентацию которых на новые человеческие ценности нельзя осуществить в очень короткие сроки. Тем более важно воспитание молодежи уже в новом «ключе».

В свое время Н. Н. Баранский написал: «Практически же географический фатализм вреден тем, что, придавая абсолютное, решающее значение природным условиям, создает такое умонастроение, что судьба каждого народа раз и навсегда предопределена природными условиями его страны».^[22] Здесь же он писал и о географическом нигилизме, который теоретически неправилен тем, что, отрицая какое бы то ни было значение природных условий и вырывая человеческое общество из материальной среды его существования и развития, неминуемо ведет к идеализму. Можно сказать, что фатализм и нигилизм – это две крайности, которых нужно стараться избегать.

Географический детерминизм в философии: примеры

Географический детерминизм (фатализм) и географический индетерминизм (нигилизм)

В свое время Н. Н. Баранский написал: «Практически же географический фатализм вреден тем, что, придавая абсолютное, решающее значение природным условиям, создает такое умонастроение, что судьба каждого народа раз и навсегда предопределена природными условиями его страны».[22] Здесь же он писал и о географическом нигилизме, который теоретически неправилен тем, что, отрицая какое бы то ни было значение природных условий и вырывая человеческое общество из материальной среды его существования и развития, неминуемо ведет к идеализму. Можно сказать, что фатализм и нигилизм – это две крайности, которых нужно стараться избегать.

Географический детерминизм это

В широком смысле детерминизм – философское понятие, в основе которого лежи латинское слово determinare – определять.

Оно означает закономерную взаимосвязь, взаимозависимость и причинную обусловленность различных явлений. Наряду с другиминауками детерминизм широко используется и в географии.

Более того, идеи детерминизма, можно сказать, пронизывают всю географическую науку, для которой взаимозависимость между многообразием различных явлений и процессов особенно важна.

Однако, когда говорят о географическом детерминизме, обычно имеют в виду особый аспект такой взаимозависимости – преувеличение роли географической среды, географического фактора (географического положения, рельефа, климата, гидрографии, почв, растительности) в развитии человеческого общества.

При таком подходе, – отмечает Ю. Г. Липец, – своеобразие демографических, экономических, социальных, этнических, политических процессов, бытовые привычки и трудовые навыки, стереотипы поведения и стили жизни находили свое истолкование как производные тех или иных естественных условий и природных ресурсов.

Исторически географический детерминизм (Н. Н. Баранский называл его географическим фатализмом) зародился еще на заре развития географии и затем на протяжении почти двух с половиной тысяч лет был едва ли не господствующей идеей. По отношению к древнему миру и средним векам объяснить это не составляет большого труда.

Но живучесть географического фатализма ярко проявилась и в новое время, т. е. в XVIII и XIX вв.

В XVIII в. во Франции, уже в эпоху Просвещения, Шарль Монтескье писал, что «власть климата сильнее всех властей». В XIX в. в той же Франции Элизе Реклю говорил о зависимости общества – вплоть до форм государственной власти – от определяющего влияния природы.

В Германии в XIX в. географический фатализм нашел отражение в произведениях видных ученых-географов Карла Риттера, Фридриха Ратцеля (автор «Антропогеографии»), Альфреда Геттнера.

В значительной мере под влиянием французской и немецкой географических школ он получил распространение и в России.

В США уже в XX в. большую дань географическому фатализму принесли теоретики географии Ричард Хартшорн и Элеворт Хантингтон. Дляпоследнего было характерно столь сильное преувеличение роли климата, что Ю. Г. Саушкин метко назвал его концепцию климатическим детерминизмом.

С течением времени, по мере развития и углубления научного знания, позициигеографического фатализма стали ослабевать. Еще в конце XIX в. во французской школе географии человека (Видаль де ла Блаш, Эмманюэль Мартонн, Альберт Деманжон) зародился так называемый поссибилизм (от франц. possibilitg – возможность), отрицавший крайние формы фатализма и исходивший из того, что природная среда действительно создает возможности, предпосылки для формирования культурных ландшафтов как определенного итога человеческой деятельности, но их использование зависит в первую очередь от самого человека.

Поссибилизм распространен и в наши дни.

И тем не менее еще шире распространено другое течение географического фатализма, которое получило наименование инвайрон-ментализма (от англ. environment – среда, окружение). Оно по-прежнему ставит развитие и размещение хозяйства в сильную зависимость от природных условий и ресурсов.

Характерно, что географический фатализм в наши дни особенно чувствуется в школьных чебниках географии Запада, многие из которых возвращают нас прямо-таки к временам откровенного «климатического детерминизма».

Например, в большинстве учебников СШАСоветский Союз и Россию (по крайней мере, до недавнего времени) обычно представляли как страну вечного холода – какое-то подобие Гренландии или Аляски. Суровым климатом и капризами природы объясняли многие наши трудности, недостатки и просчеты, например,неурожай и недостаток зерна.

И уж конечно победителем фашистских войск под Москвой в 1941 г. оказывался «генерал Зима».

Недооценку влияния географической среды на жизнь и деятельность людей в научной литературе обычно называют географическим индетерминизмом (по Н. Н. Баранскому, это географический нигилизм). Недооценка, недоучет роли природных условий и ресурсов имели и имеют место в географических школах стран Запада.

Но, пожалуй, особенно сильно они проявились в отечественной географии, в течение десятилетий исходившей из широко известного постулата: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача».

Вспомним хотя бы научно-популярные книги о своей стране, где постоянно повторялось, скажем, что наши леса так обширны, что на их пространстве можно уместить 20 Италий и 200 Бельгий, или что наши черноземы занимают территорию, в четыре раза превышающую площадь Франции.

Тем более важно воспитание молодежи уже в новом «ключе».

Географическая среда

Уже в XVI в. начинает зарождаться членение истории человечества на стадии дикости, варварства и цивилизации, окончательно оформившееся в XVIII в.

Все в большей степени становится ясным, что у разных народов и в разных странах могут существовать разные общественные порядки. И перед мыслителями встает вопрос о причинах этого социально-исторического многообразия.

Одно из решений этого вопроса: объяснение разнообразия общественных порядков, при которых живут люди, различием природных условий их существования.

Так возникает географический детерминизм. Этот термин нуждается в пояснении.

Влияние географического фактора на общество и на его развитие бесспорно. Его никто и никогда не отрицал. И само по себе признание этого факта никак не может быть названо географическим детерминизмом.

О географическом детерминизме речь может идти только тогда, когда природная среда принимается за главный, основной фактор, определяющий характер социальной жизни.

В ранних концепциях географического детерминизма природная среда выступала отнюдь не в качестве движущей силы исторического процесса. Она рассматривалась главным образом в качестве фактора, определяющего характер социальных порядков в том или ином конкретном обществе, а также фактора, влиявшего на его развитие.

Человечество, несмотря на всю свою сегодняшнюю мощь и независимость, является составной частью и продолжением единой природы.

Человек, общество неразрывно с ней связаны и не в состоянии существовать и развиваться вне природы, и в первую очередь без непосредственно окружающей его природной среды.

Связь человека с окружающей средой особенно ярко выражена в сфере материального производства.

Природные богатства (прежде всего полезные ископаемые) служат естественной основой материального производства и жизни общества в целом. Поэтому, даже “выйдя из природы”, человечество не в состоянии существовать без продуктов труда, полученных в результате материального производства, “очеловечивания природы”. Природа является естественной основой жизнедеятельности человека и общества в целом. Вне природы и использования созданных на ее основе предметов человек не существует.

Наиболее тесно человек связан с такими составляющими природы и биосферы, как географическая и окружающая среда.

Географическая среда есть та часть природы (растительный и животный мир, вода, почва, атмосфера Земли), которая вовлечена в сферу жизни человека, в первую очередь в производственный процесс. Она оказывает существенное влияние на самые разные стороны жизни человека, и прежде всего на развитие материального производства. Многообразие свойств природы явилось естественной основой для разделения труда (охота, земледелие, скотоводство, добыча полезных ископаемых и т.д.).

От особенностей географической среды зависят конкретные направления человеческой деятельности, в частности, развитие тех или иных отраслей производства в различных странах и на континентах.

Влияние природы в виде конкретной географической среды на историческое развитие того или иного народа весьма различно, оно проявлялось, например, как наличие или отсутствие благоприятных природных условий для производства сельскохозяйственных продуктов, а также в других отношениях.

Данное различие было особо чувствительным для человека на ранних ступенях развития общества, когда преобразование предметов природы составляло лишь незначительный процент по сравнению с их использованием в готовом виде.

Неблагоприятные природные условия существенно тормозили общественное развитие.

Не случайно поэтому древние цивилизации возникали первоначально именно у народов южных стран. Благоприятный климат требовал меньших затрат труда на изготовление жилищ и одежды, на производство продуктов.

На Юге открывалась лучшая возможность для развития разделения труда, возникновения прибавочного продукта, появления культуры.

Однако лучшие природные условия южных стран обеспечивали эти преимущества главным образом на ранних ступенях развития человечества. В дальнейшем же положительная роль благоприятного климата парадоксальным образом превратилась в отрицательную, ибо во многом отсутствовал стимул производства.

Именно поэтому активная история народов южных регионов как бы замораживается в средневековье.

Если бы человек находил все необходимые ему средства к существованию в природе в готовом виде, то не было бы стимулов для совершенствования производства, а следовательно, и для собственного развития.

Таким образом, не только наличие тех или иных природных условий для производства, но и, наоборот, их недостаток также оказывал ускоряющее влияние на развитие общества. В этом проявляется взаимодействие составляющих системы природа-биосфера-человек. Практика показала, что именно наличие разнообразных природных условий является наиболее благоприятным фактором развития человека и общества.

Географический детерминизм понятие

Степень воздействия природы и зависимость человека от нее столь велики, что осознание этого послужило основой для появления целого направления в науке — Географического детерминизма.

Его сторонники полагали, что развитие человеческого общества решающим образом определяется влиянием на него различных географических (природных) факторов. Дань этому учению отдавали многие мыслители: Платон, Аристотель, Г.Т. Бокль, Л.Н. Мечников, К. Ритер и др.

Они считали, что развитие народов определяется в первую очередь ландшафтом, почвой, климатом, пищей.

Разумеется, в подобной прямолинейности немало преувеличенного, однако есть в этих характеристиках и немало метких наблюдений о влиянии природы на поведение, психику отдельных людей и целых этнических групп.

Внимательно анализируя историю развития различных стран и этнические особенности их народов, нельзя не отметить их существенной зависимости от тех или иных природных, климатических условий. Разумный учет влияния географического фактора на этнические особенности и развитие народов вряд ли будет лишним.

Детерминизм в географии XVIII—XIX вв

Он позволяет обществу более эффективно строить свою деятельность. Другое дело — возведение географического влияния в абсолют. Крайности в науке, как и в любом другом деле, только вредят.

В отличии от слишком категоричных выводов Г. Бокля и Ш. Монтескье интересной и оригинальной по сути является “океаническая концепция” Л.Н. Мечникова, родного брата известного русского ученого, лауреата Нобелевской премии И.Н.

Мечникова. В своей работе “Цивилизация и великие исторические реки” он приходит к выводу о том, что развитие человеческого общества определяется в первую очередь освоением водных ресурсов и путей сообщения. Согласно его концепции, последовательно сменяя друг друга, существовало несколько цивилизаций. Первая из них — речная. В это время общество развивалось благодаря освоению и использованию великих рек Китая, Египта, Мессапотамии и других стран.

Затем возникла Средиземноморская цивилизация, позволившая людям овладеть морскими пространствами и перемещаться с континента на континент. И, наконец, с открытием Америки и освоением океанов человечество вступило в период новой, океанической цивилизации в масштабах всей Земли. При всей возможной спорности данной теории в ней в отличии от некоторых других социально-политических доктрин развития общества не находится места для насилия, диктатуры какого-либо класса или социального слоя общества.

Она носит гуманистический, общечеловеческий характер.

Оригинальный русский мыслитель Л.Н. Гумилев активно занимался проблемой этногенеза (происхождение народов) и влияющих на это природных факторов. Он усматривал прямую зависимость этногенеза от географической среды. В свою очередь данная среда является фрагментом биосферы Земли, которая входит в состав Солнечной системы — участка Галактики. Таким образом, человек и общество являются составной частью Вселенной и существуют в общей цепи иерархической совместимости микромира (человека) с макромиром (космосом).

Л.Н. Гумилев много сделал для утверждения концепции пассионарности. По мнению ученого, само возникновение и дальнейшее развитие этносов зависит от многих природных, в том числе и космических факторов (солнечной активности, магнитных полей и др.). Но также развитие этносов в значительной степени определяется наличием в них особых людей — пассионариев, обладающих сверхэнергией, непреодолимым стремлением к намеченной цели, пусть даже иллюзорной.

Именно активностью и деятельностью пассионариев объясняются, по мнению Гумилева, главные исторические события в жизни народов. Пассионарии оказывают влияние на массы путем пассионарской индукции. Деятельность же самих пассионариев, их активность в свою очередь тесно связана ландшафтом, историческим временем и космическими факторами.

По-разному можно оценивать теории, которые относятся к географическому детерминизму.

Но очевидно, что исследования в данной области помогли привлечь внимание ученых к осмыслению роли окружающей природной среды в развитии человека.

В то же время неумолимая и неподкупная практика, традиционно используемая в качестве основного критерия истинности любых теорий, свидетельствует и о значительной степени независимости общества от природы, о возможности самого человека творить свою судьбу, несмотря на превратности климата, погоды и другие природные сюрпризы.

Географический детерминизм в целом мирно пропагандировал свои идеи.

Однако постулаты геополитики — теории, опирающейся на выводы географического детерминизма о значении природных факторов, могут носить весьма агрессивный характер. Основы геополитики разрабатывали в начале XX в. ученые Западной Европы, в том числе Ф. Ратцель, Р. Челлен и другие. Согласно этой теории, политика государств во многом определяется различными географическими факторами.

История человеческого общества сторонниками геополитики толкуется как постоянная борьба государств между собой. Подобно биологическим организмам страны воюют “за жизненное пространство”. Это положение геополитики послужило теоретическим оправданием и обоснованием агрессии Германии, Японии, Италии, Израиля и других государств, якобы боровшихся за жизненное пространство из-за мнимого перенаселения.

Этим же геофактором пытаются объяснить надуманный “антогонизм” между морскими державами Запада и континентальными странами Востока, между передовым индустриальным Севером и остальным аграрным Югом. Сегодня очевидны печальные последствия геополитических установок, применяемых на практике.

Урок географии в 10 кл Взаимодействие природы и общества

Урок в 10 классе по теме:

«Взаимодействие природы и общества»

Цели: сформировать понятия «географическая среда», «природопользование». Определить степень воздействия человеческого фактора на состояние окружающей среды в развитых и развивающихся странах. Формировать экологическое мышление учащихся.

