Что немцы делали в плену с женщинами русскими: История: Наука и техника: Lenta.ru

История: Наука и техника: Lenta.ru

В годы Второй мировой войны на территорию Германии нацисты завозили «расово ценных» полек, способных зачать «арийских» детей. Их предлагалось считать немками, и с ними проводили работу по интеграции в германское общество. О том, как реализовывалась программа «регерманизации» этих женщин и почему она провалилась, рассказывает в своей статье, опубликованной в журнале German History, историк Брэдли Николс. «Лента.ру» знакомит читателей с содержанием этой статьи.

12 мая 1942 года полька Ольга Скибинская отправила оберштурмбанфюреру СС Вальтеру Донгусу, руководителю регионального управления СС по вопросам расы и поселения, письмо с просьбой о помощи. За год до этого нацисты вывезли девушку из ее дома в Польше в Германию. Она работала служанкой в немецкой семье, хозяева были ею недовольны и донесли местному офицеру СС о том, что их подопечная возвращается с прогулок поздно, а также «ездила с подругой и неким молодым человеком в Штуттгарт». Офицер пригрозил девушке концентрационным лагерем, и та была в отчаянии.

Письмо выглядит наивно — с чего высокопоставленному эсэсовцу помогать какой-то польке? Но когда она проходила процедуру регистрации в ведомстве Донгуса, тот определил ее как представительницу нордической расы и зачислил в программу по регерманизации. Эта программа подразумевала «перевоспитание» носителей так называемой «потерянной немецкой крови», чем и должна была заниматься семья, в которую ее направили.

С помощью программы для «расово ценных польских домохозяек» рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер намеревался решить комплекс давних социальных и экономических проблем. С начала XX века число немецких женщин, готовых работать служанками, неуклонно уменьшалось — фрау предпочитали менее обременительную работу с перспективами карьерного роста. Нацисты, обеспокоенные тем, что немки не выстоят под гнетом быта и не смогут выполнять свои «материнские обязанности», выдвинули в 1930-х несколько инициатив, мотивирующих девушек на домашнюю работу, но все они провалились. Немецкая молодежь не проявила к этому интереса. После начала войны нацистские власти обратились к иностранной рабочей силе.

Одно дело — работа, где необходим тяжелый ручной труд, а другое — такая интимная сфера, как немецкая семья. Начальник партийной канцелярии НСДАП Мартин Борман предупреждал, что служанки из восточных регионов представляют «существенную опасность», так как способны дать «нежелательное, расово грязное потомство». Подобные опасения озвучивали и другие нацисты. В то же время они считали, что если немецким женщинам не помогать по хозяйству, это приведет к снижению рождаемости и, опять же, угасанию арийской расы.

В результате пошли на компромисс и приняли программу регерманизации. Эксперты отбирали тех полек, которые, по их мнению, были не славянками, а потомками древних «немецких колонистов». Эти девушки рассматривались не только как рабочая сила, но и как важный репродуктивный ресурс — они могли зачать расово чистых детей.

Фото: Becker / Fox Photos / Hulton Archive / Getty Images

Привычными этническими и национальными критериями (такими, как язык, политическая ориентация или религия) нацисты не пользовались. Они ориентировались на физиогномические стандарты расовой антропологии — то есть для них было важно не то, каких взглядов и традиций придерживался человек, а то, каким набором генов он предположительно обладал. Эксперты отбирали высоких, стройных и атлетичных женщин с голубыми глазами, светлыми волосами, широкими бедрами и в то же время подмечали особенности поведения, якобы присущие арийке (покладистость, выдержанность и так далее), следуя предписаниями «расовой гигиены», евгеники.

Тем не менее на «расово ценных» смотрели с большим подозрением, ведь они родились в стране с чуждой культурой, а значит, были «подвергнуты идеологической обработке» и предвзято относились к немцам.

С участницами программы регерманизации велась постоянная работа, государство регулировало их повседневную жизнь — это должно было помочь им перековаться и стать полноценными членами немецкого общества. Сведения об их поведении и отношении к режиму собирали партийные функционеры, гестапо и эсэсовцы. Власть жестко ограничивала их в вопросах сексуальности, репродукции и брака. Так, участницам программы было разрешено выходить замуж только за этнических немцев и только после испытательного срока продолжительностью от трех до пяти лет.

Помимо этого, принимались интенсивные меры по культурной ассимиляции. Участницы программы регулярно посещали собрания Национал-социалистической женской организации, где их обучали немецкому языку и преподавали нацистское мировоззрение. Впрочем, основная задача по регерманизации ложилась на плечи хозяев, тех, у кого работали девушки. Как писал Рудольф Брандт, личный ассистент Гиммлера, «эти будущие чистокровные матери должны отринуть свою иностранную этническую идентичность, что означает для них социальное продвижение».

Такой показной энтузиазм не мог скрыть пессимизм, с которым Рейх относился к потенциальным новым согражданам — негласно считалось, что так или иначе участница программы провалит испытательный срок.

Программа действовала далеко не во всех регионах страны. Это касалось лишь пограничным областей, а также районов, где проживали меньшинства, говорившие на славянских языках. Большая часть участниц программы регерманизации направлялась в деревенские семьи, поскольку, по словам Отто Хофмана, руководителя Главного управления СС по вопросам расы и поселения, девушки были «все еще очень впечатлительными» и «подвергались огромной опасности в городах».

Немецкие солдаты ведут группу польских женщин

Фото: Keystone / Getty Images

Девушки регулярно посылали отчеты о том, как и чем они живут, в региональное отделение управления по вопросам расы и поселения. Конечно, эти документы стоит изучать с особой осторожностью — понятно, что девушки старались соответствовать тем стандартам, которые им навязывали и, несомненно, частенько привирали.

Прежде всего письма говорят о том, что участницы программы старались максимально соответствовать стереотипному образу немецкой женщины и проникались нацистскими идеями, которые им внушали. Большинство посланий заканчивается словами о том, как девушки хотят влиться в германское общество и подписью «Хайль Гитлер!».

Одна девушка отмечала, что получает карточки на еду и одежду, «как настоящая немка». Другие писали о том, что Германия стала для них второй родиной и у них появились друзья-немцы. Ирена Ясинская сообщала, что она «очень полюбила хороших людей», к которым ее распределили эсэсовцы. «Теперь я понимаю, что немецкая кровь течет в моих жилах. Я люблю Германию и, если потребуется, буду воевать за нее», — уверяла она. Многие признавались, что чувствуют свою принадлежность к «расе господ» и добавляли, что их близкие — такие же, в надежде на воссоединение с семьей.

Но, как бы ни старались эти девушки, их восторженные письма обычно трактовались как желание улучшить свое материальное положение. Хотя они и пытались «быть немками», рейх не ценил их стараний, а хозяева зачастую обращались с ними жестоко. Девушки жаловались на нехватку одежды и питания, хотя столы семей, в которых они жили, ломились от яств. Некоторых запирали дома и не выпускали на улицу. Нередки были и случаи физического насилия. Некая Казимира Качор писала: «Фрау недовольна моей работой. Она твердит, что я только грязь по вещам размазываю. Когда я говорю ей, что я немка, она смеется и отвечает, что это неправда».

Немцы презирали поляков и к тому же благодаря пропаганде считали польских девушек распутными, не говоря уже о стереотипе легкой доступности служанки как таковой, вне зависимости от ее этнической принадлежности. У «расово ценных» полек не было никаких шансов влиться в немецкое общество.

Хозяева пристально следили за личной жизнью своих подопечных. Например, одной девушке запрещали встречаться с молодыми людьми потому, что она была «уже не полькой, но еще не немкой». Хозяйка другой жаловалась в полицию о том, что ее служанка не способна регерманизироваться, поскольку у нее «темное прошлое, она без ума от мужчин и не ведет себя так, как подобает немецкой женщине».

На улице в Варшаве во время германской оккупации

Фото: Central Press / Getty Images

Вдали от дома и близких людей многие служанки погружались в пучину депрессии и безумия. Некоторые девушки угрожали покончить с собой, если их не переведут в другое домохозяйство. Порой девушки отвергали навязанную им германскую идентичность и признавали себя польками. Скажем, Евгения Войчик в своем письме заявляла: «Я готова лучше работать на фабрике как польская женщина и жить в лагере, чем быть немкой и служанкой».

Гиммлер был в курсе положения дел. Еще летом 1940 года Хофман отмечал, что немцы не делают практически никаких усилий по интеграции «расово ценных» полек в общество. Вальтер Донгус неоднократно рассылал в ведомства напоминания о том, что к этим девушкам следует относиться как к немкам. С хозяйками служанок беседовали в полиции, но, пообещав вести себя по-другому, они никак не менялись. Многие партийные функционеры откровенно саботировали инициативы СС.

К зиме 1942 года программа регерманизации «расово ценных» девушек не достигла ни одной из поставленных целей. Число таких служанок не превышало 7000. К февралю 1943 года ни одна из них не приобрела немецкого гражданства, и их хозяева по-прежнему относились к ним как людям второго сорта. Тем не менее Гиммлер не отказался от проекта — вплоть до лета 1944 года в Германию продолжали завозить «правильных» полек.

Женщины во время Холокоста | Энциклопедия Холокоста

Нацисты сделали мишенью своих гонений (а в конце концов и массовых убийств) как еврейских мужчин, так и женщин. Однако женщины, как еврейки, так и нееврейки, часто становились объектом особенно жестоких преследований.

Отдельные лагеря и особые зоны внутри некоторых концлагерей предназначались специально для женщин. В мае 1939 года гитлеровцы открыли Равенсбрюк, самый крупный из лагерей, построенных специально для содержания женщин. К 1945 году, когда Равенсбрюк был освобожден, через него прошли более 100 000 женщин. В 1942 году женский лагерь был организован и в Освенциме (первыми его узницами стали женщины, переведенные из Равенсбрюка). В Берген-Бельзене женский лагерь был основан в 1944 году. Тысячи еврейских женщин из Равенсбрюка и Освенцима были также переправлены в Берген-Бельзен.

Во время проведения массовых убийств фашисты не жалели ни женщин, ни детей. На оккупированных Германией территориях Советского Союза во время массовых расстрелов, проводимых айнзатцгруппами (оперативными карательными отрядами), женщины всех возрастов погибали бок о бок с мужчинами. Женщины — особенно те, у которых были маленькие дети, — часто становились первыми, кого посылали в газовые камеры лагерей смерти.

В гетто и лагерях нацисты сгоняли женщин на принудительные работы. Нацистские врачи часто использовали еврейских и цыганских женщин для экспериментов по стерилизации и других антигуманных опытов. Как в лагерях, так и в гетто женщины постоянно подвергались побоям и изнасилованиям. Беременные еврейские женщины нередко пытались скрыть свое положение, иначе им принудительно делали аборт.

Некоторые женщины — такие, как Хайка Гроссман из Белостока — были руководителями или членами групп сопротивления в гетто. Другие принимали участие в вооруженных восстаниях в лагерях. В Освенциме Алы Гартнер, Режина Сафир, Эстер Вайсблюм и Роза Робота достали порох, который в октябре 1944 года во время восстания заключенных был использован для взрыва газовой камеры и убийства несколько эсесовских охранников. Другие женщины в оккупированной нацистами Европе активно помогали евреям и спасали их. Среди них были еврейская парашютистка Ханна Сенеш (которую поймали и казнили фашисты) и сионистская активистка Гизи Флейшман, чья «Рабочая группа» (Pracovna Skupina) пыталась остановить депортацию евреев из Словакии.

Миллионы женщин подвергались гонениям и были убиты во время Холокоста. Однако в конечном счете, жертвами фашизма их сделала не половая принадлежность, а их положение в нацистской расовой иерархии, религиозные или политические убеждения.

Как немцы обращались с пленными русскими женщинами: mikhael_mark — LiveJournal

Зверства нацистов — вещь, давно доказанная и общеизвестная. Но почему-то до сих пор находятся дебилы, которые упрямо отрицают очевидные факты и пытаются изображать гитлеровскую агрессию «освободительным походом». Что ж, вот только два материала из открытых источников. Они — об одном и том же. Об обращении «евроинтеграторов» и «защитников традиционных ценностей» с русскими женщинами. Полагаю, в свете приведённых фактов кое-у-кого может поубавиться надежд, что нацистская оккупация ппослужила бы надёжной защитой русским девушкам от кавказской этнопреступности. Кавказской этнопреступности немцы, может быть, и поставили бы заслон. Но только для того, чтобы махровым цветом расцвела этнопреступность германская. Судите сами.
«Просвещённые европейцы» очень любили молоденьких русских девушек вешать.
И всегда позировали на фоне раскачивающихся мёртвых тел.
Культура, блин! Цивилизация!

Первый материал — от сайта «My top news». Оригинал здесь.

Это просто кошмар! Содержание советских военнопленных фашистами было крайне ужасным. Но оно становилось ещё хуже, когда в плен попадала женщина-боец Красной Армии.

В своих воспоминаниях офицер Бруно Шнейдер рассказывал, какой инструктаж проходили немецкие солдаты перед отправкой на русских фронт. Относительно женщин-красноармейцев в приказе значилось одно: «Расстреливать!»

Во многих немецких частях так и поступали. Среди погибших в боях и окружении было найдено огромное количество тел женщин в красноармейской форме. Среди них — множество медицинских сестер, женщин-фельдшеров. Следы на их телах свидетельствовали о том, что многие были зверски замучены, а уже после расстреляны.

Гитлеровские каратели вешают пленную русскую медсестру
Даже если конкретно это фото и неподлинное, суть происходившего оно отражает верно.

Ну, а подлинность вот этого фото, надеюсь, ни у кого сомнения не вызывает.
Как и личность умученной девочки.

Жители Смаглеевки (Воронежская область) рассказывали после их освобождения в 1943-ем, что в начале войны в их деревне ужасной смертью погибла молодая девушка-красноармеец. Она была тяжело ранена. Несмотря на это, фашисты раздели ее догола, выволокли на дорогу и расстреляли.

На теле несчастной остались ужасающие следы пыток. Перед смертью ей отрезали груди, полностью искромсали все лицо и руки. Тело женщины представляло собой сплошное кровавое месиво. Схожим образом поступили и с Зоей Космодемьянской. Перед показательной казнью гитлеровцы часами держали ее полуголой на морозе.

Находившихся в плену советских солдат – и женщин тоже — полагалось «сортировать». Наиболее слабые, раненые и истощенные подлежали уничтожению. Остальных использовали на самых тяжелых работах в концлагерях.

Помимо этих зверств женщины-красноармейцы постоянно подвергались изнасилованиям. Высшим воинским чинам вермахта было запрещено вступать в интимные отношения со славянками, поэтому они делали это тайком. Рядовые же имели здесь определенную свободу. Найдя одну женщину-красноармейца или санитарку, ее могла изнасиловать целая рота солдат. Если девушка после этого не умирала, ее пристреливали.

В концлагерях руководство часто выбирало из состава заключенных самых привлекательных девушек и забирало их к себе «прислуживать». Так делал и лагерный врач Орлянд в Шпалаге (лагере военнопленных) №346 близ города Кременчуг. Сами надзиратели регулярно насиловали узниц женского блока концентрационного лагеря.

Так было и в Шпалаге № 337 (Барановичи), о чем в 1967-ом во время заседания трибунала дал показания начальник этого лагеря Ярош.

Шпалаг № 337 отличался особо жестокими, нечеловеческими условиями содержания. И женщин, и мужчин-красноармейцев часами держали полуголыми на морозе. В кишащие вшами бараки их набивали сотнями. Того, кто не выдерживал и падал, надзиратели тут же пристреливали. Ежедневно в Шпалаге № 337 уничтожали свыше 700 пленных военнослужащих.

К женщинам-военнопленным применялись пытки, жестокости которых средневековые инквизиторы могли только позавидовать: их сажали на кол, начиняли внутренности жгучим красным перцем и пр. Нередко над ними издевались немки-комендантши, многие из которых отличались явными садистскими наклонностями. Комендантшу Шпалага № 337 за глаза называли «людоедкой», что красноречиво говорило о ее нраве.

Не только истязания подрывали моральный дух и последние силы измученных женщин, но еще и отсутствие элементарной гигиены. Ни о каком мытье для пленных даже речи не шло. К ранам прибавлялись укусы насекомых и гнойные заражения. Женщины-военнослужащие знали о том, как с ними обходятся фашисты, и поэтому старались не попадать в плен. Сражались до последнего.

Второй материал — от сайта «Русская зона». Оригинал здесь.

Командующий 4-й полевой армией Клюге 29.6.1941 без затей отдал приказ – всех женщин в военной форме – расстреливать. Правда, уже 1.7.1941 из ОКХ его одернули, даже для немцев это было чересчур.

Сколько женщин-военнослужащих Красной Армии оказалось в немецком плену, – неизвестно. Пытки, издевательства, насилия и расстрелы – были делом обыкновенным.

Расстрелянная оккупантами девушка-военнопленная. Хорошо заметна красноармейская форма.

Ниже приводятся несколько примеров обращения «цивилизованных» немцев с пленными женщинами — военнослужащими.

В августе 1941 г. по приказу Эмиля Кноля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии, была расстреляна военнопленная – военный врач.

В г. Мглинск Брянской области в 1941 г. немцы захватили двух девушек из санитарной части и расстреляли их.

После разгрома частей Красной Армии в Крыму в мае 1942 г. в Рыбацком поселке «Маяк» недалеко от Керчи в доме жительницы Буряченко скрывалась неизвестная девушка в военной форме. 28 мая 1942 г. немцы во время обыска обнаружили ее. Девушка оказала фашистам сопротивление, кричала: «Стреляйте, гады! Я погибаю за советский народ, за Сталина, а вам, изверги, настанет собачья смерть!» Девушку расстреляли во дворе.

В конце августа 1942 г. в станице Крымской Краснодарского края расстреляна группа моряков, среди них было несколько девушек в военной форме.

В станице Старотитаровской Краснодарского края, среди расстрелянных военнопленных обнаружен труп девушки в красноармейской форме. При ней был паспорт на имя Михайловой Татьяны Александровны, 1923 г. уроженки села Ново-Романовка.

В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 г. были зверски замучены взятые в плен военфельдшера Глубокова и Ячменева.

5 января 1943 г. неподалеку от хутора Северный были захвачены в плен 8 красноармейцев. Среди них – медицинская сестра по имени Люба. После продолжительных пыток и издевательств всех пленных расстреляли.

Переводчик дивизионной разведки П. Рафес вспоминает, что в освобожденной в 1943 г. деревне Смаглеевка в 10 км от Кантемировки жители рассказали, как в 1941 г. «раненую девушку-лейтенанта голую вытащили на дорогу, порезали лицо, руки, отрезали груди…»

Часто захваченные в плен женщины перед смертью подвергались насилию. Солдат из 11-й танковой дивизии Ганс Рудгоф свидетельствует, что зимой 1942 г. «…на дорогах лежали русские санитарки. Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные… На этих мертвых телах… были написаны похабные надписи».

Женщины-военнопленные содержались во многих лагерях. По словам очевидцев, они производили крайне жалкое впечатление. В условиях лагерной жизни им было особенно тяжело: они, как никто другой, страдали от отсутствия элементарных санитарных условий.

