Прагматик девушка: Прагматики не взрослеют

Содержание

Норма — плохо, прагматика — хорошо: как выглядит любовь в кино XXI века

Самая большая головная боль реальных пар — это вопрос их соответствия ожиданиям, почти всегда нереалистичным и, как правило, навязанным извне. В кино все иначе: экранная любовь сейчас — непременно так или иначе вызов норме. По крайней мере, в тех фильмах, которые претендуют на место в истории. Неудивительно, что самую странную кинопару 2010-х придумал амбассадор всего ненормального и неправильного в большом кино — сентиментальный фантаст Гильермо дель Торо, режиссер, истово сочувствующий разным чудовищам от вампиров до демонов.

Его последняя на сегодня работа «Форма воды», награжденная «Золотым львом» на Венецианском фестивале-2017, снята по мотивам классического голливудского хоррора «Тварь из Черной лагуны», только у дель Торо все наоборот. Ну то есть не совсем наоборот: рыбочеловек по-прежнему страшный на вид, не умеет говорить и не до конца понимает людскую мораль. Но симпатии зрителей — на стороне монстра, а не преследующих его мужчин-мачо.

Дель Торо переселил амфибию из амазонских джунглей в секретную военную лабораторию начала 60-х и свел с такой же немой уборщицей: получилась сказочная история любви двух изгоев в мире, пораженном тотальной нетерпимостью. Эпоха выбрана не столько для рифмы с оригинальной лентой (действие «Твари» разворачивается лет на десять раньше), сколько ради концепции: Холодная война — время, когда мир делится на своих и чужих, а ненавистную режиссеру норму наделяют чуть ли не священным статусом.

Говоря о сказках: об эстетике времени проще судить по фестивальному кино, а вот о ценностях — по мейнстримным хитам. Скажем, сериал Netflix «Половое воспитание» в силу своей популярности — куда более значимое свидетельство новой парадигмы отношений, чем любая, даже самая талантливая артхаусная драма. Так вот, главный сравнительно попсовый фильм о любви за прошедшее десятилетие — разумеется, «Ла-Ла Ленд» Дэмьена Шазелла, собравший в 2017 году шесть «Оскаров»: настоящий манифест современной романтики, замаскированный под яркую ретро-сказку с танцующими и поющими звездами.

На случай, если вы эту картину почему-то пропустили, вот ее сюжет. Миа, бариста с голливудской киностудии, мечтающая, естественно, стать актрисой, знакомится с Себастьяном, пианистом, одержимым идеей собственного олдскульного джаз-клуба. Они быстро влюбляются, так же быстро ссорятся и приходят к успеху порознь — успев, однако, вдохновить друг друга на правильные шаги, которые в итоге стали решающими в их карьерах. Спустя много лет, случайно встретившись у Себастьяна в клубе, оба понимают: оно того стоило. Их отношения не были ошибкой, но и их расставание тоже.

Демонстративно эскапистское, ни капельки не реалистичное кино, которое, по идее, должно показывать нам жизнь такой, какой мы хотим ее видеть, а не такой, какова она на самом деле, неожиданно признает: счастливая любовь — та, что помогла тебе вырасти над собой, а не та, что навсегда. Это прагматичный, возможно, для кого-то даже чересчур сухой подход, но рациональный взгляд на отношения — в сущности, и есть романтический идеал нашего времени, нравится вам это или нет.

Изображения: Саша Спи

Автовыходные с LADA: Великий Новгород

Великий Новгород – наверное, одно из самых аутентичных мест, где можно почувствовать исконную атмосферу Земли Русской. Старейший город России, средневековый центр торговли и ремесел, а еще — место действия многих древнерусских сказок. Например, на озере Ильмень пел свои чарующие песни купец Садко. Это одно из самых одухотворенных мест, благодаря огромному количеству соборов и храмов, возведенных еще при князе Владимире Ясное Солнышко. Такую красоту непременно нужно увидеть своими глазами.

Так что не теряйте времени и в ближайшие выходные отправляйтесь в путь! Дорога туда займет у вас около 3 часов (по трассе М10). Перед поездкой не забудьте залить омывайку и заправить бак.

Выбирая место для ночевки, можно остановиться на привычном отеле, которых достаточно много в центре города. А можно попробовать более экзотический вариант — Юрьевское подворье, пропитанное духом того времени. Расположено оно на окраине Новгорода, в двух шагах от знаменитого музея деревянного зодчества «Витославлицы» и Юрьева Монастыря. Но не торопитесь в музей – оставьте его на воскресенье. Когда без спешки и очередей, позавтракав местными вкусностями, с удовольствием можно посетить достопримечательность.

По приезду двигаемся сразу в центр Новгорода. Парковочные места найти обычно не сложно. Разве, что в летний сезон приходится «наматывать круги» в поисках свободного уголка.

Припарковались? Отправляйтесь прямиком в Кремль (он же Детинец). Если погода позволяет, можно прогуляться по его внутреннему двору, полюбоваться на Волхов, но если на улице мороз, смело берите экскурсию с гидом, которая включает в себя Кремль, Грановитую палату и Ярославо дворище. Рассказов и впечатлений хватит с головой! Кстати, не забудьте зарядить смартфон, чтобы запечатлеть самые яркие моменты.

В народе Великий Новгород славится своими необычными уличными скульптурами. Например, на другой стороне моста через Волхов вас будет поджидать милая девушка, присевшая отдохнуть. Чуть дальше, по набережной можно встретить юношу, пишущего картину.

В Кремлевском парке есть невероятных размеров памятник Рахманинову: великий композитор стоит в пальто, опершись спиной на огромную бронзовую лавку.

В парке напротив Политехнического университета – памятник монтёру, спасающему котенка. Настоящий электрический столб, на котором котенок и монтер в натуральную величину. Составьте карту маршрута по этим скульптурам и устройте себе настоящий квест!

И, конечно, на обратно пути не забудьте прикупить традиционных новгородских сувениров: милые игрушки из войлока и другие поделки местных ремесленников, всяческие магниты с изображением города и Кремля.

Поделиться в соцсетях:

ПРАГМАТИКА СВАДЕБНЫХ ПРИЧИТАНИЙ СРЕДНЕГО УРАЛА

Адоньева 2004 — Адоньева С. Б. Прагматика фольклора. СПб., 2004.

Байбурин 1993 — Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993.

Байбурин, Левинтон 1990 — Байбурин А. К., Левинтон Г. А. Похороны и свадьба // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд: Сб. ст. / Отв. ред. Вяч. Вс. Иванов, Л. Г. Невская. М., 1990. С. 64–99.

Бахтин 1997 — Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Собр. соч.: В 7 т. Т. 5.Работы 1940-х — начала 1960-х гг. М., 1997. С. 159–206.

Бюлер 1993 — Бюлер К. Теория языка: Репрезентативная функция языка. М., 1993.

Гиппиус 1948 — Гиппиус Е. В. О русской народной подголосочной полифонии в конце XVIII — начале XIX века // Советская этнография. 1948. № 2. С. 86–104.

Даль 1978 — Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 1. М., 1978.

Деятельность 1990 — Деятельность: теории, методология, проблемы: Сб. ст. / Сост. И. Т. Касавин. М., 1990.

Енговатова 2008 — Енговатова М. А. Сиротская свадьба Смоленщины в системе обрядов жизненного цикла // Традиционные музыкальные культуры на рубеже столетий: проблемы, методы, перспективы исследования: Матер. Междунар. науч. конф., (Москва, 2008. М., 2008). С. 272–280.

Ефименкова 1980 — Ефименкова Б. Б. Севернорусская причеть. Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшенги (Вологодская область). М., 1980.

Ефименкова 1995 — Ефименкова Б. Б. Оппозиция невеста/девушки в музыкальном коде северорусской свадьбы // Голос и ритуал: Матер. конф., (Москва, май 1995). М., 1995.
С. 94–99. Земцовский 1984 — Земцовский И. И. О природе фольклора в свете исполнительского общения // Искусство и общение: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Э. В. Леонтьева. Л., 1984.
С. 142–150.

Земцовский 1981 — Земцовский И. И. Социальное и музыкальное: От форм музицирования к формам музыки // Сов. музыка. 1981. № 1. С. 84–88.

Калужникова 2013 — Причитания и песни традиционной уральской свадьбы: Исследование, тексты, аудиоприложение / Изд. подготовлено Т. И. Калужниковой. Екатеринбург, 2013.

Калюжная 2008 — Калюжная В. П. Южно- смоленская свадьба междуречья Десны и Сожа: Дис. … канд. искусствоведения М., 2008.

Колесницкая, Телегина 1977 — Колесницкая И. М., Телегина Л. М. Коса и красота в свадебном фольклоре восточных славян // Фольклор и этнография. Связь фольклора с древними представлениями и обрядами: Сб. ст. / Отв. ред. Б. Н. Путилов. Л., 1977. С. 112–122.

Коновалова 2007 — Коновалова Н. И. Сакральный текст как лингвокультурный феномен. Екатеринбург, 2007.

Левинтон 1991 — Левинтон Г. А. Мужской и женский текст в свадебном обряде (свадьба как диалог) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения: Сб. ст. / Отв. ред. А. К. Байбурин, И. С. Кон. СПб., 1991.
С. 210–234.

Лотман 1992 — Лотман Ю. М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Избр. ст.: В 3 т. Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992. С. 76–89.

Медушевский 1993 — Медушевский В. В. Интонационная форма музыки. М., 1993.

Назайкинский 1982 — Назайкинский Е. В. Логика музыкальной композиции. М., 1982. Невская 1990 — Невская Л. Г. Балто-славянское причитание: реконструкция семантической структуры // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Погребальный обряд: Сб. ст. / Отв. ред. Вяч. Вс. Иванов, Л. Г. Невская. М., 1990. С. 135–146.

Рудиченко 2004 — Рудиченко Т. С. Донская казачья песня в историческом развитии. Ростов н/Д, 2004.

Толстая 1992 — Толстая С. М. К прагматической интерпретации обряда и обрядового фольклора // Образ мира в слове и ритуале. М., 1992. С. 33–45. (Балканские чтения — I).

Толстая 2010 — Толстая С. М. Мотив расставания с волей/красотой в севернорусской свадебной причети: поэтика и мифология // «Уведи меня, дорога»: Сб. ст. памяти Т. А. Бернштам / Под ред. Н. Е. Мазаловой, И. Ю. Винокуровой, В. А. Лапина, О. М. Фишман и др. СПб., 2010. С. 151–160.

Успенский 1995 — Успенский Б. А. Поэтика композиции // Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 1995. С. 9–218.

Якобсон 1975 — Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против»: Сб. ст. / Под ред. Е. Я. Басина и М. Я. Полякова. М., 1975. С. 193–229.

Презентация книги Льва Лурье и Леонида Малярова Лаврентий Берия. Кровавый прагматик Порядок слов наб. р. Фонтанки, д. 15.

Что
Всё8 мартаФильмы в прокатеСпектакли в театрахАвтособытияАкцииБалБалет, операБлаготворительностьВечеринки и дискотекиВыставкиДень снятия блокадыКинопоказыКонференцииКонцертыКрасота и модаЛекции, семинары и тренингиЛитератураМасленицаМероприятия в ресторанахМероприятия ВОВОбластные событияОбщественные акцииОнлайн трансляцииПраздники и мероприятияПрезентации и открытияПремииРазвлекательные шоуРазвлечения для детейреконструкцияРелигияСобытия на улицеСпектаклиСпортивные событияТворческие вечераФестивалиФК ЗенитШкольные каникулыЭкологические событияЭкскурсииЯрмарки

Где
ВездеАдминистрации р-новКреативные art заведенияПарки аттракционов, детские развлекательные центрыКлубы воздухоплаванияБазы, пансионаты, центры загородного отдыхаСауны и баниБарыБассейны и школы плаванияЧитальные залы и библиотекиМеста, где играть в бильярдБоулингМагазины, бутики, шоу-румы одеждыВерёвочные городки и паркиВодопады и гейзерыКомплексы и залы для выставокГей и лесби клубыГоры, скалы и высотыОтели ГостиницыДворцыДворы-колодцы, подъездыЛагеря для отдыха и развития детейПрочие места отдыха и развлеченийЗаброшки — здания, лагеря, отели и заводыВетеринарные клиники, питомники, зоогостиницыКонтактные зоопарки и парки с животнымиТуристические инфоцентрыСтудии йогиКараоке клубы и барыКартинг центрыЛедовые катки и горкиРестораны, бары, кафеКвесты в реальности для детей и взрослыхПлощадки для игры в кёрлингКиноцентры и кинотеатрыМогилы и некрополиВодное поло. байдарки, яхтинг, парусные клубыКоворкинг центрыКонные прогулки на лошадяхКрепости и замкиМагазины одежды и продуктов питанияМаяки и фортыМед клиники и поликлиникиДетские места отдыхаРазводный, вантовые, исторические мостыМузеиГосударственные музеи-заповедники (ГМЗ)Креативные и прикольные домаНочные бары и клубыПляжи, реки и озераПамятники и скульптурыПарки, сады и скверы, лесопарки и лесаПейнтбол и ЛазертагКатакомбы и подземные гротыПлощадиПомещения и конференц залы для событий, конференций, тренинговЗалы для концертовПристани, причалы, порты, стоянкиПриюты и фонды помощиПрокат велосипедов и самокатовСтудии красоты и парикмахерскиеОткрытые видовые крыши и площадкиКомплексы, арены, стадионыМужской и женский стриптиз девушекШколы танцевГипер и супермаркетыДК и театрыЭкскурсионные теплоходы по Неве, Лагоде и Финскому ЗаливуТоргово-развлекательные центры, комплексы и торговые центры, бизнес центрыУниверситеты, институты, академии, колледжиФитнес центры, спортивные клубы и оздоровительные центрыПространства для фотосессий и фотосъемкиСоборы, храмы и церкви

Когда
Любое времясегодня Вт, 2 мартазавтра Ср, 3 мартачетверг, 4 мартапятница, 5 мартасуббота, 6 мартавоскресенье, 7 мартапонедельник, 8 мартавторник, 9 мартасреда, 10 мартачетверг, 11 марта

Журнал Международная жизнь — Архив 7 номера 2017 года Гельмут Коль.

Прагматик, патриот, европеец

Уход из жизни выдающегося государственного и политического деятеля, бывшего канцлера Германии Гельмута Коля вновь напомнил нам о роли личности в истории, которая обладает стратегическим мышлением, тактической выдержкой, способностями слушать и слышать партнеров и оппонентов, пойти на компромисс с пониманием ответственности за сохранение цивилизации. Как показывают актуальные тревожные события в Европе, других регионах мира, идеологическая исключительность, политическое высокомерие, пренебрежительное отношение к интересам других стран, человеческой жизни со стороны ряда лидеров Запада могут подорвать систему международного права, вызвать недоверие, посеять отчуждение между народами. Г.Коль по праву считается одним из наиболее ярких представителей политической элиты ФРГ 1970-1990-х годов. В истории послевоенной Европы, радикальных перемен на континенте он проявил себя как политик мирового уровня, внесший значительный вклад в укрепление стабильности, окончание холодной войны, как сторонник многопланового сотрудничества с СССР/Россией.