Оборудование: карта природных ресурсов, политическая карта.

Тип урока: урок-лекция.

Ход урока

I. Подведение итогов предыдущего урока

II. Изучение новой темы

План темы:

1. Понятия «окружающая среда» и «географическая среда».

1. Этапы взаимодействия общества и природы.

2. Резкое ухудшение качества окружающей среды в XX веке.

3. Природопользование рациональное и нерациональное.

Учитель: Сегодня мы начинаем изучение темы «природные ресурсы». Откройте план-схему темы на с. 24 учебника.

В какие блоки можно объединить вопросы этой темы? (Взаимодействие общества и природы, мировые природные ресурсы, ресурсообеспечен- ность, загрязнение окружающей среды.)

Вопрос: В чем различие понятий «окружающая среда», «географическая среда» и «природа»?

Географическая среда — это та часть земной природы, с которой общество непосредственно взаимодействует в своей жизни и производственной деятельности на данном историческом этапе. Географическая среда — это необходимое условие для жизни и деятельности общества.

Окружающая среда — это вся среда обитания и производственной деятельности человеческого общества. Окружающая среда включает и природную и антропогенную .

Вопрос: Почему географическая среда так необходима человеческому обществу?

Географическая среда является средой обитания человека, источником ресурсов — топливных, лесных, биологических и т.д. Человек не может обойтись без природы, так как она является средой его обитания.

Географическая среда возникла в результате длительной эволюции географической оболочки планеты под влиянием человеческой деятельности. На Земле образовались антропогенные комплексы: поля, города, дороги, пруды, карьеры, сады и т.д.

Чем более развитое общество вторгается в природу, тем более сильное воздействие оно оказывает на географическую оболочку. Первобытное общество использовало окружающую природу только как среду обитания и как источник необходимых для выживания ресурсов. В современном обществе потребности резко возросли, так как необходимы огромные ресурсы для работы промышленных предприятий, транспорта. К тому же в сотни раз возросла численность населения планеты.

В наиболее населенных и освоенных районах планеты, например, в Европе почти не осталось естественных участков природы. Большая часть ее территории занята антропогенными ландшафтами.

Состояние природной среды оценивается как:

а) естественное — не измененное деятельностью человека, то есть это те участки планеты, где «не ступала нога человека». К ним можно отнести огромные пространства сибирской тайги, острова Арктики, льды Антарктиды, леса Амазонии.

б) равновесное состояние — естественное восстановление опережает антропогенное воздействие, то есть природа успевает восстанавливаться. Влияние человека невелико.

в) кризисное состояние — скорость восстановления ниже скорости антропогенного воздействия.

г) критическое состояние — начинается деградация природного комплекса.

д) катастрофическое состояние природной среды — это процесс деградации, который трудно повернуть вспять.

е) состояние коллапса — природная среда необратимо деградирована.

Вопрос: Почему возникают критические, катастрофические состояния окружающей среды?

Между обществом и географической средой идет постоянный «обмен веществ». Общество на протяжении веков изымает из природы все больше ресурсов, а возвращает в природу все более многочисленные и опасные отходы. Причиной постоянно усиливающегося давления на природу является развитие промышленности, транспорта, которое требует увеличения добычи и использования природных ресурсов, а также резкий рост численности населения в странах мира. «Давление» общества на природу особенно в XX веке резко возросло. Пример можно найти на с. 25 учебника: «По подсчетам ученых-географов Московского университета, ныне антропогенные ландшафты занимают 60% земной суши. В том числе примерно 20% ее территории преобразованы коренным образом: это города и селения, поля и сады, дороги и горные выработки, лесопосадки и зоны отдыха».

В результате возникли две проблемы: 1) рационального использования природных ресурсов, 2) охраны окружающей среды от загрязнения.

Вопрос. Какие страны имеют обширные площади «диких» земель?

Страны, имеющие большие площади — Россия, Канада, Австралия, Бразилия, Китай.

При оценке роли географической среды в жизни общества допускаются ошибки двух видов: преувеличение и недооценка роли географической среды. Преувеличение роли географической среды — географический детерминизм. Недооценка роли географической среды — географический нигилизм.

Детерминизм означает закономерную взаимосвязь, взаимозависимость и причинную обусловленность различных явлений. В географии особенно важна идея детерминизма, которая рассматривает все явления во взаимосвязи. (В XVIII веке Шарль Монтескьё писал, что«властьклимата сильнее всех властей». В XIX веке Элизе Реклю говорил о зависимости общества — вплоть до форм государственной власти — от определяющего влияния природы. )

В большинстве учебников США Россию обычно представляли как страну вечного холода — подобие Аляски или Гренландии. Суровым климатом и капризами погоды объясняли многие наши трудности, недостатки и просчеты, например неурожай и недостаток зерна. Победителем фашистских войск под Москвой в 1941 году оказывался «генерал Зима».

Недооценку влияния географической среды на жизнь и деятельность людей называют географическим индетерминизмом (по Н.Н.Баранскому, это географический нигилизм).

Более сильно проявилась недооценка природных условий в нашей отечественной географии. Всем знакомо выражение «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё — наша задача» Мы очень часто слышим, что площадь наших лесов больше площади Италии в 20 раз, а Бельгии в 200 раз. А наши черноземы занимают территорию в 4 раза превышающую площадь Франции.

Н.Н. Баранский писал, что географический детерминизм (фатализм) вреден тем, что, придавая абсолютное, решающее значение природным условиям, создает такое умонастроение, что судьба каждого народа раз и навсегда предопределена природными условиями его страны». (Н.Н. Баранский, Становление советской экономической географии. — М.: Мысль, 1980. — с. 77). Н.Н. Баранский считал, что и географический нигилизм неправилен тем, что, отрицая какое бы то ни было значение природных условий, ведет к идеализму. Географический детерминизм (фатализм) и географический нигилизм — это две крайности, которых нужно стараться избегать.

Вопрос: Как использовать природные условия и ресурсы, чтобы уменьшить отрицательные последствия в природе?

Совокупность мер, предпринимаемых обществом с целью изучения, охраны, освоения и преобразования окружающей среды называют природопользованием. Природопользование подразделяют на рациональное и нерациональное. Рациональное природопользование предполагает управляемое взаимодействие с природой. Оно включает в себя:

1) рациональное использование природных ресурсов;

2) разработку и внедрение «чистых» технологий производства;

3) организацию широкого международного сотрудничества в деле охраны окружающей среды;

4) контроль общества.

Нерациональное природопользование происходит из-за иждивенческого (потребительского) отношения человека к природе, стремления выжать из нее как можно больше материальных благ. Результатом потребительского отношения к природе является:

1) хищническое природопользование, ведущее к истощению природных ресурсов и к ухудшению качества окружающей среды;

2) размещению «грязных» производств капиталистических стран в развивающихся странах.

За последние 30 лет в мире было использовано столько природных ресурсов, сколько за всю историю человечества. Возникла угроза реального исчерпания ресурсов. В результате нерационального использования на каждого жителя планеты приходится около 200 кг отходов.

Вопрос: Каков же верный путь освоения ресурсов планеты?

Существует два пути освоения ресурсов Земли: экстенсивный и интенсивный. Экстенсивный путь предполагает освоение новых территорий для получения природных ресурсов (дополнительная распашка земель, разработка новых месторождений полезных ископаемых, вырубка лесов и т.д.). Интенсивный путь предполагает более полную переработку сырья, повторное использование отходов производства, использование малоотходных технологий.

III. Закрепление изученного материала

Вопросы:

1) Что понимается под «обменом веществ» между обществом и природой?

2) В чем опасность географического детерминизма и географического нигилизма?

3) Какой путь освоения ресурсов планеты вы считаете правильным?

4) Что понимается под термином «природопользование»?

5) Приведите пример рационального природопользования.

6) Приведите пример нерационального природопользования.

7) Существует два пути освоения ресурсов планеты: экстенсивный и интенсивный. Какой путь вы считаете приемлемым для человечества, учитывая, что население планеты постоянно растет?

8) Какой путь освоения ресурсов был в России в XX веке? Почему?

IV. Домашнее задание

1. Тема № 2.

2. Подготовить сообщения к семинару на следующие темы:

1. Загрязнение атмосферы (источники, последствия, пути сохранения атмосферы).

2. Загрязнение литосферы (источники, последствия, пути решения проблем).

3. Загрязнение гидросферы (источники, последствия, пути решения проблем).

Вопросы к семинару:

1. В чем вы видите проблему загрязнения атмосферы на Земле?

2. Что значит термин «парниковый эффект»? Что является причиной этого явления?

1. Какие «грязные» производства вы знаете?

2. Объясните термин «мусорная цивилизация».

3. Приведите примеры радиационного загрязнения участков земли.

4. Почему проблема водоснабжения стала острой не только в развитых, но и в развивающихся странах мира?

5. Докажите, что решение проблем охраны окружающей среды необходимо решать совместными усилиями всех стран мира.

6. Как обеспечить чистой водой население Земли?

7. Вспомните, что такое заповедники, национальные парки, заказники?

8. Чему лучше отдать предпочтение: уровню жизни людей и хозяйственному развитию страны или состоянию природной среды

Концепция географического детерминизма и вклад Л.И. Мечникова в её становление

Описывается генезис взглядов о влиянии географического фактора на общество. Рассматриваются воззрения мыслителей древности, эпох возрождения и нового времени. Особое внимание уделяется идеям Л.И. Мечникова, который творчески переосмыслил концепцию географического детерминизма. Основным новаторством в его работе был синтез географического детерминизма с теорией социального прогресса. Географическая среда в концепции Мечникова является сложным и многогранным фактором, значение которого может варьироваться от определяющего до значимого в зависимости от конкретных исторических условий.