Посетивший осенью 1941 г. Седлицкий лагерь К. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, беседовал с пленными женщинами. Одна из них, женщина-военврач, призналась: «… все переносимо, за исключением недостатка белья и воды, что не позволяет нам ни переодеться, ни помыться».

Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 г. в Вяземском окружении. Сначала женщин содержали в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте при приближении Красной Армии немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. Пленниц в лагере находилось немного. Содержались в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 г. немцы освободили всех женщин с «условием вольного поселения в Смоленске».

После падения Севастополя в июле 1942 г. в плену оказалось около 300 женщин-медработников: врачей, медсестер, санитарок. Вначале их отправили в Славуту, а в феврале 1943 г., собрав в лагере около 600 женщин-военнопленных, погрузили в вагоны и повезли на Запад. 23 февраля 1943 г. привезли в город Зоес. Выстроили и объявили, что они будут работать на военных заводах. В группе пленных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейка, преподаватель истории Одесского пединститута, выдавшая себя за сербку. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Е.Л. Клемм от имени всех на немецком языке заявила: «Мы – военнопленные и на военных заводах работать не будем».

Крестьянин осматривает тела убитых девушек-военнопленных. Вероятно, хочет их похоронить.
Справа, судя по повязке на рукаве — полицай.

В ответ всех начали избивать, а затем загнали в небольшой зал, в котором от тесноты нельзя было ни сесть, ни двинуться. Так стояли почти сутки. А потом непокорных отправили в Равенсбрюк. Этот женский лагерь был создан в 1939 г. Первыми узницами Равенсбрюка были заключенные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Всех узниц остригли наголо, одели в полосатые (в синюю и в серую полоску) платья и жакеты без подкладки. Нижнее белье – рубашка и трусы. Ни лифчиков, ни поясов не полагалось. В октябре на полгода выдавали пару старых чулок, однако не всем удавалось проходить в них до весны. Обувь, как и в большинстве концлагерей, – деревянные колодки.

Читая о фактах изуверского отношения нацистов к пленным женщинам-красноармейцам, хочется обратится к тем, кто без устали штампует фейки о якобы 100 000 изнасилованных немок в Германии советскими солдатами – стыдно, господа, стыдно и не хорошо.

Что скрывают дошедшие до Берлина ветераны Советской Армии?

ЗАКРЫТАЯ ТЕМА

Писать о Второй мировой войне дело всегда хлопотное, особенно на общие темы. Тут советская и постсоветская пропаганда постаралась промыть мозги населению и расставить все акценты «как надо».

Другое дело вопросы, на которые было наложено плотное табу, — у пропаганды здесь были скованы руки. Одной из таких оказалась тема о судьбах детей, рожденных от немецких солдат во время оккупации германской армией стран Европы.

Речь о массовых изнасилованиях советскими солдатами немецких женщин и девочек, которые начались в январе 1945 года с прорывом советских войск в Пруссию. Советские люди ничего об этом не знали. До последнего времени молчанием было покрыто и постсоветское пространство.

На Западе эту тему тоже старались не муссировать. Сами немцы обходили ее под тяжестью чувства вины за развязывание Второй мировой войны. Других это мало касалось.

ЖЕРТВЫ НАСИЛИЯ

Волею судеб я лично столкнулся с этой проблемой много лет назад. Моей коллегой в Украинской редакции Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» в Мюнхене была теперь уже известная украинская поэтесса и художница Эмма Андиевская.

Историю ужасов конца войны я фактически узнал от нее, непосредственной свидетельницы тех событий. Потом ее воспоминания печатались в украинской прессе, а тогда в Мюнхене я был одним из немногих, кто узнал от Эммы, как это действительно было.

В 1945 году она оказалась с мамой в Берлине. Ей тогда было 14 лет. Когда советские войска овладели городом, Эмма с матерью прятались на последнем этаже жилого дома на окраине Берлина.

Эмма рассказывала, что изнасилования начались сразу же, как только в их район вошли войска. Она до сих пор помнит и слышит тот массовый крик женщин, схваченных и насилуемых солдатами. День за днем. Ночь за ночью.

Это был сплошной непрекращающийся ор. Несколько раз в комнату, где сидели Эмма с мамой, врывались солдаты, но услышав русскую речь, не связывались с беженками. Они искали немок, а находя в соседних комнатах, тут же насиловали.

Военный корреспондент, а впоследствии известный писатель и диссидент Василий Гроссман отмечал, что жертвами изнасилований оказывались не только немки. Часто в суматохе солдаты не разбирались и насиловали полячек, молодых русских девушек, украинок и белорусок, из числа принудительно сосланных на работы в Германию.

АРХИВНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

Настоящей бомбой в нарушении табу стала книга английского историка Энтони Бивора «Падение Берлина. 1945», вышедшая на Западе в 2002 году и позже появившаяся в России на русском языке. В книге собраны архивные документы и свидетельские признания, которые раскрывают невиданное в истории по размаху двойное нашествие.

С одной стороны, гигантская военная армада СССР добивала последние очаги сопротивления гитлеровцев. С другой — эта же многомиллионная армада устроила расправу над немецкими женщинами на всей покоренной территории Германии.

Одни лишь цифры уже говорят сами за себя. Согласно доказательствам Бивора, только в Берлине жертвами изнасилований, причем часто многократных, были почти 130 тысяч немецких женщин и девочек. Около 10 тысяч скончались. Многие из них покончили собой.

Всего же за время захвата всей территории Германии, как считает английский историк, советские военнослужащие изнасиловали почти два миллиона лиц женского пола. От маленьких восьмилетних девочек до восьмидесятилетних старух.

Еще один военный корреспондент Красной Армии Наталья Гессе позднее так и вспоминала: «Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников». Наталья Гессе была близким другом академика Андрея Сахарова.

Энтони Бивор считает, что тема массовых бесчинств советской армии в Германии так долго была под запретом, что до сих пор ветераны отрицают случившееся.

ВОЕННЫЕ СТРАХИ

В процессе работы над материалом я попытался разыскать хоть какие-то признания ветеранов — выходцев из Центральной Азии, но, увы, ничего не нашел. Хотя состав почти пятимиллионной советской армии был довольно пестрым. Там были десятки тысяч грузин, казахов, узбеков, евреев, татар, армян – там был практически весь «советский глобус».

И совсем даже не исключено, что какие-то ветераны из Алматы или Тбилиси, Ташкента или Казани до сих пор хранят за многими замками памяти эти страхи войны. Может быть, для них это вовсе и не страхи, а, как считали многие тогда, заслуженное отмщение немецкой расе за развязанную мировую бойню.

Один раз я все-таки набрел на след. Правда, это было в той же книге Энтони Вилора «Падение Берлина. 1945». Автор сослался на случай 24-летней актрисы Магды Виланд. Она пыталась спрятаться в шкафу, но ее оттуда вытащил молодой солдат из Средней Азии.

Магда попыталась объяснить ему, что согласна стать его подружкой, если он защитит ее от других русских солдат, но он рассказал о ней своим товарищам, и один солдат изнасиловал ее.

ДВУСМЫСЛЕННЫЙ МЕМОРИАЛ

В книге Вилора есть много описаний того, как немцы, не выдержав глумления над их женами и детьми со стороны советских солдат, убивали своих любимых и потом убивали себя.

Английский историк цитирует журналиста Дэниела Джонсона, который писал, что «немецкие женщины военного поколения все еще называют мемориал советской армии в Берлине «Могилой Неизвестного Насильника».

Досталось и известному монументу воина-освободителя с немецкой девочкой на руках. Известный историк-исследователь Марк Солонин высказал следующий сарказм:

«Немецкая девочка могла оказаться в руках советского солдата в другой ситуации и с другими для девочки последствиями…»

(Независимый журналист Александр Народецкий живет в Лондоне. В данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)

«Они насиловали женщин, даже маленьких девочек у нас на глазах» | Статьи

Несовершеннолетнего Марка из Камеруна сложно назвать счастливчиком. За свою недолгую жизнь он успел потерять почти всю семью, а по пути к ливийским берегам, откуда он решился перебраться в Европу, его неоднократно пытали и четырежды перепродавали в рабство. И всё же в некотором смысле Марку повезло — он сумел добраться до центра «Врачей без границ» в Пантине, что к северу от Парижа. При поддержке этой благотворительной организации «Известия» решили рассказать историю этого камерунского беженца. Она показывает, что из-за политики Европы люди, подобные Марку, после жуткого пути до Ливии и смертельно опасной переправы по Средиземному морю не попадают на попечение соцслужб, а продолжают скитаться в поисках своего места в мире.

Тернистый путь

Историей Марка (имя вымышленное, фамилия и точный возраст не сообщаются в целях безопасности) с «Известиями» поделились в благотворительной организации «Врачи без границ». Как известно, ее сотрудники многие десятилетия спасают жизни в самых сложных регионах мира. В последние годы они активно включились в помощь беженцам, покинувшим свои дома и оказавшимся по другую сторону Средиземноморья. В конце 2017 года «Врачи» открыли небольшой центр в северо-восточном пригороде Парижа Пантине для оказания помощи несовершеннолетним беженцам, оказавшимся во Франции без сопровождения взрослых. Одним из их пациентов и оказался камерунец Марк.

Его рассказ о своей жизни до Пантина выглядит несколько сбивчиво. Он то и дело говорит, что это история слишком длинная. Однако даже тех полученных обрывков хватит, чтобы проникнуться его судьбой.

Отца, выходца из народности бети, убили, когда Марк был еще маленьким, мать по-прежнему жива, но он точно не знает, где именно она сейчас. Первые школьные годы Марк провел в доме старшей сестры и ее мужа в одном из крупнейших городов Камеруна — Дуале. Но после смерти последнего был вынужден бросить школу и перебраться к старшему брату и младшей сестре в Баменду.

Фото: REUTERS/Juan Carlos Ulate

Шел конец 2016 года. В Камеруне — некогда немецкой колонии, поделенной после Первой мировой войны между Великобританией и Францией, — назревал конфликт между англофонами и франкофонами. Впоследствии он получил название «англоязычный кризис». Эта война продолжается в Камеруне и по сей день.

— 1 января 2017 года мой старший брат, который был в оппозиции, сказал, что мне нужно уходить. В Баменде со всех сторон летели пули. Но брат сказал, что его оппозиционная группа хочет дать в руки оружие детям, даже девочкам. Положение стало по-настоящему опасным. Он сказал, что нужно бежать из страны, — рассказал Марк.

В путь подальше от охваченной войной республики Марк отправился с 13-летней сестрой — при посредничестве проводника Муссы, которого нашел им брат. Мусса провел их через Нигерию до границы с Нигером, и там — в закрытом двухэтажном доме, набитом людьми, — Марк с сестрой провели больше недели. Пока однажды ночью за ними и другими беженцами не пришли арабы, чтобы провести их через пустыню.

— Пятилитровая банка воды и немного тапиоки с молоком — это всё, что они дали нам на дорогу. Я видел эпицентр контрабанды людей в пустыне. Пикапы, битком набитые эфиопами и эритрейцами, присоединились к нам посреди дороги. Там было 32 грузовика, а нас было около 700 мигрантов, — говорит Марк.

Фото: REUTERS/Joe Penney

На пятый день пути через пустыню на кортеж с беженцами напали бандиты, семь или восемь человек погибли. В их числе оказалась и сестра Марка — пуля, угодившая ей в ребро, была отравлена каким-то ядом. Она умерла почти сразу же.

— У меня в сумке была простыня. Я обернул ею тело сестры и похоронил ее. Когда я потерял сестренку, у меня поехала крыша. Единственное, чего я хотел, — вернуться домой. Но мы продолжали ехать по пустыне. У нас не осталось еды и воды. Друг показал мне, что делать, когда вода заканчивается. Ты мочишься в банку и пьешь из нее, — вспоминает Марк.

В последующие несколько дней одна стоянка для мигрантов сменялась другой, пока караван не добрался до ливийского местечка Себха. Там Марку и его сотоварищам по несчастью объявили — их продали. Но они смогут продолжить свой путь во Францию, если родственники заплатят выкуп.

— Но мне некого было звать, поэтому меня мучили всеми возможными способами. Меня били трубами, швыряли мне в грудь цементные блоки. Они вырвали у меня зуб с помощью лома. От кровотечения у меня голова отекла и стала как воздушный шар. Они начали насиловать женщин, даже маленьких девочек, прямо у нас на глазах. Они били матерей, когда те пытались помочь своим детям, — описывает Марк то, что делали с людьми, у которых не было возможности откупиться.

Так и не получив денег, Марка то и дело перепродавали — как вещь — из рук в руки. Сначала ганийцу, работавшему с арабами, затем — ливийцу. Но хуже всего для мальчика оказалась ливийская тюрьма. Это был двор, в котором пришлось тесниться одновременно двум тысячам человек. В нем не было крыши, но оттуда всё равно не сбежать — над двором натянуты высоковольтные провода, которые убивали наповал, стоило только дотронуться.

Фото: REUTERS/Ismail Zetouni

— Мы не могли спать по ночам. Там было недостаточно места для того, чтобы лечь, поэтому мы сидели. Мы ели группами по 15 человек за раз. Мы смешивали кубики «Магги» и соль в банках с помидорами. Люди умирали каждый день. От голода или от пыток, — не без труда вспоминает Марк мрачные дни.

Дальнейший рассказ камерунец продолжает уже без деталей, сообщая лишь, что после тюрьмы он был сначала продан кому-то в Завию, а затем — уже в четвертый раз — перепродан в Триполи. Оттуда он смог в конце концов сбежать и перебраться во Францию.

В Пятой республике Марк находится уже год. Его дела обстоят куда лучше, чем на родине, но вспоминать о прошлом он всё еще не хочет.

Война с системой

История Марка, увы, не уникальна. Каждый год добраться до Европы пытаются десятки тысяч африканцев, жителей стран Ближнего Востока и Южной Азии. Сотни людей гибнут по дороге до Ливии — ныне главного контрабандистского хаба по нелегальной переброске мигрантов в Европу. Еще сотни сталкиваются с кромешным адом на земле, попадая в лагеря, а по сути, в тюрьмы, для мигрантов на ливийской территории. Как показал опрос «Врачей без границ» в их центре в Пантине — том самом, где в итоге очутился Марк, — 87% молодых людей из числа их подопечных подвергались на миграционном пути насилию, пыткам или жестокому обращению.

Еще сотни, а то и тысячи жизней ежегодно уносит дорога по Средиземному морю, переплывать которое отчаявшихся людей отправляют на перегруженных утлых суденышках, а иногда и вовсе на надувных лодках. При этом с 1 марта этого года Евросоюз остановил все спасательные операции на море, сославшись на нежелание стран-членов принимать беженцев. Некоторые страны, в первую очередь Италия, и вовсе криминализовали деятельность гуманитарных организаций, продолжающих помогать людям в Средиземноморье и привозить их в европейские порты. Их либо просто не подпускают к своим берегам, либо грозят крупными штрафами за ослушание.

Фото: Global Look Press/SOS Mediterranee/Laurin Schmid

Не лучшим образом складывается положение и во Франции. Главную тревогу у правозащитников вызывают несовершеннолетние дети без сопровождения.

Подписанные Францией международные конвенции и ее национальные законы гласят, что любой человек в возрасте до 18 лет, не имеющий родителя или законного опекуна, — независимо от того, является он гражданином страны или нет — должен получить при посредстве социальных служб защиту и жилье, доступ к помощи и школьному образованию.

На деле никто во Франции (да и в других странах Европы) не спешит обеспечивать подростков-мигрантов жильем и необходимой помощью. И даже, напротив, вводит заведомо сложные административные процедуры, чтобы отказать им в убежище по итогам рассмотрения дел.

Одна из первых таких препон — отказ признать в мигранте несовершеннолетнего. По данным департамента по делам несовершеннолетних без сопровождения Министерства юстиции Франции, в 2018 году из 40 тыс. молодых людей лишь 17 тыс. были официально признаны госорганами подходящими под это описание и переданы на попечение социальных служб.

В прошлые годы в западных СМИ часто мелькали истории, как бородатые афганцы или сирийцы, чьи лица испещряли морщины, пытались выдавать себя за 15-летних, и миграционным властям Австрии или, скажем, Германии, стоило немало усилий и средств официально доказать обратное. Поэтому недоверие европейских властей в мигрантам объяснимо.

Но бывало и наоборот — когда на правонарушения заведомо шли сами же правоохранительные органы.

Фото: REUTERS/Charles Platiau

— Мы попали из Италии во Францию вечером, вошли в деревню и хотели поискать помощи. Кто-то увидел нас с балкона, и вскоре появились полицейские. Мы побежали, они стали нас преследовать. Я упал головой на землю. Полицейский прижал мою голову ногой… Меня спросили о национальности и возрасте, я ответил, что мне 16, а они сказали, что я не несовершеннолетний, и исправили дату моего рождения в документах… А потом нас отвезли к границе с Италией и сказали: «Вон дорога, покиньте Францию», — рассказал несколько месяцев назад «Врачам без границ» беженец Юсуф.

Первый этап определения того, является ли проситель действительно несовершеннолетним без попечителя, — собеседование, которое длится от силы минут 10. Более точный ответ о возрасте дает рентген костей, но это занимает время. Половина молодых людей, попавших в итоге в центр в Пантине, до этого жили прямо на улице.

— Как-то раз я сел на 7-ю ветку (метро), проехал по ней до конца, а потом проехался по 4-й до конечной и так еще много раз по другим линиям. Просто чтобы убить время и согреться, — поведал сотрудникам центра один из молодых людей, оказавшийся в подобной жизненной ситуации.

В 2018 году больше половины из числа таких несовершеннолетних, судьбу которых отслеживал центр в Пантине, смогли через суд запросить повторную оценку их дела и в конечном итоге добиться признания. После они были переданы на попечение французских социальных служб. Но на общем фоне это выглядит каплей в море.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Десять заповедей при обращении с русскими» – Общество – Коммерсантъ

Германский исторический институт в Москве совместно с Центральным архивом Минобороны продолжают работу над раскрытием и оцифровкой документов времен Второй Мировой войны. В этот раз немецкие историки опубликовали на сайте проекта документы советской военной разведки — 341 папку с переведенными бумагами Третьего рейха, протоколами допросов военнопленных и личными письмами солдат. По просьбе корреспондента «Ъ» АЛЕКСАНДРА ЧЕРНЫХ немецкий ученый МАТТИАС УЛЬ отобрал и прокомментировал 12 уникальных документов, до этого недоступных даже профессиональным историкам.

Не так давно Министерство обороны РФ раскрыло архив из 28 тыс. трофейных документов нацистской Германии, вывезенных в СССР в годы Второй мировой войны. Часть из них были захвачены на полях сражений в первой половине Великой Отечественной. После войны документы из разных мест собирались и отправлялись в Москву. В 1960 году сотрудники архива рассортировали их и оправили на хранение. В следующие десятилетия научным изучением фонда практически никто не занимался.