Богатый опыт канцлера ФРГ (1982-1998 гг.), председателя ХДС (1973-1998 гг.) убедительно свидетельствует о том, что политическое наследие лидера страны оценивается прежде всего по вкладу в достижение достойного уровня жизни своих граждан, обеспечение лидирующих позиций государства в европейской и мировой политике, сохранение мира и безопасности. Это называется служением интересам страны, ее гражданам.

Жизненный путь и партийно-политическая биография Г.Коля насыщена событиями, которые оказали самое непосредственное влияние на формирование будущего государственного деятеля. Родившийся в семье финансового чиновника, он с детских лет понял, что ежедневный труд, аккумулирование знаний, объективное осмысление окружающего мира могут сформировать перспективную стартовую площадку для прорыва во взрослую жизнь, будь это бизнес или большая политика. Г.Коль родился 3 апреля 1930 года, когда фашизация Германии подрывала основы Веймарской республики, прокладывая А.Гитлеру дорогу к власти. Маленький Гельмут познал на собственном опыте трагедию войны, которая затронула судьбы его семьи, многих жителей его родного города Людвигсхафена. В конце 1944 года в возрасте 14 лет его призвали на службу в пожарную команду. Он со своими сверстниками спасал раненых, собирал искалеченных, убитых в разрушенных в результате бомбардировок домах, приводил в порядок улицы. Коль прошел курсы зенитчиков, но не участвовал в боевых действиях, собственными глазами видел казненных молодых солдат вермахта за их якобы дезертирство. Его потрясла гибель старшего брата, солдата вермахта.

С этого момента Г.Коль стал непримиримым противником войны. Послевоенное лихолетье также отразилось на мировоззрении Гельмута, который попал на сельскохозяйственные работы — дойку коров, сбор урожая. Он познал цену физического труда, усвоил первые уроки в университетах жизни. В школе он проявил себя энергичным учеником, защищал слабых, не боялся ввязываться в споры с учителями, увлекался плаванием и футболом. Из-за смелости Гельмута, его внушительных габаритов соперники на поле избегали прямых столкновений с уверенным игроком.

В студенческую атмосферу он окунулся сначала во Франкфуртском, а затем в Гейдельбергском университетах. В 1949 году под впечатлением решений об образовании ФРГ и ГДР стал одним из инициаторов создания «Рабочего кружка за европейскую действительность»¹. В ходе учебы проявил интерес к научным изысканиям, защитил диссертацию на тему развития партийно-политической системы в регионе Пфальц — об особенностях становления партий различного профиля, в том числе социал-демократической и коммунистической, механизмах мобилизации сторонников правящих партий, методах убеждения и мотивации оппозиционных сил в пользу своих тактических и стратегических целей. Исследовательская работа, безусловно, обогатила представления будущего канцлера относительно завтрашнего дня Германии, Европы.

Начав политическую карьеру с должности руководителя районной организации молодежного крыла ХДС — «Юнге Унион», Г.Коль стремительно продвигался по партийной лестнице в составе правления партии земли Рейнланд-Пфальц, а в 39 лет стал премьер-министром этой земли. Успехи партии на региональном уровне способствовали и росту авторитета Г.Коля среди однопартийцев, которые в 1973 году избрали его руководителем федеральной организации ХДС. На этом посту он оставался до 1998 года, а потом еще два года носил титул почетного председателя ХДС.

В 1976 году премьер-министр Баварии, председатель союзной партии ХСС Ф.Й.Штраус в одном из своих выступлений заявил, что Г.Коль никогда не будет канцлером, у него для этого поста, дескать, нет нужных морально-политических качеств и вообще он — неспособный человек. Время и сам Г.Коль опровергли эти предсказания. Шесть лет спустя он возглавил правительство ФРГ, став самым молодым руководителем кабинета министров страны в послевоенной истории. А уже будучи федеральным канцлером, 16 лет доказывал всем окружающим свои способности мыслить широко и масштабно, действовать решительно и результативно, по-государственному.

Он блестяще воспользовался историческим шансом налаживания плотного взаимодействия с ведущими странами «старой» Европы для дальнейшей ее интеграции, особенно с Францией, активно поддержал самостоятельный курс стран — бывших членов Варшавского договора, концентрируя свои усилия на создании общих правил поведения для всех участников общеевропейского процесса, на выстраивании фундамента общего дома на континенте. Германские дипломаты способствовали формированию новых независимых государств из обломков бывшей Югославии. ФРГ одной из первых признала независимость Хорватии и Словении. За свои заслуги в деле европейской интеграции в декабре 1998 года Г.Коль был удостоен высшей европейской награды — звания почетного гражданина Европы. До него такой высокой чести был удостоен лишь Жан Монне — известный французский общественный деятель и экономист, один из ключевых идеологов ЕС.

Плоды политики Г.Коля, вошедшего в мировую и европейскую историю как «канцлер единства Германии и Европы», зримы в настоящее время, поскольку имеют долгосрочный характер. Есть и уроки истории. Он сумел настроить Москву доброжелательно по отношению к немцам, заставил русских поверить в честные намерения. Без этого не произошло бы объединения Германии. Для СССР Гельмут Коль олицетворял немца, который видел ужасы войны, пережил послевоенные невзгоды, слову которого можно верить.

Конечно, нельзя идеализировать личность Г. Коля, равно как и принижать его заслуги. Его путь познания советских/российских реалий проходил сложно, противоречиво. Убежденный антикоммунист, он не смог с ходу принять искренность заявлений М.Горбачева, поверить в то, что тот мыслит по-новому, что проводимая им перестройка внутренней и внешней политики приведет к реальным результатам, наконец, что Москва на самом деле готова решительно обновить свои отношения с ФРГ. Однажды в этих колебаниях Г.Коль, не сдержавшись, сравнил М.Горбачева с Геббельсом. Сказались укоренившиеся в общественном сознании западных немцев стереотипы в отношении русских. Потом германскому лидеру пришлось всячески открещиваться от сказанного, он так и не признал своей вины за нанесенное лидеру мировой державы оскорбление. Потребовались значительные усилия опытных советских дипломатов, их коллег из ФРГ для улаживания инцидента.

Вышло так, что М.Горбачев в январе 1987 года пригласил Президента ФРГ Р. фон Вайцзеккера в СССР обсудить будущее отношений между странами. Переговоры в Москве, усилия советских и немецких дипломатов способствовали разрядке атмосферы.
В этот момент канцлер — реальный глава государства — явно занервничал, поскольку почувствовал, что оказывается за скобками начинавших набирать динамику советско-германских контактов. Войти в процесс ему стоило труда. Надо сказать, что в поступках Г.Коля того периода проявилась одна из черт немцев: это отрицать очевидные факты, если они не устраивают, проявлять амнезию касательно неприятных для себя тем и событий. Но он находил в себе силы разворачивать процесс в иную сторону. Личные отношения с М.Горбачевым все-таки были установлены, что заметно усилило взаимодействие Советского Союза и Западной Германии по разным направлениям европейской политики.

Знаковым шагом на этом пути стало Совместное заявление М.С.Горбачева и Г.Коля от 13 июня 1989 года, в котором рефреном прошел пункт о безоговорочном соблюдении принципов и норм международного права, в частности уважении права народов на самоопределение. Германская сторона считала этот пункт стержневым, а Г.-Д.Геншер вообще назвал его «первой фиксацией возможности решения германского вопроса». Развивая тему на съезде партии ХДС в Бремене в сентябре 1989 года, Г.Коль ознакомил общественность со своими представлениями об объединительном процессе².

В Москве учли настроения жителей обеих частей Германии, с пониманием отнеслись к тому, что политика сохранения раскола немецкого народа, разорванной Европы не имеет перспективы. В экспертном сообществе СССР не было наивных людей. Советские переговорщики, думается, хорошо понимали, к чему стремятся немцы, всячески подчеркивая «право народов на самоопределение». Поэтому они сознательно согласились включить его в повестку дня контактов на высшем уровне, тем самым выражая немцам доверие как стратегическим партнерам. Это был жест доброй воли.

К сожалению, сегодня процесс восстановления Германии интерпретируется как односторонняя победа Запада, как успешный, реализованный с поддержкой США план Г. Коля исключительно на их условиях (прежде всего обязательного членства объединенной Германии в НАТО), выводящий за скобки интересы «погибающего» СССР. Германский мейнстрим всячески трубит о «победоносном шествии мирной революции» по восточным землям и поддержке восстановления германского единства со стороны США.

Значительная часть российских экспертов оценивала политику Г.Коля в отношении Москвы как альтруистскую, диктуемую искренней заботой немцев о судьбах пострадавших от «шоковой терапии» русских. Да, были кредиты, гуманитарная помощь, в том числе из продовольственных резервов НАТО, за пайки военнослужащих бундесвера россияне не скупились на слова благодарности. Однако версию о своем альтруизме канцлер скоро рассеял, отказавшись продлить срок вывода частей Советской армии из Германии до десяти лет, то есть с 1990 по 2000 год. Он настоял на четырех годах. Опытный германский политик тонко уловил благодушие российского Президента Б.Ельцина, воспользовался широтой русской души.

Первый заместитель главкома ГСВГ А. Терентьев вспоминает, что, желая еще больше расположить к себе Г.Коля, Президент России Б.Ельцин решил осуществить и этот укороченный вывод досрочно: вместо 31 декабря — 31 августа 1994 года. В сжатые сроки предстояло вывести более полумиллиона человек — 339 тыс. военнослужащих, 207 тыс. членов их семей, включая 50 тыс. школьников. На вооружении шести армий, 22 дивизий, 49 бригад и 42 отдельных полков группы войск находилось современное оружие с боеприпасами, огромная система материально-технического обеспечения. Для сравнения, в 1990 году Пентагон объявил о выводе 60 тыс. военнослужащих с территории Германии из состава находящегося там контингента в течение семи лет; Франция — 50 тыс. военнослужащих за четыре года³. Г.Коль преподнес вывод российского контингента как свою заслугу, как очередной триумф германской дипломатии, и общественное мнение ФРГ отреагировало на это должным образом. По итогам выборов 1994 года, он еще на четыре года продлил мандат своих полномочий.

Чтобы там ни говорили, но уходившие из Германии русские солдаты возвращались домой с чувством выполненной миссии — освободителей немцев и Европы от фашистской тирании, с уверенностью, что время нацизма больше не повторится. В этой связи вспоминаются слова одной солдатской песни того времени, которые хорошо мне запомнились: «Прощай Германия, прощай! Нас ждет любимый отчий край. Давно угас пожар войны, друзьями остаемся мы». Уходящие оккупанты такие песни не складывают.

Среди многочисленных двусторонних документов СССР/РФ — ФРГ в эпоху Г.Коля важное место занял Договор о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и ФРГ от 9 ноября 1990 года, а также Соглашение между Правительством РФ и Правительством ФРГ об уходе за военными могилами в РФ и ФРГ от 16 декабря 1992 года (вступило в силу 21 июля 1994 г.), обеспечивающее, в частности, уход и сохранность российских воинских захоронений в Германии. Россия благодарна немцам за внимательный и цивилизованный уход за российскими мемориалами. И на этом фоне контрастом выглядят действия Польши, — ее Сейм именно 22 июня 2017 года принял решение о сносе мемориалов воинам Красной армии, павшим в боях за освобождение Польши от нацизма.

Военно-мемориальная, историческая сферы сегодня являются приоритетными направлениями сотрудничества двух стран. Среди сакральных мест в Берлине — Германо-российский музей «Берлин-Карлсхорст», в здании которого был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Разноплановая работа музея, его экспозиции, временные выставки, конференции призваны сохранять память о майских днях 1945 года, они служат предупреждением о недопущении новой трагедии. По инициативе Б.Ельцина и Г.Коля была создана Совместная комиссия по изучению новейшей истории российско-германских отношений, первых участников которой в январе 1998 года в Бонне федеральный канцлер принял лично. Г.Коль — первый германский канцлер, который лично участвовал в торжествах по случаю 50-летия Дня Победы в Москве. Затем по его стопам в Москве 9 мая 2005 и 2010 годов побывали соответственно канцлеры Г.Шрёдер и А.Меркель.

Как стратегически мыслящий государственный деятель, Г.Коль не мог не думать о будущем поколении политиков ХДС. Подобно В.Брандту у него были свои «политические внуки и внучки». Среди «внучек» — «девушки Коля» Ангела Меркель и Клаудия Нольте. Как представительницы Восточной Германии, они призваны не только придать политике ХДС женский шарм, но и содействовать превращению новых федеральных земель в «цветущие ландшафты». Г.Коль энергично способствовал карьере обеих. Впервые став канцлером в 2005 году, А.Меркель имеет все шансы в 2017 году переизбраться на четвертый срок. К.Нольте в 28 лет стала самым молодым федеральным министром по вопросам семьи, женщин и молодежи, с 2013 года возглавляет московское представительство Фонда К.Аденауэра.

Блестящая карьера складывалась у одного из молодых перспективных политиков ХДС, руководителя молодежного крыла партии, депутата Бундестага Филиппа Мисфельдера. Перед каждой зарубежной поездкой, в том числе и в Россию, важными заседаниями ХДС он советовался со своим наставником. Жаль, что амбициозный, талантливый политик, с симпатией относившийся к России, ушел из жизни в 35 лет.

Г.Коль неоднократно обращался к проблематике сохранения традиционных национальных добродетелей, семейных традиций, патриотизма, немецкой идентичности с европейским наполнением, видя в этом залог морального и духовного здоровья нации, преодоления негативных демографических последствий войны. Сетовал на то, что немецкие школьники не знают слов гимна ФРГ.

Г.Коль воплотил в себе лучшие качества лидера европейского масштаба с сильными и слабыми сторонами человеческого характера. Он призывал вести предвыборную кампанию в жестком стиле, не превращая ее, однако, в обвинения и оскорбления. Хотя в своих выступлениях нередко прибегал к уничижительным характеристикам своих соперников. Противник войны и насилия, он в активистах германского антивоенного движения видел «красных, коммунистов, купленных субъектов от зеленых до социал-демократов».

В последние годы жизни Коль дал беспощадные оценки и политическим оппонентам, и тем, кто когда-то был к нему близок, в том числе в действующем руководстве ФРГ. Досталось и М.Горбачеву, и А.Меркель, один не смог удержать власть, другая — не умеет правильно есть ножом и вилкой. С теплотой Г.Коль вспоминал беседы с Б.Ельциным, которого канцлер считал высокоинтеллигентным человеком и с которым они вместе в сауне «продвигали взаимопонимание между народами, творили мировую историю»⁴.

Г.Коль — ранимый человек. Он не смог простить предательства со стороны своих партийных соратников, выдвиженцев, с легкой руки которых он стал мишенью в СМИ из-за скандала с «черной партийной кассой». Он отказался назвать имя спонсора, внесшего солидные суммы для выборной кампании ХДС, но вспоминал добрым словом тех, кто по-человечески поддержал его в трудные минуты.