Environmental determinism in MetchnikofTs conception.pdf Изучая проблему общественного развития, исследователь часто встречается с необходимостью ответить на вопрос: почему различные цивилизации зародились и развивались такими непохожими друг на друга, и какие факторы стали тому причиной? Поскольку это волновало многих мыслителей еще в древности, представляется целесообразным рассмотреть один из подходов к его решению, начав с представлений о влиянии географической среды на общество, позднее оформленных в виде концепции географического детерминизма. Впервые эта проблема была сформулирована в Древней Греции, что, на наш взгляд, закономерно. К этому суждению приводит концепция Л.И. Мечникова, который считал, что все цивилизации можно условно разделить на три группы: речные, морские и океанические. Первые из них, наиболее ранние цивилизации, образовались вдоль великих рек и были в значительной степени изолированы. Цивилизацию Эллинов он относил к более прогрессивной группе морских цивилизаций, перед которыми, в свою очередь, возникла необходимость вести диалог с другими цивилизациями, уже менее отстраненными друг от друга. Поэтому не кажется удивительным факт, что вопрос о причинах различий между цивилизациями возник именно в эту эпоху. Одним из первых, кто изучал влияние климата на народы, был Гиппократ. В трактате «О воздухах, водах и местностях» он рассматривал влияние климата на здоровье людей и подробно описывал наиболее распространенные болезни жителей прибрежных городов, горных поселений, а также живущих в низменных районах. Его исследование оказалось гораздо шире первоначальных рамок. Развивая свои наблюдения, он описывал характерные черты жителей, населявших соседние с Элладой регионы: Египта, Европы и Восточной Азии: «По моему мнению, Азия весьма много отличается от Европы как природою всего того, что производится из земли, так и природою людей, ибо все в Азии рождается более красивым и более великим, и самая страна мягче другой, и нравы людей приветливее и спокойнее. И причиною всего этого служит умеренность времен года Что же касается вялости духа и трусости, то наибольшей причиной, почему азиаты менее воинственны, чем европейцы, и отличаются более тихими нравами, суть времена года, которые не производят больших перемен ни к теплу, ни к холоду, но всегда приблизительно одинаковы, ибо тогда ни ум не испытывает потрясений, ни тело не подвергается сильным переменам, от которых нравы естественно грубеют и делаются участниками безрассудства и отваги в большей степени, чем когда все остается в одном и том же состоянии. В самом деле, перемены всего сильнее возбуждают ум человека и не позволяют оставаться в покое» [1. C. 292-296]. Крайне любопытно еще одно его наблюдение: «Большая часть Азии управляется властью царей. А там, где люди сами над собой не властны и не автономны, а подчинены владыке, забота у них не о том, чтобы упражняться в военных делах, а чтобы казаться неспособными к войне» [Там же. C. 296]. Гиппократ не случайно отметил деспотический характер отношений власти и населения в Азии, полагая, что такая форма отношений в значительной степени обусловлена иной формой ведения хозяйства, нежели в Европе. Первопричиной этого являлись различия в среде обитания народов этих частей света, что отмечал и сам Гиппократ. Аристотель также не обошел вниманием данный вопрос в труде «Политика», посвященном вопросам государственного устройства. Однако далеко не все его суждения можно назвать верными. Так, он писал: «Природа определила образ жизни животных с таким расчетом, чтобы каждому из них можно было с большей легкостью добывать себе подходящую пищу То же самое и среди людей. Образ их жизни бывает весьма различным. Наиболее ленивые из них ведут образ жизни кочевников, которые питаются, не прилагая ни труда, ни заботы, мясом домашних животных» [2. C. 388]. Конечно, не природа определила подходящий способ пропитания для каждого биологического вида, но каждый вид в бесконечной борьбе за существование приспосабливался к среде обитания. Кочевой образ жизни не был следствием врожденной лени, но являлся единственным способом выжить в бедных степных районах земли. Это, конечно, не было столь очевидно в эпоху Аристотеля, как в наше время. Несмотря на то что его исходная точка зрения вряд ли являлась верной, дальнейшие рассуждения весьма интересны. Аристотель подверг сомнению наличие универсального типа государства, подходящего всем народам во все времена. Он полагал, что суждение о правильности выбора государственного устройства следует делать, исходя из конкретных условий, в которых это государство находится. «Ведь следует иметь в виду не только наилучший вид государственного устройства, но и возможный при данных обстоятельствах, следует постараться ввести такой государственный строй, который при данных обстоятельствах оказался бы легче всего приемлемым» [Там же. C. 487]. Одним из таких обстоятельств, несомненно, является географическая среда. Далее он рассматривал влияние на государственное устройство и благополучие таких условий, как близость к морю, холодный климат и т.д. [Там же. C. 599-601]. Другим античным ученым, обратившим внимание на данную проблему, был историк и географ Страбон. Его труд «География» был крупнейшим для своего времени исследованием в этой области и включал 17 томов, посвященных всем известным частям света. Как и предшественники, Страбон не стремился выдвинуть какую-либо концепцию, которая могла бы объяснить влияние природной среды на этнос, в ней обитающий, однако вполне очевидно, что он видел непосредственную связь между ними. Свидетельством этого являются его замечания о различных частях света и населяющих их народах: «Начинать описание следует с Европы, потому что она не только являет разнообразие формы, но и удивительно приспособлена природой для усовершенствования людей и государственных форм, а также потому, что она передала и другим частям света большую часть своих собственных благ и целиком удобна для обитания» [3. C. 126]. Страбон считал, что европейские народы обязаны своим развитием удивительному сочетанию равнинных плодородных и гористых местностей, при котором различные по своей культуре, характеру, преобладающему виду хозяйственной деятельности народы все же вынуждены взаимодействовать друг с другом из-за близкого соседства: «В силу этого среди других стран в отношении войны и мира Европа является наиболее независимой; ведь в ней много воинственного населения, а также земледельцев и стражей городов» [Там же. C. 127]. С наступлением «темных» веков вопрос о географическом факторе утратил свое значение. В это время происходило укрепление провиденциализма, и события истории стали рассматриваться с точки зрения влияния Провидения, или Высшего Промысла. Вполне очевидно, что вопрос о влиянии среды в то время воспринимался как несущественный. Все переменилось с началом эпохи Возрождения. В науке этот период связан с освобождением от господства теологии и ростом интереса к культурному и научному наследию Античности. Естественно, что в эту эпоху вновь возник интерес к роли природной обусловленности. Одним из первых был написанный в 1566 г. труд французского философа и историка Жана Бодена «Метод, облегчающий познание истории». Он отмечал, что климатические различия обладают большим влиянием на историю народов; он также анализировал влияние рельефа, рек и т.п. В то же время он писал о влиянии планет на человечество, что, конечно, было заблуждением: «В силу необходимости понять космографию, историк должен посвятить ряд исследований представлениям о мире в целом, включая малую карту. Затем он должен написать о соотношении небесных тел и элементарных стихий, особенно об уранографии, основанной на знаниях о соотношении элементов — воздуха, воды, земли. Из этого он должен сделать заключение об анемографии, гидрографии и географии, рассматривая последнюю на основе разделения поверхности Земли на десять областей и столько же климатических поясов. Полезным для наблюдений будет учет направления ветров, особенностей климата, влияния морей и расположения земель» [4. C. 27]. Проблему влияния географической среды рассматривали в своих трудах также Ф. Бэкон, У. Темпл, Б. Фонтенель [5. C. 268], Т. Мор, Т. Гоббс [6. C. 10]. В это время произошло еще одно событие, которое нельзя обойти стороной. Итальянский философ и историк Д. Вико представил труд «Основания новой науки». Несмотря на то что в данной работе не было уделено особого внимания вопросу взаимодействия среды и человека, он, тем не менее, произвел определенный переворот в данной области. Причиной послужила предложенная им цивилизационная теория, а также концепция циклического развития цивилизаций, которая в трудах более поздних исследователей, в частности Л.И. Мечникова, рассматривалась неразрывно с географическим фактором. С началом эпохи Просвещения интерес к влиянию географической среды на общество заметно возрос. Так, Монтескье посвятил вопросу влияния климата на государственное устройство целый раздел в труде «О духе законов». Рассуждения он начал с тезиса: «Если справедливо, что характер ума и страсти сердца чрезвычайно различны в различных климатах, то законы должны соответствовать и различию этих страстей, и различию этого характера» [7. C. 198]. Основную идею относительно особенностей законодательства в странах с различным климатом он сформулировал следующим образом: «Дурные законодатели — те, которые поощряли пороки, порожденные климатом, а хорошие — те, которые боролись с этими пороками» [Там же. C. 202]. В восточном контексте, по мнению Монтескье, положительными можно назвать законы, побуждающие к труду, в то время как принципы религии индуизма с ее стремлением к небытию или нирване он считал негативными. Как и многие предшественники, Монтескье не избежал отдельных заблуждений, очевидных в наше время: «Холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к сердцу. Он вызывает сокращение этих мышц и таким образом еще более увеличивает их силу. Наоборот, теплый воздух ослабляет наружные волокна, растягивает их и, следовательно, уменьшает их силу и упругость. Поэтому в холодных климатах люди крепче…» [Там же. C. 202]. Таким нехитрым способом он объяснял различия в характере между европейцами и азиатами, указывая на не слишком смелый характер последних. Удивительно, но рассмотренные выше взгляды Гиппократа относительно данного вопроса смотрятся современнее. Развивая гипотезу о слабости духа южан, Монтескье пришел к противоречию с известным ему фактом: «Индийцы от природы лишены мужества. Но как совместить с этим их жестокость, их обычаи и варварские наказания? Мужчины там подвергают себя невероятным мукам, а женщины сами себя сжигают» [Там же. C. 201]. Предложенное им решение едва ли можно назвать удовлетворительным: «Природа, которая дала людям слабость, делающую их робкими, наделила их вместе с тем столь живым воображением, что все поражает их сверх меры. Та же самая чувствительность органов, которая заставляет их бояться смерти, заставляет их страшиться многого более смерти. И та же самая чувствительность, которая заставляет их избегать опасностей, даст им силу презирать эти опасности» [Там же]. Однако наряду с обыкновенными заблуждениями в его работе есть и такие идеи, с которыми мы решительно не можем согласиться. Монтескье писал о своем отрицательном отношении к рабству, но почему-то в отношении темнокожих рабов он сделал исключение: «Если бы мне пришлось защищать право, в силу которого мы сделали негров рабами, то я сказал бы следующее. Люди, о которых идет речь, черны от головы до пят, и нос у них до такой степени приплюснут, что жалеть их почти невозможно. Нельзя себе представить, чтобы Бог — существо очень мудрое — вложил душу, и притом хорошую, в совсем черное тело. Мысль, что сущность человека заключается в цвете его кожи, так естественна, что народы Азии, кастрирующие чернокожих с целью пополнить число своих евнухов, прибегают тем самым к наиболее наглядному средству, чтобы лишить негров сходства с нами. Что негры лишены здравого смысла, доказывается тем, что они предпочитают ожерелья из стеклышек золоту, которое в таком великом почете у народов просвещенных» [Там же. C. 212-213]. И эта эпоха носит название «Просвещения»? Увы, несмотря на отдельные интересные идеи и замечания, Монтескье едва ли внес много нового в вопрос о влиянии климата на общество. Совсем иной подход можно встретить в трудах Иоганна Готфрида Гердера. Наибольший интерес для нас представляет его работа «Идеи к философии истории». Она заметно отличается по своему стилю от ранее рассмотренных трудов, оставляя ощущение научной работы в современном ее понимании. Он не разделял взгляды мыслителей эпохи Просвещения, веривших в то, что лишь искусство периодов максимального расцвета культуры заслуживает одобрения, а также то, что культура в ее высших проявлениях должна быть одинакова для всех народов. Он считал, что культура каждого народа уникальна, является отражением истории и реальности этих этносов, а потому ее нельзя судить по единым правилам. Гердер был сторонником того, что народы, подобно индивидам, переживают в своем развитии периоды молодости и старости, т.е. каждый этнос имеет свой собственный срок жизни, ограниченный во времени. Он полагал, что человечество является частью Земли, оно вместе с Землей сотворено и неразрывно связано, и был уверен, что в этой великой мастерской человеку отведена главная роль. Вся предшествующая история Земли воспринималась им лишь как подготовка к рождению человека. Гердер решительно отверг расистские взгляды своих предшественников: «Ты, человек, чти себя. Не пон-го и не лонгиман — брат твой, а брат твой — американец, негр. И, значит, его не должен ты угнетать, его не должен убивать, у него не должен красть, ибо он человек, как и ты Ибо каждый народ — это народ, и у него есть и язык, и особое, присущее только ему, строение. Цвет кожи постепенно переходит один в другой и в целом каждый — лишь оттенок великой картины, одной и той же, простирающейся через все страны и времена земли» [8. C. 172]. Вопрос влияния климата в работе Гердера также был поднят на новый уровень. Многие его замечания по данному вопросу сохраняют актуальность. Свое повествование он начал с рассказа о положении Земли и ее орбиты относительно Солнца и соответствующих различий в распределении солнечного тепла. Далее он рассмотрел положение основных горных хребтов и связанных с ними особенностей. Он не упустил из виду и влияние флоры и фауны на человечество: «. односторонней и неполной будет история человека, если рассматривать его вне связи с животным миром» [Там же. C. 45]. Он также дал общую характеристику народам, живущим в различных типах климата: вблизи полярного круга, близ горных хребтов Азии, в Африке. Его комментарии относительно характерной внешности этих народов просты, но не банальны. Так, малый рост эскимосов он объясняет тем, что плотному коренастому человеку намного проще переживать морозы. А их самих Гердер описывал с заметной долей уважения: «В браке и во всем их образе жизни царит какой-то кроткий нрав, аффекты они упорно сдерживают. Не чувствуя тех раздражений, что более подвижные и энергичные, рождаемые теплым климатом существа, они живут и умирают кротко и мирно; равнодушно-довольные всем, они и трудятся, чтобы только-только удовлетворить малые потребности» [Там же. C. 141]. Резюмируя написанное о влиянии климата на человечество, Гердер все же признавался, что какого-либо единого закона, который мог бы описать его воздействия, нет, и он его также не предлагает: «Чем более систематично продумывали и формулировали подобные выводы, тем рискованнее были они. Их шаг за шагом опровергают примеры, взятые из истории, даже физиологические аргументы, потому что одновременно действует много сил, даже много противоречивых сил. Даже великого Монтескье упрекали в том, что климатический дух законов он основал на обманчивом опыте с “бараньим языком”. Конечно, люди — это податливая глина в руках климата, но пальцы создают такие разнообразные формы, а противодействующие законы столь многообразны, что, быть может, лишь сам Гений человечества может составить уравнение всех этих сил» [Там же. C. 178]. Вслед за Гердером многие ученые конца XVIII, а затем и XIX в. так или иначе исследовали этот вопрос. Отметим лишь некоторых из них: И. Кант; И.Р. Форстер; П.С. Паллас; Э.А. Циммерман; И. Тэн; Ж.Б. Ламарк; К. Риттер [6. C. 12]; Э. Рэклю; Ф. Ратцель и многие другие. Итак, к концу XIX в. уже имелся широкий спектр взглядов о влиянии географической среды на общество. Некоторые мыслители, как Монтескье, явно абсолютизировали значение этого фактора, иные, как Карл Маркс, лишь указывали на его наличие, отдавая решающую роль в историческом процессе иным силам. Но само существование географического фактора уже никто не подвергал сомнению. Между тем отдельные белые пятна в данном вопросе сохранялись. К примеру, не было вполне ясно, почему в регионах, более удобных для проживания человека, будь то, например, Океания или Южная Америка, социальный прогресс был меньшим, чем в странах умеренного пояса, где людям, несомненно, было сложнее выжить. Ответить на этот вопрос помогает работа «Цивилизация и великие исторические реки» Л.И. Мечникова, который представил нетипичный взгляд на роль географического фактора. Оригинальный подход, продемонстрированный Мечниковым, является прямым следствием его многогранной личности, интересного жизненного опыта и широты научных взглядов. Будучи совсем юным, он покинул Родину, сражался за свободу итальянцев, был активным деятелем русской эмиграции 60-70-х гг. XIX в. Среди его знакомых были Н.Г. Чернышевский, М. А. Бакунин, А.И. Герцен, Н.П. Огарев и другие известные мыслители. Он интересовался работами П. Прудона, вел переписку с П.А. Кропоткиным и Г.В. Плехановым, являлся соратником другого упомянутого исследователя Э. Реклю. Мечников знал множество языков, был географом и путешественником, этнографом и социологом. Этот удивительный человек создавал новую концепцию о зарождении и развитии цивилизаций и роли географической среды в данном процессе. Основным же новаторством его работ был синтез географического детерминизма и теории социального прогресса. Он писал: «Мы далеки от географического фатализма, в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности» [9. C. 262]. В данной цитате, по нашему мнению, отражена основная идея географического детерминизма в концепции Мечникова. Рассмотрим ее подробнее. Ф. Энгельс, указывая на неоспоримую роль труда в процессе антропогенеза, писал: «Труд создал самого человека» [10. C. 486]. По его мнению, важнейшие преобразования в жизни предков человека начались с того, что они перешли к прямоходящему способу передвижения. Освободившиеся кисти стали использоваться для более сложных операций, чем прежде. Так как умелые руки стали преимуществом в конкурентной борьбе с другими видами, то особи, ими обладающие, получали дополнительный шанс выжить и дать потомство. Со временем предки человека научились изготавливать примитивные орудия труда, что стало своего рода поворотным моментом в эволюции. Теперь в борьбе за выживание выигрывал не только сильный и выносливый, но умелый и трудолюбивый, способный восполнить собственный недостаток в длинных когтях каменным ножом, а в цепких лапах — копьем. Так и облик первых цивилизаций, по мнению Мечникова, сформировал совместный труд. В некоторых природных условиях древнему человеку приходилось кооперировать свои усилия с другими людьми, к примеру для орошения полей. В таком случае структура общества становилась сложнее, появлялась основа для разделения труда и дальнейшей социальной дифференциации. В иных природных условиях каждый индивид мог сам получить все необходимое для жизни. В такой среде цивилизация как бы замирала в своем развитии, едва родившись [9. C. 273]. Разумеется, механизм воздействия географического фактора не был линеен. Выше описано влияние среды на зарождение и первоначальное развитие цивилизаций, по Мечникову, речных [Там же. C. 333], так как все они зародились вдоль великих рек (Евфрат и Тигр, Нил, Хуанхэ и др.) Море в эти ранние периоды не играло для человека почти никакой роли, разве что представляло собой природный барьер. Однако уже в эллинистическую эпоху оно превратилось из разделителя в естественный и удобный путь для плаваний. Он писал: «Цивилизации, возникшие на берегах великих исторических рек, могли быть только первобытными, изолированными и отличными друг от друга, и наоборот, когда цивилизации распространялись с берегов рек на побережья морей, они становились способными к распространению, к дальнейшему развитию и постепенно охватывали целый ряд народов, приобретая международный характер» [Там же. C. 334]. Таким образом, средиземноморские народы получили новую возможность для торговли, культурного обмена и даже ведения войны, что не преминуло отразиться на их развитии. Новейший период, по мнению Мечникова, можно назвать периодом океаническим, который начался с открытия Нового Света Христофором Колумбом. Основным же результатом этого процесса являлось сближение народов и постепенное стирание различий между цивилизациями. Увы, лишь эпоха речных цивилизаций была рассмотрена в его работе достаточно подробно. Судьба не дала ему возможности завершить начатое. Черновик рукописи «Цивилизаций» был подготовлен к печати после его смерти и издан его товарищем Элизе Реклю, с которым Мечникова роднили не только дружба, но и общность научных и политических взглядов. Кроме предложенных им концепций о роли кооперации и классификации цивилизаций, в работе Мечникова можно обнаружить интересные размышления о влиянии изменения климата, в частности завершения ледникового периода, на процесс перемещения культурных центров на север, в Европу [Там же. C. 315], весьма передовые для своего времени. Следует отметить, что огромный вклад в изучение ледников в мировую науку внес друг Мечникова -известный русский анархист П.А. Кропоткин, который по роду научной деятельности был профессиональным географом. В своем исследовании Мечников также рассматривал влияние растительного и животного мира на народы. В конце концов, преобладающая флора и фауна привязана к определенным климатическим условиям, следовательно, ее можно назвать частью географической среды, чего не скажешь о человеке, который заселил все части света, где вообще возможна жизнь. Он отмечал несомненное влияние на культуру народов хозяйственной деятельности: рыбной ловли; китобойного промысла; охоты; кочевничества; сельского хозяйства и преобладающей возделываемой культуры. Иногда, писал он, воздействие географической среды бывает случайным и на первый взгляд непредсказуемым. Например, цепь плоскогорий, отделяющих Центральную и Южную Африку от ее северной части, на века скрыло сердце «Черного материка» от влияния извне. Схожую роль в формировании своеобразия островной культуры Японии сыграли течение Куро-Сиво и цепь подводных рифов, «делающих доступ к берегам японских островов весьма опасным» [Там же. C. 279]. Схожим образом Альпы сыграли важную роль в сохранении Швейцарской общины. Таким образом, географическая среда в концепции Мечникова является сложным и многогранным фактором, значение которого может варьироваться от определяющего до значимого в зависимости от конкретных исторических условий. В отличие от многих других сторонников географического детерминизма, он ничуть не умалял значение иных факторов в историческом процессе, оставляя пространство для новых многофакторных теорий: «Говоря вообще, надлежит помнить, что историческое значение очертаний и рельефа страны — это главный факт, на который надлежит обращать внимание при изучении истории… Изучая пространство, необходимо, конечно, отдавать себе отчет и о действии другого равносильного элемента — времени. Здесь, однако, следует добавить, что мы отнюдь не являемся защитниками теории «географического фатализма», провозглашающего, наперекор фактам, что данная совокупность физико-географических условий играет и должна всюду играть одну и ту же неизменную роль. Нет, дело идет только о том, чтобы установить историческую ценность этих условий и изменчивость этой ценности в течение веков и на разных ступенях цивилизации» [Там же. C. 323].