В середине двухтысячных об архиве узнали немецкие ученые из Фонда имени Макса Вебера. После долгих переговоров с Министерством обороны РФ, Администрацией президента РФ и Российским историческим обществом, было достигнуто соглашение о раскрытии архива и его онлайн-публикации. Для оцифровки архива Фонд имени Макса Вебера выделил почти €2,5 млн — на эти деньги закуплена техника и оплачивается работа персонала. Оператором проекта с немецкой стороны назначен Германский исторический институт в Москве.

Сейчас на сайте проекта опубликован новый блок документов. Это 341 дело, в которых содержатся немецкие документы, переведенные советской военной разведкой на русский язык для Генштаба Красной Армии. Также в этом блоке находятся протоколы допросов немецких военнопленных, анализы, отчеты и другая внутренняя переписка ГРУ и РУ. Все эти документы публикуются впервые.

Специально для «Ъ» научный сотрудник Германского исторического института в Москве Маттиас Уль отобрал и прокомментировал 12 документов — как он считает, они будут особенно интересны российским читателям.

Перечень документов:

Памятка об обращении с советским населением — 1944 г.

Донесение о случаях грабежей со стороны немецких военнослужащих и жестокого обращения с советскими военнопленными — 1941 г.

Фото неопознанного убитого немецкого генерал-лейтенанта 1944 г. и сопроводительная записка ГРУ.

Протокол допроса адмирала Вернера Тиллессена об организационной структуре военно-морского флота Германии — 1944 г.

Протокол допроса генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля сотрудниками советских разведывательных служб в Мондорфе (Люксембург)

Инструкция отдела контрразведки 2-й немецкой амии (AOK 2) о попытках советского шпионажа и работе советской разведки — 1944 г.

Выписка из протокола допроса советского руководителя диверсионной группы, действовавшей по заданию германской разведки за линией советского фронта — 1943 г.

Протокол допроса агента германской разведки

Сводка военной разведки о 12-й танковой дивизии вермахта — декабрь 1942 г.

Отчет о настроениях и моральном состоянии солдат вермахта — 1943 г.

Выдержки из писем солдат вермахта — 1943 г.

Документы Разведывательного отдела штаба 2-го Украинского фронта: итоговые данные о результатах уничтожения немецких войск в Корсунь-Шевченковском районе, данные о количестве военнопленных и трофеях, данные об обнаружении трупа генерал-лейтенанта Штеммермана, сведения о количестве убитых с немецкой стороны

Сводка разведуправления о потерях дивизий 18-й армии (AOK 18) с 15 января по 10 февраля 1944 г.

Донесение генерал-лейтенанту Кузнецову о подготовке немецких войск к отступлению — конец 1943 г.

Памятка об обращении с советским населением — 1944 г.

Русские, особенно белоруссы, украинцы и северные великоруссы принадлежат к семье арийских народов. В их жилах течет много крови Викингов, чем они очень гордятся..

Маттиас Уль: Оценивая этот документ, важно понимать, в каком году он был выпущен. В начале Восточной кампании считалось, что русские вообще не нужны — и поэтому отношение было соответствующим. Но эта памятка не в 1941 году выпущена, а гораздо позже. К этому времени политика изменилась — уже стало ясно, что война не будет быстрой, что нужна рабочая сила из местного населения. Плюс уже появились планы создать воинские части, укомплектованные русскими. Уже появились так называемые хиви, которые выполняли очень много работ в немецкой армии, поэтому планы на советских пленных действительно изменились.

Но надо учитывать, что эта памятка содержит официальную позицию командования. А как она была доведена до офицеров и солдат, и как выполнялась — уже другой вопрос.

Донесение о случаях грабежей со стороны немецких военнослужащих и жестокого обращения с советскими военнопленными — 1941 г.

Имевшие место случаи нечеловеческого избиения советских военнопленных, которые вследствие истощения и слабости не могли более передвигаться…

Маттиас Уль: Вот здесь мы как раз можем увидеть свидетельства об отношении немцев к советским военнопленным в начале войны.

Фото неопознанного убитого немецкого генерал-лейтенанта 1944 г. и сопроводительная записка ГРУ.

Представляю два мундира и одни брюки немецких генералов

Маттиас Уль: Очень редкий и необычный документ — фотография погибшего в бою немецкого генерал-лейтенанта. Насколько мы можем судить, он погиб в Белоруссии, летом 1944 года, во время советской военной операции «Багратион».

Фото сделано советской военной разведкой — видимо, они получили сообщение, что где-то лежит мертвый немецкий офицер. Разведка фотографировала трупы офицеров, чтобы установить их личность и сделать из этого какие-то выводы. Но, видимо, им так и не удалось узнать, кто это.

Мы, к сожалению, тоже пока не смогли установить личность этого человека. Во время Второй Мировой у Германии было меньше пропавших без вести бойцов, чем у СССР — еще с Первой Мировой войны есть специальное ведомство «Дойче Инштель», которое обычно отслеживает судьбу каждого солдата. Но в 1944 году бои начали развиваться так быстро, что «Дойче Инштель» просто не справлялись. Именно в 1944 году у Германии оказалось так много пропавших без вести.

Вообще на Восточном фронте было всего 200-300 генерал-лейтенантов, так что круг поисков возможно очертить. Возможно, есть даже перечень, кто из них пропал без вести. Может быть, даже удастся установить его родственников. Так что это вызов и профессиональным историкам, и вашим читателям — любителям истории.

Протокол допроса адмирала Вернера Тиллессена об организационной структуре военно-морского флота Германии — 1944 г.

Опрашиваемому рассказывают о лагере смерти в Люблине. Эти данные производят на него большое впечатление, но он этому не верит

Маттиас Уль: Насколько я знаю, Вернер Тиллессен был первым немецким адмиралом, который попал в советский плен. На родину он уже не вернулся — его отправили в лагерь, в 1953 году он умер.

Мы видим из этого документа, что он подробно описал состав немецкого флота. Такое поведение характерно для офицеров высшего звена — обычно они держались два-три дня, но потом понимали, что уже не уйти. Они подробно описывали либо структуры армии, либо ход военных действий. Я еще не встречал ни одного протокола, где допрашиваемый назвал бы только имя и должность.

Пытки при таких допросах, возможно, не использовались. Но в любом случае на Лубянке умели создать такую атмосферу, что было понятно — если не сотрудничать, станет гораздо хуже.

Протокол допроса генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля сотрудниками советских разведывательных служб в Мондорфе (Люксембург)

Фюрер самым резким образом отвергал мысль о формировании армии Власова и решительным образом отказывался принять его

Маттиас Уль: Это очень интересный, уникальный документ. Вильгельм Кейтель был в плену у американцев, но между Жуковым и Эйзенхауэром был заключен договор о том, что советские специалисты могут допросить верхушку Третьего Рейха. Позже Кейтель был казнен, как один из главных военных преступников.

Инструкция отдела контрразведки 2-й немецкой амии (AOK 2) о попытках советского шпионажа и работе советской разведки — 1944 г.

Женщинам-агентам дают задание подыскать место в совхозе или молочной ферме для того, чтобы отравить там мясо или молоко…

Маттиас Уль: Это интересный документ — мы видим подтверждение советской подростковой литературе о юных помощниках армии. Мы видим, что советская военная разведка действительно использовала молодых агентов, 14-16 лет, чтобы получить сведения о немецком противнике.

Выписка из протокола допроса советского руководителя диверсионной группы, действовавшей по заданию германской разведки за линией советского фронта — 1943 г.

Шефом школы диверсантов является бывший военнослужащий Красной Армии полковник Краков…

Маттиас Уль: А вот обратная история — уже о немецких агентах. Довольно любопытная ситуация — допрос советского гражданина, который находился в подчинении Абвера. Это дает нам некоторое представление о существовании в СССР коллаборационистов, которые работали на немцев. Эта тема до сих пор не очень изучена в российской исторической науке, тем ценнее такой документ.

Протокол допроса агента германской разведки

Агенты готовятся для действий в районе тылов частей Красной Армии и перебрасываются через линию фронта либо на самолетах, либо переходят ее…

Маттиас Уль: Еще один допрос агента Абвера, довольно редкий документ. В принципе, его содержание не так важно — важен сам факт наличия таких документов.

Сводка военной разведки о 12-й танковой дивизии вермахта — декабрь 1942 г.

Жалобы на холод, обморожение, плохое обмундирование, что не влечет, однако, к критике правительства Гитлера…

Маттиас Уль: Эта сводка показывает, под каким давлением была немецкая армия. Мы видим, что немецкие дивизии сильно истощены, что они уже не такие, как в 1941 году.

Отчет о настроениях и моральном состоянии солдат вермахта — 1943 г.

Найденные в лесу листовки Красной Армии прежде передавались только в кругу хороших товарищей, а сейчас это совершается довольно открыто…

Маттиас Уль: Здесь мы можем увидеть войну глазами солдат, воюющих на Восточном фронте, и их родных в Германии. Также эти документы показывают силу Красной Армии и обширные потери на Восточном фронте.

Выдержки из писем солдат вермахта — 1943 г.

Это ужасно, что этой войне не видно конца. Мы не видим больше ничего веселого

Мы видим, что и немецкие солдаты, и их родные в Германии уже не верят в победу.

Документы Разведывательного отдела штаба 2-го Украинского фронта: итоговые данные о результатах уничтожения немецких войск в Корсунь-Шевченковском районе, данные о количестве военнопленных и трофеях, данные об обнаружении трупа генерал-лейтенанта Штеммермана, сведения о количестве убитых с немецкой стороны

Это был какой-то ад. Люди метались в надежде найти спасение от этого ужасного огня, но смерть настигала их повсюду…

Маттиас Уль: Этот набор документов показывает большие потери немецких дивизий, причем на довольно спокойном участке фронта. Я думаю, это говорит об особой жестокости войны на Восточном фронте — все бьются до последнего, никто не хочет в плен. Также мы видим, что Красная Армия в 1944 была уже прекрасно обученной, дисциплинированной, была в состоянии делать такие сложные операции, как окружение.

Сводка разведуправления о потерях дивизий 18-й армии (AOK 18) с 15 января по 10 февраля 1944 г.

Донесение генерал-лейтенанту Кузнецову о подготовке немецких войск к отступлению — конец 1943 г.

Началось разложение карательных, полицейских, власовских и прочих отрядов. Только к партизанам перешло свыше 100 человек…

Маттиас Уль: Все документы, с которыми мы сейчас работаем, ранее не были доступны мировой науке. Разумеется, нельзя сделать открытие просто изучив один красивый документ — их надо рассматривать в комплексе, это трудоемкая научная работа. Ей нужно будет заниматься минимум 4-5 лет после оцифровки всего массива.

Недетские страдания: воспоминания бывших узников о фашистском концлагере — Общество

11 апреля отмечается Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Он установлен в память о восстании заключенных в нацистском концлагере Бухенвальд на территории Германии, которое произошло в этот день в 1945 году. Узникам удалось обезоружить более 800 солдат охраны. После того как 13 апреля к лагерю подошли американские войска, он был полностью освобожден. Спасены были более 21 тыс. человек, включая 914 детей.

Бывшие малолетние узники из Брянска, которые провели годы Великой Отечественной войны в немецких лагерях, поделились с ТАСС своими воспоминаниями об этих страшных и жестоких временах: о том, как у детей забирали кровь для раненых немецких офицеров, как убивали маленьких ребят только за то, что они плачут от голода, о том, как мамы закрывали своим детям глаза, защищая от сцен насилия. Валентине Мазохиной, Людмиле Свищевой и Петру Карпухину было по три-четыре года, когда их вместе с мамами в «телятниках» — товарных поездах — фашисты отправили в Белоруссию, Германию и Австрию. Пока их отцы сражались с немецкими захватчиками на фронте, всем им чудом удалось избежать смерти благодаря терпению и подвигу своих матерей.

• Дожить до Победы: о чем мечтают ветераны

Многое из той жизни за колючей проволокой бывшие малолетние узники знают только по рассказам своих мам, но некоторые моменты сохранились в их воспоминаниях. «Сейчас что-то и посолить забываешь, а та жизнь отложилась в памяти, как будто это было вчера», — рассказывает Петр Федорович Карпухин. Ему было четыре года, когда вместе с мамой Ховрой Максимовной Карпухиной и сестрой в июле 1943 года их увезли из Брянска в Германию в фашистские лагеря, сначала в город Хаген, затем в Деденхофен.

Кружка молока

В этих городах располагались крупные узловые железнодорожные станции, и пленных женщин отправляли на работу выгружать и чистить составы, а дети оставались в лагерях. Все они недоедали, поэтому после освобождения вернулись домой с рахитом и куриной слепотой.

Иногда мамы, нарушая запреты, после работы приносили что-то поесть нам, а немцы за это жестоко избивали. Я до сих пор помню, как таскали за волосы женщину-переводчицу, как она кричала

Петр Федорович Карпухин

«Когда вернулись домой в Брянск, ей дали десять лет тюрьмы за то, что немцам помогала переводить. Отсидела шесть, потом реабилитировали. Умерла недавно», — добавляет Карпухин.

Избивали и детей. «Однажды я голодный что-то хотел украсть поесть. И немец так ударил меня по спине, что я летел несколько метров. Но поднялся, пошел. А потом уже, когда в армию призывался в 1958 году, в военкомате рентген сделали, оказалось, у меня трех позвонков нет. Это хорошо еще, горбатым не остался. Только тогда я вспомнил об этом случае в лагере», — поделился он.

Он вспоминает, что начальницей лагеря была немка, холеная, красивая, в сапогах и с плеткой. «Зайдет, бывало, эта фрау в лагерь, где дети лежат на нарах, говорит «ком, киндер». Пойдешь с ней, а она начинает развлекаться. Я помню, что со мной было. Вот стоит она, держит кружку молока и дает мне на расстоянии, дразнит. Я иду голодный, а сзади овчарка — прыг надо мной, я кувырк, и так молока этого не выпил», — говорит Петр Федорович.

Спецпроект на тему

Часто детей забирали из лагеря навсегда: мать возвращается вечером с работы, а ребенка ее уже нет. Куда увозили детей, никто не знал. Однажды весь лагерь погнали через горы пешком. Среди пленных пошел слух, что на расстрел. «Помню по дороге буковые деревья вокруг. Тяжело было идти. Но тут нас окружили американцы, немцев взяли в плен. Обнимать нас начали, детей шоколадом кормить, на мотоциклах катать, освободили, успели», — делится воспоминаниями Петр Федорович.

«Потом помню, как нас везли через Эльбу домой. День, вроде, спишь, а ночью глядишь, как зверек, в окошко. Состав набит полностью. Некоторые пленные, которые боялись, что их дома как предателей посадят в тюрьму, прыгали с вагона ночью. А поезд медленно идет по временному мосту над Эльбой, шагом ты его обогнать можешь, но живые они останутся, или неживые — никто не знал. Куда он нырнет, в реку или о сваю разобьется…», — говорит он.

После возвращения в Брянск семье пришлось жить в землянке, потому что родной дом немцы сожгли. Через несколько месяцев с фронта вернулся и отец. «Пришел он инвалидом второй группы, без ребер, без глаза, с больной ногой», — вздохнул Петр Федорович.

Самая лучшая кровь

Валентина Степановна Мазохина тоже вспоминает, что возвращаться из лагерей брянским семьям было некуда. «Тут все сожгли дотла, все улицы. Те старушки, которые там остались, вместе с домами погорели, а нас натромбовали в товарняки и повезли в Австрию, в лагерь номер 301», — делится своей историей Валентина Степановна и дрожащими руками показывает подтверждающие документы о том, что два года провела с мамой Анной Георгиевной Сулимовой, которой было на тот момент около 20 лет, в концлагере.

Анна Георгиевна рассказала дочери всю правду перед смертью в 1984 году, раньше боялась, чтоб не отправили за решетку как предателя. «Это был очень страшный лагерь. Сразу после приезда на плацу немцы начали отбирать детей от родителей. Там были крики, стоны, там вообще ужас что творилось», — вспоминает рассказы матери Валентина Степановна. Женщины и дети жили в разных бараках.

На эту тему

Время от времени некоторых детей группами забирали и по две недели держали в специальных боксах, подкармливали, содержали в чистоте. А потом брали у них кровь для спасения раненых немецких офицеров. «Мама рассказывала, если они полностью брали кровь, дети умирали, а трупики их вывозили и сваливали в специальную яму. Некоторых отправляли обратно в лагерь: умрет — значит умрет, не умрет, значит выживет», — рассказала Валентина Степановна. «Брали кровь даже у младенцев, у них считалась самая лучшая кровь. А местные жители, австрийцы, ходили к этой яме, снимали с детских трупиков одежду, и вот, если шевелится еще ребенок, они забирали его с собой на тележку и дома выхаживали», — добавила она. Валентине Мазохиной повезло: очередь до нее дошла, но в лагерь пришли освободители. Со всей большой улицы Кавказской в Брянске из детей остались в живых после плена только она и еще одна девочка.

В том лагере все женщины и дети с 12-ти лет работали в поле, выращивали сахарную свеклу. Чтобы не умереть с голода, для питания они молотили бумагу, добавляли муку и варили клейстер, который приставал к небу. Поплатиться жизнью в лагере можно было за малейшую провинность.

«Когда гремела сирена, мамы нас звали, а дети бежали на зов матерей. Если не успевали назад вернуться, на месте расстреливали и мать, и ребенка», — говорит Валентина Степановна.

Мама моя рассказывала случай, как один мальчишка так сильно кричал от голода, что немец подошел и заколол его своим штыком. Мать ребенка на глазах у всех сразу седая, белая стала, как лунь

Валентина Степановна Мазохина

301-й лагерь в Австрии освободили в начале 1945 года. Многие пленные погибли в толпе, когда выбегали из-за ворот зоны. «Когда мама мне начала все это рассказывать, я стала припоминать, что когда мы выезжали из Австрии, она на меня много всего надевала, так много, что я не могла повернуться. И на себя надевала, и на меня. Я ей пожаловалась, что мне плохо, а она сказала: молчи, это для того, чтобы приехать, продать, и кусок хлеба и соли купить», — вспоминает бывшая узница.

Мать и отец Валентины Степановны после войны так и не встретились. Степан Сулимов служил танкистом, освобождал Берлин. Погиб он за несколько дней до Победы, в апреле, когда брали Рейхстаг. Его похоронили в Германии, а домой прислали извещение, в котором указали и номер кладбища, и ряд и даже могилу, чтобы родственники могли навестить. «На могиле отца я так ни разу и не была. Но я мечтаю туда поехать. Надеюсь только на сына. Он у меня дальнобойщик, говорит, что как только дадут ему рейс в Германию, возьмет и меня», — сказала Мазохина.

Мамы дали нам вторую жизнь

На эту тему

Председатель общественной организации бывших малолетних узников фашистских концлагерей Фокинского района Брянска Людмила Николаевна Свищева, которая тоже провела в концлагере в Белоруссии около года, не сомневается, что дети, попавшие в концлагеря, выжили только благодаря своим самоотверженным и терпеливым мамам.

«Я очень любила собак, а немцы все с овчарками ходили. Эти собаки, конечно, были очень натасканы на людей. Мама моя, Антонина Васильевна Силукова работала на кухне, они с женщинами чистили картошку. И когда она глянула в форточку, увидела, что я бегу прямо к собаке. Она в эту форточку как пуля выскочила, и побежала, меня ухватила и спасла от верной смерти. Потом уже стали пробовать, как можно пролезть в эту форточку, но никто не смог больше», — рассказала Людмила Николаевна.