Г.Коль грамотно воспользовался плодами объединения Германии, что выразилось в формировании новой германской геополитики, налаживании сотрудничества и взаимопонимания Берлина с бывшими странами Варшавского договора при сохранении российского приоритета. Он поднимал тему предоставления Германии места постоянного члена Совета Безопасности ООН. Германский реалполитик — вот фирменный стиль работы Г.Коля как канцлера Германии.

Традиционный гипотетический вопрос о том, что бы рекомендовал и как бы поступил Г.Коль для дальнейшего развития отношений своей страны и ЕС с Россией, предполагает такой возможный ответ. Талант Г.Коля видеть мир в глобальном измерении с его противоречивыми коллизиями, новыми рисками и угрозами мог бы привести его к решению создать команду единомышленников, способных смотреть в будущее сквозь контуры обновленной архитектуры безопасности Европы с непременным участием России. Полагаю, что беседы Г.Коля с В.Путиным обогащали представления бывшего канцлера относительно того, какие процессы происходят в нашей стране, для которой важно сохранить свою идентификацию как многонационального государства с его уникальными культурно-историческими традициями, достижениями и специфическими проблемами.

Думается, Г.Коль, как никто другой, смог бы понять судьбоносную привлекательность России для жителей Крыма. Как мудрый политик, философ, он не мог не знать историю России в конфигурациях империи, Советского Союза, новой России. Он, на собственном опыте зная, был посвящен в психологию русских относительно их ощущения себя как разделенной нации. Хотелось бы верить, что в этом вопросе он смог бы выступить в качестве, как любят называть себя действующие немецкие политики и эксперты, реального адвоката интересов тех простых русских, которые желают воссоединения, русских, которые поступили столь великодушно при решении германского вопроса.

Великий европейский немец Г.Коль высоко ценил созданный многими поколениями немецких и российских государственных деятелей и гражданского общества бесценный капитал доверия, достигнутые внушительные достижения торгово-экономического партнерства, широкие гуманитарные контакты РФ — ФРГ. Жизнь Г.Коля, его руководство страной — по сути лидером и локомотивом Европы — еще раз подтверждают вечную истину: политики, познавшие на себе тяготы Второй мировой войны, потерю родных, близких, друзей, куда больше ценят человеческую жизнь, бережно относятся к человеческому капиталу, выстраивают отношения даже с не очень удобными партнерами на основе прагматизма, компромисса, нежели чистые теоретики. Не теряя при этом патриотического чувства, не предавая национальные интересы государства, собственного народа. И что особенно важно — таким людям не присущи мелочность и мстительность, надменность и морализаторство. Таким Г.Коль останется в памяти многих русских.

¹Maser Werner. Helmut Kohl. Der deutsche Kanzler. Biographie. Berlin-Frankfurt am Mein: Verlag Ulstein. GmbH, 1990. S. 47.

²A.von Plato. Die Vereinigung Deutschlands — ein weltpolitisches Machtspiel. Berlin: Christoph Links Verlag links Druck GmbH, 2002. S. 45-47.

³Der Abzug. Die letzten Jahre der russischen Truppen in Deutschland. Ch.Links Verlag, 2016. S. 93-95.

⁴Schwan H., Jens T. Vermächtnis. Die Kohl-Protokolle. München: Wilhelm Heyne Verlag, 2014. S. 22, 85, 103, 153-155.

Путин на «Валдае»: опоздание в рекламных целях

Юри Вендик
Би-би-си, Сочи

23 октября 2015

Автор фото, RIA Novosti

Подпись к фото,

Рядом с Владимиром Путиным и новой «Ладой-Вестой» был и представитель «прагматичной цивилизации» — президент «АвтоВАЗа» Андерссон Бу Инге

Когда пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков утром в четверг объявил, что Путин, возможно, приедет на встречу Валдайского клуба на новой «Ладе-Веста», это несколько оживило атмосферу в целом скучноватого форума. Злоязыкие журналисты принялись гадать, доедет ли эта»Лада» до горного отеля «Поляна 1389».

«Лада» доехала, конечно — не для того Путин и АвтоВАЗ затевали эту акцию, чтобы случились какие-то накладки. Вопрос, когда доехала.

Путин по обыкновению опоздал, причём в этот раз опоздал на два часа. В результате всё затянулось до ночи.

«Да ужас просто! Столько часов подряд уже работаем, — жаловалась уезжающим журналистам девушка из персонала газпромовского отеля в горной части олимпийской деревни. — Причём мы же с фсбшниками-фсошниками вместе сидели, мы слышали, что он всё это время не где-то там, он здесь был. Обедал в «Лауре», потом катался на машине этой».

Собравшиеся на «Валдай» в горах Кавказа зарубежные эксперты не жаловались. Они выходили с заседания с Путиным в десятом часу вечера усталые, но довольные. Они опять увидели и услышали Путина.

На большее они и не рассчитывали.

«Я не жду от Путина каких-то сенсационных заявлений», — сказал журналистам во время двухчасового ожидания в зале один из них. И Путин его не подвёл. Почти всю свою вступительную речь он напоминал собравшимся, за что он не любит Соединённые Штаты. Аудитория снова услышала, что США страдают мессианизмом, обманывают Россию, третируют европейских союзников и совсем уж ни во что не ставят волю народов стран третьего мира. Например, сирийского народа и его представителя Башара Асада.

А в конце филиппики Путин призвал США одуматься и объединиться с Россией в борьбе с общим врагом — терроризмом.

И ни слова об Украине.

Божественное и прагматика

Автор фото, RIA Novosti

Подпись к фото,

Президент прибыл, когда над горами сочинского «Валдая» уже сгустились сумерки

И гости-политологи, а также журналисты поддержали Путина в этой расстановке приоритетов. Первые несколько вопросов были о Сирии. А президент России с удовольствием отвечал и вновь и вновь пускался в мировоззренческие рассуждения. Например, о мотивах поведения держав на мировой арене.

«В основе русского мировоззрения лежит представление о добре и зле, о справедливости, о божественном. А в основе западного начала — я бы не хотел, чтобы это прозвучало как-то не так — лежит «интерес». Прагматичность. Прагматика», — обнаружил Путин воззрения человека, чьё знакомство с духовными скрепами западноевропейской цивилизации началось и в основном закончилось на статьях советской прессы о «мире чистогана».

На разогреве у Путина днём в отеле «Поляна 1389», где проходил Валдайский форум этого года, выступили министр иностранных дел Сергей Лавров и глава президентской администрации Сергей Иванов.

Лавров, выйдя с закрытого заседания «Валдая» (они все, кроме последнего с Путиным, были закрыты для прессы), дал интервью телеканалу «Россия». «Я думаю, среди наших партнёров, несмотря на антиасадовские, демократизаторские настроения, растёт понимание… Это ошибка американцев — отказ координировать с нами антитерористические усилия… Усадить всех сирийцев за стол переговоров. .. Никакие внешние игроки не смогут решить за них…», — послушали все прочие СМИ ответы Лаврова звезде российского телеэкрана — и захотели кое-что уточнить. Но министр прошёл сквозь толпу репортёров прочь с веранды газпромовского отеля со словами «ну ребята, ну я же всё уже сказал».

Подпись к фото,

К главе администрации президента Сергею Иванову подпустили уже только проверенных журналистов

Глава администрации президента Сергей Иванов вышел уже только к проверенной российской прессе: центральные государственные каналы и агентства. Помощник заранее отвёл корреспондентов в сторонку — слышно не было, но, как подсказывает опыт, они «согласовали» вопросы. «Чужих» журналистов на веранду к Иванову ФСО не пустила, а «лишних», случайно там оказавшихся, относительно вежливо выгнали. О чём шла речь, эти лишние очень скоро узнали из агентств.

«Можно ли говорить о провале политики изоляции России?» — спросили Иванова российские журналисты. «Можно», — разрешил Иванов.

«Были ли вопросы об Украине?» — выполнили подачу российские журналисты. «Сегодня про Украину почти не было вопросов. Вопросы концентрировались вокруг борьбы с терроризмом, вокруг российско-американских отношений», — принял Иванов.

В любой момент может проехать Путин

Окончания встречи Валдайского клуба в «горном кластере» олимпийского Сочи с огромным нетерпением ждал не только персонал «Поляны 1389» — после заседания все участники отправились на гала-ужин. А внизу, на трассе, ведущей через весь кластер, Красную поляну и Эстосадок, в сторону Адлера, через каждые сто-двести метров переминались с ноги на ногу полицейские. В верхней части трассы ждали несколько десятков машин: движение было перекрыто — ведь в любой момент может проехать Путин.

Незадолго до полуночи на остановке «Горная карусель» у пустой и тихой трассы сидела и ждала автобуса молодая пара. Они уже не надеялись, что автобус придёт, но от нечего делать всё-таки ждали — и смотрели на смартфоне теленовости про приезд Путина.

«Хорошая машина, приёмистая», — хвалил в репортаже президент «Ладу-Весту».

Через несколько минут мимо просвистел кортеж. В одной из машин сидел настоящий, не телевизионный президент Путин. Но машина эта была отнюдь не «Лада-Веста».

Жизнь, как волшебство: как поверить в чудо, если вы — прагматик, — история врача

«Есть два способа прожить жизнь: или так, будто чудес не бывает, или так, будто вся жизнь — чудо», — уверял Альберт Эйнштейн. Согласитесь, второй вариант выглядит заманчиво. Порой, конечно, жизненный опыт и натренированный аналитический ум мешают нам, прагматичным леди, верить в чудеса. А зря, ведь от этой веры так много зависит…

Вместе с генеральным директором сети медицинских центров «Мати та дитина» Наталией Данкович мы говорили о том, как человеку с научным складом ума позволить Вселенной удивлять себя. Имея за плечами 25-летний стаж в медицине, она не перестает повторять, что многие секреты мироздания так и останутся нераскрытыми. И среди них — тайна зарождения жизни. Наталия уверена, что медицина — лишь инструмент высшего провидения. И, хотя врачи и продвинулись в технических вопросах понимания того, как устроен наш организм, тайну человеческой души не удалось раскрыть никому. Гендиректор поделилась случаями из личной практики, которые заставили ее поверить в чудеса.

Слово, которое лечит

Наталия Александровна говорит, что жизнь то и дело преподносит ей сюрпризы. Большинство из них связаны с работой. Ведь репродуктология, по словам нашей героини, направление в медицине настолько тонкое, многогранное и местами непредсказуемое, что поводов удивляться с головой хватает и врачам, и пациентам. А всё потому, считает Данкович, что на приеме между репродуктологом и пациентом возникает особая «химия». «Я помогаю бездетным парам стать родителями уже больше двадцати лет. И хотите верьте, хотите нет, но до сих пор не понимаю как. Но я точно знаю, что добиться результата помогает мой настрой, — убеждена гендиректор. — Врач на приеме должен быть воодушевлен и, если хотите, счастлив».

Наталия ручается, что часто ее женское и врачебное чутье помогает правильно подобрать не только тактику лечения, но и слова, которые сделают его эффективным. «Одним нужен кнут, другим — пряник. Одним достаточно фразы «ты сможешь», а другим стоит описать каждый этап и дать самим убедиться в своих силах, — рассказывает Данкович. — Часто для того, чтобы женщина воспряла духом, важно акцентировать внимание не на проблемах, а как раз, наоборот — на ее сильных сторонах. Стараюсь в таких случаях начинать прием со слов «ты будешь мамой», убедить пациентку в том, что у нее всё хорошо, но стоит поправить здоровье в некоторых пунктах. Фокусы языка, посыл и психологические техники волшебным образом творят чудеса с людьми», — делится инсайтами гендиректор.

Наталия Александровна утверждает, что в медицине случаются вещи, которым не учат в институте. И в деле они действительно выглядят, как волшебство.

«Однажды ко мне на прием пришла женщина с девятилетним стажем лечения бесплодия. Мы выбрали программу, пролечились, добыли и оплодотворили яйцеклетки и в конце концов сделали перенос. И как же я удивилась, когда на УЗИ вместо одного эмбриончика я увидела два. Пациентке удалось после переноса еще и забеременеть самостоятельно! Оказывается, эти 9 лет она просто нуждалась в правильном лечении, тактичном подходе и, наверное, уверенности в себе. По-другому этот случай объяснить не могу», — делится Наталия Александровна и добавляет, что женщина уже родила здоровых и абсолютно непохожих друг на друга двойняшек.

От риска — к чуду

Во время разговора с Наталией Данкович мы не раз говорили о том, как личность врача влияет на жизнь и дальнейшую судьбу пациентов. Ведь от решения, которое примет или не примет доктор, зависит быть чуду или нет. И, по мнению гендиректора МЦ «Мати та дитина», порой приходится идти на риски ради того, чтобы сделать людей счастливыми. «Есть пациенты, с которыми проживаешь целую жизнь. Не спишь ночами, поддерживаешь связь 24/7, не даешь сдаться, держишь кулачки на каждом этапе программы и продолжаешь наблюдать за детьми по мере их взросления», — сообщает Наталия.

Бывает и такое — иногда ребенок появляется на свет с неутешительным прогнозом для жизни: рождается слабым, бездыханным, без единого звука и крика. «И вдруг в одно мгновение в объятиях мамы, его греющей и тихо про себя молящейся, малыш начинает оживать. И вот он уже кричит, розовеет и его жизненные показатели выравниваются. Мы смотрим, а перед нами идеальный ребенок, еще 5 минут назад не подававший признаков жизни», — откровенничает Наталия Александровна. Говорит, что в такие моменты сложно сдерживать слезы и не поверить в чудо или во что-то сверхъестественное — в то, что дало силы маме и малышу преодолеть трудности.

Более того, по словам доктора, иногда медики недооценивают силы природы. За время врачебной практики Данкович не раз приходилось наблюдать картину, когда самые слабые эмбрионы, на которых никто не делал ставки, после переноса в тело матери развивались активнее и лучше остальных и превращались в сильных и здоровых малышей. «Это свидетельствует о том, что мы еще многого не знаем о природе, а значит и не имеем права отбирать у будущих детей шанс на рождение», — утверждает Наталия.

Еще одним знаковым случаем в практике Наталии Данкович стала беременность и роды пациентки, которой, по всем канонам медицины, не суждено было родить. «У нее была патология матки: вдоль и поперек ее пронизывали кисты. Забеременеть самостоятельно у девушки не получалось, а предлагать экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) при такой патологии врачи до меня не решались: слишком серьезной была угроза для жизни. Но я рискнула и… не прогадала», — излагает Наталия и в то же время отмечает, что тогда на долгое время лишилась сна и покоя. Нужно было постоянно следить за состоянием матери и плода, контролировать, чтобы не разорвались кисты, чтобы жизням обоих ничего не угрожало. «Она родила. И это было настоящее чудо. Мне кажется даже, она до конца не верила, что всё получится. Мы обе шли на риск, к счастью, оправдавшийся», — вспоминает Данкович, подчеркивая, что риск благороден не всегда. И, если чудо уже случилось однажды, искушать судьбу раз за разом не стоит. «Сейчас эта женщина хочет стать матерью еще раз. Но я, как врач, прошу ее смотреть на ситуацию трезво и не торопить события. Ведь не факт, что в следующий раз удастся избежать драмы», — делится Наталия Александровна и в то же время говорит, что верить в себя и верить в чудо стоит всем.