Гиппократ. Избранные книги. М., 1936. 736 с.

Аристотель. Сочинения : в 4 т. М. : Мысль, 1983. Т. 4. 830 с.

Страбон. География. Л. : Наука, 1964. 944 с.

Жан Боден. Метод легкого познания истории. М. : Наука, 2000. 412 с.

Семенов Ю.И. Философия истории. М. : Современные тетради, 2003. 776 с.

Ratzel F. Anthropogeographie. Stuttgart: Verlag von J. Engelhorn. 1909. 400 с.

Шарль Луи Монтескье. О духе законов. М. : Мысль, 1999. 672 с.

Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М. : Наука, 1977. 703 с.

Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. М. : Пангея, 1995. 464 с.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. М. : Гос. изд-во полит. лит-ры, 1961. Т. 20. 828 с.

«Географический фатализм»: почему в Польше заявили о стремлении Москвы включить Варшаву «в сферу своего влияния»

Поэтому главный государственный интерес Польши заключается в членстве в ЕС, уверен Ярослав Говин.

Военные приготовления

Учения НАТО в Польше Tumak 20
Facebook
© NatoBGPoland

Кроме того, в конце сентября 2019 года президент США Дональд Трамп и его польский коллега Анджей Дуда во время встречи на полях 4-й сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке подписали декларацию, предусматривающую увеличение контингента войск США в Польше. Согласно документу, к 4,5 тыс. американских военнослужащих, уже размещённых в Польше на ротационной основе, присоединятся ещё 1 тыс. военных.

На фоне подобного наращивания военного сотрудничества, США рассматривают Польшу как одного из главных проводников своих интересов в Европе. В мае этого года на фоне дебатов в Германии по поводу присутствия в стране американского ядерного оружия, американский посол в Польше Джорджетт Мосбахер заявила, что при необходимости его у себя разместит Варшава.

Кроме того, на территории республики регулярно проводятся военные манёвры с участием вооружённых сил США и НАТО. Так, в конце ноября в стране прошли учения Tumak 20, в которых были задействованы более 1,2 тыс. военнослужащих из Соединённых Штатов, Великобритании, Румынии, Польши и Хорватии. В пресс-службе боевой группы Усиленного Передового Присутствия НАТО в Польше заявили, что эти учения призваны продемонстрировать, что группа «способна дать смертоносный отпор любому потенциальному агрессору в регионе».

Политические претензии

Варшава, Польша
Reuters
© Kacper Pempel

Функционер подчеркнул, что именно Россия представляет для Польши наибольшую угрозу.

Он считает, что ближайшей перспективе Польша останется в первых рядах тех, кто заинтересован в продолжении политики по усилению «сдерживания» России. Как отметил политолог Александр Асафов в интервью RT, польское руководство активно продвигает так называемую Ягеллонскую идею — альтернативный псевдоисторический проект, согласно которому наиболее значимым на протяжении последних десяти веков центром славянских народов является не Москва, а Великое княжество Литовское.

«В этой абсурдной логике преобладает следующий тезис: Россия находится по якобы несправедливым обстоятельствам в более выгодном географическом положении. Кроме того, таким образом польское руководство, у которого сейчас складываются достаточно прохладные отношения с ЕС по ряду вопросов, пытается доказать Брюсселю, что тот не сможет без Варшавы и Киева противостоять Москве, отразить исходящую от неё «угрозу», — пояснил политолог.

«Всё это уже стало элементом внутренней политики. Но подобная позиция неэффективна, поскольку граждане Польши в большинстве своём не имеют никаких претензий к России. Допускаю, что между РФ и Польшей возможны конструктивные отношения, но только после того, как в республике сменится власть, партия «Право и справедливость» утратит рычаги управления государством. Ведь Москва и Варшава — соседи, у них много общего. Конечно, есть в истории взаимодействия двух стран есть и сложные моменты, но так или иначе разногласия по этому поводу можно преодолеть», — считает Асафов.

Классическая геополитика — «Каспийский вестник»

Предтечей современной геополитики является классическая геополитика, которая представлена такими западными учеными, как Ф. Ратцель, Р.Челлен, А.Т.Мэхэн, Х. Маккиндер, К. Хаусхофер, П. Видаль де ла Бланш, А.Деманжон и др. Классическая геополитика была весьма авторитетной до начала Второй мировой войны. Эти ученые стали классиками, потому что их значительные теоретические заслуги смогли устоять перед исторической критикой. Во-первых, они создавали новую сферу научного знания, задаваясь вопросом, от чего зависит безопасность государства и суверенитет, процветание государства, его сила, мощь и влияние в мире. Во-вторых, они сосредоточили основное внимание на анализе факторов и методов, обеспечивающих могущество государства в мире, чем во многом помогали государствам формулировать свои геополитические кодексы. В-третьих, они были инициаторами создания пространственного подхода к объяснению смысла политических событий, оперируя такими основными категориями, как «пространство», «большие пространства». В-четвертых, начиная с Маккиндера, почти все авторы представляли геополитические сценарии мирового масштаба, т.е. рассматривали мир как единое функционирующее целое, имеющее рациональное объяснение. Хотя их геополитические конструкции не были лишены идеологической нагрузки, так как каждый геополитик был обеспокоен, прежде всего, проблемой безопасности и могущества своего отечества, все же им нередко удавалось представить относительно объективную картину мира и определить основные тенденции его дальнейшего развития. В-пятых, представители классической геополитики ввели в научный оборот категории геополитики, многими из которых до сих пор оперируют ученые при исследовании геополитической картины мира: «геополитика», «пространство», «большие пространства», «географическое положение», «великие державы», «планетарный статус государства» и т.д.

Классическая геополитика сыграла большую роль в формировании геополитики как науки, но ей свойственны и определенные недостатки, многие из которых можно объяснить исторической ограниченностью. Во-первых, это использование фактически только географического детерминизма как основного методологического принципа исследования геополитики, который основывался на признании того, что именно географический фактор, т.е. размер территории, местоположение страны, ее природно-климатические условия, близость или отдаленность от морей и океанов и другие географические параметры определяют основные направления общественно-политического развития того или иного народа, его характер, поведение на международно-политической арене. Хотя уже в рамках классической геополитики представители французской школы предпринимали и небезуспешно первые попытки преодолеть географический детерминизм. Во-вторых, это чрезмерное увлечение картиной планетарного дуализма – «морские силы» против «континентальных сил» или талассократия («власть посредством моря») против теллурократии («власть посредством земли»). В-третьих, понимая геополитику как воплощение государственной власти в пространстве, они пропагандировали стремление к прямому военному или политическому контролю над территориями, и в данном контексте довольно часто пропагандировалась стратегия «анаконды» — блокирование вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что постепенно должно было привести к стратегическому истощению и экономическому удушению противника. В-четвертых, считая контролируемое государством территориальное пространство основным фактором его силы и мощи, обосновывая необходимость стремления государства к динамичному территориальному росту, к расширению жизненного пространства, некоторые представители классической геополитики (Ратцель, Челлен, Мэхэн) признавали военную экспансию как вполне естественный способ приобретения геополитического могущества.

Основной категорией геополитики классики считали пространство, которое они понимали только как предельное территориальное пространство, имеющее свои постоянные границы. Процветание государства, по их мнению, полностью основывается на свойствах его территории. Для своего существования и процветания государство должно обеспечить себя жизненным пространством и стремиться к постоянному динамичному пространственно-территориальному росту. Только значительное территориальное пространство обеспечивает государству безопасность, суверенитет, политическую силу и доминирующие позиции в мире, отличает процветающие государства от упадочных. В связи с этим они разрабатывали стратегические и тактические методы, с помощью которых можно было расширить собственное территориальное пространство, обеспечить доминирующие позиции в мире и контроль над другими регионами.

Для отцов-основателей классической геополитики немецкого географа Ф.Ратцеля (1844-1904) и шведского государствоведа и географа Р.Челлена (1864-1922) геополитика – это учение о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. Для них государство – живой, сложный организм, развивающийся в пространстве и не признающий принцип «нерушимости границ». Государство рождается, растет, умирает, подобно живому существу. Причем развитие государства объективно необходимо связано с ростом численности народа, которому уже не хватает земли внутри страны и он устремляется вовне, т.е. к внешней колонизации. А «новое пространство», обретенное народом, является как бы источником, из которого государственное чувство черпает новые силы. Разложение каждого государства происходит при его отказе от большого пространства. По мнению Ратцеля, государство, если оно желает быть «подлинной» великой державой, должно иметь в качестве своей пространственной основы площадь приблизительно в 5 миллионов квадратных метров. Если государство – живой организм, который подчиняется категорическому императиву расширения своего территориального пространства, то вполне естественной для Ф. Ратцеля и Р. Челлена являлась экспансия государства, включая войну.

Ф.Ратцель работе «Законы пространственного роста государства» (1896) сформулировал семь основных законов пространственного роста государств, многие из которых не потеряли своего актуального значения до сих пор:

1. Пространство растет вместе с ростом культуры нации.

2. Рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т.е. повышенную активность во всех сферах жизни общества.

3. Рост государства осуществляется путем присоединения и поглощения малых государств.

4. Граница – это периферийный орган государства, в котором проявляются его рост, сила или слабость и все изменения в организме государства. Сильное государство – то, которое в состоянии поддерживать тесные связи между своими пограничными зонами и сердцевиной. Любая тенденция к ослаблению этого взаимодействия неизбежно ослабит государство и приведет к потере пограничной зоны, которая может провозгласить независимость от центра или присоединиться к другому государству.

5. В своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физико-географической среды; береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые естественными ресурсами.

6. Первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций.

7. Общая тенденция к слиянию территорий, разветвляясь, переходит от государства к государству и набирает силу. Государства в своем пространственном расширении стремятся к естественно замкнутым конфигурациям. И это стремление к врастанию в естественные границы может быть удовлетворено в границах континентов.

Ратцель одним из первых отметил геополитическое значение моря. В своей книге «Море, источник могущества народов» (1900) Ратцель указывал, что планетарный масштаб полноценной экспансии требует от мощной державы развития военно-морских сил. «Океаном будущего» он называл Тихий океан, который, имеет выгодное стратегическое положение, уникальные ресурсы и огромные размеры. Именно в зоне Тихого океана Ратцель прогнозировал столкновение пяти ведущих держав мира: Англии, США, России, Китая и Японии, отмечая при этом, что в данном конфликте пространственные континентальные державы имеют преимущество перед державами морскими, не обладающими достаточным пространством в качестве геополитического ресурса.

Р.Челлен утверждал, что мощь государства зависит от суммы таких факторов, как естественно-географические свойства, прежде всего, территория, а также хозяйство, народ, форма государственного правления. Но под хозяйством он понимал не достижение экономической мощи, конкурентноспособности, с помощью которых можно было завоевать доминирующие позиции в мире, а достижение автаркии, самодостаточности и независимости в отношении продовольствия и природных ресурсов. Считая народ фактором мощи государства, Челлен, как все представители классической геополитики, говорили сугубо о поддержании численности населения. Что касается формы государственного правления, то Челлен отождествлял ее с конституционной и административной структурой. Но при этом утверждал, что сила государства – более важный фактор для поддержания его существования, чем закон, поскольку сам закон может поддерживаться только силой. Он считал, что государство – это цель сама по себе, а не организация, которая служит целям улучшения благосостояния своих граждан.

Геополитическому могуществу государства, по мнению Челлена, также могут способствовать три пространственных фактора: расширение, территориальная монолитность, свобода перемещения. Каждое государство имеет свое соотношение этих факторов. Так, Россия обладала большой территорией (осуществила расширение), территориальной монолитностью, но не свободой перемещения, так как ее доступ к теплым морям ограничен. Великобритания обладала свободой перемещения благодаря своему приокеаническому положению, мощному флоту и господству на океанических путях; огромным расширением, благодаря своим заморским доминионам и колониям, но не территориальной монолитностью, в чем заключалась слабость Британской империи. У Японии имелась территориальная монолитность и свобода перемещения в зоне самого большого Тихого океана, но не было достаточной протяженности территории. Самое благоприятное для геополитики соотношение трех факторов имели Соединенные Штаты Америки: и протяженное пространство, и свобода перемещения, и территориальная монолитность, чем весьма эффективно воспользовались в будущем.