Вообще Антонина Васильевна очень мало рассказывала про лагерную жизнь: работать гоняли даже пятилетних, они копали землю, носили камни, все голодные были.

Они детей впрягали в повозки, и сами напьются шнапса, плетками бьют, дети везут, а они еще заставляют их петь. И смеются, и стреляют. Но если был какой-то массовый расстрел, мамы старались нам глаза закрывать рукой, чтоб мы не видели.

Людмила Николаевна Свищева

«Вот поэтому мы еще живем, потому что немножко нашу нервную систему мама берегла. Родители — это родители, наша защита. Благодаря матерям, мы живыми остались», — добавляет Свищева.

Она помнит, что еще в лагере был крематорий, где каждый день жгли людей. Самых слабых вели колонной, раздевали и сжигали заживо. Но даже в таких сложных условиях, под страхом расстрела, пленные женщины организовывали подпольные организации, чтобы дать своим детям хоть какое-то образование. «Ночью они приползали в детский барак и вели уроки. Книг не было. Учителя пересказывали «Войну и мир», другие книги по памяти. И даже устраивали праздничную елку на Новый год», — вспоминает Людмила Николаевна. А через год лагерь освободили белорусские партизаны.

Последние свидетели войны

После возвращения домой брянские семьи ждали не только пустые сожженные улицы города, но и опасность вновь оказаться в неволе.

Пленные считались предателями. Сталин высылал их на Соловки. Мать предупреждала: нигде никому не говори

Людмила Николаевна Свищева

В Советское время малолетним узникам была закрыта дорога во все техникумы, университеты и даже в училища. Получить образование Людмила Николаевна смогла только потому, что во время войны ее отец работал машинистом поезда, доставлял в блокадный Ленинград снаряды, боеприпасы, продукты. Она говорила всем, что ездила с отцом.

Свищева напомнила, что малолетних узников признали только в конце 80-х годов, приравняли к ветеранам. «Но по факту получается, что приравнены мы только на бумаге. У нас в 2006 году отобрали даже льготу на захоронение, по которой умершим узникам оплачивался памятник и похоронная процессия. Мы ходили по всем инстанциям, и в прокуратуру, и в военкомат, писали везде, чтобы вернули хоть часть этой льготы, ведь многие бывшие узники живут в одиночестве. Мы же являемся последними свидетелями этой войны. Хочется, чтобы и нас, узников, тоже не забывали», — посетовала она.

Татьяна Виноградова

Советский Союз: немецкие военнопленные после Второй мировой войны

Введение | Зверства | Смертельные случаи | Окончание | Кодирование | Процитированные работы | Банкноты

Введение

Во время Второй мировой войны нацистская Германия отправила своих солдат через большую часть Европы, Советского Союза, Северной Африки и мировых океанов. После того, как судьба Третьего рейха решительно изменилась в проигранной битве за Москву в декабре 1941 года, союзники начали наносить тяжелые поражения немецкой армии, что привело к миллионам жертв и военнопленных (военнопленных).

Во время капитуляции Германии, 8 мая 1945 года, около двадцати стран, объединившихся против территорий, ранее контролируемых нацистами, удерживали немецких военнопленных. Соединенные Штаты, Великобритания, Франция и Советский Союз владели подавляющим большинством из одиннадцати миллионов сдающихся. Примерно 5 миллионов были освобождены почти сразу, а последние военнопленные в Советском Союзе вернутся только в 1956 году. И западные союзники, и Советский Союз совершили преступления против военнопленных. Тысячи военнопленных погибли в американских частоколах и французских трудовых лагерях.Больше всех повезло военнопленным в Советском Союзе и в оккупированных Советским Союзом странах, таких как Польша. Они были задействованы в различных работах с небольшим количеством провизии и чаще всего подвергались суровым погодным условиям Сибири. По оценкам, погибли сотни тысяч человек. [I]

После 1945 года Германия была разделена на четыре зоны оккупации. Британская и американская зоны объединились в 1947 году в Бизону, а французская зона объединилась в начале 1949 года, незадолго до провозглашения нового западногерманского государства.В восточной зоне оккупации все контролировал Советский Союз. Советы способствовали созданию Партии социалистического единства (СЕПГ) в результате насильственного слияния немецких коммунистов и восточных социал-демократов. Таким образом, они добились того, чтобы коммунисты контролировали восточную зону под видом демократического единства.

Хотя в данном тематическом исследовании рассматриваются условия содержания военнопленных в нескольких разных странах, основное внимание в нем уделяется тем, кто содержится в СССР. Польша и Югославия рассматриваются в отдельных тематических исследованиях, и данные свидетельствуют о том, что количество смертей ни в одной другой стране превышает порог в 50 000 смертей, который определяет этот исследовательский проект.

Зверства (1945–1953)

Условия варьировались в зависимости от штата, в котором находились военнопленные. В конце войны миллионы немецких солдат, опасаясь мести, двинулись на запад, надеясь сдаться американцам или британцам, а не Красной армии. Действительно, Советский Союз никогда не подписывал Женевских соглашений, и поэтому немецкие военнопленные не подчинялись законам войны, которые запрещали чрезмерную работу и требовали определенного количества калорий в день на каждого заключенного.Военнопленных использовали для восстановления разрушенной войной страны. Многих отправили в лесные лагеря в Сибирь или на добычу полезных ископаемых на Урале. Заключение в целом было суровым. Молодой военнопленный вспоминал, что он «ежедневно подвергался жестоким нападениям, голоду, болезням и холоду». Только к 1948 году их положение улучшилось. ^[ii]

Немецкая оккупация нанесла ущерб советской земле, поэтому советской пропагандистской машине было несложно разжечь ненависть к немцам.Многие военнопленные, погибшие в неволе, почти наверняка стали жертвами карательной мести, но их точное количество установить невозможно. Однако существует консенсус в отношении того, что большинство смертей не было результатом официальной политики. Большинство немецких военнопленных, похоже, умерли до 1945 года из-за плохого состояния здоровья, когда попали в плен после месячных боев, например, в Сталинграде. Многие другие погибли из-за переутомления и из-за того, что Советский Союз выделял ресурсы не военнопленным, а их военным усилиям.После войны советские ресурсы, в свою очередь, были направлены на их собственное население, а плохие послевоенные урожаи только ухудшили положение военнопленных. До 1947 года самой высокой причиной смерти была дистрофия, заболевание, вызванное недоеданием. [Iii] Кроме того, военнопленные часто проявляли саморазрушительное поведение, например, отказывались от еды и / или вдыхали, впитывали или употребляли опасные вещества в надежде. быть ослабленным до такой степени, чтобы его отпустили с работы или скорее вернули в Германию. Неизвестно и количество смертей, наступивших в результате этого.Тем не менее, для Советов немецкие военнопленные были полезны; они должны были работать, чтобы восстановить страну. В этом отношении советское обращение с немецкими военнопленными отличалось от политики нацистской Германии во время войны, которая преднамеренно стремилась убивать советских военнопленных. ^[iv]

Советы были не одиноки в обращении с немецкими военнопленными. Примерно 40 000 человек погибли в американских частоколах из-за безнадзорности и голода в период с мая по июль 1945 года. Еще 20 000 погибли, работая над восстановлением разрушенной войной Франции, часто выполняя такие опасные задачи, как удаление взрывчатых веществ с минных полей.И здесь историки в целом соглашаются с тем, что преднамеренных попыток уничтожить немецких военнопленных в массовом порядке не предпринималось. Хотя определенно введенная политика была вызвана ненавистью и карательными настроениями, именно тяжелые условия послевоенного периода, особенно низкокалорийные диеты, пренебрежение и переутомление, стали причиной смерти военнопленных [v]

.

Тем не менее, для целей настоящего исследования сюда включены смертельные случаи, которые происходят, когда население находится под прямым контролем власти («лагерь» является отличительной чертой такого примера) в условиях, вызывающих высокую смертность.

Погибшие

Трудно установить точное количество погибших военнопленных и умерли ли они до или после 1945 года. Причины — разрозненный учет; хаос в послевоенный период и несоответствие официальных данных количеству фактически исчезнувших военнопленных. Более того, тема военнопленных является фаворитом ультраправых, всегда стремящихся раздувать число убитых военнопленных и этнических немцев, чтобы создавать ревизионистские и отрицающие Холокост нарративы.

Цифры наиболее точны для смертей военнопленных в других странах, кроме Советского Союза. По оценкам Макдоноу, 80 000 немецких военнопленных погибли в Югославии, работая над восстановлением страны, в результате жестокого обращения и недоедания (см. Пример Югославии). Около 10 000 человек погибли в польских шахтах и ​​лагерях (см. Пример Польши). По его оценкам, умерло военнопленных под контролем США, Великобритании, Франции, Бельгии, Люксембурга и Нидерландов в 63 815 человек. Следует отметить, что американские войска пожертвовали тысячи военнопленных французам и бельгийцам для проведения восстановительных работ.[vi] Число погибших составляет 40 000 человек в плену у американцев на немецкой земле, 1254 человека в плену у британцев в Германии, 21 886 человек во Франции, 450 человек в Бельгии, 210 человек в Голландии и 15 человек военнопленных в Люксембурге. [vii] Историки сходятся во мнении, что 100 000 военнопленных, удерживаемых несоветскими войсками, остаются пропавшими без вести, но из исследования не ясно, насколько перекрываются «пропавшие без вести» военнопленные и «подтвержденные» погибшие из-за недостоверных данных. [Viii]

Советский случай — наиболее досадный для исследователей.По официальным советским данным, в советских тюрьмах погибло от 350 000 до 400 000 немецких военнопленных, что историки определили как слишком мало. [Ix] Ученые соглашаются, что 1,1 миллиона немецких военнопленных погибли в советском плену, что составляет целую треть всех немецких военнопленных в советское время. [x] Путаница возникает при определении точного периода, когда произошла смерть, учитывая неоднозначный (или, возможно, даже лживый) учет советских чиновников. Ученые знают, что НКВД организовал немецких военнопленных, начиная с 1943 года, в соответствии с моделью ГУЛАГа и интегрировал их в советскую военную экономику в качестве рабочих.Их важность как рабочей силы гарантировала, что Советы были заинтересованы в том, чтобы они оставались в хорошем состоянии после 1945 года, что означало сохранение уровня смертности, хотя и более низкого процента, чем в годы войны. Если в 1945 году смертность составляла 14,5%, то к 1947 году она снизилась до 1,7%. Поскольку 3 миллиона немецких военнопленных находились под советским контролем в 1945 году, более 400 000 должны были умереть в советских лагерях после 1945 года. Тем не менее, это число остается приблизительным. [Xi]

Учитывая, что мы рассматриваем Югославию и Польшу отдельно, немецкие военнопленные, включенные в это исследование: 63, 815 (США, Франция, Великобритания, Бельгия, Голландия, Люксембург) и 400 000 СССР.

Окончание

Вопрос о военнопленных был очень важной темой уже в нацистской Германии. Семьи погибших хотели вернуть своих мужчин. После войны подавляющее большинство простых немцев на востоке и западе считало, что они больше всего пострадали во время Второй мировой войны, а военнопленные были самим символом поражения и немецких жертв. ^[xii]

Оккупированная Германия была разделена на западную капиталистическую и восточную коммунистическую части.В западной оккупационной зоне немецкие политики, представляющие весь политический спектр, и подавляющее большинство простых граждан лоббировали освобождение военнопленных, оказывая сильное давление на верховного комиссара союзников Джона Дж. Макклоя с целью освободить тех, кто остался за решеткой. ^[xiii] Они добились успеха, потому что американцы и британцы отчаянно хотели союзников Германии в их предстоящей борьбе против Советского Союза. Западные союзники подписали Женевскую конвенцию, которая предусматривала, что военнопленные должны быть освобождены вскоре после окончания войны, но освобождение военнопленных, и особенно амнистии осужденных военных преступников, должны рассматриваться в свете лоббирования Западной Германии в контексте зарождающаяся холодная война. ^[xiv]

Западные немцы имели меньший успех в влиянии на Советский Союз до смерти Сталина в 1953 году. В условиях холодной войны западные союзники также не могли влиять на Кремль. Советский Союз отказался обсуждать вопрос о военнопленных. Историк Андреас Хильгер утверждает, что логика освобождения военнопленных Советским Союзом до 1953 года не поддается последовательному объяснению. Часто они были обусловлены строго советскими расчетами. Пока военнопленный был пригоден и полезен, он продолжал работать, когда они становились слишком больными и слабыми, их репатриировали.Советы также разработали схему, по которой военнопленные, выполнившие трудовую квоту, могли вернуться домой раньше. Ни в том, ни в другом случае советские власти не были последовательны в своих обещаниях. [Xv] Восточные немцы были не в состоянии бросить вызов политике советских военнопленных, даже если они рассчитывали, что военнопленные, особенно если они стали антифашистами или даже коммунистами, сыграют свою роль в создание новой социалистической Германии. Скорее, коммунисты Восточной Германии стремились привить населению сталинские ценности, которые включали в себя осуждение всех военнопленных как фашистов.Советский Союз подчинил репатриацию военнопленных их потребностям восстановления. Военнопленные, вернувшиеся в обе Германии в конце 1940-х годов, были «оборванными и истощенными». [Xvi]

Последние выжившие военнопленные вернутся до 1953 и 1956 годов соответственно. Решающим фактором стала смерть Сталина в 1953 году и желание Москвы минимизировать количество иностранных заключенных в стране (многие японские военнопленные также были освобождены), сохранить статус-кво в Европе и нормализовать отношения с Западной Германией.Более того, они хотели дать восточногерманскому правительству козырную карту после июньского восстания 1953 года в Восточной Германии, отдав репатриацию Восточному Берлину. В 1953 году Советы освободили 10 200 военнопленных. Остальные 9 262 человека были в основном обвинены в военных преступлениях и приговорены к длительным срокам тюремного заключения, которые продлились до 1980-х годов. Тем не менее, Советы хотели установить дипломатические отношения с Западной Германией, что обеспечило бы статус-кво в Восточной Европе, поскольку Германия фактически останется разделенной на Восток и Запад.Учитывая популярность вопроса о военнопленных в Западной Германии, канцлер Западной Германии Конрад Аденауэр прилетел в Москву в 1955 году и сказал Хрущеву, что военнопленные должны быть освобождены до установления дипломатических отношений. Это обеспечило возвращение последних заключенных в Восточную и Западную Германию. ^[xvii]

Кодировка

Мы кодируем это дело как завершение «как планировалось» в результате процесса нормализации, ускоренного сменой руководства, что привело к сдерживающему внутреннему влиянию, которое оказало влияние на судьбу военнопленных.

Признавая, что другие могут интерпретировать события по-разному, мы также предлагаем вторичное кодирование этого случая как стратегический сдвиг, в результате которого советское руководство смягчилось после смерти Сталина.

Библиография

Бисс, Франк. 2006. Возвращение домой: возвращение военнопленных и наследие поражения в послевоенной Германии . Принстон: Издательство Принстонского университета.

Бишоф, Гюнтер, Стефан Карнер и Барбара Штельцль-Маркс, ред., 2005. Kriegsgefangenen des Zweiten Weltkrieges: Gefangennahme – Lagerleben – Rückkehr .Вена и Мюнхен: R. Oldenbourg Verlag.

Борчард, Майкл, 2000. Die Deutschen Kriegsgefangenen в Der Sowjetunion: Zur Politischen Bedeutung Der Kriegsgefangennfrage, 1949–1955 . Дюссельдорф: Дросте.

Дитер-Мюллер, Клаус, 2005. «Die Geschichte hat ein Gesicht», Бишоф, Гюнтер, Стефан Карнер и Барбара Стельцль-Маркс, ред. Kriegsgefangenen des Zweiten Weltkrieges: Gefangennahme – Lagerleben – Rückkehr . Вена и Мюнхен: R. Oldenbourg Verlag.

Хильгер, Андреас.2000. Deutsche Kriegsgefangene in Der Sowjetunion, 1941–1956: Kriegsgefangennenpolitik, Lageralltag Und Erinnerung . Эссен: Klartext Verlag.

Хильгер, Андреас. 2005. «Скоро Домой?» in Bischof, Günter, Stefan Karner, and Barbara Stelzl-Marx, eds., 2005. Kriegsgefangenen des Zweiten Weltkrieges: Gefangennahme – Lagerleben – Rückkehr . Вена и Мюнхен: R. Oldenbourg Verlag.

Хортон, Аарон. 2014. Немецкие военнопленные, Дер Руф и происхождение Группы 47: Политическое путешествие Альфреда Андерша и Ганса Вернера Рихтера .Мэдисон: Издательство Университета Фэрли Дикинсона ..

Леманн, Альбрехт. 1986. Gefangenschaft Und Heimkehr: Deutsche Kriegsgefangen in Der Sowjetunion . Мюнхен: C.H. Бек.

Lucks, Günter, and Harald Stutte, 2010. Ich War Hitlers Letztes Aufgebot: Meine Erlebnisse Als SS – Kindersoldat . Райнбек в Гамбурге: Rohwolt Verlag.

Макдонаф, Джайлз. 2007. После Рейха: Жестокая история оккупации союзников . Нью-Йорк: Основные книги.

Мёллер, Роберт Г. 2005 «Немцы как жертвы ?: Мысли об истории наследия Второй мировой войны после окончания холодной войны», History and Memory , Vol.17, No. 1-2 (Spring – Winter): 145– 194.

Шварц, Томас. 1991. Америка, Германия: Джон Дж. Макклой и Федеративная Республика Германия . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Штайнбах, Питер. 1989. «Zur Sozialgeschichte der deutschen Kriegsgefangenschaft in der Sowjetunion im Zweiten Weltkrieg in der Frühgeschichte der Bundesrepublik Deutschland: Ein Beitrag zum Problem Historischer Kontinuität,» 900–1836 Zeitgesch.

Штайнигер, Рольф. 2014. Deutschland und die USA: Vom Zweiten Weltkrieg bis zur Gegenwart . Мюнхен: Lau – Verlag, 2014.

Банкноты

[i] Lehmann1986, 10.

[ii] Люкс и Харальд Штютте 2010, 253–254.

[iii] Hilger 2000, 20 в Bischof, Karner, and Stelzl – Marx 2005, 202–206.

[iv] Lehmann 1986, 10, 81–83; Biess 2006, 119–140.

[v] Borchard 2000, 38; McDonough 2007, 399, 408, 426.

[vi] McDonough 2007, 416, 419.

[vii] McDonough 2007, 399, 408, 420, 426.

[viii] Бишоф 2005, 9.

[ix] Хильгер и Дитер-Мюллер приводят разные числа для официальной советской версии. См. Hilger 2000, 71 и Dieter-Müller 2005 , 79.

[x] Borchard 2000 , 11; Steinbach 1989, 1; Леманн 1986, 10.

[xi] Hilger 2000, 206.

[xii] Moeller 2005.

[xiii] Biess 2006, 59; Шварц 1991.

[xiv] Schwarz 1991, 168; Steiniger 2014.

[xv] Хильгер 2005 , 204–205.

[xvi] Хильгер 2005, 206.