«До сих пор удивляюсь, как из двух клеток нам удается создать жизнь. Но точно знаю, что вдыхаем эту жизнь в человека явно не мы», — откровенничает доктор.

***

Чудеса происходят независимо от того, верим мы в них или нет. Жизнь приносит сюрпризы и поводы для радости, стоит лишь замечать их. И абсолютно неважно, какой у нас склад ума, жизненные убеждения и кредо: оставлять место для чего-то волшебного — просто необходимо, особенно накануне Нового года.

РОМАНТИКА VS. ПРАГМАТИСТЫ — Орландо Сентинел

Вы из тех, кто рыдает над такими фильмами, как «Неспящие в Сиэтле» и «Призрак»?

Или вы выходите из театра с сухими глазами, лишь слегка развлекаясь тем, что вы считаете надуманным папашей?

Ваш ответ может рассказать кое-что о том, в какую сторону вы склоняетесь — в сторону романтизма или прагматизма.

У большинства из нас есть характеристики обоих, — говорит психолог из Орландо Эмми Фриман. Но у некоторых из нас есть сильные романтические или прагматические наклонности, говорит она, в зависимости от того, что мы видели в детстве.

«Вы смотрите на своих родителей, и если они были романтичны друг с другом, если они удивляли друг друга, сильно трогали друг друга, это легко смоделировать», — говорит Фриман.

Если бы мама и папа были сдержанны и проводили свое свободное время уборкой в гараже, а не обнимались на диване, вы с большей вероятностью смоделировали бы такое прагматичное поведение, — говорит она.

Романтики и прагматики очень по-разному подходят к жизни и любви.

Например, большинство романтиков ненавидят брачные соглашения; прагматики, по крайней мере те, кто не придерживается строгих религиозных взглядов на брак, рассматривают добрачные контракты как здравый смысл.

Романтики, жаждущие нижнего белья или отпуска на выходных, чтобы отпраздновать особые случаи; прагматики так же довольны прибором или набором гаечных ключей.

«Я не против получить вещи, которые мне нужны на день рождения и Рождество», — говорит 27-летняя Ева Лион, домохозяйка из Орландо, не сомневающаяся в своем месте в романтико-прагматическом континууме. «Я думаю, что сейчас время получить то, что вам нужно, но вы не можете себе этого позволить».

Естественно, муж Том, 35 лет, — романтик, который любит удивлять Еву духами и открытками с собственными стихами.

Она не возражает.

«Когда он пишет стихи, я знаю, что это от его сердца, и это действительно меня трогает», — говорит Лион.

Однако она проявляет свою привязанность и другими способами.

«Я убираю для него дом, готовлю особенный ужин», — говорит Лайон, инженер-электрик, который остается дома, чтобы ухаживать за 11-месячным сыном пары.

Романтики верят, что их отношения могут поддерживать тот возвышенный «кайф», который характеризует новую любовь, и они теряют самообладание, пытаясь сохранить его; прагматики ожидают, что их отношения к оседают в удобное общение, что черпает свою силу из обязательств и напряженной работы.

«Я не от любви с липкими глазами, слюной, слюной, ошеломленной», — говорит Лион. «Я влюбился в Тома, но ты переживаешь трудные времена, и тебе приходится с ними работать».

Романтики и прагматики тянутся друг к другу, ну, ну, в общем, по практическим причинам. Они уравновешивают друг друга.

«Романтики привлекательны, потому что они энергичные, полные приключений, любящие люди», — объясняет Фриман. «Прагматики привлекательны, потому что они стабильны и последовательны. Это привлекает романтиков, которые часто бывают непостоянными.«

Конечно, обобщения опасны. Многие стабильные, последовательные люди — романтики с туманными глазами.

« Под звездами »

Берт Вулф, инженер из Орландо, кажется, основывается на практике. Как и Лион, он инженер, который стремится к логике и математике.

Но когда дело доходит до отношений, 53-летний Вулф — луна-июньский лодыжник.

Похоже на персонажа из «Рыхлителя лифа Аманды Куик», Вулф задумчиво рассказывает «Тайм-аут в лесу с кем-то под звездным небом» или переполняемый восторгом при виде женщины, с которой он устраивал пикник, и «просто схватил ее на руки и поцеловал — это было абсолютной, полной романтикой. «

« Мосты округа Мэдисон », самый продаваемый рассказ о недолговечном романе, входит в число его любимых книг.

« Это действительно просто разорвало меня », — говорит Вулф.« Я мог прочитать это снова и почувствовать все. эти чувства снова и снова ».

Aarrrgghh, скажет прагматик. Сюжет был предсказуем, персонажи ничем не примечательны.

Вулф разведен и все еще ищет настоящую любовь. может никогда не произойти из-за его высоких стандартов.

Его склонность идеализировать людей в целом и женщин в частности, наделить их благородством, которым они, возможно, не обладают, мешает, говорит он.

«Наряду с романтизмом приходит определенная наивность в отношении других людей», — объясняет Вулф. «Когда я вижу, что они не такие, какими я ожидал, я иногда чувствую себя обиженным, преданным или, чаще, просто глупым. Я прошел долгий путь, чтобы видеть людей лучше, чем раньше, но я Я до сих пор постоянно удивляюсь «.

И он больше не мучается из-за того, что остался холостым.

«В последние пару лет я начал оглядываться назад и говорить:« У меня были хорошие времена. Если я никогда не найду эту единственную настоящую любовь, все будет в порядке ». Я не чувствую того отчаяния, которое было у меня раньше ».

Романтики верят

Это отчаяние характерно для обратной стороны романтизма, говорит Фримен: взаимозависимости.

«Созависимые так боятся остаться одни, что подойдет любой», — говорит она.

«Созависимые действительно имеют низкую самооценку, так что любой, кто обращает на них внимание, думает:« О, черт возьми, это должно быть любовь.'»

Но Майкл Бернье из Дельтоны, самопровозглашенный безнадежный романтик, не верит в само понятие созависимости.

» Я слышал всякую чушь о созависимости, но знаете что? Я просто не одинокая душа », — говорит Бернье, 35.

« Я намного лучше во всем, когда я влюблен. Я стараюсь лелеять, защищать, прогрессировать, расширять свою жизнь ».

Однако Бернье, продавец, отмечает, что его романтизм иногда вызывает проблемы.

Например, он недавно подошел к женщине, которую даже не знал, и сказал ей, насколько она напомнила ему персонажа французской картины.

«Я выпалил прямо, что типично для меня», — говорит Бернье. «Я говорю то, что в моем сердце. Потом я подумал:« Надеюсь, она не думает, что я какой-то псих ». «

Конечно, у прагматизма есть и обратная сторона.

Ева Лайон говорит, что ее муж бесконечно более игрив с их сыном, чем она, хотя она поправляется.

«Я многому научился, родив ребенка», — говорит Лион. «Иногда я слишком логичен. Родительство учит меня немного расслабиться и уравновесить мою личность.«

Прагматизм, доведенный до крайностей, порождает циников, — говорит Фриман.

« Циник ищет недостатки в людях и обстоятельствах », — говорит она. . »

Романтики, конечно, верят, что все будет хорошо, черт побери, они будут — сколько бы разводов и разбитых сердец они ни пережили.

« Они люди, которые просто более оптимистичны, чем другие во всем — не только романтика », — говорит Фриман.

Бернье, у которого было три плохих отношения за три года, не утратил своего энтузиазма в отношении Истинной Любви.

Прагматизм | Интернет-энциклопедия философии

Феминистско-прагматизм — это философская традиция, которая опирается на идеи как феминистской, так и прагматической теории и практики. Он в основном связан с расширением философской мысли через активизм и жизненный опыт и предполагает, что феминистские и прагматические идеи взаимовыгодны для освободительных целей.Феминистский прагматизм подчеркивает необходимость исправления ложных различий или дуализмов, поскольку они обычно приводят к очернению одного оппозиционера другим. Таким образом, феминистки-прагматики критикуют такие бифуркации, как мысль / действие, разум / тело, универсальное / частное, и показывают, как искаженное предпочтение одного по сравнению с другим приводит к философским теориям, которые неспособны объяснить наше гендерное существование, положение в обществе, понимание знаний или учебный опыт. Феминистки-прагматики вносят свой вклад в текущие дебаты в области эпистемологии, социальной и политической философии, философии образования, этики и метафизики.Их работы отражают теоретические успехи теоретиков-феминисток, особенно в течение второй половины двадцатого века, и в то же время основываются на принципах и критике классических прагматиков.

Важно отметить, что современные феминистки-прагматики подчеркнули тот факт, что женщины, по сути, феминистки, сыграли центральную роль в развитии самого классического прагматизма, либо влияя на работу философов-прагматиков-мужчин, либо создавая великих мыслителей сами по себе.Таким образом, это означает, что феминистский прагматизм можно проследить до истоков самого прагматизма, который развивался в основном в Северной Америке примерно с середины девятнадцатого века до середины двадцатого века, совпадая с прогрессивной эрой 1890–1920 годов.

Эта статья начнется с представления раннего феминистского прагматизма в первом разделе, а затем перейдет к обсуждению современного феминистского прагматизма во втором разделе. Всюду обсуждаемая философская традиция будет называться феминистско-прагматизмом, хотя некоторые теоретики называют ее прагматизмом-феминизмом или, действительно, используют оба термина как синонимы.Современная терминология не подразумевает предпочтение феминизма перед прагматизмом, а просто указывает на традицию совместного философствования феминизма и прагматизма.

Содержание

Ранний феминистский прагматизм
1. Классический прагматизм и возрождение феминистско-прагматической работы
2. Джейн Аддамс
3. Наследие ранних феминисток-прагматиков
Современный феминистско-прагматизм
Заключение
Ссылки и дополнительная литература
1. Источники ранних прагматиков и феминисток-прагматиков
2. Современные феминистско-прагматические источники:
  1. Введение или обзоры
  2. Дополнительные или специализированные источники

1.Ранний феминистско-прагматизм

а.

Классический прагматизм и возрождение феминистско-прагматической работы

В 21 ^-м-м веке прагматизм пережил нечто вроде возрождения, когда современные философы вернулись к работам классических прагматиков, переназначив их идеи и методы для решения текущих философских проблем. Среди таких неопрагматиков растет число мыслителей и активистов-феминисток, которые стремятся особенно использовать теории и концепции прагматизма для решения проблем, возникающих в репрессивных системах, структурированных по полу, расе, классу и другим признакам различия.Как будет показано в этой статье, есть несколько аспектов прагматической философии, которые, похоже, пересекаются с приоритетами феминисток, что делает прагматизм привлекательным и ценным ресурсом для совместного феминистско-прагматического подхода.

Таким образом, феминистки нашли полезного « союзника » (Siegfried 1993a, 2) в прагматизме как средстве размышления о себе и мирах, в которых они живут, это возвращение феминисток к прагматизму также обнаружило ранее неизвестных или игнорировавшихся исторических мыслителей классического периода. .Чаще всего историографии прагматизма идентифицируют классических прагматиков как Чарльза Сандерса Пирса, Уильяма Джеймса, Джона Дьюи, а иногда, в меньшей степени, Джорджа Герберта Мида, Джорджа Сантаяна или Джозайю Ройса (подробнее по этим темам см. Прагматизм). Однако феминистки показали, что исторические отчеты, которые ограничиваются только этими цифрами, не учитывают вклад женщин в развитие прагматизма и не признают важную роль женщин-прагматиков как классических прагматиков.

Например, Алиса Чипман Дьюи, жена Джона Дьюи, оказала значительное влияние на мысль последнего; действительно, она руководила экспериментальной лабораторной школой в Чикагском университете, где образовательные теории Дьюи находили применение в реальной жизни (см. Джона Дьюи). . Более того, феминизм и религиозная неортодоксальность Алисы оказали большое влияние на траекторию идеализма и теизма Дьюи, и теперь общепризнано, что озабоченность Дьюи социальными проблемами своего времени может быть приписана Алисе (West, 78–79). Дьюи и Элис познакомились в Мичиганском университете, где женщинам только недавно разрешили учиться и где Дьюи работал молодым преподавателем философии. Они поженились в 1886 году, и на протяжении всей своей жизни Алиса продолжала влиять на убеждения Дьюи, уделяя особое внимание правам женщин, продолжая расширять свои знания и практику в области образования — области, в которую она вошла в качестве учителя до поступления в колледж. . Описывая свою мать как женщину с «блестящим умом… чувствительной натурой в сочетании с неукротимым мужеством и энергией», Джейн Дьюи считала Алису в значительной степени ответственной за «раннее расширение… философских интересов Дьюи с комментаторских и классических на область современной жизни». (Дьюи 1987, 21).Учитывая, что Дьюи понимал философию как средство решения проблем своего времени, и учитывая, что Алиса пробудила в Дьюи своего рода общественное сознание, очевидно, какую ключевую роль она сыграла в мысли Дьюи и, в свою очередь, в развитии прагматизма в целом.

Хотя несколько женщин оказали такое влияние на прагматизм, есть примеры женщин-мыслителей этого раннего периода, которых можно по праву отнести к классу традиционно признанных прагматиков.Таким образом, недавние попытки восстановить работу женщин-прагматиков привели к идентификации Джейн Аддамс как философа и социального реформатора, имя которой должно быть указано вместе с Пирс, Джеймсом и Дьюи в исторических анналах прагматизма. Как и Элис Чипман Дьюи, Аддамс оказала огромное влияние на Дьюи, однако она также была плодовитым писателем и активистом, стремившимся осуществить те изменения в реальной жизни, которые она теоретизировала. Многие другие прагматики в то время были связаны с Аддамс, особенно через ее штаб-квартиру активистов и дом, Халл Хаус.Аддамс создала Халл-Хаус как центр для местных мероприятий и общественных организаций, поскольку она делила свою жизнь с различными группами иммигрантов одного из беднейших районов Чикаго. Вскоре Халл Хаус стал центром для людей, желающих внести свой вклад в видение Аддамса, и несколько женщин вышли из этой среды, уже осуществив существенные изменения в таких различных областях, как образование, производственные отношения и архитектура, и впоследствии сделали успешную карьеру, часто часто как первые ведущие женщины в выбранных ими областях.