Ратцель и Челлен был первыми, кто начал формулировать важную геополитическую концепцию – концепцию «мировой державы». Так, Ратцель подчеркивал, что большие страны в своем развитии имеют тенденцию к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень, т.е. становятся постепенно мировыми державами. Судьбу континентальной «мировой державы» Ратцель в будущем предрекал Германии. Эту идею Ратцеля довел до логического конца Челлен в книге «Великие державы» (1910). Он утверждал, что основным субъектом геополитики являются великие державы, которые «обречены» подчинить себе малые страны и объединить их в большие географические и хозяйственные «комплексы». Он указывал, что отдельные «комплексы» такого вида, в частности, США, Британская империя, Российская империя, сложились в XVIII-XIX веках, причем Россию называл «центральной фигурой планетарной выставки», поскольку она является сферой пересечения двух больших культурных миров – Западной Европы и Восточной Азии. В силу этого она более других стран, чем даже США, подходит для посреднической роли в межгосударственных отношениях. В начале XX века, по мнению Челлена, должен образоваться большой европейский «комплекс» под эгидой Германии, ибо пространство Германии обладает осевым динамизмом и может структурировать вокруг себя остальные европейские страны. Как известно, эта идея Ратцеля и Челлена о Германии как «континентальном государстве», объединяющем страны Европы, была «блестяще воскрешена» лидерами Третьего Рейха.

Если Ратцель и Челлен создавали свои геополитические концепции, во многом задаваясь вопросом, как обеспечить будущее величие Германии, то американский историк и адмирал морского флота А.Мэхэн (1840-1914), в своих основных работах: «Влияние морской силы на историю. 1660-1783 гг.» (1890) и «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем» (1897) акцентировал внимание на геополитических ресурсах и методах, которые могут обеспечить будущее мировое величие США. Одним из первых Мэхэн рассматривал категорию «национальные интересы» в контексте внешней политики. Национальные интересы США он формулировал по-военному четко. Определение национальных интересов Мэхэна – это классический имперский подход к национальным интересам. Они выражались прямо и откровенно, что соответствовало типу мышления того времени. К числу таких интересов, помимо обороны национальных границ, он относил активизацию морской торговли (прежде всего с Китаем), приобретение территориальных владений, которое бы способствовало контролю над морями, поддержку докторины Монро (Доктрина Монро – первая геополитическая доктрина США, провозглашенная в послании американского президента Джеймса Монро (1758-1831) Конгрессу 2 декабря 1823 г., согласно которой выдвигался принцип разделения политического влияния в мире между США и Европой. Доктрина провозгласила главенствующую роль США В Латинской Америке) и гегемонию в Карибском бассейне. Для американцев доктрина Монро стала такой же священной, как Декларация Независимости и Конституция США. В течение длительного периода она оправдывала военную интервенцию США в страны Латинской Америки, Карибского бассейна. Во времена холодной войны доктрина Монро являлась фактически патентом США на вмешательство в западный мир и постепенно в остальную часть мира.

Мэхэн утверждал, что могущество государства обеспечивается «морской силой». В отличие от Ратцеля и Челлена, он выдвинул идею преимущества морской державы над континентальной. Американский геополитик утверждал, что обладание морем или контроль над ним являются теперь и всегда были великими факторами в истории мира. «Морская сила» государства, по Мэхэну, — это наличие военного флота, торгового флота и военно-морских баз. Он выделял шесть критериев, которые могут обеспечить государству планетарный статус:

1. Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы.

2. Конфигурация государства, прежде всего конфигурация морских побережий, и количество портов на них расположенных, от чего зависит процветание торговли и стратегическая защищенность страны.

3. Протяженность береговой линии (чем больше, тем лучше).

4. Численность населения страны, что важно для оценки способности государства строить флот и его обслуживать.

5. Национальный характер, проявляющийся в способностях народа к занятию торговлей.

6. Политический характер правления, от которого зависит ориентация лучших природных и человеческих ресурсов на создание морской силы.

Мэхэн был уверен, что только морская сила обеспечит Соединенным Штатам Америки планетарную судьбу, мировое господство. Для этого США необходимо положить конец изоляции, построить мощный флот, расширить участие в мировой политике, международной торговле. Он предлагал создать американо-британский альянс, который управлял бы морями и океанами мира, и был противовесом материковым державам, контролирующим большую часть Евразии, в первую очередь России и Китаю, во вторую – Германии; бдительно следить за экспансией Японии в Тихом океане и противодействовать ей; координировать вместе с европейцами совместные действия против народов Азии. Если рассматривать американскую военную стратегию на протяжении XX века, то вполне очевидно, что она строилась в прямом соответствии с идеями Мэхэна.

Американским геополитиком была предпринята одна из первых попыток анализа планетарных геополитических структур, «больших пространств». Основной такой структурой, способной вследствие интенсивности торговли и политической активности бороться за мировое влияние, он считал «северную континентальную полусферу», южная граница которой маркируется Суэцким и Панамским каналами. Наиболее важным элементом внутри данной полусферы в пределах Евразии он называл Россию, как доминантную континентальную державу. В его геополитическом проекте-прогнозе Соединенным Штатам отводилась роль мирового лидера, лидера европейской цивилизации, преемника и наследника Великобритании, что впоследствии и было реализовано.

Планетарное значение у Мэхэна приобрел принцип «анаконды», примененный американским генералом Мак-Клелланом в северо-американской гражданской войне 1861-1865 гг. Американский геополитик считал, если мощь государства определяется «морской силой», то в случае противостояния стратегической задачей номер один является недопущение обретения этой силы противником. Согласно Мэхэну, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать в кольцах «анаконды», сдавливая континентальную массу за счет выведенных из-под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам. Мэхэновская стратегия «анаконды» реализовывалась в первой и второй мировых войнах, но особенно очевидной она была в эпоху холодной войны, когда США и их союзники стремились изолировать континентальную мощь СССР, сковывали его вооруженные силы по периметру всей территории, а во внешнем кольце создавали постоянную ракетно-ядерную угрозу. В евразийской прибрежной зоне Соединенные Штаты создали две линии военно-морских баз: с запада вдоль евразийского побережья простирались военные блоки НАТО, СЕАТО, СЕНТО.

В теории хартленда (Сердцевинной земли) британского географа Х.Д. Маккиндера (1861-1947), изложенной в его известной работе «Географическая ось истории» (1904), впервые была представлена целостная геополитическая картина мира, состоящая из трех основных регионов – хартленд, внутренний полумесяц, внешний полумесяц. Определяющим моментом в судьбе народов и государств Маккиндер считал их географическое положение. Он утверждал и одновременно опасался, что в границах Мирового острова, куда входят Азия, Африка и Европа, находится Евразийский континент, а в центре последнего – «сердце мира», или «хартленд» — континентальные массы Евразии, осевой регион мировой политики, который в XX веке может контролировать весь мир, ибо баланс сил меняется в его пользу. Согласно Маккиндеру, любая континентальная держава (для Маккиндера хартленд – это, прежде всего, Россия и Германия – два самых опасных противника Англии), захватившая господствующее положение в осевом регионе – хартленде, будет соперником Великобритании в борьбе за обладание статуса мирового лидера. В связи с этим британский геополитик сформулировал тезис, ставший впоследствии афоризмом: тот, кто управляет Восточной Европой, тот управляет хартлендом, тот, кто управляет хартлендом, тот командует Мировым островом, тот, кто управляет Мировым островом, тот командует всем миром. Высокий геополитический статус хартленда Маккиндер объяснял двумя факторами. Первый — недоступность хартленда для судов морских держав. Второй фактор – это развитие транспортной технологии, которая обладает способностью изменять физические свойства пространства Земли. Транспортные артерии, по мнению Маккиндера, способствуют большему единению континентальных территорий и проникновению на сопредельные территории. В начале XX века, по мнению Маккиндера, эра превосходства океанического полушария подходит к концу, а новые транспортные технологии, прежде всего железные дороги, меняют вектор геополитических сил в пользу континентального полушария. «…Теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с такой эффективностью, как в закрытых центральных районах Евро-Азии…» . Именно с развитием транспортных технологий Маккиндер связывал экономическое и пространственное могущество хартленда.

Точные границы хартленда Маккиндером не проводились, более того, они менялись от работы к работе, но всегда в центре хартленда лежала значительная часть России, занимающая в Евразии, по его мнению, центральное стратегическое положение, которое в Европе принадлежит Германии. В модели Маккиндера хартленд окружает планетарный пространственный элемент – внутренний полумесяц, который представляет собой евразийский пояс прибрежных территорий, включающий морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию и Китай. Именно эти обширные территории как щит защищают хартленд, но сами могут быть объектом экспансии со стороны морских держав. За внутренним полумесяцем следует внешний, или «островной», полумесяц, включающий острова и континенты за пределами Евразии: Британию, Южную Африку, Австралию, обе Америки, Японию, мощь которых будет уменьшаться по мере расширения территории континентального союза и укрепления его ресурсной базы. Сплочение внутреннего и внешнего полумесяца океанических государств под британским водительством, по мнению Маккиндера, могло бы блокировать хартленд, не допустить роста его геополитической мощи.

Британский геополитик предвидел столкновение двух главных континентальных держав Германии и России в борьбе за хартленд и рассматривал эту перспективу прежде всего с точки зрения интересов Англии, которая должна будет в этой схватке держать сторону России. Чтобы избежать мировой войны и противостоять могуществу хартленда, предотвратить возможное движение Германии на восток, к центру хартленда, чего особенно опасался Маккиндер, сохранить баланс сил на Евразийском континенте и мировое лидерство Великобритании, необходимо, по его мнению, создать «срединный ярус» независимых государств между Германией и Россией. Хотя такие государства в Восточной Европе и были созданы после Первой мировой войны (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша Чехословакия, Румыния), но они, как показало Мюнхенское соглашение 1938 года, оказались неэффективным буфером. Мир не избежал новой войны.

Как свидетельствуют итоги Второй мировой войны, геополитические прогнозы и опасения британского геополитика относительно хартленда не были безосновательными: сильное давление из хартленда в западном, восточном и южном направлениях привело к еще большему его контролю над Евразией, образовался блок континентальных держав, превышающих по площади империю Чингизхана, во главе с СССР. Хартленд, как и прогнозировал Маккиндер, действительно стал сильным влиятельным пространством, но не благодаря тем факторам, на которые указывал английский геополитик (транспортные технологии, особенно в азиатской части, до сих пор остаются насущной проблемой России), а в результате победы в войне. В последних работах Маккиндер, отдавая дань изменившейся после Второй мировой войны геополитической картине мира, достаточно точно определяет будущий глобальный геополитический конфликт как противоборство между хартлендом (СССР) и странами «внешнего полумесяца» и призывает западные страны, объединившись, отстаивать концепцию «атлантической цивилизации». Позже эта идея нашла реальное воплощение в создании блока НАТО.

Если Маккиндера волновала возможная утрата статуса мирового лидера Великобританией, то крупнейший представитель немецкой школы геополитики Карл Хаусхофера (1869-1946) был обеспокоен будущей политической судьбой Германии. В своих геополитических концепциях Хаусхофер развивал многие идеи отцов-основателей классической геополитики Ратцеля и Челлена. Он был солидарен с отцами — основателями геополитики в понимании того, что есть геополитика, какова ее роль и значение. «Геополитика, — писал Хаусхофер, — есть наука об отношениях земли и политических процессов. Она зиждется на широком фундаменте географии, прежде всего географии политической, которая есть наука о политических организмах в пространстве и об их структуре. Более того, геополитика имеет целью обеспечить надлежащим средством политическое действие и придать направление политической жизни в целом. Тем самым геополитика становится искусством, именно – искусством руководства практической геополитикой. Геополитика – это географический разум государства» . Основная цель государства, по его мнению, — это расширение жизненного пространства, которое позволяет стать экономически и политически независимым, т.е. великой державой. «…Геополитический подход, — подчеркивал Хаусхофер, — выступает как необходимость, и в гораздо большей степени для того партнера, который при проведении границы был ущемлен в отправлении его жизненных функций, чем для того, который получил от этого преимущества» . Ущемленной страной Хаусхофер видел Германию: после первой мировой войны Германия потеряла все свои колонии и оказалась зажатой в центре Европы. Немецкий ученый и политик считал своим долгом найти и обосновать пути и методы достижения геополитической мощи немецкого государства. Оперируя основными геополитическими категориями своих предшественников, прежде всего такими как «жизненное пространство», «пространство как фактор силы», признавая грандиозность планетарных идей Маккиндера, учитывая реальную геополитическую ситуацию, стремление Германии достичь преимущества одновременно и на Суше и на Море, К.Хаусхофер сформулировал три возможных, по его мнению, геополитических сценария, предусматривающих интересы Германии: теорию Больших пространств, панрегионализм и теорию континентального блока.

Концепция Больших пространств Хаусхофера – это формирование геополитических макроструктур на преобладании или смене широтных и меридиональных тенденций экспансий мировых держав. Согласно Хаусхоферу, настоящие геополитические структуры (Большие пространства), развивающиеся по меридиональным направлениям (США – Латинская Америка; Европа – Африка; Япония – Океания; «стратегия теплых морей СССР), во второй половине XX века сменятся широтным порабощением США всей планеты. Хаусхофер фактически предугадал ориентацию геополитических устремлений США по линии Запад-Восток. Он был уверен, что будущее планеты зависит от результатов борьбы двух тенденций: сможет ли англо-американская экспансия вдоль параллелей побороть сопротивление восточно-азиатской экспансии вдоль меридианов. Опасаясь данной геополитической тенденции, которая будет безусловным препятствием для восстановления былого величия Германии, Хаусхофер стремился поделить мир заранее. Так появилась его концепция панрегионализма, согласно которой объединение государств, формирование глобальных регионов происходит на основе так называемых пан-идей, т.е. социально-экономической, социально-политической и идеологической общности, и которая весьма похожа на современного механизм формирования больших пространств. Пан-идеи, писал Хаусхофер, — это широкие цели, но только те, «которые, — возвышившись над откровенно завоевательским и эксплуататорским мышлением, — выступали носителями культурных миссий…» . Когда пан-идеи воплощаются на просторах Земли, они становятся объектом геополитики. Именно пан-идеи, по мнению Хаусхофера, должны стать основой новой мировой системы, которая будет формироваться в результате упадка Великобритании и более мелких морских держав и в которой доминирующее положение займет Германия. В своей первой панрегионалистской модели Хаусхофер разделил мир на три с севера на юг ориентированных панрегиона, каждый из которых состоял из ядра и периферии, а также обладал экономической самодостаточностью: (1) Пан-Америка с ядром в США; (2) Евро-Африка с ядром в Германии; (3) Пан-Азия с ядром в Японии. Из этой модели вовсе было не ясно, какую роль в ней играет СССР. Позже он предложил другую панрегионалистскую модель – четырехчленное деление мира: четвертым панрегионом стала Пан-Россия с ее сферой влияния в Иране, Афганистане и на Индостане. Формирование после Второй мировой войны биполярного мира сделало понятие панрегионов временно несостоятельным. Однако с распадом биполярной системы мира, с распадом мировой социалистической системы вначале экономические блоки, а в настоящее время и так называемые панрегионы фактически возвращаются в мировую практику.