[xvii] Biess 2006, 126–27, 203–204; Хильгер 2005, 212–216.

Забытые нацистские жертвы Второй мировой войны

Когда летом 1945 года над Европой осела пыль и опустошенные войной европейцы начали медленный процесс восстановления, руководство вермахта попыталось представить себя незапятнанным совершенными преступлениями Рейхом. Фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах художественно нарисовал картину пропасти, которая отделяла солдатские стандарты от стандартов нашего политического руководства.«Он был не один. Многие другие генералы были заняты замалчиванием многочисленных явных примеров своего собственного соучастия с нацистским режимом. Тем временем те, кто находился на скамье подсудимых в Нюрнберге, стремились отклонить свою собственную вину, возложив вину на Адольфа Гитлера и его приспешников из СС.

Эта кампания избирательной памяти набирала обороты, когда отношения между бывшими союзниками ухудшились, а опытные офицеры вермахта рассматривались как возможные активы в любой будущей войне между Западом и Советским Союзом.К 1946 году впечатление, что Вермахт вел рыцарскую войну, несмотря на жесткое давление сверху, стало восприниматься некоторыми на Западе как евангелие. Даже по прошествии 60 лет это впечатление остается в значительной степени неизменным. Хотя верно, что Вермахт в основном сражался в рамках признанных правил ведения войны в Западной Европе, конфликт на Восточном фронте был совершенно другим. На просторах Советского Союза Вермахт был ответственен за одни из худших эксцессов войны.

Война Гитлера против Советского Союза соединила идеологическую агрессию с расовым импульсом и колониальными устремлениями, что привело к конфликту непревзойденной жестокости. Вермахт не был невольным участником этой жестокой борьбы, а был лояльным и энергичным игроком. Одним из наиболее ярких примеров его участия в военных преступлениях было обращение с советскими военнопленными. Статистика показывает, что из 5,7 миллиона советских солдат, взятых в плен в период с 1941 по 1945 год, более 3-х.5 миллионов умерли в плену.

Те, кто пытался объяснить эту ужасную статистику, выдвинули несколько причин. Во-первых, Советский Союз не подписывал международных конвенций о защите военнопленных, и поэтому его солдаты не могли рассчитывать на защиту в соответствии с международным правом. Другое часто цитируемое объяснение, используемое офицерами Вермахта, дающими показания в Нюрнберге, предполагает, что немецкие военные были просто подавлены количеством заключенных и что массовые смерти были прискорбным, но естественным следствием нехватки ресурсов.В качестве других возможных причин часто упоминаются такие факторы, как погода, условия боев на Восточном фронте, эпидемии и проблемы с продовольствием.

Однако внимательное изучение показывает, насколько хрупки эти аргументы. Вооруженные силы Германии сыграли свою роль в качестве средства экспансии Рейха в полной мере и своей сознательной политикой вызвали умышленную смерть миллионов военнопленных.

Перед тем, как в 1941 году началась операция «Барбаросса», вермахт постановил, что советские военнопленные, взятые в ходе предстоящей кампании, должны быть выведены из-под защиты международного и обычного права.Приказы, отданные подчиненным командованиям, приостановили действие немецкого военного уголовного кодекса и Гаагской конвенции, международного соглашения, регулирующего обращение с заключенными. Хотя Советы не подписали Женевскую конвенцию о военнопленных, немцы подписали. Статья 82 конвенции обязывает подписавших обращаться со всеми заключенными из любого государства в соответствии с требованиями гуманности.

В марте 1941 года Гитлер издал то, что стало известно как «Приказ о комиссарах», в котором четко определялся будущий характер войны в России.Грядущий конфликт должен был стать «одним из идеологий и расовых различий, и он должен был вестись с беспрецедентной, немилосердной и неумолимой жестокостью». Он также приказал подчиненным Гитлера казнить комиссаров и реабилитировал его солдат за любые излишества в будущем. «Любой немецкий солдат, нарушивший международное право, будет помилован», — заявил фюрер . «Россия не участвовала в Гаагской конвенции и, следовательно, не имеет по ней никаких прав».

На последующем собрании, чтобы объяснить применение этого приказа старшим армейским офицерам, генерал Эдвин Райнеке, рейхсский офицер, ответственный за обращение с военнопленными, сказал своей аудитории: «Война между Германией и Россией — это не война между двумя государствами или две армии, но между двумя идеологиями, а именно национал-социалистической и большевистской идеологией.Красную армию [солдата] следует рассматривать не как солдата в том смысле, в каком это слово применяется к нашим западным противникам, а как идеологического врага. Он должен рассматриваться как заклятый враг национал-социализма, и к нему следует относиться соответствующим образом, — продолжил Райнеке, предостерегая, что это должно быть ясно каждому офицеру, принимающему участие в операции, — поскольку они, по-видимому, все еще придерживаются идей, принадлежащих Ледовому обществу. Возраст, а не нынешний век национал-социализма ». Согласно приказу комиссара, сразу после захвата всех советских политработников следует убить, а затем в соответствии со специальной программой отбора СД [Sicherheitsdienst, безопасность нацистской партии service], все заключенные, которых можно было бы идентифицировать как полностью большевизированных или как активных представителей большевистской идеологии », также должны быть убиты.

8 сентября 1941 года, через три месяца после начала операции «Барбаросса», Райнеке напомнил своим подчиненным, что «большевистский солдат лишился всех прав на то, чтобы с ним обращались как с почетным солдатом и в соответствии с Женевской конвенцией». Адмирал Вильгельм Канарис, начальник Абвер (немецкая разведка) возражал против утверждений Райнеке, но был остановлен фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем, который напомнил адмиралу: «Эта борьба не имеет ничего общего с солдатским рыцарством или положениями Женевских конвенций.Интересно отметить, что в то время как гитлеровские армии чувствовали себя освобожденными от «тонкостей» международного права во время кампании, солдаты их финских, итальянских и румынских союзников регулярно признавали права советских солдат, находящихся под их защитой.

Другая слабая аргументация, объясняющая массовую гибель российских военнопленных, состоит в том, что проблемы с поставками находились вне контроля генералов. Однако и здесь факты не подтверждают этот аргумент. С самого начала немецкие военные планировщики ожидали большого количества пленных.За четыре месяца до начала кампании Вермахт подсчитал, что он захватит не менее 2–3 миллионов пленных — 1 миллион за первые шесть недель.

Истинное объяснение миллионов смертей кроется в очень сознательном планировании того, как вермахт относиться к своим военнопленным. Поскольку в 1941 году война шла по пути Гитлера, казалось, что не было особых причин соблюдать обычаи цивилизованной войны; скоро будет некому возражать. Скорее, было важнее то, что генералы доказали свою ценность, продемонстрировав, что они были надежными партнерами в гитлеровской идеологической войне.

От традиционных норм поведения отказались еще до начала кампании. В марте 1941 года, когда Райнеке инструктировал офицеров Вермахта , были составлены планы того, как армейские части будут сотрудничать с эйнзатцгруппами генерала СС Рейнхарда Гейдриха по мере продвижения немцев на восток. Хотя это и было продуктом извращенного ума Гитлера, руководство, объясняющее особенности применения приказа о комиссаре, было составлено юристами Вермахта . Руководство по ведению войск на Востоке призывало к безжалостному устранению активного или пассивного сопротивления.Хотя после предыдущих кампаний было принято отдавать приказы, освобождающие немецких солдат от вины, Приказ о юрисдикции Барбаросса от 13 мая 1941 года обеспечил эту защиту еще до начала кампании. Возможно, что более важно, немецкие солдаты были проинформированы об этой защите и отправились в Россию, полагая, что их последующие действия не будут иметь никаких последствий.

Имея хорошо продуманные планы вторжения и лечения военнопленных, вермахт начал операцию «Барбаросса» 22 июня.Первоначальный успех шокировал даже победителей. Колонны механизированных танков катились вперед почти без усилий, оставляя за собой десятки тысяч сбитых с толку советских солдат, которые были быстро и легко подхвачены пехотными частями, следовавшими за ними. Жестокость была очевидна с самого начала. Генерал-майор Хайнц Хельмих, командующий 23-й пехотной дивизией, приказал не уважать белые флаги. «Пощады не будет!» — бушевал он. Капитан Финзельберг из 6-го пехотного полка дивизии сказал своим войскам не брать пленных, поскольку они были «бесполезными потребителями еды и в любом случае расой, истребление которой было бы шагом в правильном направлении».«Танковая группа 3 признала пленных виновными в принятии« мер против немецкого Вермахта »и расстреляла их из рук. 29 июня фельдмаршал Гюнтер фон Клюге приказал: «Женщин в форме расстрелять».

Позже, когда их эксцессы спровоцировали затяжную партизанскую войну, немцы отреагировали на это жесткими приказами с призывом к казни любого военнослужащего Красной Армии, обнаруженного в гражданской одежде. В приказе 56-й пехотной дивизии говорилось: «Солдаты в штатском, которых можно узнать по коротким волосам, должны быть расстреляны после того, как их опознают как солдат Красной Армии.Деревни сносили за укрытие солдат Красной Армии, а пленных расстреливали в отместку за партизанские атаки или просто за то, что они были солдатами. Военно-полевой трибунал без особой на то причины приговорил майора к понижению в должности за отстрел военнопленных. Гитлер вмешался и извинил майора, заявив: «Мы не можем винить живых духов, когда они, будучи убеждены, что немецкий народ участвует в уникальной битве жизни и смерти, отвергают большевистского мирового врага за пределами всех заповедей человечества.’

Как отражение расового характера войны, еврейские военнопленные часто содержались для казни мобильными отрядами СД или командирами Вермахта . Солдатов из азиатских республик Советского Союза часто расстреливали вне очереди, так как их в общих чертах называли «коммунистическими агитаторами». Так же поступали и раненые. В октябре 1942 года раненых заключенных, содержащихся в штаб-квартире Stalag 355, вместо лечения расстреливали. Еще 70 человек, 18 из которых были инвалидами, были расстреляны около села Хажын 24 декабря 1942 года.

Те, кому «посчастливилось» избежать произвола своих первых моментов в качестве военнопленных, вскоре были отправлены на запад, чтобы начать свое пленение. Марши часто были такими же ужасающими, как и сами сражения. Николай Обрынба, медик из батальона советской милиции, который спешно подняли, когда немцы продвигались к Москве, был схвачен в боях под Витебском. Вспомнил изнурительный поход в плен: «Шел четвертый день нашего похода на Смоленск. Ночевали в специально оборудованных загонах, обнесенных колючей проволокой и сторожевыми вышками с пулеметчиками, которые всю ночь освещали нас осветительными ракетами.Хвостовая часть колонны, тянувшаяся от холма к холму, исчезла за горизонтом. Всякий раз, когда мы останавливались, тысячи умирающих от голода и холода оставались или падали, когда мы шли. Оставшихся в живых добили солдаты с автоматами. Охранник пинал упавшего заключенного и, если он не мог вовремя встать, стрелял из пистолета. Я с ужасом наблюдал, как здоровых людей доводили до состояния полной беспомощности и смерти ».

Леонид Волынский тоже вспоминал такие съемки: «Измученный человек сидел на обочине дороги; к нему подходил конвой и хлестал хлыстом.Заключенный продолжал сидеть, опустив голову. Затем эскорт вынимал карабин из его седла или пистолет из кобуры. ‘ слабое объяснение, что «расстрелянные заключенные были не теми, кто не мог, а теми, кто не хотел ходить».

Понятно, что в ужасе от увиденного, гражданское население стало беспокоиться и отказываться от сотрудничества.Чтобы противодействовать этому, в отчете ОКХ от августа 1941 года, всего через три месяца после начала вторжения, подчеркивалось, что « следует избегать применения силы, жестокости, грабежей и обмана, чтобы привлечь на свою сторону население » и что обращение с военнопленными является основным источник ненависти к немцам. Встревоженный тем, что воля войск будет ослаблена таким добрым отношением к врагу, Йодль внимательно отметил на полях отчета: «Это опасные признаки подлого гуманизма».

Преднамеренная жестокость и форсированные марши поредели ряды военнопленных, но этого оказалось недостаточно, чтобы избавить немцев от ненужного бремени.Чтобы еще больше просеять ряды, у заключенных систематически не давали пайков. Продовольствие предназначалось для использования немцами, а армия должна была жить за счет земли и отправлять излишки рейху. Только в период с июля по декабрь 1941 года в Германию из России было отправлено захваченное продовольствие на сумму 109 миллионов рейхсмарок. Такое распределение ресурсов было осуществлено при полном сотрудничестве армии, которая в другом отчете признала: «Таким образом, десятки миллионов людей, несомненно, умрут от голода».

Заключенные, проходившие через тыл группы армий «Центр», например, получали всего от 300 до 700 калорий в день.Тех, кто пытался дополнить эту награду, хватая еды с полей, проходивших по пути, мгновенно расстреливали. Во многих случаях даже гражданское население не могло оказывать помощь заключенным. Д-р Евгений Ливелиша из 44-й стрелковой дивизии вспоминал: «Нам навстречу пришли мирные жители, они пытались снабдить нас водой и хлебом. Однако немцы не позволяли нам приближаться к гражданам, и они не позволяли им приближаться к нам. Один из заключенных вышел на пять-шесть метров из колонны и без всякого предупреждения был убит немецким солдатом.’

Хотя первоначальный успех Барбароссы был значительным, немцам не удалось подчинить Советский Союз к моменту выпадения первых снегов в ноябре 1941 года. Ухудшение погоды затруднило боевые действия немецких солдат, которые изо всех сил пытались добраться до Москвы, и заставило многих их пленники становятся еще хуже. Когда зимняя погода сделала невозможным перевозку заключенных автомобильным транспортом, были изданы директивы Вермахта , согласно которым большинство людей перевозилось по железной дороге, но только в открытых фургонах.В декабре 1941 г. от 25 до 70% заключенных, доставленных таким образом, погибли в пути. Заключенного по имени Гутыря вечно преследовала бы его поездка в Шталаг 304. «Опыт в повозках трудно описать словами, — вспоминал он. «Раны кровоточили, и все стало черным. В каждом вагоне умирали люди. Они умерли от потери крови, столбняка, заражения крови или голода, жажды и удушья, а также от других лишений. Это бесчеловечное испытание длилось 10 дней. Путешествие подошло к концу.В полдень выгрузили людей. Мертвых выбросили на платформу ».

Пешком или по железной дороге конечным пунктом назначения большинства заключенных в 1941 году были лагеря Russenlager , построенные специально для размещения российских военнопленных и управляемые вермахтом Вермахт . Организационный приказ № 37 от 30 апреля 1941 года предусматривал, что лагеря должны состоять из ограждений из колючей проволоки и сторожевых вышек. Модель Wehrmacht не учитывала необходимость в больницах и столовых — вместо них должны были быть предоставлены негашеная известь и кастрюли.В немногих лагерях были казармы. С наступлением холодов сокамерникам пришлось вырыть укрытия в земле. Комендант Шталага 318 отметил, что его подопечные «копали ямы в земле своими котелками и голыми руками» еще в сентябре 1941 года. Павел Атаян был одним из тех, кто прибегал к такому импровизированному убежищу. «Вам просто нужно было выкопать яму в земле, чтобы спать, и мы проскользнули внутрь, по четыре за раз; нужно было найти место, чтобы согнуть ноги.Нам было очень холодно. Была зима. Каждый день они отправляли телегу, чтобы забрать мертвых ».

Однако, когда пришли мороз и снег, даже от этих укрытий было мало толку. Многие умерли в том аду, подвергаясь воздействию опасности, но гораздо больше умерло от голода. Прифронтовая армейская политика России по отказу от еды продолжалась в лагерях, которые, учитывая их постоянное расположение, должны были иметь возможность получать и распределять то, что было необходимо. Хотя некоторые заключенные, несомненно, были голодны в плену, большая часть смертей в 1941 году фактически произошла за сотни миль от фронта, через недели или месяцы после пленения.Как администраторы Russenlager , именно ОКХ устанавливало количество пайков, которые должны быть предоставлены или оставлены.

Количество, не говоря уже о качестве, еды, получаемой советскими военнопленными, было намного ниже минимума, необходимого для выживания человека. Ксавье Дорш отметил, что в лагере он помогал охраннику в Минске: «Проблема с кормлением заключенных неразрешима, они в основном не питались в течение шести-восьми дней и почти потеряли свою потребность в пропитании.Другой охранник, Иоганнес Гучмидт в Дулаге 203, записал в своем дневнике, что условия в его лагере вскоре превратили заключенных в животных. «Нечего было есть, даже воды. Многие погибли. В конце концов они дали им сухие макароны, и они начали бороться за это ».

Виктор Ермолаев получал такую ​​щедрость. «Через несколько дней они стали кидать нам пакеты манной крупы, обезвоженной манной крупы, кидали их нам… одни поймали их… а другие не смогли. Мы упали на него, как волки! »

Комендант шталага 318, полковник Фалькенберг, 11 сентября 1941 г. заметил: «Эти проклятые Untermenschen [недочеловеки] были замечены поедающими траву, цветы и сырой картофель.Как только они не могут найти в лагере ничего съедобного, они обращаются к каннибализму ».« Заключенные живут под открытым небом », — сообщил свидетель условий содержания в лагере Кароловка. «В лагере голод настолько ужасен, что за милю можно услышать стоны и крики« Еда ». Они едят траву. Десятки умирают от голода ». Один венгерский офицер-танкист вспоминал:« Однажды утром я проснулся и услышал, как вдали завывают тысячи собак. Я позвонил своему санитару и спросил: «Шандор, что это за стоны и вой?» Он ответил: «Недалеко отсюда огромная масса русских пленных под открытым небом.Их должно быть 80 тысяч. Они плачут, потому что умирают от голода ».

Пайки вообще не напоминали еду. Хлеб для заключенных был специально разработан для россиян Министерством продовольствия Германии 24 ноября 1941 года. Министерство сообщило своим пекарям, что «полезная смесь состоит из 50% ржаных отрубей, 20% остатков сахарной свеклы, 20% целлюлозной муки и 10% муки из соломы или листьев ». Узнав об этих условиях, рейхсмаршал Герман Гринг и его сотрудники услужливо предложили заключенным разрешить есть кошек.Министерство продовольствия ответило: «Животные, которых обычно не потребляют, никогда не смогут удовлетворить потребность в мясе. Пайки для россиян должны будут основываться на конине и мясе, отмеченных инспекторами как непригодные для употребления в пищу ».

Габриэль Темкин, взятый в плен в 1942 году, вспомнил некоторые из этих блюд. «Все, что мы ели, — это водянистый суп с кусочками тухлого мяса, диета, которая буквально уничтожала нас. Это была плоть мертвых лошадей, убитых и лежащих вдоль дорог после немецких авиаударов в первую неделю июля, которые теперь должны были стать нашим основным продуктом.Лошадей с их опухшими животами и открытыми ранами, полными белых личинок и других паразитических червей, собрали заключенные на соседних дорогах ».