Шарлотта Перкинс Гилман, например, прожила в Халл-хаусе месяц и была видным социальным реформатором, обращая особое внимание на домашнюю роль женщин и политику городского планирования. Гилман утверждала, что разделение труда ставит женщин в невыгодное положение и ставит их в ловушку в домашней сфере, и она утверждала, что домашний труд должен быть профессиональным. Таким образом, Гилман считается занимающей место в истории материального феминизма, однако также было показано, что она по праву «принадлежит [g] к пантеону прагматизма» (Upin, 56).Помимо очевидных отношений Гилмана с Джейн Аддамс и Халл Хаус, Джейн Упин также описывает свою, возможно, личную, но определенно интеллектуальную связь с Джоном Дьюи. Фактически, Гилман, как говорят, расширяет прагматические взгляды последнего, расширяя базовый принцип «энвайронментализма» (то есть представление о том, что человеческая природа может быть изменена окружающей средой), теоретизируя заключение женщин в домашнюю сферу и эффект, который это оказывает на женщин как на людей (Upin, 48–54). Разделяя уважение Дьюи и Аддамса к дарвинизму и их противодействие его детерминированному прочтению, Гилман присоединяется к своим современникам-прагматикам, соединяя дарвинизм с верой в способность людей вызывать изменения.Как и Аддамс, она считает, что такие изменения особенно актуальны для женщин, и поэтому является ярким примером ранней феминистки-прагматика.

В то время как Халл Хаус был центром прагматической активности и интеллектуализма, университеты, в которых преподавали прагматики, выполняли аналогичную роль. Например, Элла Флэгг Янг училась у Джона Дьюи в Чикагском университете и получила докторскую степень по теме «Изоляция в школе», прежде чем занять пост руководителя лабораторной школы.Янг была зрелой ученицей, у нее уже была успешная карьера педагога, и Дьюи использовала свой обширный опыт в разработке и применении прагматических концепций и идей образования. Однако и Дьюи, и Янг влияли друг на друга, и Дьюи на самом деле утверждал, что Янг часто недооценивал ее собственную прагматическую работу, которую он описывал как «конкретный эмпирический прагматизм со ссылкой на философские концепции до того, как доктрина была когда-либо сформулирована в печати» (цитируется по Seigfried 1996, 81). После ухода Дьюи из Чикагского университета Янг стала первой женщиной-руководителем государственных школ Чикаго, а также первой женщиной-президентом Национальной образовательной ассоциации.

Уезжая из Чикаго, Дьюи преподавал Элси Рипли Клэпп в Колумбийском университете, которая одновременно работала его ассистентом в аспирантуре. Это было долгое и плодотворное сотрудничество, когда Клэпп не только помогал Дьюи структурировать и разрабатывать курсы, но и вносил свой вклад в исследования, особенно в области образования.Дьюи, кажется, получил от нее понимание, которое он признает в частной переписке или, скорее, тупо в своей опубликованной работе. Например, Шарлин Хэддок Зигфрид указывает на то, что Дьюи заявляет о своем долгу перед ней (и перед другими женщинами, оказавшими влияние) не в основном тексте своих работ, а скорее в предисловии (или в сносках, в зависимости от обстоятельств), оставляя слова Клэпа. точный ввод неясен, и неясна его точная природа и масштаб. И все же ее роль важна, как Дьюи в письме обильно описывает свою задолженность, отмечая, что «такое щедрое использование ваших идей, которое может произойти, если и когда я опубликую результат, кажется, выходит за рамки предел »(Зигфрид 1996, 50). Действительно, Дьюи поддержал Клаппа как своего преемника, когда тот вышел на пенсию, хотя его энтузиазм не был встречен администрацией Педагогического колледжа, поскольку она была обойдена для этой должности. Впоследствии Клэпп руководил двумя экспериментальными сельскими школами в округе Джефферсон, штат Кентукки, и в Артурдейле, штат Западная Вирджиния, причем последняя была проектом, задуманным Элеонорой Рузвельт. Она писала книги по образованию, в которых использовались прагматические идеи, выработанные во время ее работы с Дьюи, и была редактором журнала Progressive Education. К сожалению, ее работой и влиянием на работу Дьюи пренебрегли, и в рассказах об академической жизни последнего Клэпп вообще не упоминался, отсюда важность восстановления таких исторически упускаемых из виду цифр (Seigfried 1996, 47–52).

Люси Спрэг Митчелл, еще одна ученица прагматиков, находилась под влиянием не только Дьюи (с которой она на протяжении всей жизни развивала интеллектуальные отношения через своих родителей и чьи уроки она посещала в Педагогическом колледже в 1913 году), но и извлекла пользу из этого. подвергаясь воздействию прагматиков из Гарварда, включая Уильяма Джеймса, Джозайю Ройса, Джорджа Герберта Палмера, Хьюго Мюнстерберга и Джорджа Сантаяна.Она стала первым деканом по делам женщин в Калифорнийском университете в Беркли, одновременно занимая должность преподавателя английского языка. Митчелл иногда присматривал за ребенком друга, Полли, которого она усиленно изучала, и ее энтузиазм по поводу развития Полли проявился в смене карьеры в сторону детского образования. Полли умерла, когда ей было всего четыре года, но, несомненно, она оказала глубокое влияние на Митчелла, который взял ее за прагматическую образовательную теорию из реального жизненного опыта, полученного с Полли.Таким образом, хотя Митчелл посетила несколько классов философии, она не была заинтересована в том, чтобы стать философом, находя (мужчин) философов, которых она знала, эксцентричными или отстраненными. В Алиса Freeman Палмер, жена Герберта Палмер, однако, она нашла образец для подражания, а с Алисой был президентом Уэлсли в эпоху, когда образование женщин все еще спорной темой, Митчелл последовал ее примеру, как это было, отдав предпочтение для административной карьеры в Беркли. Повсеместный сексизм, с которым она столкнулась там, и ее растущая вера в «государственное образование [как] наиболее конструктивную атаку на социальные проблемы» (Seigfried 1996, 55) в сочетании с ее акцентом на опыте привели к тому, что в последнем сосредоточили внимание на образовании. часть ее жизни.Примечательно, что прагматическая образовательная теория и практика Митчелла закрепились в школе на Бэнк-стрит (Seigfried 1996, 52–57).

Ученица Джорджа Герберта Мида, Джесси Тафт — еще одна забытая фигура прагматика, недавно «обнаруженная» современными учеными, занимающимися восстановлением работы женщин-прагматиков. В 1913 году Тафт завершила свою докторскую диссертацию, которая, возможно, стала «первой докторской диссертацией». диссертация по философии женского движения »(Seigfried 1993b, 215). Названный «Женское движение с точки зрения общественного сознания», он удивительно современен по тону и, кажется, предвосхищает несколько важных вопросов и концептуальных идей, обсуждаемых сегодня теоретиками феминизма. Тафт утверждает, что женщинам мешают как в домашней, так и в общественной сферах, не имея контроля ни над одной из них, что в конечном итоге приводит к оторванности и недоразвитости себя с ограниченным социальным сознанием. Проводя параллели с рабочим движением, она, таким образом, объясняет задачу женского движения как двоякое предприятие, состоящее, во-первых, в необходимости «заставить женщин осознать свое отношение к социальному порядку, во-вторых, показать обществу его потребность в сознательной женственности». (Taft 225). Она отмечает, что положение женщин тормозит не только самость женщин, но и мужчин, а также «рост», как выразился Дьюи, общества в целом.Пишет Тафт:

Эта стадия социального развития [на которой у нас будут условия, благоприятные для контроля над социальными проблемами] никогда не будет достигнута до тех пор, пока любому большому классу людей, например, его женщинам, будет позволено, поощрено или заставлено существовать в нереальной мир преднамеренно поддерживается для этой цели. При этом «я» мужчин, поскольку они сформированы их отношениями к женщинам, никогда не достигнет полных возможностей самости, в то время как женщины останутся лишь частично самосознательными.(Taft 229)

Тафт расширяет теорию самости Мид и сочетает ее с трехсторонней категоризацией сознания, отвергая индивидуализм в пользу социального толкования самости в контексте попыток феминисток ввести избирательное право. К сожалению, собственная история жизни Тафта, кажется, является ярким напоминанием о довольно медленном прогрессе, достигнутом движением, которое она теоретизировала, поскольку ей потребовалось более двух десятилетий, чтобы найти постоянную должность после получения докторской степени (Seigfried 1993b, 215-218 ).

Подобное дискриминационное и сексистское обращение, несомненно, повлияло на жизнь и работу многих первых женщин-прагматиков. Университеты часто не хотели признавать женщин наравне с мужчинами, будь то студенты или преподаватели. Однако несколько студенток-прагматиков обнаружили в своих учителях философов-мужчин, поддерживающих женское образование, которые повторили свои курсы в женских колледжах (Рэдклифф в случае Гарварда) или взяли на себя обязательство совместного обучения. К сожалению, такой прогрессивности не всегда соответствовала университетская иерархия, и женщины-ученые изо всех сил пытались получить законное и заслуженное признание своей работы. Например, Мэри Уитон Калкинс с отличием защитила кандидатскую диссертацию. в 1895 году под руководством Хуго Мюнстерберга. Однако она так и не получила докторскую степень в Гарварде, несмотря на то, что училась там. Вместо этого ее попросили получить степень у Рэдклиффа, но, как объясняет Зигфрид, поскольку Рэдклифф проводил только курсы бакалавриата, принятие такого посредника узаконило бы продолжающееся дискриминационное обращение Гарварда с женщинами.Калкинс стала профессором в Уэллсли и была первой женщиной-президентом Американской психологической ассоциации и Американской философской ассоциации (Seigfried 1993c, 230 — 231).

Учитывая отталкивающий характер такого открытого сексизма, неудивительно, что некоторые женщины-прагматики либо покинули университеты, либо имели лишь ограниченное прямое участие в их работе. Зигфрид, например, цитирует письмо Люси Спрэг Митчелл, в котором она подробно описывает свою реакцию на женоненавистничество в Беркли.Митчелл заявляет, что была шокирована, когда осознала, что «большинство преподавателей откровенно считали женщин низшими существами» (Seigfried 1996, 54). Хотя многие женщины-ученые пытались остаться в университетской системе, можно понять, как такой повсеместный сексизм может стать препятствием для продолжения карьеры в академических кругах. С другой стороны, некоторые женщины-прагматики чувствовали себя ограниченными не только враждебностью администрации университетов и преподавателей, но и в основном теоретическим характером академической работы.Поскольку прагматизм делает упор на опыте как противовесе теории и настаивает на взаимоусиливающем и информативном характере опыта и теории, многие женщины-прагматики сочли университетскую среду ограниченной.

Таким образом, Митчелл отмечает Джейн Аддамс, что она стала для нее «символом« реального »мира — мира работы и людей, которых я стремился достичь, но не мог» (Seigfried 1996, 56). «Реальный мир», на который ссылается Митчелл, хотя и продвигался посредством таких инициатив, как Лабораторная школа, оставался в слишком большой степени недоступным для прагматиков, таких как Митчелл, и поэтому они искали реальный опыт за пределами академических кругов.По этой же причине самая известная женщина-прагматик Джейн Аддамс сосредоточила свое внимание на «реальном мире» за пределами университетов, несмотря на то, что читала лекции в Чикагском университете. В следующем разделе более подробно исследуются жизнь и мысли этого влиятельного прагматика, поскольку ее работа и влияние заслуживают дальнейшего разъяснения, если мы хотим полностью понять роль женщин в развитии прагматизма. Тем не менее, важно отметить в итоге, что прагматизм не ограничивается университетами, это в значительной степени философия, вдохновленная «реальным миром» и касающаяся его, независимо от того, находится ли он в академических кругах или за его пределами.

г. Джейн Аддамс

Джейн Аддамс олицетворяет этот типичный для многих женщин-прагматиков поиски жизни в «реальном мире», в котором прагматические идеи могут быть получены и использованы для создания теории. Таким образом, сочинения Аддамса изобилуют банальными событиями и сценами, взятыми из Халл-хауса. Многие из ее эссе и книг сосредоточены на личной жизни соседей-иммигрантов, которых она узнала благодаря своей поселенческой деятельности, а ее разнообразные интеллектуальные влияния приводят к многоголосию, редко наблюдаемому в более традиционных философских сочинениях.Голоса ее соседей, романистов, поэтов, греческих драматургов и философов смешиваются в ее текстах, проблематизируя жизненный опыт и извлекая из него важные теоретические выводы.

Темы, которые она обсуждает, далеки от типичной академической викторианской эпохи. Проституция, преступность среди несовершеннолетних, мир во всем мире, народные сказки и демократия — лишь некоторые из тем, затронутых в ее обширных философских трудах. Возможно, из-за нетрадиционного содержания и стиля письма Аддамс ее отвергли как простого практикующего.Ее часто ошибочно считают воплощением идей прагматиков-мужчин, ее философские взгляды очерняют, а ее называют социальным работником, а не философом. Хотя Аддамс одновременно была социальным работником, социологом, политическим активистом, трудовым посредником и педагогом, что немаловажно, она также была выдающимся мыслителем-прагматиком. Ее многочисленные роли послужили основой для уникальной работы, настолько тесно связанной с опытом, что она, возможно, наиболее прагматична, поскольку в ее работах действительно нет разделения между теорией и практикой.

Восстановительная работа, проведенная современными учеными, признает это и стремилась восстановить Аддамс как классического прагматика, который улавливает дух прогрессивной эпохи в самом своем существе, живя по принципам, которые поддерживает прагматизм. Хотя Аддамс в свое время была известна, как и многие другие женщины-прагматики, она была исключена из философского канона, вместо этого ее вспоминали как пацифистку или суфражистку. Однако возобновление интереса к Аддамс привело к пересмотру ее работы, и ее влияние на развитие прагматизма теперь все больше признается.Например, у Дьюи и Аддамса были близкие интеллектуальные отношения: Дьюи стал попечителем Hull House и часто посещал его, чтобы читать лекции в Plato Club, философском обществе Hull House. Дьюи признал свой философский долг перед Аддамсом, и оба мыслителя взаимно влияли друг на друга, развивая прагматические идеи и теории в тандеме. Тесные связи Аддамса с Чикагским университетом означали, что обмен идеями между преподавателями и жителями Халл-хауса был неизбежен.Кроме того, благодаря известности, которой она добилась при жизни, она поддерживала тесную переписку со многими влиятельными мыслителями, писателями, активистами и политиками за пределами академических кругов и поселения Чикаго.

Аддамс была востребованным оратором, и, хотя она твердо верила в принципы, которые она разработала в своей работе, она никогда не говорила от имени тех, чьи интересы она защищала, но предпочла поговорить с ними, участвуя в инклюзивный подход к трансформации.Это, пожалуй, наиболее удачно характеризует концепцию поселения Аддамс, поскольку она отвергла негативные стереотипы о людях, которые можно найти в якобы доброжелательной благотворительной деятельности, и вместо этого выбрала понимание и поддержку своих соседей с помощью того, что мы сегодня назвали бы подходом «снизу вверх». к активизму. Следовательно, Аддамс понимает урегулирование как:

— экспериментальная попытка помочь в решении социальных и промышленных проблем, которые порождаются современными условиями жизни в большом городе … Это попытка одновременно облегчить чрезмерное накопление на одном конце общества и нищета в другом; но он предполагает, что это перенакопление и нищета наиболее остро ощущаются в вещах, имеющих отношение к социальным и образовательным преимуществам.(Аддамс 2008, 83)

В то время как Халл Хаус противодействовал такому «перенакоплению на одном конце общества» с помощью различных инициатив — создания образовательных курсов, художественных классов, детских и спортивных сооружений или сплочения против коррупции в политике и предоставления пространства для организации труда — Аддамс оставался без обязательств идеологические термины.