Хаусхофер хотел процветания и величия Германии, а потому искал возможности для этого, исходя из создавшихся внешнеполитических и внутриполитических условий и тенденций. В начале 40-х годов XX века он оставил панрегионалистскую концепцию и перешел к теоретическому обоснованию другой идеи — большого континентального блока, или геополитической оси: Берлин – Москва – Токио, т.е. ориентация Германии на Восток. «Самым крупным и самым важным поворотом в современной мировой политике, — подчеркивал Хаусхофер, — несомненно, является формирование мощного континентального блока, охватывающего Европу, Северную и Восточную Азию» . Он понимал, что положение Германии в центре Европы делало ее естественным противником западных морских держав – Англии, Франции, в перспективе США. Сами талассократические геополитики также не скрывали своего отрицательного отношения к Германии и видели ее (наряду с Россией) одним из главных геополитических противников морского Запада. Хаусхофер вслед за Ратцелем и Маккиндером считал, что континентальная держава обладает значительным преимуществом над морской, вследствие чего рассматривал Германию и Россию как ядро Евразийского союза. В перспективе к этому ядру могут присоединиться Япония и Китай, в результате чего будет создан трансконтинентальный блок. В статье «Континентальный блок» Хаусхофер писал: «Евразию невозможно задушить, пока два самых крупных ее народа – немцы и русские – всячески стремятся избежать междоусобного конфликта, подобного Крымской войне или 1914 году: это аксиома европейской политики» . В этой же работе он отмечал, что очень сильный континентальный блок способен парализовать «политику анаконды» англо-саксонского мира в военно-политическом, военно-морском и экономическом отношениях. Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, даст Германии возможность для долговременного расширения ее жизненного пространства». Восток он рассматривал как жизненное пространство, дарованное Германии самой судьбой.

Будучи, прежде всего, ученым, Хаусхофер считал, что континентальный блок можно создать мирным путем, совместными усилиями России и Германии. Он приводил некоторые аргументы возможности формирования данного блока. Во-первых, он пытался идентифицировать Германию как западное продолжение евразийской, азиатской культуры, вследствие чего «ориентация на Восток» вполне естественна. Во-вторых, он считал, что «в России всегда существовало политическое направление, понимавшее пользу и возможности германо-русско-японского сотрудничества» . В – третьих, он был уверен, что такой значительный геополитический аргумент, как создание крупного в территориальном отношении и мощного в силовом отношении континентального блока, не может не привести Советский Союз к пониманию необходимости его создания и к его последующему добровольному соглашению о контроле Германии над Евразией. В данном контексте Хаусхофер как историческую веху воспринял германо-советский пакт о ненападении 1939 года (Акт Молотова – Риббентропа). В нем он видел путь преодоления крайне неблагоприятного «зажатого» положения Германии между талассократическими державами и хартлендом. Союз Германии с Россией обеспечил бы Германии трансконтинентальные коммуникации от Рейна до Амура и Янцзы, свободные от англосаксонского влияния. Германия получила бы выход к открытому океану и стала бы обладать мощью как континентальной, так и океанической державы.

Немецкий геополитик пропагандировал идею борьбы за «жизненное пространство» среди своих соотечественников: научных и деловых кругов, чиновников и студентов. Но в Германии того времени Хаусхофер увидел только одну политическую силу, которая могла бы реализовать столь насущную для страны идею, — нацизм, которому он фактически доверил свой научный потенциал. Известно, что геополитические воззрения Хаусхофера довольно успешно использовались нацистским режимом в пропагандистских целях, в результате чего немецкий исследователь был причислен союзниками к «видным нацистам». Развитие и реализация идеи «жизненного пространства» и теории континентального блока осуществлялись нацистами далеко не тем путем и не теми методами, которые предполагал Хаусхофер. После окончания Второй мировой войны Хаусхофер отмечал, что нацизм использовал геополитику независимо от геополитиков, вульгаризируя и извращая основные положения этой дисциплины.

Немецкой школе геополитики противостояла французская школа, видными представителями которой были Видаль де ла Бланш (1845-1918) и его ученики А.Деманжон (1872-1940) и Ж.Ансель (1882-1943). Такое противостояние отчасти можно объяснить фактом длительного соперничества Франции с Германией. Многие идеи французских геополитиков в большей степени соотносятся с современными, нежели идеи Ратцеля, Челлена и Хаусхофера. Французским мыслителям был чужд географический фатализм. Видаль де ла Бланш подчеркивал, что Ратцель и его последователи явно переоценили роль географического фактора, считая его определяющим в геополитике. Французский ученый выработал свою геополитическую концепцию «поссибилизма» (от лат. Рossibilis – возможный), которая в значительной степени корректировала жесткий геополитический детерминизм предшествующих геополитиков. Согласно концепции «поссибилизма», политическая история имеет два взаимосвязанных аспекта – пространственный (географический) и временной (исторический). Географический фактор отражен в окружающей среде, а исторический – в человеке («носителе инициативы»). Человек во взаимодействии с географической средой формируется сам, обретая себя, в то же время природа раскрывает свои возможности только в рамках этого теснейшего взаимодействия с человеком. Фактор историзма, человеческой свободы принижать нельзя, ибо географическое пространственное положение как «потенциальность», «возможность» может стать действительно геополитическим ресурсом только благодаря субъективному фактору – человеку, населяющему данное пространство. Тем самым Видаль де ла Бланш провидел то, что было подтверждено будущим развитием геополитики: именно человек создает те ресурсы (экономические, политические, информационные, воздушно-космические и т.п.), благодаря которым современное государство обретает влияние и авторитет в геополитическом пространстве.

В концепции «поссибилизма» Видаля де ла Бланша можно усмотреть тенденцию построения исторической модели развития европейского геополитического пространства. Вероятно, лейтмотивом такого исследования стал вопрос: как инкорпорировать земли Эльзаса и Лотарингии, которые после первой мировой войны вновь перешли к Франции и где большинство жителей говорят на немецком языке, во французскую жизнь. Видаль де ла Бланш утверждал, что ткань цивилизации образуют локальные «очаги» («первичные элементы»), представляющие собой очень небольшие общности людей, которые складываются во взаимодействии человека с окружающей средой и в каждом из которых формируется определенный «образ жизни». Эти «очаги», расширяясь, постепенно охватывают все большие территории. Особенность Европы, по мнению французского геополитика, заключалась в том, что здесь сформировалось много отдельных очагов, локальных сфер со своими «образами жизни», которые постоянно взаимодействуют, влияют друг на друга, заимствуют друг у друга, а это, в конечном счете, свидетельствует о динамизме и богатстве европейской цивилизации. Этой идее концепции «поссибилизма» адекватна и точка зрения Видаля де ла Бланша о неизбежном постепенном преодолении противоречий между морскими и континентальными державами благодаря взаимопроникновению Суши и Моря. Континентальные территории, настойчиво развивающие сети коммуникаций, становятся все более проницаемыми и ориентируются в сторону морских путей. Море, в свою очередь, все больше становится зависимым от связей с континентальными зонами. В данном контексте он не отрицал в перспективе образования мирового государства, где человек сможет осознавать себя в качестве «гражданина мира».

Концепция «поссибилизма» Видаля де ла Бланша была близка его ученикам А. Деманжону и Ж.Ансельму. В книге «Упадок Европы» (1920), анализируя причины снижения роли Европы, и прогнозируя подъем США до уровня мирового гегемона, Деманжон вполне определенно утверждал, что предотвратить упадок Европы можно было бы путем кооперации, объединения европейских государств. Английский геополитический словарь называет Деманжона «категорическим протагонистом европейской кооперации» . Согласно Деманжону, геополитическими лидерами будущего мира будут три центра: США, Япония и объединенная Европа. Подобно Бланшу и Деманжону, Ансельм также прогнозировал неизбежность объединения Европы, о чем, например, свидетельствует его трактовка такой важной геополитической категории, как «граница». В своей книге «Геополитика» (1936) Ансельм писал: «Граница в действительности – это результат равновесия между жизненными силами двух народов. Она не имеет абсолютной ценности. Граница имеет лишь относительную ценность в соответствии с функцией, которую она должна выполнять по мнению групп, которых она объемлет и которые стремятся ее сдерживать» .

Классиков геополитики французской школы по праву можно назвать оппонентами военного экспансионизма в геополитике. Они осуждали германскую геополитику за оправдание нового пангерманизма. Ж.Ансельм расценивал германскую геополитику как «псевдогеографию», как военную экспансионистскую доктрину. За жесткую критику немецкой геополитики Ж.Ансельм в 1941 году германскими оккупантами был помещен в концентрационный лагерь Компьень и умер вскоре после освобождения. Французским геополитикам чужда была идея доминирования одной нации над другой. Величие одной нации не должно достигаться за счет ущемления свободы и прав другой. Францию они видели страной, которая мирными средствами способствует развитию цивилизации и отказывается от военных экспансий.

Довольно близкими к классическим геополитическим воззрениям являются геополитические идеи известного немецкого государствоведа и политолога Карла Шмитта (1887-1985). Геополитическая картина мира, описанная Шмиттом, — это напряженный цивилизационный дуализм, противостояние двух больших пространств – Востока и Запада. «Противостояние Востока и Запада, — утверждает Шмитт, — совершенно очевидное сегодня, включает в себя противоречия различного рода: экономические интересы, качественное различие правящих элит и несовместимость основополагающих интеллектуальных установок. Все эти противоречия возрастают, взаимно усиливая друг друга. Однако связь экономических, социологических и духовных напряжений проявлялась во всех великих войнах человеческой истории. Особенность современного антагонизма состоит в том, что эта напряженность стала глобальной и охватывает всю планету» . «Геополитическую подоплеку», на которой основано это напряженное противостояние он видит в противостоянии Моря и Суши – талассократического и теллурократического пространств. Восток для Шмитта – это громадный кусок Суши: Россия, Китай, Индия. То, что он именует Западом, является одним из мировых Океанов, полушарием, в котором расположены Атлантический и Тихий океаны.

Фундаментальная категория теории истории, права и геополитики Шмитта – «номос». Этот греческий термин обозначает «нечто взятое, оформленное, упорядоченное, организованное» в смысле пространства. В геополитике Шмитт различает и противопоставляет «Номос» Земли и «Номос» Моря, утверждая, что их силовое цивилизационное и культурное поле структурировано совершенно иначе: культура сама по себе в большей степени относится к Суше, а цивилизация к Морю, морское мировоззрение ориентировано техноморфно, тогда как сухопутное – социоморфно. «Номос» Земли ассоциируется у Шмитта с «традиционным обществом»: строгая и устойчивая моральная и правовая форма, в которой отражается неподвижность и фиксированность. Номос Моря – это реальность, враждебная традиционному обществу. Он характеризуется большей активностью, движением, изменением. «Номос» Моря влечет за собой глобальную трансформацию сознания, изменение социальных, правовых и этических норм, технический прогресс, появление новой цивилизации. Причиной прогрессивной динамики «номоса» Моря Шмитт считал значительные усилия, которые должно было предпринять человечество для преодоления древнего религиозного ужаса перед морем. Техническое усилие, предпринятое для такого преодоления, подчеркивал он, существенно разнится со всяким иным техническим усилием. Немецкий политолог был уверен, что абсолютизация технического прогресса, отождествление любого прогресса исключительно с техническим прогрессом, короче, то, что понимается под выражением «раскрепощенный технический порыв», могло зародиться и развиваться только на основе морского существования. Безусловную веру в технический прогресс он считал признаком того, что совершен переход к морскому существованию.

Символом Суши Шмитт называл Дом — основу сухопутного существования, символом Моря – корабль – основу морского существования людей. Дом – это покой, корабль – это движение. «И Корабль, и Дом, — создаются с помощью технических средств, но их различие состоит в том, что Корабль — это абсолютно искусственное, техническое средство передвижения, основанное на тотальном господстве человека над природой» . Корабль обладает иной средой и иным горизонтом. Кроме того, люди, живущие на Корабле, находятся в совершенно иных отношениях друг с другом, так и с окружающей средой. Только при освоении Океана Корабль становится настоящей антитезой Дома.

Кроме двух «больших пространств» — талассократического и теллурократического – которые ведут между собой планетарное сражение за мировое господство, Шмитт указывает на новый появившийся благодаря раскрепощенной технике разрушительный элемент – воздушное пространство, как силовое поле человеческого господства и деятельности, еще менее, нежели морское, поддающееся этико-правовой структуризации. В связи с этим он задается вопросом, каков актуальный вызов истории, какова новая опасность? Несмотря на то, что в странах, которые дальше других продвинулись по пути раскрепощенной техники, и распространено мнение о прорыве в новые бесконечные пространства космоса и о превращении Земли в космический корабль, отвечает Шмитт, «вгрызание» раскрепощенной техники в космос не является новым историческим вызовом в смысле широкомасштабного повторения открытия Америки, новых континентов и океанов земли, ибо раскрепощенная техника скорее ограничивает людей, чем открывает им новые пространства. «Тот, кому первому удастся закрепостить раскрепощенную технику, скорее даст ответ на ныне существующий вызов, чем тот, кто с ее помощью попытается высадиться на Луне или на Марсе. Укрощение раскрепощенной техники – это подвиг для нового Геракла. Из этой области слышится мне новый вызов, вызов Настоящего» — таким образом, указывая на сложные взаимоотношения человека с современной техникой, которую он создал, но которую уже не может всецело контролировать, Шмитт обозначил серьезную геополитическую угрозу для настоящего и будущего поколений. Укрощение раскрепощенной техники, будучи глобальной проблемой, возможно только благодаря совместным усилиям Запада и Востока, а это, вопреки идеям Шмита, должно способствовать все большему их сближению, а не противостоянию.

Ссылка на источник

3 511

карт и почему Запад не обречен

Карты являются одними из самых изобретательно обманчивых объектов, существующих сегодня, потому что они могут заставить сильного казаться слабым, а слабого — сильным. Карты дают вам достаточно информации, чтобы прийти к неверным выводам о том, как устроен мир, и о значении национальной мощи. Люди склонны попадаться в ловушку, полагая, что если говорить о странах, то чем больше , тем лучше. Предполагается, что сила зависит от количества квадратных километров земли, которым управляет государство, размера его населения, количества солдат, которыми оно командует, и его экономической продукции: измеряется в тоннах угля, стали и зерна.

Есть только одна проблема с этим аккуратным, упорядоченным взглядом на мир. Это почти полностью неверно. Это не может объяснить, как крошечная торговая республика Венеция смогла вторгнуться в столицу Восточной Римской империи в 1204 году и сжечь ее дотла. Это не может объяснить, как Португалия и Голландия создали торговые империи, которые принесли им баснословные богатства, из стран, во много раз превышающих их размер. Это также не может объяснить, как Великобритания неоднократно и последовательно унижала Китай, самую большую страну в мире, на протяжении девятнадцатого века.Карты рисуют глубоко обманчивую картину мира. Они игнорируют тот факт, что чем больше страна, тем сложнее ей управлять и защищать. По мере того, как государство набирает «массу», оно обычно теряет маневренность и эффективность. Крупнейшие страны, за одним заметным исключением, обычно смертельно подорваны коррупцией и бюрократической неэффективностью.