По мере продолжения кампании условия в лагерях становились еще хуже. В армии пересмотрели пайки — в сторону понижения. 13 ноября 1941 года генерал-квартирмейстер полковник Эдуард Вагнер смело заявил, что больные заключенные должны голодать и что рацион для оставшихся заключенных должен быть сокращен — незадолго до наступления зимы. Даже те, кто был опутан нацистским режимом, видели, что при наличии воли заключенных можно было накормить.Альфред Розенберг, рейхсминистр Восточных территорий, жаловался фельдмаршалу Кейтелю: «В большинстве случаев командиры лагерей запрещали гражданскому населению предоставлять пищу в распоряжение заключенных и позволяли им умереть с голоду. Офицерам союзников в Кольдице было запрещено делиться посылками Красного Креста с советскими военнопленными. В 1940 году французским военнопленным было разрешено получать припасы из немецких резервов. Никаких таких прав не было предоставлено чиновникам, снабжавшим советских пленных.

В таких ужасных условиях по лагерям начала распространяться болезнь. Лагеря опустошили столбняк и заражение крови, дифтерия, малярия, пеллагра, туберкулез, пневмония и тиф. В Шталаг 304 заключенный Гутыря вспомнил, что после голодной смерти «началась эпидемия брюшного тифа». Он продолжил: «Ежедневно от этой болезни умирало до 500 человек. Мертвых бросали в братские могилы одну над другой. Страдания, холода, голод, болезни, смерть. Это был лагерь 304.’

Если бы вопрос заключался в простой логистике, как позже утверждалось, то предложение внешней помощи должно было быть легко принято. Это было не так. Предложение Красного Креста о вакцинации зимой 1941 года, во время эпидемии, было отвергнуто Гитлером. Вскоре Вермахт начал формулировать собственную систему работы с больными и немощными. Многие были помещены на карантин в изоляторы; другие были расстреляны. В декабре 1941 года один комендант лагеря отметил, что 1000 раненых или больных заключенных были доставлены в пункты сбора под открытым небом, «где они в большинстве своем вскоре погибли от холода.В штаб-квартире Stalag 324 стало принято стрелять в больных один раз в неделю. Эпидемия дизентерии в Stalag 359B привела к ужасному окончательному решению. В период с 21 по 28 сентября 1941 года 306-й полицейский батальон начал операцию «Куриная ферма», в ходе которой немецкими войсками было расстреляно около 6000 пленных красноармейцев — 3261 из них в первый день. В последующем отчете, подробно описывающем убийства, жертвы были описаны как «отложенные яйца».

Результатом всех этих злоупотреблений стало то, что дневная смертность в среднем лагере составляла от 80 до 150 человек.К январю 1942 года это составляло в среднем 6000 человек в день. Менее чем через год после начала операции «Барбаросса», в апреле 1942 года, только в Польше в лагерях умерло в общей сложности 309 816 заключенных. Один немецкий чиновник на оккупированных территориях холодно отметил, что по состоянию на 19 февраля 1942 года из 3,9 миллиона заключенных, взятых к тому моменту, только 1,1 миллиона оставались в лагерях. Около 280 000 заключенных, в основном прибалтов и украинцев, получили сомнительную привилегию быть отправленными с почти верной смерти на Russenlager , чтобы начать медленную смерть от работы в качестве рабов.Остальные просто погибли.

Когда процесс «избавления» от лишних заключенных посредством жестокого обращения или пренебрежения оказался неэффективным, Вермахт упростил свою систему, обратившись к экспертам. Заключенные, отправленные в мюнхенский полицейский участок Stalag VIIA для принудительных работ, по прибытии проверялись местными агентами гестапо. Из 3778 прибывших заключенных около 484 были признаны «нежелательными» и немедленно отправлены в концентрационные лагеря и убиты.

Хотя верно, что в этом случае Вермахт не проводил фактических казней, он освободил заключенных из-под своего контроля, поместил их в поезда, которые доставили их в Германию, и, когда погрузка была завершена, пометила удостоверения личности заключенных с символом «переданы» в гестапо.«Заключенные, отправленные в Stalag VIIA, были не единственными, кто подвергся такому обращению. В одном только концлагере Заксенхаузен с 31 августа по 2 октября 1941 г. было казнено 9090 советских военнопленных. Освенцим, Бухенвальд, Дахау, Флоссенбург, Гросс-Розен, Маутхаузен и Нойенгамме — все получили аналогичные «поставки», с которыми они справились одинаково. Рабочие для Германии, Вермахт также был вполне счастлив предоставить заключенных для медицинских экспериментов.В одном из таких случаев доктор Бернинг убил 12 заключенных из Stalag 310, проводя эксперименты на их пищеварительной системе. В другом заключенные были застрелены пулями дум-дум, чтобы можно было оценить действие боеприпасов.

Политика преднамеренного истребления в конце концов утихла, поскольку начало падать осознание того, что кампания в России не будет той молниеносной победой, которая была запланирована. Только поздней осенью 1941 года, когда экономика Германии во время войны начала ощущать напряжение глобального конфликта, было принято решение о более широком использовании военнопленных.С тех пор выжившие советские военнопленные использовались в рабстве. Многие были отправлены на угольные шахты Рейха — с 1 июля по 10 ноября 1943 года 27 638 советских военнопленных погибли только в угольных разрезах Рура. Остальные были отправлены в Krupps, Daimler Benz или сданы в аренду бесчисленным компаниям меньшего размера.

Хотя генералы позже заявили, что они были заняты войной и, таким образом, не несут ответственности за то, что произошло за фронтом, факт остается фактом: Вермахт сохранил ответственность за заключенных, предназначенных для принудительного труда, распределяя их пайки, распределяя их по конкретных отраслей, охраняя колонны, направлявшиеся на запад, и поддерживая жалкий Russenlager .Когда заключенные в конце концов скончались, именно военнослужащий Вермахта, военнослужащих вермахта, зарегистрировали их смерть, зарегистрировали и наблюдали за их захоронением. Опровергая более поздние утверждения о том, что «они не знали», немецкие мирные жители регулярно видели банды усталых, голодающих русских военнопленных, перемещавшихся по их стране.

Они были не единственными. По мере того как все больше и больше русских отправлялось на запад, их часто собирали в лагерях, которые находились рядом с лагерями для военнопленных, созданными для заключенных из других союзных стран.Жестокое обращение с российскими заключенными стало таким, что американские, британские и французские военнопленные часто комментировали жестокое обращение, свидетелями которого они были.

После войны, когда стал известен весь ужас того, что произошло в гитлеровском рейхе, союзники учредили уголовные суды для судебного разбирательства по делам наиболее злостных преступников. В то время как СС и другие полицейские организации были правильно поставлены перед своими преступлениями, Вермахт в значительной степени избежал такого пристального внимания. Хотя несколько высокопоставленных генералов были осуждены, включая Йодля и Кейтеля, военнослужащих Вермахта, которые активно участвовали в систематических издевательствах и убийствах советских военнопленных, остались безнаказанными.

Однако факт остается фактом: Вермахт активно помогал в планировании и проведении войны. Также бесспорно, что его ведение войны включало систему военнопленных, которая нарушала международные договоры и правила войны при обращении с советскими военнопленными. Это сильно отличалось от обращения с другими пленными союзников. Сравните, как вермахт благополучно загнал 2 миллиона французских военнопленных в Рейх в 1940 году с маршем смерти русских военнопленных в конце 1941 года.

Вермахт активно формулировал, как советские военнопленные должны быть лишены защиты международного права, передавать заключенных СД для казни, устанавливать голодные пайки, лишать заключенных необходимой медицинской помощи, организовывать систему лагерей, спроектированных как примитивные. , вывозили заключенных на рабский труд и лишали их прав, обычно связанных со статусом военнопленных. Самое ужасное, что эти эксцессы были результатом преднамеренного планирования до вторжения в Россию, а не были печальным результатом «хаоса» войны.

Несмотря на слабые попытки вермахта скрыть свои преступления за завесой секретности, российские солдаты и гражданские лица были хорошо осведомлены о жестоком обращении. Такое знание укрепило решимость Советов сражаться до тех пор, пока немцы не перешли в оборону. Это также гарантировало, что по мере продвижения советских армий на запад их гнев будет ужасным.

Не может быть оправдания ужасным бесчинствам, совершенным советскими войсками в Германии, но обращение с русскими военнопленными со стороны вермахта могло служить одним из возможных объяснений их поведения.Более половины советских солдат, взятых в плен немцами во время Второй мировой войны, погибли в плену. Шестьдесят лет спустя полный отчет о нацистском режиме и жестокости войны на Восточном фронте требует, чтобы политики, судебные органы, историки и исследователи войны привлекли к ответственности вермахт и добились справедливости для своих жертв.

Эта статья была написана Джонатаном Нортом и первоначально появилась в выпуске журнала World War II за январь / февраль 2006 г.Чтобы получить больше замечательных статей, подпишитесь на журнал World War II сегодня!

немецких военнопленных и искусство выживания

Götterdämmerung — «Сумерки богов» — прощание Адольфа Гитлера с Европой. Победоносным союзникам ничего не оставалось. Там, где были города, они найдут развалины. Там, где были возделанные поля, они найдут пустыню. Фюрер и его приспешники были близки к достижению этой цели. Сельскохозяйственное производство остановилось, в то время как в городских центрах миллионы людей были выброшены из своих домов и живут на грани голода.Распределение ограниченных запасов продовольствия серьезно сдерживалось разрушенным состоянием железнодорожной и транспортной инфраструктуры Центральной Европы. На западе население ежедневно увеличивалось: по оценкам, от 12 до 14,5 миллионов человек бежали с оккупированных Россией территорий. Выжившие в нацистском рабском труде и лагерях смерти отчаянно нуждались в помощи, как и тысячи недавно освобожденных военнопленных союзников. Западные союзники и Советы были вынуждены сделать трудный выбор в отношении военнопленных Германии и стран Оси.

Согласно Женевской конвенции 1929 г., военнопленные имели право на диету, эквивалентную рациону оккупационных войск. Однако, учитывая обстоятельства, сложившиеся в Европе в конце войны, соблюдение диеты в 2000 калорий, рекомендуемого дневного минимума, было бы невозможно. Основная часть кораблей союзников была теперь предназначена для Тихоокеанского театра военных действий; только после того, как война будет выиграна, поставки будут перенаправлены в Европу.

В начале апреля 1945 года Соединенные Штаты содержали 313 000 заключенных в Европе; к концу месяца это общее количество выросло до 2.1 миллион. После падения Третьего рейха их число выросло до ошеломляющих 5 миллионов немецких военнопленных и военнопленных стран Оси. Из них примерно 56 000, или около 1 процента, умерли, что примерно равно уровню смертности американских военнопленных, понесенных в немецких руках.

Куда хуже обстоят дела с теми, кто находится на оккупированной советской территории. Официально Советский Союз взял в плен во время и сразу после войны 2 388 000 немцев и 1 097 000 комбатантов из других европейских стран. Погибло более миллиона немецких пленных.Огромные страдания, причиненные Германией и ее партнерами по Оси, несомненно, сыграли ключевую роль в обращении с вражескими военнопленными. «В 1945 году в советских глазах пришло время платить», — писал британский военный историк Макс Артур. «Для большинства российских солдат любой инстинкт жалости или милосердия умер где-то на сотнях полей сражений между Москвой и Варшавой».

Режим Иосифа Сталина был плохо оборудован для борьбы с заключенными: в 1943 году, когда все больше вражеских подразделений попало в руки Советского Союза, смертность среди военнопленных снизилась примерно на 60 процентов.Примерно 570 000 пленных немцев и стран Оси уже умерли в плену. К марту 1944 года условия начали улучшаться, но по экономическим причинам: поскольку его людские ресурсы были поглощены военными усилиями, СССР обратился к военнопленным в качестве суррогатной рабочей силы. Хотя технически военнопленные не входили в систему ГУЛАГа, границы часто размывались. Лагеря и центры содержания под стражей часто состояли из плохо построенных хижин, мало защищавших от резких русских зимних ветров. Советский Союз репатриировал пленных нерегулярно, иногда в больших количествах.Однако уже в 1953 году в России оставалось не менее 20 000 немецких военнопленных. После смерти Сталина этих людей наконец отправили домой.

Еще подростком в 1939 году Милан Лорман стал свидетелем расчленения Чехословакии нацистами и создания Словакии как государства-сателлита Третьего рейха. Отец Лормана, бедный деревенский учитель, старательно проследил германские корни семьи, чтобы претендовать на права, предоставляемые Третьим рейхом лицам немецкого происхождения. Но за такие субсидии приходилось платить: в 1943 году пришло письмо с вопросом, в котором отец Лормана спрашивал, почему его сын, которому сейчас 18, не пошел добровольцем в СС.В письме говорилось о прекращении льгот, если подросток не сможет присоединиться. Под сильным давлением молодой Лорман смирился со своей судьбой и вызвался на Waffen SS .

После базовой подготовки отряд саперов Лормана был отправлен в Грецию, а затем на Восточный фронт. Там в начале 1945 года, когда Красная Армия продвигалась вперед, он был произведен в унтер-офицерский состав и присоединился к примерно 1000 солдатам в программе интенсивной подготовки. Но, узнав о прорыве русских в близлежащую Познань, стажеров бросили на фронт.Потери были высокими. К 18 апреля 1945 года в отряде Лормана оставалось всего 60 человек, отчаянно сражавшихся на берегу канала между реками Одер и Нейсе. К полудню осталось всего 17 человек, поэтому выживший сержант собрал людей и приказал им отправиться в штаб — где бы он ни находился.

Выйдя из леса, Лорман с облегчением наткнулся на группу из 10 человек или около того, решив, что это отряд венгерского подразделения, дислоцированного слева от Лормана. Он был не прав.Это были красноармейцы, и они его поманили. Русские были поражены, обнаружив, что они посадили словака в СС, а в придачу — белого русского. Белые считались предателями и могли ожидать длительного заточения в худшем из ГУЛАГов или пули.

На вопрос, есть ли у него сигареты, Лорман отдал свой тайник и был рад увидеть, что они вернули немного. «Я начал надеяться, что переживу этот опыт», — вспоминал он. «Конечно, они не потрудились бы вернуть эти сигареты человеку, которого собирались убить.”

Дымовая пауза была прервана огнем из леса. Русский унтер-офицер приказал Лорману встать и призвать стрелков сдаться. Лорман осознал опасность, с которой он столкнулся: встать и получить выстрел или отказаться от приказа и выстрелить, но с близкого расстояния. Он вскочил, крикнул и получил в ответ очередь. Только одна пуля попала в него, пробив бедро. После этого российский сержант залатал Лормана и отправил в медпункт. Той ночью Лорман спал в козьем хлеву с другими военнопленными.

«Во всех армиях есть достойные солдаты, — сказал Лорман, — и мне посчастливилось попасть в руки некоторых из них». Эти чувства не продлятся долго.

На следующее утро Лорман наблюдал, как солдат Красной Армии резвился с золотым утенком на весеннем солнце. Когда его призвали явиться в ближайший дом, мужчина внезапно сбил птицу на пол и раздавил ее каблуком ботинка. Для Лормана это был ужасный момент. «Я не хочу верить, что центральным действующим лицом в этой истории действительно был русский», — вспоминал он.«Я не могу описать свои чувства в то время. Позже, когда первоначальный шок прошел, я сказал себе очень осторожно относиться к этим людям. С того дня я был полон решимости потакать им и избежать участи, постигшей прекрасного утенка ».

Лорман был отправлен в больницу в Свебодзине, чтобы оправиться от ран. В учреждении находилось около 120 заключенных. «Все мы были ранены или больны, — сказал он, — но с каждым новым днем ​​все больше и больше из нас выздоравливали». Медсестры заставили немецких военнопленных и военнопленных стран Оси работать санитарами, помогая раненым попасть в операционную, убирая территорию и хороня мертвых.

Когда Лорман понял, что больница — это сравнительный оазис спокойствия, возможно, жизненно важный для его шансов на выживание, он улучшил свои языковые навыки и стал переводчиком. «Я не упускал ни одной возможности завязать разговор с тем или иным русским», — сказал он.

Другие были менее склонны к сотрудничеству. Однажды вечером немецкий офицер и его люди отказались убирать во дворе больницы, заявив, что работа после последнего приема пищи противоречит Женевской конвенции.Лорман и другие вышли из строя и начали наводить порядок, а тех, кто протестовал, включая офицера, увезли в ГУЛАГ.

По иронии судьбы эта депортация улучшила условия в больнице: «Теперь, когда количество заключенных сократилось до менее 40, — сказал Лорман, — наша жизнь приобрела еще более мирный характер. У нас была хорошая еда и ее достаточно, достаточно мягкие кровати и достаточно теплые одеяла, даже много книг для чтения ».

В октябре 1945 года русский майор в больнице сказал Лорману, что его группа должна быть репатриирована.Затем майор хладнокровно спросил, следует ли позволить эсэсовцам из группы вернуться. «Почему нет?» — ответил Лорман. «У них также есть дома, в которые можно пойти». Майор достаточно хорошо знал, что Лорман был эсэсовцем, и просто играл с ним. 13 октября 1945 года ему выдали документы об увольнении.

Путешествуя с другом, Лорман направился на запад, надеясь добраться до последнего известного адреса своей семьи — дома в австрийской провинции Штайермарк. 18 октября они прибыли в разоренные остатки Берлина и направились во французский сектор.Друг Лормана был гражданином Франции из Эльзаса-Лотарингии, и для продолжения путешествия им потребовались соответствующие документы. Они направились в участок французской военной полиции, чтобы заполнить необходимые документы. Вместо этого на обоих мужчин надели наручники и задержали.

Обнаружив, что их задержанными были бывшие солдаты Waffen SS , французские власти бросили Лормана в одиночную камеру в тюрьме Тегель, а этого человека забрали из Эльзаса-Лотарингии для допроса в другом месте.

Застряв в камере размером 6 на 12 футов, Лорман теперь вынужден был бороться с одиночеством и отсутствием физических упражнений.«Я не контактировал с обитателем соседней камеры», — сказал он. «Все, что я видел день за бесконечным днем, была одна и та же тесная камера».

«Пищи, которую нам давали, было недостаточно для выживания, только для постепенного умирания», — сказал Лорман. «Но, честно говоря, немногие люди за пределами тюремных ворот ели намного лучше. К концу первых девяти месяцев этого существования мой вес упал до 103 фунтов (я был шести футов ростом), а мой боевой дух был ниже, чем живот пресловутой змеи.”

В отчаянии Лорман разработал план, чтобы привлечь внимание своих надзирателей. Жаловавшись на спорадические головные боли, он сумел припрятать около дюжины таблеток аспирина, которые спрятал в своей камере. Когда они обнаружили его тайник во время следующего осмотра камеры, охранники попросили у Лормана объяснений. «Я собираюсь убить себя», — воскликнул он. «Вы только посмотрите на меня!»

Уловка сработала, и французские власти разрешили Лорману общаться с другими заключенными и даже работать в кулинарии. «Несмотря на то, что после каждого рабочего дня мне все равно приходилось возвращаться в свою единственную камеру, — сказал он, — мой дух и мое тело вскоре выздоровели.”

Лорман был наконец освобожден 19 февраля 1947 года, когда ему было 23 года. «Я был освобожден в хаотическом послевоенном мире, чтобы заботиться о себе», — вспоминал он. Но пройдут годы, прежде чем Лорман и его семья воссоединятся.