Она отвергала разногласия и, хотя она поддерживала несколько причин, избегала использования определенных ярлыков. В своей автобиографической книге Twenty Years at Hull House, она написала о поселении, что «по самой своей природе оно не может служить основанием для политической или социальной пропаганды. В каком-то смысле он должен тепло приветствовать всю такую пропаганду, если, возможно, один из них окажется ангелом »(Addams 2008, 83). Это неидеологическое отношение часто подвергалось критике со стороны комментаторов, как и, по иронии судьбы, единственная идеология, которую она приняла, то есть пацифизм. Аддамс была ярым противником войны и выступала против вступления США в Первую мировую войну. За это ее критиковали, а ее работу часто клеветали. Однако в последующие годы ее активная деятельность за мир, которая включала соучредитель Международной женской лиги за мир и свободу (WILPF), была признана, и она была удостоена Нобелевской премии мира 1931 года.

На протяжении разнообразной карьеры Аддамс, в течение которой она постепенно переходила от работы в поселениях к более глобальной активности, она развивала прагматизм, который был тесно связан с достижением прогресса, особенно для политически, социально и экономически маргинализированных слоев населения. Поскольку женщины составляли значительную часть этой группы, ее работа представляет собой яркий пример раннего феминистского прагматизма. Аддамс прямо обратилась к проблемам женщин, которые в значительной степени игнорировались прагматиками-мужчинами, и ее тексты предоставляют неоценимую информацию, основанную на гендерной природе нашего опыта.Ее приписывание морального значения плюрализму в демократии (Addams 2002a), ее космополитизм (Addams 2002b), ее мелиоризм (Addams 2005), ее поиск знаний через «затруднения» (Addams 2002a), ее понимание памяти с точки зрения ее преобразующего потенциал прошлого и будущего (Addams 2002c) и ее интерпретация искусства и красоты как избавления от унылости индустриальной жизни (Addams 2008) — это лишь некоторые из значительных теоретических вкладов в прагматическую философию, которая была одновременно прожита и интеллектуально задумана. .Таким образом, Аддамс представляет собой выдающуюся фигуру в истории феминистского прагматизма и классического прагматизма в целом.

г. Раннее феминистско-прагматическое наследие

Во многом благодаря основополагающей работе Шарлин Хэддок Зигфрид « Прагматизм и феминизм» современных феминистских прагматиках удалось раскопать ранее неизвестные ранние прагматические работы, предпринятые женщинами. Некоторые из этих женщин не обязательно были феминистками, и их не обязательно интересовало теоретизирование опыта женщин.Однако их влияние сформировало развитие самого прагматизма, и работа феминисток- прагматиков представляет собой особенно богатый ресурс для современных теоретиков-феминисток-прагматиков. Таким образом, труды ранних женщин-прагматиков сегодня используются теоретиками, и возросший интерес к их работе привел не только к нескольким обновленным биографиям и переизданию их текстов, но и к новым оригинальным книгам и статьям, в которых обсуждаются их аргументы и теории (см., например, Hamington, 2010 и Fischer 2009).

Важно отметить, что некоторые из тем, которыми занимаются современные мыслители, также ранее исследовались их феминистско-прагматическими предшественниками. Например, Джуди Д. Уиппс (2006) опирается на работу Эмили Грин Балч, чтобы проследить тематическую преемственность между приоритетами Балча и приоритетами современных феминистских борцов за мир. Балч был мыслителем-прагматиком, экономистом и социологом. Как и Аддамс, она была соучредителем Международной женской лиги за мир и свободу (WILPF) и была удостоена Нобелевской премии мира через пятнадцать лет после того, как Аддамс получил такую же награду.Активность Балч также выросла из ее участия в движении за поселения, хотя она была связана с основанием Дома Денисон в 1982 году, через два года она снова вошла в академические круги, чтобы продолжить учебу как в Соединенных Штатах, так и в Европе. Вместе с Аддамсом и Алисой Гамильтон она написала Женщины в Гааге (Аддамс и др., 2003), отчет о Международном конгрессе женщин 1915 года.

Несмотря на то, что Уэлсли работала профессором, ее миролюбивая активность препятствовала ее академической карьере, и впоследствии она сосредоточилась исключительно на пропаганде мира.Она отстаивала антиколониализм, в значительной степени отвечая за критический отчет о фактическом контроле Соединенных Штатов над Гаити (1927 г.), критиковала несправедливые торговые отношения между более или менее могущественными государствами и добивалась контроля ООН над всеми военными базами. Ее теоретические работы закрепили космополитизм и плюрализм, напоминающие «восходящую» концептуализацию мелиоризма Аддамс. Она считала, что совместная работа может способствовать общему пониманию, утверждая, что «сотрудничество в практических, технических задачах — один из лучших способов научиться необходимому искусству ладить друг с другом» (Whipps 126).Важно отметить, что Балч является предшественницей современных женщин-борцов за мир, которые могут извлечь уроки из своего прагматического понимания международных дел с точки зрения сотрудничества и желания реализовать прогрессивные изменения (Whipps 123–130).

Несколько ранних женщин-прагматиков, кажется, предвосхищают современные феминистские дебаты и формулируют концепции, которые являются неотъемлемой частью сегодняшнего теоретического словаря. Так, в «Прагматической онтологии отношений Фоллетта: возможности для феминистского взгляда на насилие» Амрита Банерджи (2008) использует работу Мэри Паркер Фоллетт, чтобы пролить свет на онтологические последствия гендерного насилия. Фоллетт стала ведущим консультантом по вопросам управления в свое время, однако она также разработала прагматические теории политики в таких работах, как The New State (1998). Фоллетт проводил различие между «властью над» и «властью вместе с», утверждая, что «тогда как власть обычно означает власть над… можно развить концепцию власти вместе, совместно развитой силы, совместной деятельности, а не силы. принудительная сила »(Banerjee 4). В то время как Банерджи использует эту переосмысление власти в терминах «власть над» и «власть над» в анализе гендерного насилия, легко увидеть, как это гибридное понимание власти укоренилось в нашем современном сознании и имеет использовались теоретиками-феминистками, борцами за мир и другими для более глубокого понимания множества политических вопросов.

Таким образом, в этом смысле первые женщины-прагматики, даже если они не являются явно феминистками, могут быть вовлечены нынешними феминистскими мыслителями в феминистские дела и могут внести свой вклад в критические феминистско-прагматические размышления о проблемах, с которыми сталкиваются женщины и мужчины в современном мире. Кроме того, тематическая преемственность между ранними и поздними женщинами-прагматиками — писали ли они о демократии, международном управлении, мире, образовании, общественной активности, гендерных ролях или занятости — указывает на обилие теоретического материала, который могут быть плодотворно изучены современными теоретиками.Таким образом, работы Аддамса, Балча, Фоллетта, Гилмана, Митчелла, Янга, Клэппа и Тафта представляют собой богатое наследие для сегодняшних феминисток-прагматиков.

2. Современный феминистско-прагматизм

Помимо того, что ранняя женская прагматическая работа способствовала развитию современных феминистских проектов, сегодняшние теоретики и активисты также опираются на работу прагматиков-мужчин. Это потому, что прагматизм в целом — это традиция, которая отвергает многие философские утверждения, которые отвергаются феминистками, и продвигает многие из целей, которые продвигают феминистки.В связи с широким распространением феминистской теории, особенно во второй половине двадцатого века и в настоящее время, феминистки имеют возможность привносить сложные философские идеи и концепции в основу ранней прагматической мысли. Действительно, многие феминистские теоретические исследования, которые, возможно, развивались в отрыве от прагматизма, тем не менее находят отклик в прагматической теории и практике. Например, в феминистской философии есть большой объем работ по воплощению.Феминистки утверждали, что в нашем обществе телесность часто очерняется и теоретически считается подчиненной или уступающей интеллекту. Прагматики, такие как Джон Дьюи, отвергли это разграничение тела и разума и выступают против обесценивания первого в пользу второго. Таким образом, современные феминистки-прагматики, такие как Шеннон Салливан (2001), смогли использовать прагматические и феминистские работы для продвижения феминистско-прагматических теорий воплощения.

Дьюи называет такие ложные аксиологические бифуркации дуализмами разум / тело и выделяет некоторые из них в истории философской мысли.«Я» / окружающая среда, изменение / застой, универсальное / частное, мысль / практика — все это различия, которые ошибочно создают оппозицию, причем одна оппозиция оценивается за счет другой. Феминистки аналогичным образом обнаружили такие дуализмы в философских теориях и показали, что они имеют отчетливо гендерный смысл. Таким образом, была установлена связь между философским принижением тела в пользу разума и, в частности, обесцениванием женского тела (из-за общего определения женственности в телесных терминах).Таким образом, феминистки могут использовать прагматическое понимание дуализмов, чтобы противостоять традиционному противопоставлению тела и разума, и в сочетании с феминистскими теоретическими взглядами могут выступать против подчинения гендерных тел, в частности.

Другой дуализм, широко распространенный в философской мысли, — это разум / эмоция. Как указали несколько феминисток-прагматиков, и прагматики, и феминистки отвергают этот дуализм и признают важность чувств и аффекта в нашем повседневном взаимодействии с людьми, признавая при этом политический потенциал, который это также может иметь для наших обществ.Действительно, феминистская переоценка аффективного возникла в ветви феминистской моральной философии, называемой этикой заботы. Работа Чарльза Сандерса Пирса признает эмоциональное или чувственное измерение мысли (Peirce 1934-1963), в то время как Уильям Джеймс подчеркивает центральную роль заботы и сочувствия, особенно в жизни женщин (James 1983, см. Также Seigfried 1996). Прагматическая философия и этика заботы могут быть взаимно способствующими сферами работы, позволяя феминисткам-прагматикам переосмыслить отношения между разумом и эмоциями и устраняя перекос в пользу одного над другим.Несколько феминисток-прагматиков сделали именно это, рассмотрев аффективное в контексте этики ухода и прагматической мысли (см. Leffers, 1993; Pappas, 1993; и Seigfried, 1989).

Многие феминистки, в том числе специалисты по этике ухода, критикуют господствующий взгляд на самость, который предполагает, что мы изолированные, самодостаточные существа. Этот абстрактный индивидуализм, присутствующий во многих философских теориях, однако, также подрывается мыслителями-прагматиками. Джордж Герберт Мид, например, проблематизирует развитие личности в сообществе с другими людьми и подробно обсуждает то, что позже станет центральной темой в феминистской теории, а именно: «Я» в том виде, в каком оно существует по отношению к другому (1934). Прагматики отвергают явную оппозицию между собой и обществом и вместо этого утверждают, что истинная самость может иметь место только через сообщество. Следовательно, прагматики и феминистки должны понимать «я» с точки зрения его взаимосвязи. Эта концепция себя и его взаимозависимого существования с другими важна как для онтологии, так и для моральной и политической философии, поскольку наша зависимость, наша социальность и наша способность трансформировать друг друга имеют важные последствия для дебатов по гендерным вопросам и либерализму, коммунитаризму, и либертарианство, среди прочего.Таким образом, теоретики, такие как Джуди Уиппс (2004), разработали феминистско-прагматические модели для понимания себя в контексте их совместного существования с другими.

Феминистки и прагматики также выступают против дуализма практики / мысли наряду с тесно связанным дуализмом опыта / теории. Как отмечалось ранее, для многих женщин-прагматиков классического периода университетская среда подавляла любое реальное, устойчивое взаимодействие с опытом. Вот почему они часто практиковали прагматизм за пределами академических кругов, где опыт можно было бы сосредоточить более интенсивно, тем самым позволяя взаимным отношениям между теорией и практикой действительно закрепиться.Сегодня прагматизм также существует за пределами академического мира, и, возможно, поэтому это такая привлекательная философия для феминисток, поскольку феминизм также обычно влечет за собой активизм за пределами академии. Тесная взаимосвязь между практикой и мышлением также важна с точки зрения образования, и первые прагматики, такие как Дьюи и Аддамс, разработали образовательные теории, отражающие симбиотическую природу действия и мышления (Dewey, 2008 и Addams 2008). Эти идеи по-прежнему актуальны сегодня и имеют эпистемологическое значение, особенно в сочетании с прагматическим отталкиванием плюрализма.

Для прагматиков разнообразие ведет к динамичной демократии, однако оно также обогащает знания. Учитывая, что знания женщин часто игнорируются, феминизм в основе своей сродни прагматизму в этом отношении, поскольку он продвигает инклюзивную эпистемологию, которая проистекает непосредственно из нашего гендерного жизненного опыта. Феминистки стремятся к легитимации женских знаний с помощью эпистемологических моделей, таких как теория точек зрения, которая признает уникальный женский опыт, доступный только им. Прагматики также отвергают взгляд на мир с высоты птичьего полета, в котором объективное знание может быть достигнуто путем обращения к единичным отчетам об Истине, но вместо этого предполагают, что существует множество истин.Дьюи, например, рассматривает истину как рабочую гипотезу, с которой мы пока пришли к согласию, но которую необходимо постоянно пересматривать (Dewey, 1986). Таким образом, прагматизм предвосхищает постмодернистскую критику тотализирующих нарративов истины, не впадая в неизбежный релятивизм. Феминизм, которому пришлось примириться со своими собственными исключениями — например, с точки зрения исключения опыта и сопутствующих истин о цветных женщинах, — может использовать прагматические эпистемологические идеи в своих интересах для продвижения плюралистических и эгалитарных эпистемологий. Некоторые современные феминистки поступили таким образом, чтобы разработать феминистско-прагматические подходы к знанию, основываясь, например, на прагматических объяснениях того, что толчок для размышлений дается «недоумением» Аддамса или «раздражением сомнениями» Пирса (см. Руни, 1993) . Шеннон Салливан также разработала феминистско-прагматическую теорию точки зрения, с помощью которой можно преодолеть «ложную дилемму объективизма и релятивизма» (Sullivan 211).

Ранние прагматики были ярыми защитниками демократии, хотя они избегали ярлыков и слепого принятия идеологий.Это происходит из-за мелиоризма прагматизма, но также и из-за того, что прагматизм воспринимает мир и его жителей как постоянно меняющиеся. Следовательно, дуализм изменения / застоя подрывается в прагматической философии, поскольку непрерывность и стабильность существуют одновременно с динамизмом и изменением. Именно потому, что метафизически все находится в процессе становления, мы должны избегать жесткой привязки к определенным структурам, поскольку они не должны сохранять свою текущую форму. Таким образом, Дьюи признал, что американское общество сильно изменилось с тех пор, как была установлена демократия, и тем не менее, те же устаревшие идеи, казалось, поддерживали демократию несколько сотен лет спустя.Для Дьюи это было чрезвычайно разрушительно для ценностей и целей, которые стремилась продвигать демократия, и он неоднократно критиковал абстрактный индивидуализм и ложный универсализм, присущие либеральной теории, которые изначально, возможно, были уместны, но которые препятствовали дальнейшему развитию демократии в более современная этико-политическая система (Dewey, 1985). В своей книге The Task of Utopia, Erin McKenna использует адаптивную онтологию Дьюи и опирается на феминистскую утопическую литературу, чтобы выдвинуть «модель процесса утопии», которая противостоит «модели конечного состояния утопии», постулируя утопию, как всегда в мире. изготовление (2001).Современные феминистки-прагматики также разработали и расширили прагматические теории демократии и основываются на поддержке прагматизмом плюрализма и политических последствий часто проблемной природы самих себя в сообществе с другими (см. Singer 1999, Greene 1999 и Sullivan 2006).