Карта предполагаемой коррупции, где
наиболее коррумпированных стран выделены красным цветом, а наименьшее — синим.

Хотя есть несколько огромных стран, которые доминируют на обширных участках земной поверхности, они часто оказываются «титанами на глиняных ногах», отсталыми и слаборазвитыми, поскольку их территория слишком велика, чтобы централизованно управлять ими с какой-либо реальной надеждой на успех. Так часто проницательная дипломатия, ограниченные цели, хорошая организация и техническое мастерство позволяли небольшим странам уступать большим. Часто бывает так, что наиболее успешные государства, способные распространять силу и влияние далеко за пределы своих границ, редко бывают самыми крупными.Напротив, они лучше всего сочетают «массу» и ресурсы с эффективностью, гибкостью и, что особенно важно, волей к действию.

Опыт Британии в империи — почти идеальный пример того, как территория сама по себе не приносит власти. Медленно завоевав огромную земельную империю в течение двухсот лет, к середине двадцатого века стоимость управления этой территорией стала превышать доход, который она приносила. Империя также не была бесконечным источником полезной военной мощи, поскольку она поглощала большую часть британских и колониальных армий в статичных гарнизонах, а также большую часть Королевского флота, охранявшего его коммуникации.Это было далеко от первых дней восхождения Великобритании к статусу великой державы, когда ресурсы страны безжалостно направлялись на попытки контролировать морскую торговлю. Горстка владений в Атлантике, Средиземном море, Карибском бассейне и Индийском океане служила плацдармом для демонстрации морской мощи и контроля над торговлей.

Очевидным исключением из правила, по-видимому, являются Соединенные Штаты, очень большая страна, способная мобилизовать свои ресурсы с достаточной эффективностью для создания такой степени международной мощи, которую раньше не видели в истории человечества.Однако давайте не забывать, что только совсем недавно он достиг гегемонистского положения, которое занимает сейчас. Также не следует забывать, что нынешнее положение США было основано на их статусе единственной великой державы, которая относительно невредима пережила Вторую мировую войну. Его соперники были настолько сильно повреждены войной, что в 1945 году только на США приходилась половина мирового экономического производства. Война мобилизовала достаточно их экономики для производства энергии, которой не было ни у кого, кроме Советского Союза.Без прочной экономической базы, поддерживающей свою власть, коммунистический блок во главе с СССР в конечном итоге обанкротился, пытаясь не отставать от США. К 1980-м годам США тратили на оборону 7% своего ВВП, в то время как Советы тратили 27%. Период необычайной экономической мощи США с 1945 до начала 1970-х заложил основы гегемона, которого мы знаем сегодня. Однако это стало реальностью благодаря геостратегическому положению США. Современные континентальные Соединенные Штаты фактически представляют собой остров, ограниченный морем с востока и запада и невероятно слабыми соседями с севера и юга.Это позволяет правительству США смотреть за пределы американского континента, когда дело доходит до защиты своих интересов, вместо близорукости своих сухопутных границ. Несмотря на это, есть явные признаки того, что мощь США медленно ослабевает. Теперь, когда на ее экономику приходится лишь пятая часть мирового ВВП, им становится все труднее оставаться всеобъемлющей сверхдержавой, которую мы знали. Короче говоря, хотя Соединенные Штаты, безусловно, противостоят этой тенденции, они остаются нетипичным примером: на короткое время они обладали подавляющим экономическим доминированием и извлекали выгоду из очень выгодного географического положения.Что касается коррупции и неэффективности, федеральная система смягчает некоторые из худших последствий попытки управлять такой огромной страной с централизованным правительством. Тем не менее, в системе США по-прежнему существуют огромные потери. Регулярные жалобы на политику «свиных бочек», раздутое федеральное правительство и расточительство просто показывают, что США не застрахованы от проблем, присущих управлению такой огромной страной.

США — стратегический остров, способный использовать свои ресурсы для продвижения своих интересов
, а не для защиты своих границ.

Снова и снова демонстрируется, что хорошо организованные, эффективные и желающие малые и средние страны могут переиграть своих гораздо более крупных коллег. В последнем случае столько усилий вкладывается в простое управление огромными странами, что у них редко бывает лишние ресурсы или желание регулярно выходить далеко за пределы своих собственных границ. Это объясняет, почему такие страны, как Великобритания, Франция, Германия и Япония, продолжают оказывать такое же или большее влияние, чем страны, во много раз превышающие их размер, с гораздо большим населением и гораздо большими ресурсами.Когда крупные государства способны мобилизовать свою «массу», направляя ее на достижение определенной цели, их почти невозможно остановить: как это продемонстрировали Советский Союз и Соединенные Штаты во время Второй мировой войны. Однако такую мобилизацию крайне сложно поддерживать в долгосрочной перспективе. Страна обычно возвращается в более естественное, внутреннее состояние существования.

В обозримом будущем кажется, что средние европейские государства, наряду с США, останутся сильными и конкурентоспособными.Западные государства, объединенные в сеть и эффективные, имеют преимущества, которые обеспечат их постоянную актуальность. Что бы ни случилось, экономический подъем стран БРИК будет чрезвычайно трудно превратить в другие формы власти и влияния. Их огромные размеры и огромная численность населения несут с собой столько же бремени, сколько и преимуществ. Простые выводы о власти на основе карт приведут вас к детерминированным предположениям о динамике власти, которая управляет международной системой. Те, кто считает, что Китай вытеснит Соединенные Штаты в качестве глобальной сверхдержавы, поверили лжи, согласно которой территория, ресурсы и население приравниваются к силе.Более детальное рассмотрение покажет, что при всей своей массе Китай остается политически хрупким, внутренне обращенным и в значительной степени изолированным.

«Возвышение остальных» — определяющая реальность двадцать первого века, но это не означает, что большие государства с большим населением обречены унаследовать Землю. Исторически этого не было, сомнительно, что так будет в будущем. К сожалению, карты убедили некоторых, что масштаб тесно связан с силой и влиянием. К счастью для Запада, это не так.

Фаталистических представлений о раке у разных поколений и географических классификаций: изучение роли медицинской информации в поиске проблем и уверенности

Нидердеппе Дж., Гурманкин А.Л. (2007) Фаталистические убеждения о профилактике рака и трех способах предотвращения. Биомарк эпидемиологии рака Prev 16: 998–1003

Статья

Google Scholar

Powe BD, Finnie R (2003) Раковый фатализм: состояние науки.Cancer Nurs 26: 454–467

Статья

Google Scholar

Wigfall LT, Friedman DB (2016) Поиск информации о раке и его последствия для здоровья: обзорный обзор литературы Национального исследования тенденций в области здравоохранения. J Health Commun 21: 989–1005

Статья

Google Scholar

Коэн М. (2013) Раковый фатализм: отношение к скринингу и лечению.В: Карр Б.И., Стил Дж. (Ред.) Психологические аспекты рака. Springer Publications, Бостон, стр. 83–99

Google Scholar

Валера П., Лиан З., Броцман Л., Рид А. (2018) Фаталистические представления о раке и поиск информации у бывших заключенных афроамериканских и латиноамериканских мужчин: значение для коммуникации и исследований в области здоровья рака. Health Commun 33: 576–584

Статья

Google Scholar

Рамондт С., Сусана Рамирес А. (2017) Фатализм и воздействие информации о здоровье из средств массовой информации: изучение доказательств причинного влияния. Ann Int Commun Assoc. 41: 298–320

Google Scholar

Пейдж Саманта Р., Стеллефсон М., Кригер Дж. Л., Андерсон-Льюис С., Чеонг Дж. В., Стопка С. (2018) Предложение транзакционной модели грамотности в области электронного здравоохранения (электронного здравоохранения). J Med Internet Res 20: e10175

CAS
Статья

Google Scholar

Рамирес А., Вальтер Дж. Б., Бургун Дж. К., Суннафранк М. (2002) Стратегии поиска информации, неопределенность и компьютерная коммуникация. Hum Commun Res 28: 213–228

Google Scholar

Кобаяши Л.С., Смит С.Г. (2016) Раковый фатализм, грамотность и поиск информации о раке в американской общественности. Поведение в области санитарного просвещения 43: 461–470

Статья

Google Scholar

10.

Arora NK, Hesse BW, Rimer BK, Viswanath K, Clayman ML, Croyle RT (2008) Разочарованные и сбитые с толку: американская общественность оценивает свой опыт поиска информации, связанный с раком. J Gen Intern Med 23: 223–228

Статья

Google Scholar

11.

Бефорт, Калифорния, Назир Н., Энгельман К., Чой В. (2013) Фаталистические представления о раке и источники информации среди взрослого населения сельских и городских районов США. J Cancer Educ 28: 521–526

Статья

Google Scholar

12.

Anker AE, Reinhart AM, Feeley TH (2011) Поиск информации о здоровье: обзор мер и методов. Советы по обучению пациентов 82: 346–354

Статья

Google Scholar

13.

Чессер А.К., Вудс Н.К., Смозерс К., Роджерс Н. (2016) Медицинская грамотность и пожилые люди: систематический обзор. Gerontol Geriatr Med 2: 1–13

Статья

Google Scholar

14.

Zahnd WE, Scaife SL, Francis ML (2009) Навыки медицинской грамотности среди сельского и городского населения.Am J Health Behav 33: 550–557

Статья

Google Scholar

15.

Центры по контролю и профилактике заболеваний. Система надзора за поведенческими факторами риска: обзор BRFSS 2016. https://Www.Cdc.Gov/Brfss/Annual_data/2016/Pdf/Overview_2016.pdf 2017. https://www.cdc.gov/nchs/data/databriefs/ db20.pdf. По состоянию на 29 июля 2018 г.

16.

Национальный институт рака. Обзор национальных тенденций в области информации здравоохранения. ПОДСКАЗКИ.https://hints.cancer.gov. По состоянию на 30 сентября 2019 г.

17.

Dimock M (2019) Определение поколений: где кончаются миллениалы и начинается поколение Z. Pew Research Center. https://www.pewresearch.org/fact-tank/2019/01/17/where-millennials-end-and-generation-z-begins/. По состоянию на 2 августа 2019 г.

18.

Национальный институт рака. Код континуума между городом и деревней — наборы данных SEER. https://seer.cancer.gov/seerstat/variables/countyattribs/ruralurban.html. По состоянию на 2 августа 2019 г.

19.

Пейдж С.Р., Флад-Грейди Э., Кригер Дж.Л., Стеллефсон М., Миллер М.Д. Измерение проблем поиска медицинской информации при хронических заболеваниях: краткий психометрический анализ. Хроническая болезнь. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/30889966. По состоянию на 8 апреля 2020 г.

20.

Hayes AF (2017) Введение в посредничество, модерацию и условный анализ процессов: подход, основанный на регрессии. Guilford Press, Нью-Йорк

Google Scholar

21.

Джонс С.Л., Дженсен Д.Д., Шерр К.Л., Браун Н.Р., Кристи К., Уивер Дж. (2015) Модель веры в здоровье как объяснительная структура в исследованиях коммуникации: изучение параллельного, последовательного и модерируемого посредничества. Health Commun 30: 566–576

Статья

Google Scholar

23.

Jensen JD, Carcioppolo N, King AJ, Scherr CL, Jones CL, Niederdieppe J (2014) Шкала перегрузки информации о раке (CIO): установление прогностической и дискриминантной достоверности.Советы по обучению пациентов 94: 90–96

Статья

Google Scholar

24.

Loiselle CG (2019) Предпочтения при поиске информации о раке, связанные с индивидуальным опытом пациентов и различной степенью удовлетворенности онкологической помощью. Советы по обучению пациентов 102: 1187–1193

Статья

Google Scholar

Фатализм как традиционное культурное убеждение, потенциально имеющее отношение к последствиям травм: эквивалентность измерений, степень и ассоциации в шести странах

Абстракция

Фатализм, известный как склонность полагать, что судьба определяется извне, до сих пор изучался выборочно , и еще не в кросс-культурном исследовании.Более того, общие предположения, не основанные на данных, предполагают, что фатализм в меньшей степени встречается в странах Глобального Севера, чем в странах Глобального Юга. : Фатализм как глобальное психологическое убеждение, кажется, имеет достаточную силу prima facie, но это должно быть исследовано путем расчетов эквивалентности измерений в разных странах из разных регионов мира. Кроме того, будут исследованы социально-демографические и культурно-географические ассоциации с оценками фатализма. : Шкала фатализма из шести пунктов была введена в шести крупных популяционных выборках из Европы, Африки и Латинской Америки (всего n = 6’537).При тестировании инвариантности использовались стандартные процедуры межкультурных сравнений с комплексным параллельным анализом. Регрессионный анализ предоставил информацию об ассоциациях с социально-демографической и культурной географией. : Конструкция фатализма разделена на подчеркнутые пессимистические и непредвзятые оценки в пяти из шести стран. Немецкая выборка показала самые высокие показатели фатализма по сравнению почти со всеми другими странами. В частности, более высокий возраст и более низкий уровень образования определяют показатели фатализма в разных странах.Исследовательский анализ ассоциаций между симптомами посттравматического стрессового расстройства и оценками фатализма в африканских странах выявил небольшие корреляции. : Фатализм, на что указывают его нижние баллы, кажется, не является исключительным явлением для стран с более высокой экономической и социально-культурной уязвимостью. Для всех стран можно выделить социально-демографические группы, в которых эти части традиционной системы убеждений более выражены. Только для подгруппы исследованных стран удалось проанализировать ассоциации с травмой.Должны последовать дальнейшие подробные анализы в других образцах.

Abstract

Фатализм, известный как склонность полагать, что чья-то судьба определяется извне, до сих пор изучался выборочно, а не в кросс-культурном исследовании. Более того, общие предположения, не основанные на данных, предполагают, что фатализм в меньшей степени встречается в странах Глобального Севера, чем в странах Глобального Юга. : Фатализм как глобальное психологическое убеждение, кажется, имеет достаточную силу prima facie, но это должно быть исследовано путем расчетов эквивалентности измерений в разных странах из разных регионов мира.Кроме того, будут исследованы социально-демографические и культурно-географические ассоциации с оценками фатализма. : Шкала фатализма из шести пунктов была введена в шести крупных популяционных выборках из Европы, Африки и Латинской Америки (всего n = 6’537). При тестировании инвариантности использовались стандартные процедуры межкультурных сравнений с комплексным параллельным анализом. Регрессионный анализ предоставил информацию об ассоциациях с социально-демографической и культурной географией. : Конструкция фатализма разделена на подчеркнутые пессимистические и непредвзятые оценки в пяти из шести стран.Немецкая выборка показала самые высокие показатели фатализма по сравнению почти со всеми другими странами. В частности, более высокий возраст и более низкий уровень образования определяют показатели фатализма в разных странах. Исследовательский анализ ассоциаций между симптомами посттравматического стрессового расстройства и оценками фатализма в африканских странах выявил небольшие корреляции. : Фатализм, на что указывают его нижние баллы, кажется, не является исключительным явлением для стран с более высокой экономической и социально-культурной уязвимостью. Для всех стран можно выделить социально-демографические группы, в которых эти части традиционной системы убеждений более выражены.Только для подгруппы исследованных стран удалось проанализировать ассоциации с травмой. Должны последовать дальнейшие подробные анализы в других образцах.