Руди Янссен был задержан британцами. Сельский парень, он пошел добровольцем на службу в 17 лет в первые месяцы 1943 года, а затем был призван на Waffen SS . По образованию сигнальщик, в 1944 году он прибыл на Восточный фронт с танковой частью.В начале 1945 года Красная Армия начала наступление на нацистскую территорию. Одно из направлений его наступления развернулось на север и отрезало некоторые немецкие части на востоке, включая войска Янссена, от остальной части Рейха.

Отброшенный на позиции у Данцигского залива, Янссен и его товарищи выдержали сильный артиллерийский обстрел, который длился несколько дней, в то время как высшее командование пыталось эвакуировать подразделение. «Теперь было настоящее чувство поражения, — сказал он, — смирения, что это был конец».

Те, кому посчастливилось эвакуироваться, были доставлены на позиции на соседнем полуострове, но все еще в пределах досягаемости орудий Красной Армии.Раненный осколками в ногу во время обстрела, Янссен был позже эвакуирован в Росток на скоростном катере.

«После нескольких дней выздоровления к нам в палату пришел врач и сказал тем из нас, кто был« ходячим раненым », что русские скоро прибудут», — вспоминал он. «И что те, кто хотел съехать, должны сделать это сейчас».

Янссен и пять товарищей пошли на ближайшую станцию ​​и сели в товарный поезд, идущий на запад. Когда поезд, казалось, остановился в глуши, Янссен и его товарищ пошли пешком, пока 3 мая не прибыли в Травемюнде, недалеко от Любека.

Рана Янссена не заживала должным образом, поэтому он обратился в больницу, где ему велели оставаться в приемной. Он решил вернуться к реке Трэв и избавиться от своего пистолета и платежной книжки. Вернувшись в госпиталь, он вскоре услышал приближение военной техники. Приходили англичане.

После обыска оружия немецким войскам в госпитале было приказано ждать дальнейших указаний. «В тот вечер прибыл британский офицер и на очень хорошем немецком языке сообщил нам, что в больнице нет палаты, и что британцы попытаются как-нибудь нас разместить», — сказал он.«Позже той ночью британцы вернулись. Они притащили на станцию ​​поезд с скотовозами. На полу грузовиков лежала солома, а нас посадили в грузовики и заперли. На платформе стояла охрана. Это была моя первая ночь в плену ». На следующий день их переселили в гостиницу.

Через несколько дней британцы отделили эсэсовцев от остальных заключенных и отправили их, включая Янссена, в недавно освобожденный концлагерь недалеко от Гамбурга. «Здесь действительно началась наша жизнь заключенных.Было довольно грубо и все еще немного холодно, так как была середина мая. Одеял не было, мы спали на бетоне, и нас часто допрашивали, хотя и не каждый день … Никто из нас не говорил по-английски, и никто из наших охранников не говорил по-немецки, поэтому не было возможности завязать разговор ».

Примерно через 10 дней их перевели в большую приграничную зону в регионе Шлезвиг-Гольштейн, где снова не было жилья. «Мы спали в фермерских постройках и в сене», — вспоминает Янссен, добавляя, что «некоторые сделали временные ямы в земле с крышей, сделанной из прутьев и кустарников и покрытой дерном.Мы были предоставлены сами себе. Что касается еды, нам приходилось хватать то, что мы могли. Воровали много — картошку с полей хватали. На кукурузных полях срезали колосья. Большинство выжили ».

Однажды прибыла группа британских солдат и объявила, что ищут добровольцев из числа военнопленных. Янссен выдвинул свое имя и вскоре оказался клерком, оформляющим документы о репатриации. Что характерно, те, кому была важна отдача, работали в сельском хозяйстве или производстве продуктов питания.

В начале 1946 года, когда Янссен закончил свою работу клерком, его посадили на поезд, в котором находился скотовоз, который был заперт, а затем поехал. «Мы понятия не имели, куда мы идем и сколько времени займет дорога», — сказал он. «Наконец остановившись, мы обнаружили, что прибыли в Бельгию. Всех нас из поезда отвезли в лагерь, который, как мне кажется, находился в местечке под названием Берчан. Этот лагерь был разделен на «клетки», в каждой из которых находилось до 6000 военнопленных. Население лагеря, я полагаю, было около 36 000 военнопленных.Ситуация здесь была довольно сложной, и мы часто голодали ».

6 апреля Янссен присоединился к отряду, отправленному в Англию. В пересыльном лагере мужчинам давали сытный паек. «[Это было] для нас почти как туристический лагерь», — вспоминал он. «Мы могли есть столько, сколько хотели, и это было фантастически, потому что к этому моменту мы уже совсем недоедали».

Выполняя различные работы для британской армии, Янссен находил условия не только приемлемыми, но и почти комфортными. «В разных лагерях и в разное время требовались определенные навыки, — сказал он, — и если у вас был навык, вы обнаруживали, что довольно много двигаетесь.Если бы вы хорошо говорили по-английски, вас использовали бы в качестве командира отряда и, что немаловажно, переводчика — навык, который очень востребован ».

В 1948 году, в последний год своего пленения, Янссен принял предложение британцев продлить свое время в Англии в качестве сельскохозяйственного рабочего в обмен на регулярную оплату и возможность носить гражданскую одежду. Живя в сельской местности графства Суррей и к тому времени свободно владея английским, Янссен чувствовал себя интегрированным с местным сообществом. Когда он вернулся в Германию на Рождество 1948 года, он принял еще одно предложение для бывших военнопленных вернуться в Великобританию и продолжить работу в качестве сельскохозяйственных рабочих.Вскоре после возвращения в 1949 году он женился. Для Янссена, несмотря на некоторые тяжелые времена в начале, быть военнопленным привело к самым счастливым выводам.

Для дальнейшего чтения Саймон Рис рекомендует Эйзенхауэр и немецкие военнопленные: факты против лжи Гюнтера Бишофа и Стивена Э. Амброуза.

Эта статья была написана Саймоном Рисом и первоначально опубликована в майском выпуске журнала « Military History Magazine» за 2007 год. Чтобы получить больше замечательных статей, подпишитесь на журнал Military History сегодня!

Военнопленных (Российская Империя)

Введение ↑

История военнопленных в России во время и после Первой мировой войны сложна.Он охватывает почти восемь лет, с середины 1914 года до 1922 года, когда были репатриированы последние военнопленные. Эти большие временные рамки совпали с крупными политическими изменениями в России, в результате которых военнопленные подверглись воздействию трех последовательных правительств с четкой политикой в ​​отношении военнопленных. Помимо нестабильного политического ландшафта, географические обстоятельства сыграли важную роль в судьбах военнопленных, которых отправляли в такие разные регионы, как Украина, европейская часть России, Сибирь и Средняя Азия. Климатические условия были суровыми, а инфраструктура за Уральскими горами была слабо развита.Помимо места заключения, на судьбу военнопленных напрямую влияли такие факторы, как национальность, звание, время поимки и расположение местных властей. Эти различия особенно ярко проявились в России из-за иерархического отношения к разным национальностям и чрезвычайно большого количества военнопленных, содержащихся под стражей.

В этой статье описывается положение 2,4 миллиона военнопленных, содержащихся в России. Он пытается связать индивидуальный опыт, подчеркивая при этом весьма неоднородные обстоятельства.Особое внимание будет уделено Сибири, где большое количество военнопленных содержалось в лагерях на длительные периоды времени.

В межвоенный период ряд преимущественно немецкоязычных публикаций описывал русский плен как из первых рук, так и в форме романов. Наряду с В «Feindeshand », двухтомном сборнике статей репатриантов, мемуары медсестры Красного Креста Эльзы Брандстрём (1888-1948) и по сей день остаются ценным источником фактов и цифр.Первой попыткой научной оценки была статья Маргарет Кланте о немецких военнопленных в России, опубликованная в 1923 году. Вторая мировая война. Хотя российские ученые были одними из первых, кто изучал присутствие военнопленных в своей стране, их работа была сосредоточена на роли военнопленных в гражданской войне. ^[2] После новаторских исследований Джеральда Х.Дэвисом в 1980-х годах историки все чаще обращаются к теме плена в России во время Первой мировой войны. ^[3] Некоторые авторы пытались дать общее представление о ситуации на основе воспоминаний и архивных материалов из Австрии, Германии и России. ^[4] Подавляющее большинство исследований имеют тематическую направленность, в то время как ряд российских диссертаций, опубликованных в последнее время, имеет региональную направленность. ^[5]

Количества и иерархии ↑

Между началом Первой мировой войны и декабрем 1917 года Россия брала военнопленных и к 1917 году была страной со вторым по величине числом заключенных военнопленных. ^[6] Россия захватила около 2,4 миллиона из более чем 5 миллионов солдат, попавших в руки врага на Восточном фронте, и не менее 8 миллионов в общей сложности на всех театрах военных действий. ^[7]

Более 2 миллионов военнопленных в России — 90 процентов взятых в плен — прибыли из Австро-Венгрии. ^[8] Среди них славяне (поляки, русины, чехи, словаки, сербы, хорваты, словенцы) составляли около половины; этнических немцев и венгров примерно по четверти; ^[9] , а итальянцы и румыны составили остальное.Вторую по численности группу военнопленных составляли военнослужащие немецкой армии. Было захвачено не менее 168 000 солдат, в том числе небольшое количество представителей этнических меньшинств, таких как прусские поляки, датчане из Северного Шлезвига и эльзасцы. Число османских и болгарских военнопленных оценивается примерно в 50 000 человек. ^[10] Национальность военнопленных сыграла значительную роль в их неволе, поскольку льготы пользовались славянами, эльзасами, а позже также итальянцами и румынами. Их привилегии — интернирование в европейской части России, большая свобода и превосходное приспособление — должны были стимулировать отступничество от вражеской армии. ^[11] Отдельные формирования бывших военнопленных, такие как Чехословацкий легион или Сербский добровольческий корпус, сражались на стороне России и ее союзников.

Хотя количество военнопленных, задействованных в военных действиях России, было большим по сравнению с другими странами, его значение в целом было довольно незначительным. Тем не менее, Россия нарушила положение о том, что труд военнопленных «не должен иметь никакого отношения к боевым действиям». ^[12] Согласно армейской этике и Гаагской конвенции, среди военнопленных соблюдалась военная иерархия.Следовательно, с момента их поимки к офицерам обращались преференциально. Их привилегии отражались в обстоятельствах их транспортировки, жилищных условиях и, что наиболее важно, в том, что они были освобождены от принудительного труда при одновременном получении ежемесячной заработной платы. Путаница в определении эквивалентов званий между австрийской и русской армиями вызвала «продвижение» курсантов и прапорщиков, в результате чего число австро-венгерских военнопленных увеличилось до 54 000 офицеров.

Плен как военный опыт ↑

Из окопов в тыл ↑

То, как российские военные увидели своих военнопленных, во многом зависело от обстоятельств их захвата.С небольшими группами военнопленных обращались организованно, в то время как заключенные, взятые «большими уловами» в сотни тысяч человек, как и многие австро-венгры, страдали от организационных недостатков России. ^[13] После захвата военнопленные путешествовали от одного до трех месяцев, прежде чем достигли места интернирования. Их допросили, раненых назначили на лечение. Остальных отправили в тыл, где поезда доставили их на главные сборочные станции в Киеве (Дарница) и Москве (Угрежская и Кожухово).Там военнопленных регистрировали и назначали место интернирования в соответствии с их национальностью. Однако разделение на этнические группы оказалось сложной задачей: в то время как одни славяне отказывались идентифицировать себя как таковые, другие извлекали выгоду из своих славянских имен. Таким образом, многие славяне оказались в Сибири и Средней Азии вместо того, чтобы оставаться в Центральной России. Далее солдат погрузили в теплушки, так называемых «теплые фургоны», в которых обычно перевозили российских солдат. У них было от двух до трех рядов коек, печь и отхожее ведро.Несмотря на названия, в этих машинах зимой было холодно, а летом было невыносимо жарко. Они, как правило, были загружены сверх грузоподъемности, вмещали от тридцати до сорока человек, и на них ездили паразиты, вызывающие болезни. ^[14]

Регулярно поставлялась только горячая вода на вокзалах. Предполагалось, что военнопленным будет выплачиваться ежедневная оплата, чтобы они могли себе позволить себе пропитание, но поскольку эти деньги выплачивались редко, мужчин иногда заставляли прибегать к попрошайничеству. ^[15] Во время транспортировки военнопленные не знали ни о своем пункте назначения, ни о продолжительности пути.

Условия жизни ↑

Когда военнопленные начали прибывать в Россию, не было никакой стратегии их размещения. Начиная с осени 1914 года, военнопленных отправляли в Сибирь без учета возможностей, оставляя местным администрациям разрабатывать специальные решения. ^[16] В некоторых местах количество военнопленных превышало местное население. Жилье для военнопленных не предусматривалось, и после того, как военные помещения были заполнены, любые имеющиеся большие здания использовались для жилья.Временные помещения были переполнены, а тот факт, что в большинстве из них были либо ограниченные санитарные условия, либо вообще не было водопровода, способствовало вспышке инфекционных эпидемий. На начальных этапах войны болезнь унесла жизни тысяч военнопленных, особенно в лагерях Омска, Ново-Николаевска, Сретенска и Тоцкого. ^[17] Российские власти не смогли осознать масштаб проблемы и отреагировали настолько спорадически, что эпидемии продолжали распространяться в течение 1916 года. В ответ на огромное количество погибших и растущее международное давление российское правительство в конечном итоге разработало лагерную систему со значительно улучшенными условиями жизни. условия.

К 1917 году в России было более 400 мест для интернированных. ^[18] Размер лагерей для военнопленных в Европейской России обычно был меньше (от 2 000 до 5 000 человек), чем в Сибири (до 35 000 человек). ^[19] Количество заключенных в лагерях часто колебалось, и военнопленных, как правило, неоднократно переводили из одного лагеря в другой. Они состояли из бревенчатых или кирпичных бараков, землянок, (вырытых в земле хижин) или других построек, таких как конюшни и склады. Солдатские казармы сильно различались по размеру, вмещая от 500 до 1000 человек, и значительно меньше в случае офицеров. ^[20] По словам Эльзы Брандстрём, «номера без исключения были забронированы на 50–100 процентов». ^[21] Мебель почти не было, кроме голых нар и печей для обогрева.

Повседневная жизнь рядовых и офицеров была совсем другой. Офицеры получали ежемесячную зарплату, из которой они должны были закупать себе еду и другие предметы первой необходимости, что поначалу позволяло им жить с комфортом. Рахамимов даже описывает их уровень жизни как «значительно выше, чем у гражданского населения их родных государств.” ^[22]

Питание для военнопленных было обеспечено силовиками. Поначалу их было достаточно, как и у российских вооруженных сил, но вскоре качество и количество еды ухудшились. Многих мужчин отталкивал тот факт, что им приходилось делить свои тарелки, как это было принято в российской армии. ^[23] В то время как офицерам разрешалось быть санитарами, солдаты сами отвечали за содержание своих лагерей. С подозрением относясь к авторитету офицеров военнопленных, в 1915 году были введены правила, отделяющие их от солдат. ^[24]

Несмотря на международные правила, ситуация в лагерях сильно различалась, отчасти из-за сложной политической иерархии. ^[25] Двусторонние соглашения, обычно достигаемые на многочисленных конференциях Красного Креста, проводимых в нейтральных странах, также играли значительную роль в обращении с военнопленными как система взаимности, применяемая между удерживающими державами. Поскольку Россия не одобряла то, как Германия обращалась с военнопленными, находящимися под стражей, положение немецких военнопленных в России было особенно плачевным. ^[26] В целом, когда умерло более 400 000 человек, смертность военнопленных в России была одной из самых высоких среди всех стран.

Организация лагеря ↑

сообществ военнопленных сформировались с учетом таких факторов, как национальность, этническая принадлежность и язык. ^[27] Контакты между национальностями, по-видимому, были ограничены коммуникационными барьерами, тогда как отношения рядовых и офицерских званий одного и того же происхождения были отмечены духом товарищества. Офицеры объединили свои силы, чтобы поддержать своих солдат материально, особенно в тяжелые времена.Постепенно военнопленные создали организованную структуру лагеря, включающую индивидуальные навыки для удовлетворения коллективных потребностей.

Чтобы избежать унылой жизни в лагерях, развлечения сыграли решающую роль в поддержании благополучия военнопленных. Фактически, термин «колючая проволочная лихорадка» был придуман для обозначения состояния подавленности, характерного для повседневной лагерной жизни. Были созданы классы, охватывающие широкий круг предметов, таких как языки, наука, право и искусство. Они следовали учебной программе и в некоторых случаях напоминали настоящие университеты с достаточно высокими стандартами образования, чтобы гарантировать аккредитацию при репатриации заключенных.Даже досуг приобрел организованный характер. Отведены помещения для спортивных, театральных и музыкальных коллективов; Военнопленные содержали кафе и «фотостудии»; и они даже издали газеты.

Помимо развлекательной ценности, эти занятия позволяли военнопленным учиться и заниматься своей профессией. Особенно в связи с нарушением культурной жизни в Сибири из-за Гражданской войны лагерные театры и музыканты военнопленных пользовались популярностью среди местного русского общества. Отсутствие доступных товаров, а также растущая потребность в пополнении своего дохода побудили военнопленных создать мастерские, где они производили свои собственные товары.Постепенно они превратились в полноценные предприятия, входившие в состав лагерных производств, сыгравших важную роль во время Гражданской войны.

Чтобы обеспечить дипломатические каналы связи, США представляли немецких и австро-венгерских военнопленных в России до вступления в войну в апреле 1917 года. После этого Дания стала защитником австро-венгерских интересов в России, а Швеция — интересов Германии. Однако вначале национальные организации и общества Красного Креста играли гораздо большую роль в непосредственном улучшении положения военнопленных. ^[28] Тот факт, что они проинспектировали лагеря и отчитались перед центральными властями, заставил российские власти соблюдать международные конвенции. Кроме того, организации по оказанию помощи, такие как Американская ассоциация молодых христианских мужчин (YMCA) и частная организация помощи Тяньцзинь ( Hülfsaktion Tientsin ), обеспечивали военнопленных необходимыми товарами и финансовой помощью и помогали создать инфраструктуру, которая сделала бы жизнь в лагере более терпимой. Это включало отстаивание права на посещение религиозных служб, открытие библиотек и доставку спортивного инвентаря.Большевики очень подозрительно относились к этой деятельности и серьезно осложняли их работу. Хотя Красный Крест продолжал играть важную роль, его внимание сместилось в сторону репатриации военнопленных.

Труд военнопленных и жизнь за пределами лагерей ↑

Согласно довоенным соглашениям, пленные солдаты могли использоваться в качестве рабочих, тогда как офицеры были освобождены от этой обязанности. Начиная с весны 1916 года в России систематически использовалась рабочая сила военнопленных в сельском хозяйстве, промышленности и государственном секторе. ^[29] Это означало, что большое количество военнопленных покинуло лагеря, и многие были перемещены на запад. В течение одного года половина всех солдат была использована в качестве дешевой рабочей силы. К 1917 году военнопленные составляли 20-25% рабочей силы России. ^[30] Для многих мужчин, занятых на строительстве, скандальные условия труда и жизни были опасными для жизни. ^[31] В других случаях, выезд из больших сибирских лагерей означал улучшение их положения, особенно если они работали на ферме и жили в крестьянских семьях.