Наконец, следует отметить, что феминистки взаимодействовали с философами-неопрагматиками, особенно с Ричардом Рорти. Однако это иногда вызывает споры, поскольку философию Рорти критикуют за подрыв некоторых основных принципов прагматизма, включая его социальные и политические обязательства (Brodsky, 1982).Таким образом, современные феминистки-прагматики критически оценили Рорти и его постлингвистическую интерпретацию прагматизма, в то время как Рорти, с другой стороны, явно проблематизировал отношение феминизма к деконструктивизму и прагматизму (1993). Темы, затронутые этим неопрагматическим и феминистским обменом мнениями, включают маскулинистскую идеологию, отказ от языка над опытом (Kaufman-Osborn, 1993) и функционирование власти (Bickford, 1993).

3. Заключение

Феминистки-прагматики 21 ^-го-го века извлекают выгоду из слияния феминизма и прагматизма, имея возможность опираться как на феминистские, так и на прагматистские теории и практики. Ранние работы феминисток-прагматиков, конечно, уже демонстрируют конвергенцию феминистских и прагматических взглядов, отсюда богатство материала, доступного для «добычи» современными феминистками-прагматиками. Учитывая, что восстановление работы женщин-прагматиков все еще продолжается, вполне вероятно, что такие феминистско-прагматические ресурсы будут продолжать расти, поскольку все больше и больше женщин-прагматиков спасаются от исторического забвения. В то же время прагматики служат источником вдохновения для многих феминисток-прагматиков, пишущих на темы, дорогие сердцам их феминистско-прагматических предшественников, привнося современные феминистские концепции и дебаты в уроки прагматики из метафизики, эпистемологии, политической философии, этики, и философия образования.

Философское родство между прагматизмом и феминизмом также можно отнести к их освободительным устремлениям. Ранние прагматики, такие как Аддамс, Дьюи и Балч, были частью прогрессивных движений за равенство женщин и цветных людей, за мир во всем мире, за расширение доступа к качественному образованию и за прекращение политической коррупции и экономической жадности. Современные феминистки-прагматики, вероятно, продолжат преследовать некоторые из этих прогрессивных целей, одновременно пытаясь достичь новых целей, вытекающих из нынешнего исторического контекста.

4. Ссылки и дополнительная литература

а. Ранние прагматические и феминистско-прагматические источники

Аддамс, Дж., Двадцать лет в Халл Хаус, Дувр, Нью-Йорк, 2008.
Addams, J., Writings on Peace, (под редакцией Фишера, М. и Уиппса, Дж. Д.), Continuum London, 2005.
Аддамс, Дж., Демократия и социальная этика, Университет штата Иллинойс, Урбана и Чикаго, 2002a.
Аддамс, Дж., Мир и хлеб во время войны, University of Illinois Press, Урбана и Чикаго, 2002b.
Addams, J., The Long Road of Women’s Memory, University of Illinois Press, Urbana and Chicago, 2002c.
Аддамс, Дж. И др., Женщины в Гааге: Международный конгресс женщин и его результаты , University of Illinois Press, Урбана и Чикаго, 2003.
Балч, Э. Г. (ред.), Occupied Haiti, New York, Garland Publishing, 1972.
Дьюи, Джон, Демократия и образование в John Dewey: The Middle Works, Vol.9: 1916, Boydston (ed.), Southern Illinois University Press, Carbondale and Edwardsville, 2008
Дьюи, Джон, Логика: теория расследования в Джон Дьюи: Поздние произведения, Vol. 12: 1938, Boydston (ed.), Southern Illinois University Press, Carbondale and Edwardsville, 1986.
Дьюи, Джон, Общественность и ее проблемы в John Dewey: The Later Works, Vol. 2: 1925–1927, Boydston (ed.), Southern Illinois University Press, Carbondale and Edwardsville, 1985.
Эльштайн, Дж. Б. (ред.), Читатель Джейн Аддамс, Basic Books, Нью-Йорк, 2002.
Follett, M. P., The New State: Group Organization the Solution of Popular Government, Pennsylvania State University Press, University Park, PA, 1998.
Джеймс У. , Беседы с учителями по психологии в Работы Уильяма Джеймса, Burkhard et. др., (ред.), Издательство Гарвардского университета, Кембридж, 1983.
Meade, G.H., Mind, Self and Society: From the Perspective of Social Behaviorist, Morris (ed.), University of Chicago Press, Чикаго, 1934.
Митчелл, Люси Спрэг, Две жизни: История Уэсли Клера Митчелл и я сам, Саймон и Шустер, Нью-Йорк, 1953.
Peirce, C. S., Collected Papers of Charles Sanders Peirce, Hartshorne et al. (ред.), Belknap Press of Harvard University Press, Кембридж, 1934-1963.
Тафт, Дж., «Женское движение как часть более широкой социальной ситуации» [отрывок из докторской диссертации «Женское движение с точки зрения социального сознания»], Hypatia, Vol.8, No. 2, Spring 1993.

б. Источники современных феминисток-прагматиков:

я. Введение или обзоры

Дюран Дж. «Пересечение прагматизма и феминизма», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993.
Миллер, М., «Феминизм и прагматизм: появление« министерства беспорядков, регулируемого источника раздражения, разрушителя рутины, подрыва самоуспокоенности »», The Monist, Vol. 75, No. 4, октябрь 1992 г.
Радин, М. Дж., «Прагматик и феминистка», Southern California Law Review, Vol. 63, 1990.
Зигфрид, К. Х., Прагматизм и феминизм: переосмысление социальной ткани, University of Chicago Press, Лондон, 1996.
Зигфрид, К. Х., «Общие сообщества интересов: феминизм и прагматизм», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993a.
Зигфрид, К. Х., «Недостающая перспектива: феминистский прагматизм», Труды Чарльза С.Общество Пирса, Vol. 27, No. 4, Fall 1991.
Зигфрид, К. Х., «Где все феминистки-прагматики?» Hypatia, Vol. 6, No. 2, Summer 1991.

ii. Более продвинутые или специализированные источники

Абулафия, М., «Был ли Джордж Герберт Мид феминисткой?», Hypatia , Vol. 8, No. 2, Spring 1993.
Банерджи, А., «Прагматическая онтология отношений Фоллетта: возможности для феминистской точки зрения на насилие», Journal of Speculative Philosophy, Vol.22, № 1, 2008.
Бикфорд, С., «Почему мы слушаем сумасшедших: антифундаментальные теории и феминистская политика», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993, pp. 104 — 124.
Бродский, Г., «Интерпретация прагматизма Рорти», Труды Чарльза С. Peirce Society, Vol. 18, № 4, с. 311 — 337.
Дьюи, Джейн, «Биография Дьюи» в Философия Джона Дьюи , Шилпп и др. (ред.), Ла Саль, Иллинойс, Открытый суд, 1989, стр.3 — 46.
Диган, М. Дж., «Дорогая любовь, дорогая любовь: феминистский прагматизм и чикагский женский мир любви и ритуалов», Gender & Society, Vol. 10, No. 5, October 1996.
Фишер М. и др., Джейн Аддамс и практика демократии, University of Illinois Press, Urbana and Chicago, 2009.
Фишер М. , «Интернационалистический пацифизм Аддамса и риторика материнства», NWSA Journal, Vol. 18, No. 3, Fall 2006.
Гатенс-Робинсон, Э., «Дьюи и феминистский научный проект-преемник», Труды Общества Чарльза С. Пирса, Vol. 27, No. 4, Fall 1991.
Грин, Дж. М., Глубокая демократия: сообщество, разнообразие и трансформация, Rowman & Littlefield, Lanham, MA, 1999.
Hamington, M., Feminist Interpretations of Jane Addams, Pennsylvania State University Press, University Park, PA, 2010.
Hamington, M., The Social Philosophy of Jane Addams, Urbana and Chicago: University of Illinois Press, 2009.
Heldke, L., «Джон Дьюи и Эвелин Фокс Келлер: общая эпистемологическая традиция», Hypatia, Vol. 2, No. 3, Fall 1987.
Кауфман-Осборн, Т. В., «Дразнить феминистский смысл на опыте», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993, pp. 124 — 144.
Jannack, M., Feminist Interpretations of Richard Rorty, Penn State University Press, University Park, 2010.
Лефферс, «Прагматики Джейн Аддамс и Джон Дьюи информируют об этике заботы», Hypatia, Vol.8, No. 2, Spring 1993.
Маховальд, М. Б., «Перспектива большинства: женские и феминистские элементы в американской философии», Cross Currents, Vol. 36, зима 1986 года.
McKenna, E., The Task of Utopia: A Pragmatist and Feminist Perspective, Rowman & Littlefield, Lanham, MA, 2001.
Моэн, М. К., «Прагматизм Пирса как ресурс для феминизма», Труды Общества Чарльза С. Пирса, Vol. 27, No. 4, Fall 1991.
Паппас, Г.Ф., «Дьюи и феминизм: аффективность и отношения в этике Дьюи», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993.
Рорти, Р., «Феминизм, идеология и деконструкция: прагматический взгляд», Hypatia , Vol. 8, No. 2, Spring 1993, pp. 96 — 103.
Руни П., «Феминистско-прагматические пересмотры разума, знания и философии», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993.
Schilpp et al. (ред.), Философия Джона Дьюи, Open Court, La Salle, IL, 1989.
Зигфрид, К. Х. (ред.), Феминистские интерпретации Джона Дьюи , Пенсильванский государственный университет Press, Юниверсити-Парк, штат Пенсильвания, 2002.
Зигфрид, К. Х. (ред.), Гипатия: Специальный выпуск о феминизме и прагматизме, Vol. 8, No. 3, Spring 1993.
Зигфрид, К. Х., «Введение в Джесси Тафт,« Женское движение с точки зрения социального сознания »», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993b.
Зигфрид, К.Х., «Письмо из Гарвардского философского факультета 1895 г.», Hypatia, Vol. 8, No. 2, Spring 1993c.
Зигфрид, К. Х., «Прагматизм, феминизм и чувствительность к контексту» в Кому это интересно? Теория, исследования и образовательные последствия этики заботы, Brabeck (ed.), Praeger, New York, 1989.
Сингер Б., Прагматизм, права и демократия, Fordham University Press, Нью-Йорк, 1999.
Салливан С. , Выявление белизны: бессознательные привычки расовых привилегий , Indiana University Press, Блумингтон и Индианаполис, 2006.
Салливан, С., «Потребность в правде: к теории прагматико-феминистской точки зрения» в книге Feminist Interpretations of John Dewey , Зигфрид (ред.), Pennsylvania State University Press, University Park, PA, 2002.
Салливан С., Жизнь сквозь кожу и сквозь нее: транзакционные тела, прагматизм и феминизм, Indiana University Press, Bloomington and Indianapolis, 2001.
Упин, Дж., «Шарлотта Перкинс Гилман: инструментализм за пределами Дьюи», Hypatia, Vol.8, No. 2, Spring 1993.
Whipps, J. D., «Феминистский пацифизм Эмили Грин Балч, лауреата Нобелевской премии мира», NWSA Journal, Vol. 18, No. 3, Fall 2006.
Whipps, J. D., «Социальная мысль Джейн Аддамс как модель прагматико-феминистского коммунитаризма», Hypatia, Vol. 19, No. 2, Spring 2004.
West, C. , Американское уклонение от философии: генеалогия прагматизма, University of Wisconsin Press, Madison, 1989.

Информация об авторе

Клара Фишер
Электронная почта: fischecc @ tcd.ie
Тринити-колледж Дублин
Ирландия

ловушек прагматизма — Global Times

Одно слово, которое иногда используют для описания китайцев, — «прагматичный».

Это относится к выбору варианта, который является практичным или выгодным для любой ситуации или проблемы, вместо того, чтобы руководствоваться установленными правилами или идеалами. Я думаю, что во многих аспектах, таких как принятие решений, повседневное поведение или даже международные отношения страны, присутствует сильное чувство прагматизма.У этого есть такие преимущества, как гибкость. С другой стороны, это также приводит к негативным последствиям.

Во-первых, возьмем вопрос о том, как люди часто относятся друг к другу в обществе. От недобросовестных жилищных агентов до людей, продающих еду, приготовленную на грязном масле, — всегда можно регулярно, а может быть, и ежедневно проявлять недобросовестное поведение.

Тем не менее, многие из этих людей часто очень хорошо относятся к своей семье и друзьям. Все сводится к прагматизму: помогайте своим близким и друзьям, подчиняйтесь своим начальникам или начальству, но не теряйте ни капли внимания к незнакомцам.

Даже любовь не застрахована. Бытует мнение, что наличие кучи денег является ключевым фактором для многих девушек, которые ищут себе пару, а также имеют дом и машину. Есть даже известный термин для описания желаемого мужчины — гаофушуай или высокий, богатый и красивый. Несколько лет назад был известный пример, когда девушка на шоу свиданий заявила, что она лучше плачет в BMW, чем смеется на велосипеде, что указывает на ее предпочтение несчастливым отношениям с богатым человеком, чем счастливым отношениям с бедным. .Конечно, это материалистично и поверхностно. Однако это проистекает из прагматической причины — в конкурентном обществе, где социальные ресурсы (городское жилье, хорошее здравоохранение) скудны или дороги, женщинам нужны мужчины, которые могут легко обеспечить их и их потомство.

Это определенно можно увидеть в браках по договоренности, которые все еще распространены во многих странах, которые пытаются объединить мужчин и женщин, чье семейное происхождение, образование и статус работы хорошо совпадают. Каким бы ни был сценарий, приоритет практичности над романтизмом приводит к множеству несчастливых отношений или, что еще хуже, их отсутствию, когда люди не могут найти никого достаточно «достойного».

Прагматизм — не всегда плохо, но, возможно, пора пересмотреть его достоинства. Мы могли бы обойтись гораздо меньшим прагматизмом во многих областях.

Эта статья была опубликована на странице Two Cents в разделе Global Times Metropolitan, где читатели могут высказывать свое мнение, включая мнения, юмор и сатиру. Высказанные идеи принадлежат только автору и не отражают позицию Global Times.

Сексуальная жизнь женщин может быть не о том, что мы думаем: прагматизм в женской неверности

Наше понимание женской сексуальности сосредоточено на любви. Мы поддерживаем идею о том, что женщины занимаются сексом, когда они влюблены, а когда они не влюблены, они не заинтересованы в сексуальной активности. Для женщин утверждение, что они кого-то любят, подтверждает их сексуальное поведение.