Дополнительная индексация

Мой географический фатализм — Havana Times

Осмель Альмагер

Мой дом на окраине Аламара.

Большую часть своего детства я винил в большинстве своих проблем расположение своего дома, расположенного на окраине гаванского района Аламар.Позже, под влиянием мнений друзей, которые говорили, что они чувствуют, что это что-то вроде рая, я начал испытывать некоторую привязанность к этому маленькому месту.

Тем не менее, мое беспокойство не заставило себя долго ждать, когда я получил предложение поменять * дом на чужой. Хотя из этого предложения ничего не вышло, мне в голову пришло множество причин, по которым я хотел переехать в более городскую среду. Конечно, там будет шум и смог, характерные для городской жизни, но была также идея магазина на углу винного погреба, поликлиники в конце квартала, ближайшей автобусной остановки и т. Д.- друг намного ближе.

Желание вскоре превратилось в навязчивую идею. Но время шло, а я все еще не достиг своей цели, особенно потому, что я находился в ситуации, которая зависела от моего отца.

Оказывается, земля вокруг моего дома записана на его имя, поэтому я не могу ни с кем обмениваться собственностью — если только он не предоставит мне хотя бы полосу собственности. Подумайте об этом: кто бы мог подумать о переезде из города в фермерский дом, вокруг которого нет дворового пространства?

До сих пор моя единственная надежда была на двойной обмен; Это было бы там, где какая-то семья, у которой было две квартиры и хотела одну собственность, поменялась бы на наши два дома с окружающими землями.

Большой проблемой было ухудшение состояния наших домов, так как у нас не было денег на их содержание. К тому же мой отец не так горяч в мысли об обмене своим домом, как я.

К счастью, он осознал, что время идет, и что я чувствую себя все более изолированным в месте, столь удаленном от основных удобств, вдобавок к тому, что я так удален от моих друзей и других молодых людей, с которыми я могу общаться.

После довольно серьезного разговора по существу — который оказался противоположным тому, что происходило до этого, когда мы всегда заканчивали спорить, — он наконец согласился дать мне участок земли, чтобы я мог обменять его.

—
* Этот тип транзакции известен на Кубе как «пермута» (обмен или своп). С 1959 года у кубинцев была практически единственная возможность сменить квартиру или дом. (Чтобы узнать больше об этом, вы можете прочитать «Туман вокруг обмена домами на Кубе»)

Географические различия в скрининге рака и фатализме среди национально репрезентативной выборки взрослых США — Отпечаток пальца — Penn State

Географические различия в скрининге рака и фатализме среди национально репрезентативной выборки взрослых США — отпечаток пальца
— Пенсильванский штат

Сортировать по
Масса
По алфавиту

Медицина и науки о жизни

Раннее выявление рака
Социальная сегрегация
Колоректальные новообразования
Министерство сельского хозяйства США
География
Новообразования груди
Семантическая сеть
Архитектурная доступность
Национальный институт рака (U.С.)
Переписи
Национальные институты здоровья (U.С.)
Простата
Грудь
Новообразования

Фатализм — обзор | Темы ScienceDirect

Еженедельная проверка и повторение домашних упражнений

Расспрос о неделе ваших клиентов и продолжение проверки домашних упражнений ваших клиентов важны для того, чтобы помочь клиентам почувствовать, что вы заботитесь об их жизни, и подчеркивает ваше постоянное ожидание того, что домашние упражнения важны и полезны.Это особенно важно, поскольку это только третий раз, когда клиентов просят выполнить упражнение «восхождение на гору», которое многократно используется на протяжении всей лечебной программы. Однако на этом занятии упор в упражнении «восхождение на гору» делается на развитии и укреплении эффективных коммуникативных навыков или «мудрого общения», а не на «мудрых действиях».

Попытки поощрить клиентов, которые не хотят выполнять домашние упражнения, могут расстраивать терапевтов, если клиент постоянно приходит на сеанс с пустыми руками.Проблемы с выполнением домашних упражнений повлияли как на когнитивно-поведенческую терапию, адаптированную к культуре, так и на неадаптированные условия лечения КПТ в клинических испытаниях. Терапевты в неадаптированном состоянии когнитивно-поведенческой терапии говорили о трудностях с тем, чтобы заставить клиента выполнять «домашнее задание», и обсуждали, как клиенты из числа американцев китайского происхождения не хотели выполнять домашнее задание, а только хотели прийти на сеанс и пожаловаться на свои проблемы. Терапевты, находящиеся в культурно адаптированном состоянии, также испытывали трудности с привлечением клиентов к выполнению домашних заданий, но испытывали меньшие трудности, потому что они не рассматривались как домашнее задание, а скорее как практика и упражнение.

На первый взгляд, побуждение клиентов выполнять домашние задания может показаться проблемой, не связанной с культурой, которая также может быть связана с рядом факторов, включая серьезность клинических проблем. Тем не менее, существует ряд культурных факторов, которые могут повлиять на выполнение домашних заданий. К ним относятся культурные убеждения в фатализме у многих народов азиатского происхождения, а также понятие этнокультурного переноса и контрпереноса. В азиатской культуре фатализм связан с верованиями, проникнутыми различными религиями и историческими практиками.Фатализм связан с концепциями кармы, реинкарнации и другими духовными убеждениями. Хотя само убеждение не может быть проблематичным, когда те, кто страдает психическим заболеванием, жестко усваивают такие убеждения, оно часто усиливает цикл выученной беспомощности и бездействия, что, в свою очередь, усиливает симптомы различных психических расстройств, таких как мотивация в депрессии и избегание. при посттравматическом стрессовом расстройстве.

Клиенты могут впадать в отчаяние, чувствуя, что ничего нельзя сделать, чтобы изменить их жизненные обстоятельства, и что никакие действия не могут избавить их от боли.Этот опыт довольно распространен среди азиатского населения с низким доходом, у которого очень мало когнитивных, социальных, эмоциональных, финансовых и жилищных ресурсов. Клиенты, привязанные к фатализму, могут даже искажать религиозные учения, которые призваны помочь нормализовать жизненные трудности и помочь клиентам принять их. Например, цитата «жизнь — это страдание» — одно из отличительных учений буддизма. Это помогает людям развивать перспективу и эмоциональную дистанцию при столкновении со стрессовыми жизненными ситуациями и во время их интерпретации.Хотя Будда действительно сказал, что «жизнь — это страдание», он никогда не отвечал, что «с этим ничего не поделать, так что даже не пытайся». Терапевтам необходимо знать об этих культурно-религиозных убеждениях, чтобы они могли адаптироваться к культуре и решать эти проблемы в процессе лечения.

Понимание этого вопроса также может помочь терапевтам стать менее разочарованными и осознавать этнокультурный перенос и проблемы контрпереноса в процессе лечения (т.е. культурные влияния на традиционные представления о переносе и контрпереносе) (Comas-Diaz & Jacobsen, 1991).Хотя на первый взгляд некоторые из этих процессов могут не показаться явно «культурными», они являются важной частью работы с различными группами населения, о которой должны знать компетентные в культурном отношении терапевты. Более того, рассмотрение этнокультурного переноса и контрпереноса чрезвычайно важно, поскольку они могут значительно повлиять на рабочий альянс клиент-терапевт, что, в свою очередь, влияет на результаты лечения. Примеры более очевидного этнокультурного переноса и контрпереноса были приведены в главе «Понимание культурных влияний на психическое здоровье».

Более тонкий пример — невыполнение домашних заданий. Хотя клиенты из всех культур могут бороться с невыполнением домашних заданий и развить усвоенную беспомощность, когда дело доходит до мотивации к действию, эти проблемы с большей вероятностью затронут людей из культур, которые уделяют больше внимания фатализму и суеверным убеждениям. Следовательно, многие клиенты из азиатского происхождения могут чувствовать себя безнадежными и полагать, что чем бы они ни занимались, ничто не поможет. Соблюдение домашних упражнений становится сопутствующим ущербом, и вместо этого клиенты могут приходить на лечение в режиме «жалобы».Эту проблему этнокультурного переноса затем переживает терапевт, которому необходимо осознавать свой собственный этнокультурный контрперенос (например, «я бы хотел, чтобы мой клиент перестал жаловаться» и «нет смысла заставлять клиентов из азиатского происхождения делать их домашнее задание. потому что они этого просто не сделают »).

Если такая ситуация возникает при супервизии, важно, чтобы супервизор обратился и понимал происходящие процессы как универсальные (этические), так и специфичные для культуры (emic).В частности, невыполнение домашних заданий может повлиять на людей любого культурного происхождения. Тем не менее, при работе с популяциями азиатского наследия необходимо решать культурно-специфические проблемы фатализма, проблемные интерпретации культурно-религиозных убеждений и тенденцию жаловаться другим (что в коллективистских культурах более подчеркивается при поиске поддержки). В противном случае терапевт также может впасть в параллельный процесс усвоенной беспомощности, и отчаяние возьмет верх. Терапевты могут чувствовать, что, что бы они ни делали, они не могут заставить своих клиентов брать на себя ответственность за свою жизнь и психическое здоровье.Они могут даже критиковать своих клиентов за то, что они не предпринимают никаких действий и просто хотят «переложить» свои проблемы на терапевта. Этот процесс может стать коварным и может даже повлиять на супервизора, где параллельный процесс продолжается, и они чувствуют, что ничего не могут сделать, чтобы заставить своего терапевта по азиатскому наследию заставить своих клиентов делать домашнее задание. Супервизоры могут выделить эти параллельные процессы и помочь терапевтам сделать шаг назад и переосмыслить проблемы с учетом культурного понимания (например, выделение фатализма, культурно-религиозных убеждений и этнокультурного переноса и контрпереноса).

Кроме того, руководители могут выделить культурно-универсальные процессы, которые также могут влиять на выполнение домашних заданий. В частности, основным симптомом депрессии является отсутствие мотивации. Таким образом, в связи с этим расстройством у клиентов обычно возникают трудности с выполнением заданий на дом. Решение и выявление клинических проблем, влияющих на мотивацию клиента и терапевта, является важным первым шагом к решению проблемы. Подчеркивание роли и ответственности терапевта за привлечение клиента и устранение проблем с несоблюдением, несмотря на клинические и культурные барьеры, может помочь нормализовать проблему и вселить надежду на то, что их можно эффективно преодолеть.Поскольку эта проблема широко распространена в культуре, также важно не обвинять клиентов или терапевта в разочаровании, безнадежности или отказе от сотрудничества. Скорее, необходим адаптированный к культуре и чуткий подход к пониманию того, как культура проникает и качественно влияет на терапевтические процессы и влияет на решение проблем. Это помогает терапевту развить больше эмоционального сочувствия, устойчивости и перспектив при решении проблем клиента. Более того, это также помогает терапевтам продолжать устанавливать приоритет и ожидать, что домашние практические упражнения являются важной частью процесса лечения.

Самоконтроль, фатализм и здоровье в Аппалачах по JSTOR

Abstract

Как фатализм влияет на отношение медицинских работников к интересу жителей Аппалачей к собственному здоровью? С помощью обзора литературы эта концепция исследуется, чтобы выявить различные способы, с помощью которых фатализм может изменить свое значение в континууме от отказа от всякой самоэффективности к сложному взаимодействию окружающей среды, экономики, убеждений и отречения.

Информация о журнале

Журнал публикуется двумя выпусками в год Аппалачской ассоциацией исследований (ASA) при поддержке Университета Маршалла.Это официальный журнал ASA, многопрофильной организации для ученых, учителей, активистов и других, чья работа сосредоточена на Аппалачах. Журнал Аппалачских исследований заменяет более ранние публикации ASA, включая Труды Ежегодной конференции по Аппалачским исследованиям и Журнал Ассоциации Аппалачских исследований. В журнале публикуются статьи, представляющие интерес для ученых, имеющих отношение к Аппалачам, особенно, но не ограничиваясь, культурой, этнографическими исследованиями, здоровьем, литературой, землепользованием и группами коренного населения.Стоимость индивидуальной подписки составляет 80 долларов в год (студенческая ставка 60 долларов, требуется подтверждение) и включает членство в Ассоциации исследований Аппалачей. Плата за библиотеку и учреждение составляет 45 долларов в год.

Информация об издателе

Основанная в 1918 году, University of Illinois Press (www.press.uillinois.edu) считается одной из самых крупных и выдающихся университетских издательств страны. Press публикует более 120 новых книг и 30 научных журналов каждый год по множеству предметов, включая историю Америки, историю труда, историю спорта, фольклор, еду, фильмы, американскую музыку, американскую религию, афроамериканские исследования, женские исследования и Авраама. Линкольн.The Press является одним из основателей Ассоциации прессов американских университетов, а также History Cooperative, онлайновой коллекции из более чем 20 журналов по истории.

Географический фатализм: почему в Польше заявили о стремлении Москвы включить Варшаву «в сферу своего влияния» — РТ на русском

почему в Польше заявили о стремлении Москвы включить Варшаву «в сферу своего влияния» — РТ на русском

Военные приготовления

Политические претензии

Географический детерминизм (фатализм) и географический индетерминизм (нигилизм)

Географический детерминизм в философии: примеры

Географический детерминизм (фатализм) и географический индетерминизм (нигилизм)

Географический детерминизм это

Детерминизм в географии XVIII—XIX вв

Урок географии в 10 кл Взаимодействие природы и общества

Концепция географического детерминизма и вклад Л.И. Мечникова в её становление

«Географический фатализм»: почему в Польше заявили о стремлении Москвы включить Варшаву «в сферу своего влияния»

Военные приготовления

Политические претензии

Классическая геополитика — «Каспийский вестник»

карт и почему Запад не обречен

Фаталистических представлений о раке у разных поколений и географических классификаций: изучение роли медицинской информации в поиске проблем и уверенности

Абстракция

Abstract

Дополнительная индексация

Мой географический фатализм — Havana Times

Географические различия в скрининге рака и фатализме среди национально репрезентативной выборки взрослых США — Отпечаток пальца — Penn State

Медицина и науки о жизни

Фатализм — обзор | Темы ScienceDirect

Еженедельная проверка и повторение домашних упражнений

Самоконтроль, фатализм и здоровье в Аппалачах по JSTOR

Published by alexxlab

Добавить комментарий Отменить ответ