Некоторым офицерам выпала честь жить под строгим надзором в частных домах. Первоначально им было разрешено покинуть свое жилье с целью сделать покупки. Когда временным правительством были сняты ограничения, им также было разрешено посещать города исключительно в развлекательных целях. В отличие от правительственных кампаний на ранних этапах войны, русское население было склонно относиться к военнопленным с интересом и сочувствием. После Февральской революции 1917 года военное министерство начало разрешать браки между русскими женщинами и военнопленными.

Политические рамки ↑

Политические беспорядки ↑

Во время войны в России произошли коренные изменения режима. Неудивительно, что политическая трансформация России между 1917 и 1920 годами имела непосредственные последствия для обращения с военнопленными. В то время как царская Россия не могла справиться с организационными недостатками, но допускала этническую сегрегацию военнопленных, Временное правительство стремилось усилить дисциплину военнопленных и более эффективно использовать рабочую силу военнопленных для ведения войны.Однако этот прагматический подход во многом провалился из-за революционных настроений и усталости от войны в стране.

Февральская революция 1917 г. в некоторой степени ослабила лагерные ограничения, но в целом политика Временного правительства была скорее бессвязной, чем смягчающей. В то время как некоторым военнопленным была временно предоставлена ​​большая свобода передвижения, другие подверглись репрессиям при Александре Керенском (1881-1970) в результате возобновления наступления на Центральные державы.Хотя использование труда военнопленных регулировалось, инфляция резко снизила размер заработной платы. Условия в лагерях ухудшились. В этот период промышленность лагерей стала решающим фактором материального выживания военнопленных и сыграла важную роль в местной экономике. Среди военнопленных появились успешные предприниматели, которые производили и продавали различные товары и даже брали государственные контракты.

Октябрьская революция коренным образом изменила ситуацию. После начального хаоса большевики объявили военнопленных свободными гражданами, а офицеры теоретически объявили классовыми врагами.Однако «свобода» также означала, что военнопленные больше не получали государственной поддержки и были вынуждены сами заботиться о себе. Большевики превратили лагерные хозяйства в кооперативы с акциями и товарной валютой. Бывшие военнопленные теперь были на одном уровне с российскими рабочими и получили представительства на всех политических уровнях. ^[32] Большое количество военнопленных приветствовали большевиков, хотя и не по политическим причинам, а из стремления к миру и быстрой репатриации. ^[33] Лишь небольшая часть военнопленных вступила в Коммунистическую партию России или воевала в международных подразделениях Красной Армии во время Гражданской войны. ^[34]

Первоначально большевики установили свою власть только в Западной России, в то время как большая часть Сибири была потрясена Гражданской войной до 1920 года, оставив военнопленных в Восточной Сибири под юрисдикцией США и Японии. Таким образом, наступил период постоянных изменений и полной незащищенности для 430 000 военнопленных в Сибири, которые оказались зажаты между двумя фронтами и противоположной политикой. ^[35] Белые войска, со своей стороны, отправили военнопленных обратно в лагеря для военнопленных и остановили процесс репатриации, который ожидался с подписанием Брест-Литовского мирного договора.Около 70 000 военнопленных присоединились к вышеупомянутому Чешскому легиону, который составлял крупную политическую силу против большевиков и члены которого были известны своей жестокостью по отношению к военнопленным. Захват Транссибирской железной дороги Чешским легионом в мае 1918 года заблокировал Сибирь от Европы и приостановил официальную репатриацию военнопленных до 1920 года.

Репатриация ↑

Репатриация военнопленных из России была запутанным процессом, инициированным обменом инвалидами с Германией в сентябре 1915 года. ^[36] К осени 1918 года большинство военнопленных покинули европейскую часть России: помимо примерно 22 000 инвалидов, обмененных к концу 1917 года, более 670 000 военнопленных смогли вернуться домой. ^[37] Из них только 200 000 были репатриированы по официальным каналам, а остальные вернулись самостоятельно, частично воспользовавшись слабым надзором в периоды политической нестабильности. В период с ноября 1918 года по лето 1920 года официальная репатриация сократилась из-за нежелания большевиков расстаться с рабочей силой военнопленных.Таким образом, в 1920 году, когда закончилась гражданская война и лагеря для военнопленных были окончательно распущены, в России все еще оставалось около 500 000 военнопленных. Помимо обществ Красного Креста, Фритьоф Нансен (1861-1930), Верховный комиссар Лиги Наций по делам беженцев, сыграл важную роль в организации репатриации военнопленных.

В 1920 году примерно 30 000 немцев и 118 000 бывших австро-венгров вернулись из Сибири и Средней Азии. Процесс замедлился, пока, наконец, в 1922 году через Владивосток не было репатриировано только 6850 военнопленных.Между 1921 и 1922 годами 13 000 австро-венгров вернулись домой с юга России и Украины. Неизвестное количество военнопленных решили остаться в России. ^[38] Помимо политических причин, многие имели семьи с русскими женщинами и работали, в то время как будущее в их родных странах было неопределенным.

Заключение ↑

В этой статье освещается разнообразная ситуация с более чем 2 миллионами военнопленных, удерживаемых по всей России во время и после Первой мировой войны, численность которых была уменьшена из-за чрезвычайно высокого числа погибших по сравнению с военнопленными, удерживаемыми другими воюющими державами.Сами военнопленные составляли важную экономическую силу как в качестве рабочих в лагерях, так и в сельском хозяйстве и промышленности за их пределами. Таким образом, их существование не было полностью изолированным от российского общества. Они всегда были во власти переменчивого политического климата. Это способствовало значительной задержке репатриации после окончания войны и означало, что для военнопленных возникла большая неуверенность, чьи надежды на скорейшее освобождение снова и снова разбивались и разбивались.

Рейнхард Нахтигаль, Университет Альберта Людвига, Фрайбург

Лена Радауэр, Университет Альберта Людвига, Фрайбург

Редакторы секции: Борис Колоницкий; Николаус Кацер

Восточный фронт | Национальный музей Великой Отечественной войны

Основное изображение: карта, показывающая продвижение союзных армий с востока и запада в конце Второй мировой войны. (Изображение: Национальный музей Второй мировой войны.)

Участие США в европейском театре военных действий в основном ограничивалось Западной Европой и Италией, но некоторые из самых жестоких боевых действий войны произошли на Восточном фронте, где державы Оси намеревались завоевать Балканский полуостров и бескрайние просторы Советский Союз. На Восточном фронте было убито больше комбатантов, чем на всех других театрах военных действий Второй мировой войны вместе взятых. Эти ожесточенные расовые битвы (Адольф Гитлер поклялся истребить восточных славян) помешали Германии организовать более решительную оборону против союзных армий в Нормандии, а затем и на западных границах Рейха.

Еще в 1923 году, когда Гитлер написал Mein Kampf , он считал, что судьба Германии — победить своего исторического врага, Францию, и продвинуться на восток в Советский Союз, уничтожив как коммунизм, так и славянские народы. Но он не хотел воевать с обеими странами одновременно, особенно если Великобритания встанет на защиту Франции.

Соответственно, в августе 1939 года Гитлер подписал с Советским Союзом пакт о ненападении. Договор также включал секретное соглашение о разделении Польши, стран Балтии (Латвия, Эстония и Литва), Финляндии и Румынии на германскую и советскую сферы влияния.Ни одна из стран полностью не доверяла другой, но соглашение достигло краткосрочных целей для обеих сторон. Германия могла свободно атаковать Польшу и Францию, не беспокоясь о советском вторжении, а Советы могли взять под свой контроль части Восточной Европы, не опасаясь немецкого возмездия.

После вторжения Германии в Польшу в сентябре 1939 года советские войска двинулись в некоторые части Восточной Европы, заняв 286 000 квадратных миль территории, на которой проживало 20 миллионов человек. Это действие было разрешено условиями пакта о ненападении, но оно поставило под угрозу планы Гитлера по экспансии на восток.«Чем раньше Россия будет разгромлена, тем лучше», — сказал он своим генералам.

22 июня 1941 года Гитлер рискнул, развязав операцию «Барбаросса» — трехмиллионное вторжение в Советский Союз. Вторжение было впечатляюще эффективным на ранних этапах. К сентябрю Красная Армия потеряла около 2,5 миллионов человек. Но это оказалось роковой ошибкой. Советский Союз был одной из двух стран (другой — США) Германия не могла победить. Красная Армия была самой крупной в мире и насчитывала более 250 дивизий, а Советский Союз был самой большой страной в мире по площади и огромным природным ресурсам.Неустрашимый Гитлер был уверен, что Советский Союз падет перед его армиями в считанные месяцы. Его военная техника была устаревшей, ее генералы были неумелыми, и ей было очень трудно победить крошечную Финляндию в прошлом году. Репрессивному режиму Иосифа Сталина на Украине и в других советских провинциях была также сильная оппозиция. «Нам нужно только выбить дверь, — сказал Гитлер, — и вся гнилая постройка рухнет».

Соединенные Штаты и Великобритания почти не разговаривали со сталинским коммунистическим режимом, но оба в конечном итоге объединились с «красными», потому что у них был общий враг.«Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь», — сказал Уинстон Черчилль британскому народу в обращении по радио.

Бои на Восточном фронте были ужасными и непрекращающимися, невероятно жестокими. Обе стороны сражались с демонической яростью: немцы сокрушали ненавистных славян, а Советы защищали священную землю России-матушки. Зверства, включая обезглавливание и массовые изнасилования, происходили ежедневно. Миллионы пленных солдат погибли от разоблачения и жестокого обращения. Немцы осадили Ленинград и пытались подчинить его, морив плененных людей голодом.

В Сталинграде, решающей битве Второй мировой войны, Гитлер приказал убить все мужское население миллионного города и депортировать всех женщин. В истории не было более ожесточенной битвы. В боях между домами и фабриками обе стороны использовали снайперы, и счет мясника был очень высок. Силы Оси потеряли 850 000 человек, а Советы — 750 000 человек. Сталин считал свои потери необходимыми.Сдача города была бы необратимой победой нацистов.

Миллионы жертв немецкого вторжения не участвовали в боевых действиях. Евреи и славянские крестьяне были убиты немецкой армией — евреев — стрелковыми отрядами, следовавшими за армией. Однако расовый крестовый поход Гитлера против славян имел бы неприятные последствия, заставив потенциальных нацистских пособников снова оказаться в объятиях тиранического диктатора Сталина.

После того, как Красная Армия помешала Вермахту взять Москву в 1941 году и одержала победу под Сталинградом — одно из самых решающих сражений в истории — она ​​начала контрнаступление, которое отбросило врага к Берлину в 1945 году.На одном из заключительных этапов наступления красных, наступление советских войск летом 1944 года отвлекло немецкие силы, которые могли бы затормозить наступление союзников в Нормандии.

русских останавливают немецкое наступление в решающем сражении под Курском

12 июля 1943 года происходит одно из величайших столкновений бронетехники в военной истории, когда начинается наступление немцев на русские укрепления под Курском, российским железнодорожным и промышленным центром. остановился в разрушительном сражении, ознаменовав поворотный момент на Восточном фронте в пользу русских.

Немцы были вытеснены из Курска, ключевого узла связи между севером и югом, еще в феврале. К марту русские создали выступ, оборонительное укрепление, к западу от Курска, чтобы предотвратить новую попытку немцев продвинуться дальше на юг в России. В июне немецкие оккупанты нанесли воздушный удар по Курску; На земле была начата операция «Котбус», якобы направленная на подавление деятельности российских партизан, но на самом деле приведшая к массовым убийствам российских мирных жителей, среди которых прятались советские партизаны.Русские ответили воздушными налетами на немецкие воинские формирования.

К июлю Гитлер осознал, что слом русского сопротивления под Курском был необходим для достижения его целей в Советской России и защиты Великой Германии, то есть оккупированной немцами территории за пределами довоенных немецких границ. «В этот день вам предстоит принять участие в наступлении такой важности, что все будущее войны может зависеть от его исхода», — объявил Гитлер своим солдатам 4 июля. под наступлением Гитлера, начав артиллерийский обстрел.Немцы контратаковали, и началось крупнейшее танковое сражение в истории: между двумя нападавшими было переброшено 6000 танков. 12 июля 900 российских танков столкнулись с 900 немецкими (включая их превосходящие танки «Тигр») под Прохоровкой — наиболее серьезным сражением Курской битвы. Когда все было кончено, 300 немецких танков, а тем более русских, были рассыпаны по полю боя. «Земля была черной и опалена танками, как горящие факелы», — сообщил один российский офицер. Но русские остановили немецкое наступление.Преимущество перешло на Восток. Пребывание немцев на советской территории подходило к концу.

ПОДРОБНЕЕ: 8 вещей, которые вы должны знать о Восточном фронте Второй мировой войны

Невинные жертвы послевоенных советских спецлагерей Германии | Германия | Новости и подробные репортажи из Берлина и за его пределами | DW

Карл-Вильхем Вихман учился на учителя в городе Грайфсвальд на севере Германии. Читая лекцию о будущем немецкого народа после поражения во Второй мировой войне, он сказал несколько вещей, которые в конечном итоге привели к его гибели.

Тогдашний 18-летний парень высказался против земельной реформы советского образца. Кто-то, должно быть, осудил его впоследствии, потому что Вихмана предстали перед советским военным трибуналом и обвинили в распространении антисоветской пропаганды. Он был приговорен к 10 годам лишения свободы.

Вихман был отправлен в лагерь для военнопленных недалеко от Торгау, Саксония. «У нас не было дневного выпуска, нас было трое в камере, мы мало ели, и нам нужно было посмотреть, как мы проводим время», — сказал DW Вичманн, которому сейчас 92 года.

Торгау был одним из 10 «особых лагерей», созданных Советским Союзом в период с 1945 по 1950 год, когда он оккупировал восточную Германию после Второй мировой войны. Западные державы также построили лагеря для размещения высокопоставленных нацистов и других военных преступников, чтобы привлечь их к ответственности за свои зверства, как это было согласовано с Советским Союзом.

Подробнее : Освенцим: сцена зверств еще до ужасов Холокоста

Сталин хотел своей диктатуры на немецкой земле

Однако советский диктатор Иосиф Сталин и его спецслужбы с самого начала думали о другом: Они хотели подавить любой протест или сопротивление установлению коммунистической диктатуры в том, что должно было стать Восточной Германией.В результате тысячи ни в чем не повинных людей были отправлены в советские спецлагеря.

Советский военный трибунал, составленный Детлевом Путцларом, приговоренным к 10 годам заключения в трудовом лагере в 1945 году

Как ни цинично это звучит, Вихманн оказался одним из счастливчиков. По последним оценкам, около одной трети из 176 000 заключенных не пережили пыток, которым они подверглись.

«Они голодали, они умирали от дефицитных заболеваний, таких как туберкулез или дизентерия», — сказала DW Анна Камински, возглавляющая государственный фонд, изучающий коммунистическую диктатуру Восточной Германии.Она начала изучать советские спецлагеря вскоре после мирной революции 1989/90 года, свергнувшей восточногерманский режим.

Ее выводы и выводы других исследователей подтверждают, какие душевные и физические страдания пришлось вынести Карлу-Вильгельму Вихманну. Он был заключен в советские специальные лагеря в Торгау, а затем в Заксенхаузене до 1950 года. После этого он был возвращен в Торгау в качестве узника только что основанного восточногерманского государства.

Подробнее : Вторая мировая война и битва за коллективную память в Восточной Европе

Жертва пропаганды Восточной Германии

После освобождения в 1954 году Вихманну не разрешили обсуждать его испытания, по крайней мере, публично.«Меня серьезно проинструктировали не говорить об этом», — сказал Вичманн. Он поделился подробностями только с несколькими близкими людьми, включая жену.

Оказывается, Вихманну посоветовали хранить молчание. Официальная восточногерманская пропаганда клеймила всех заключенных как нацистов, хотя около одной пятой из них таковыми не являлись. Любой, кто выражал сомнения или сообщал об условиях в лагерях, был виновен в «агитации» и «клевете».

На этом рисунке заключенный Вильгельм Сприк задокументировал восстание в советском особом лагере в Баутцене.

Нет известных современных фотографий условий за стенами особого лагеря.Однако некоторые заключенные смогли задокументировать то, что там происходило, с помощью своих фотографий и зарисовок. Они включают иллюстрации, представленные в этой статье Детлева Путцлара и Вильгельма Сприка. В 1945 году они были осуждены по необоснованным обвинениям в подростковом возрасте и приговорены к длительным срокам тюремного заключения, которые они отбыли в нескольких специальных лагерях. Один из них находился к северу от Берлина в Заксенхаузене, который изначально был построен нацистами как концлагерь.

Невозможное сравнение

После падения Восточной Германии в Заксенхаузене были обнаружены братские могилы, содержащие 7000 погибших.Жертвами были не бывшие узники концлагерей, а обитатели специального лагеря, построенного на том же месте. Из-за открытий такого рода и, в частности, из-за их высокой смертности некоторые не видят разницы между советскими спецлагерями и нацистскими концентрационными лагерями. Однако, по словам Анны Каминской, о равенстве этих двух не может быть и речи.

В таком месте, как Заксенхаузен, где располагались два разных типа лагерей, особенно важно «представить различные фазы лагерей, их исторический контекст и намерения их операторов дифференцированно и научно обоснованно», — Аксель Дреколл, директор Фонда Бранденбургских мемориалов, сообщили DW.«Одним из серьезных отличий было целенаправленное массовое убийство, характерное для террора в концлагерях».

Подробнее : 75 лет после Второй мировой войны: современный взгляд на память о Холокосте

Однако Дреколл добавил, что также очевидно, что тысячи людей умерли от голода и болезней в советских спецлагерях.

Для того, чтобы различать разных персонажей лагерей в Заксенхаузене, эти две зоны были разделены, и жертвы чествуют в разных местах.Дреколл подчеркнул важность этого различия.

Пострадавший прощает мучителей

В воскресенье на месте советского спецлагеря в Заксенхаузене прошла поминальная служба. Там был бывший заключенный Карл-Вильгельм Вихманн. Его неправомерный приговор был подтвержден Генеральным прокурором России в начале 1990-х годов. Он был официально реабилитирован после того, как файлы советских времен стали достоянием общественности.

Карл-Вильгельм Вихманн (в центре), бывший заключенный советского особого лагеря в Заксенхаузене, присутствовал на воскресном памятном мероприятии

«Я не разжигаю никакой ненависти», — говорит сегодня Вихтманн, несмотря на все, что с ним случилось.Он считал себя человеком, «искупившим преступления нацистской эпохи». Он был ранен, когда работал «Люфтваффенхельфером», или помощником военно-воздушных сил, во время Второй мировой войны. «Я пережил ужас войны — а также ужасное время после нее». Связывая память о преступлениях против человечности, совершенных нацистами, и свою личную судьбу в советских спецлагерях, Вихманн желает одного: «Я бы хотел, чтобы этого никогда не случалось с нашими внуками и правнуками».