Женщины, с которыми я разговаривал, проводя исследование для моей недавней книги о женской неверности, оспаривают это мнение. Эти женщины подошли к измене и своей сексуальной жизни с прагматизмом, а не сентиментальностью. Женщины говорили о проверке потенциальных партнеров по интрижке специально, чтобы избежать эмоциональных затруднений по спектру «любви».Вместо этого они предпочли искать партнеров, чей интерес к роману был чисто сексуальным. Это позволило им сохранить соответствующие границы, которые позволили им согласовать свои приоритеты.

Эти женщины не обманули, чтобы найти Прекрасного Принца или Мистера Райт. Они не были друзьями по магазинам и не искали любовной связи. Они искали мистера Время от времени. Они обманывали, чтобы остаться в браке. Таким образом, весь их подход к проверке партнеров и планированию их отношений был направлен на сохранение их браков и семей.

Большинство женщин, участвовавших в исследовании — все они использовали веб-сайт Ashley Madison для поиска романов — сообщили о бесполых браках или браках, в которых секс был без оргазма — по крайней мере, для них. После долгих лет жизни в сексуальной пустыне, женщины приняли решение разместить профиль в Интернете и найти партнера-единомышленника. Многие говорили об этом как о поиске субподрядчика, передаче задачи временной стороне. Вот как они к этому подошли. Они не искали постоянного приспособления в своей жизни.Они были довольны своим браком, за исключением половой жизни. Итак, зачем заменять отношения в целом, если вы можете просто передать секс кому-то, чья единственная цель в вашей жизни — доставить сексуальное удовольствие?

Привлекательность Эшли Мэдисон для этих женщин была очевидна. Это сайт специально для женатых людей, чтобы найти других женатых людей для романов. Для женщины, для которой сохранение брака является главной заботой, такой сайт, как Эшли Мэдисон, — всего лишь еще одно практическое решение в ее прагматичном подходе к измене.Вместо того, чтобы связываться с кем-то из ее круга общения — ситуация созрела для открытия — встреча с кем-то в Интернете обеспечила уровень защиты ее «реальной жизни». Если, например, она вступает в отношения с соседом, есть широкие возможности для общих социальных контактов, чтобы наблюдать за их взаимодействием и уловить тонкий язык тела, который может раскрыть их близость. Но партнер, встретившийся в сети, удален из ее жизни. Нет никакого риска, что случайное барбекю по соседству может разрушить ее брак.Кроме того, когда сексуальные отношения заканчиваются, партнер, с которым познакомился в сети, исчезает из ее жизни. Ни беспорядка, ни суеты. Напротив, окончание сексуальной связи с соседом означает, что мужчина все еще в ее жизни, постоянная угроза обнаружения.

Процесс проверки включал откровенные и графические обсуждения совместимости. Вместо того, чтобы узнать кого-то как личность до того, как выяснилось, что его сексуальные предпочтения, навыки, доступность, размер или выносливость не были хорошо согласованы, а затем им пришлось принять трудное решение, женщины предпочли сначала установить совместимость.Как отметила одна женщина: «Он может быть хорошим парнем весь день, но это не доводит меня до оргазма». Таким образом, их процессу не хватало сентиментальности, и вместо этого они были сосредоточены на навыках и доступности. Здесь также очевидна концепция их деловых партнеров в качестве субподрядчиков. Когда вы отдаете работу на аутсорсинг, вы нанимаете исключительно на основании того, насколько хорошо кандидат может удовлетворить ваши требования к работе, а не на том, насколько они вам нравятся. Эти женщины использовали ту же стратегию.

С таким же мышлением многие женщины сообщали, что у них одновременно было несколько партнеров по интрижке.Как они отмечали, они уже узнали из брака, что полагаться на одного человека в удовлетворении всех ваших потребностей — это рецепт, который нужно разочаровывать. Таким образом, они вели сразу несколько дел, чтобы их удовлетворение никогда не зависело от одного партнера. Они говорили об этом откровенно, называя этих мужчин «составом», «стадом» или «командой». Они описали свою практику как «держать банку с конфетами полной». В их восприятии практики участия в делах не было ничего сентиментального или сентиментального.

Дела этих женщин превалируют над фактами. Избегая «любви» в своих делах, вступая в партнерские отношения с мужчинами, оторванными от их «реальной» жизни, и выбирая только совместимых партнеров, эти женщины сосредоточились исключительно на своей миссии, которая заключалась в том, чтобы иметь удовлетворительный секс. Опыт этих женщин ставит под сомнение наше здравое понимание женской сексуальности и женской неверности. Возможно, пришло время пересмотреть наши представления о том, как женщины относятся к сексу, как они вступают в партнерские отношения и как они управляют сексуальными отношениями, которые не соответствуют их ожиданиям.

Алисия М. Уокер — доцент социологии Университета штата Миссури и автор книги Тайная жизнь изменяющей жены: власть, прагматизм и удовольствие в женской неверности . Следуйте за ней в Twitter: @ AliciaMWalker1

Прагматик и феминистская система взаимоотношений (электронная)

1 В 1966 году два социолога, Питер Л. Бергер и Томас Лукманн, опубликовали небольшую, но влиятельную книгу под названием Социальное конструирование реальности , в которой они утверждали, что реальность конструируется социально и что это задача социологии знания. проанализировать процесс, в котором это происходит (1966: 1).В своем Введении они признают, что «реальность» и «знание» — это два термина с длинной философской историей, и они осторожно заявляют, что используют эти термины не в философском смысле, а в контексте социологии. Бергер и Лукманн описывают задачу философа как попытку провести различие между действительными и неверными утверждениями о мире в общем смысле, тогда как социология знания занимается реальностью и знанием в контексте различных социальных условий. Социолог должен заключать в кавычки термины реальность и знания .

2Бергер и Лакманн (1966) предполагают, что эпистемология — это исследование знания без кавычек, действительно истинного знания, тогда как социология знания изучает утверждения простых людей о «знании», которые являются предполагаемыми убеждениями, возможно, даже оправданными, но не обязательно истинный. Эпистемологи устанавливают критерии и стандарты, необходимые для доказательства достоверности и истины.Поскольку эпистемология традиционно определяет знание, мы можем называть знанием только то, что мы считаем истинным, имеем веские основания полагать истинным и фактически истинным. Знание = Истина. Поскольку знание определяется как то, что является обоснованной истинной верой, социологам необходимо квалифицировать свои исследования, поскольку они не утверждают, что то, что простые люди считают «истиной», действительно верно. Они не утверждают, что то, что люди считают «реальным», действительно есть. Их задача — изучить, как убеждения становятся реальными и истинными.Философы, в соответствии с традицией, которую Бергер и Лукманн скорее отражают, чем ставят под сомнение, имеют задачу доказать обоснованность утверждений об истине, обосновать обоснованные утверждения, которые обоснованы как обязательно таковые.

3 Я сомневаюсь, что можно сделать то, что, по утверждению трансцендентных эпистемологов, возможно. Я хочу предположить, что мы никогда не сможем удалить кавычки из знаний и реальности . Я присоединяюсь к другим, утверждающим, что никто из нас не имеет доступа к трансцендентности, никто из нас не может знать, что является Истинным или Реальным в универсальном смысле, и поэтому мы все должны довольствоваться тем, чтобы продолжать говорить о «знании» и «реальности» как о Бергер и Лакманн делают, заключив термины в кавычки.Подобно Бергеру и Лакманну, я хочу, чтобы читатель знал заранее, что я символически помещаю в кавычки понятие «эпистемология», чтобы отличить его от философского определения эпистемологии как трансцендентального, хотя я не буду буквально помещать «» вокруг каждого термина раз использую, для удобства чтения. Я буду следовать примеру Ричарда Рорти (1979) и использовать эпистемологию с большой буквы, когда я использую этот термин в традиционном философском смысле с допущением абсолютизма. Однако я и здесь не стремлюсь использовать термин «эпистемология» в традиционном социологическом смысле.Я хочу дать новое определение эпистемологии . Я хочу восстановить значение этого термина. Я воспользуюсь методологическим инструментом, часто используемым в постмодернистском дискурсе, и заключу в скобки эпистемологию и эпистемологии , например, , (д) системологию, чтобы еще больше напомнить читателю, когда я использую термин эпистемология в не- трансцендентный путь, означающий в контексте этого мира, неотделимый от наших обычных повседневных переживаний.

4 Как и Дьюи, я утверждаю, что «самая распространенная ошибка философского мышления восходит к игнорированию контекста, к попыткам философии описать себя трансцендентным образом, вырванным из контекста повседневного, обыденного мира» (Dewey, 1960: 92 ).Я подвергаю сомнению предполагаемую способность философии говорить нам, что такое a priori Истина, добро и красота, а также предполагаемую способность науки избегать философских вопросов. Я присоединяюсь к феминисткам и постмодернистам, вновь заявляя о необходимости раскрыть притязания философа на власть. Наряду с другими прагматиками я согласен с тем, что роль философа должна заключаться в культурном критике и помощи в разработке идей, позволяющих справиться с настоящими кризисами нашей жизни. Философы могут помочь разумно направлять исторические изменения, потому что они не только узаконивают соответствия, но и ставят под сомнение те соответствия, которые стали настолько привычными, что их принимают за Реальность или Истину.Я не собираюсь предлагать обширные аргументы в пользу заката эпистемологии в этом эссе, Ричард Рорти (1979) уже сделал это очень хорошо, как и Джон Дьюи (1938) до него, со своим Logic . Есть много других, кто внес свой вклад в смерть трансцендентальной философии и эпистемологии в частности.

5Моя задача — описать непревзойденную (е) системологию. Мой голос — это тот, кто пытается внести свой вклад в упадок традиционной эпистемологии, в то же время восстанавливая традиционные эпистемологические проблемы стандартов и критериев для обоснования аргументов и определения истин от ложностей.Эти опасения должны быть устранены, чтобы сделать их видимыми и привлечь к ответственности, а также сделать их прагматически полезными, но на социально сконструированных основаниях, а не на трансцендентных основаниях. Мы должны противостоять эпистемологии и деконструировать ее, чтобы мы могли растворить дуализмы, которые она создает, и двигаться дальше. Эти дуализмы включают, например: абсолютное / относительное, субъективное / объективное, разум / тело, знающий / известный.

6 Я предлагаю здесь одну прагматичную социальную феминистскую точку зрения, реляционную перспективу знания.Я пытаюсь предложить эпистемологическую теорию, которая настаивает на том, что знающие / субъекты подвержены ошибкам, что наши критерии корректируемы и что наши стандарты социально сконструированы и поэтому постоянно нуждаются в критике и реконструкции. Я предлагаю осознанную и рефлексивную эпистемологическую теорию, которая пытается подстраиваться и адаптироваться по мере того, как люди углубляются в своем понимании. Эта эпистемология должна быть инклюзивной и открытой для других, поскольку она предполагает наличие ошибочных знающих. И эта эпистемология должна поддаваться корректировке из-за ее предположения, что наши критерии и стандарты относятся к этому миру, т.е. к тому, что мы, как подверженные ошибкам знающие люди, социальные конструируемые.

7«Отношения » составляют основу этой (е) системологической теории и являются уникальным вкладом, который я должен предложить с точки зрения привлечения нашего внимания к реляционным формам познания в отличие от индивидуальных описаний, которые доминировали в европейско-западных эпистемологических теориях. так долго. Я, конечно, не хочу утверждать, что открыл реляционные подходы к знанию. Фактически, такое утверждение противоречит моей теории. Я утверждаю, что мы становимся знающими и можем вносить свой вклад в конструирование знаний благодаря нашим отношениям с другими.Никто из нас не может внести свой вклад без помощи других, и никто из нас не открывает новые идеи самостоятельно. Я описываю теорию познания, цель которой — показать, насколько мы все взаимосвязаны не только друг с другом лично, но и с нашей социальной средой, нашими культурами, прошлым, настоящим и будущим, а также с окружающей природной средой и окружающей средой. силы Вселенной в целом. Я также описываю, насколько наши индивидуальные, уникальные идеи связаны с паутиной связанных идей.

8 Моя реляционная эпистемология требует активного участия, направлена на демократическое включение, объединяет теорию с практикой, стремится к осознанию контекста и ценностей, терпя при этом неопределенность и двусмысленность. Я утверждаю, что знание — это то, что люди развивают по мере того, как они получают опыт друг с другом и с окружающим миром. Люди совершенствуют идеи, которые были созданы обществом и переданы им другими. Они делают это лучше, развивая свое понимание и расширяя свои взгляды.С расширенными перспективами люди могут придавать новый смысл своему опыту. В итоге: Моя реляционная эпистемология рассматривает знание как что-то социально сконструированное встроенными, воплощенными людьми, которые связаны друг с другом .

1 См. Главу 1 моего (2003) Relational «(e) pistemologies» для постмодернистской стороны дебатов как (…)

9 Мой план состоит в том, чтобы представить феминистскую и прагматистскую стороны этих дебатов последовательно в разделах один и два, 1 обращаясь к заботе Кодекса Лотарингии об «ответственной» эпистемологии и феминистской точке зрения Сандры Хардингс, а также призыву Шарлин Хэддок Зигфрид к феминисткам откажитесь от эпистемологического проекта с феминистской стороны дискуссии.Работа Джона Дьюи займет центральное место в обсуждении прагматической стороны дискуссии. Я закончу это обсуждение, кооптируя (е) системологию и удалив ее абсолютный статус, даже в ее невульгарной форме, в обмен на квалифицированный релятивистский статус. Я верну ценность и важность способности выносить суждения и излагать наши аргументы, основанные на критериях, которые созданы обществом и, следовательно, открыты для критики и улучшения. Я буду контролировать (д) стремление системологии к трансцендентной силе и ее желание принять дуализмы, такие как познающий / познаваемый, ум / тело, теория / практика, субъект / объект.Таким образом, читатель должен закончить эти разделы хорошим представлением о моей позиции в эпистемологической дискуссии, а также более глубоким пониманием того, почему я продолжаю использовать слово эпистемология , хотя и в его измененной форме (е) системологии.

10 Философия означает любовь к мудрости. Он включает в себя исследование «природы вещей», основанное на логических рассуждениях, а не на эмпирических методах, которые являются областью науки.Философы анализируют и критикуют «фундаментальные убеждения» и исследуют причины и законы, «лежащие в основе реальности». Здесь мы обнаруживаем, что мы должны использовать философию с самого начала, потому что допущение универсальности встроено прямо в ее определение. Исследование природы вещей, фундаментальных убеждений и лежащей в основе реальности — это исследование универсальным, общим способом, оторванным от его частностей.

11 В Feminist Epistemologies Линда Алкофф и Элизабет Поттер (1993) отмечают в своем вводном эссе, что феминистки начали вносить вклад в философию с периферии, и они переместились в центр.Поля — это прикладные области, в частности прикладная этика, где впервые были опубликованы феминистские работы. «Философы-феминистки начали работу в прикладных областях, потому что феминизм — это, в первую очередь, и последнее, политическое движение, занимающееся практическими проблемами, а философы-феминистки понимали свою интеллектуальную работу как вклад в общественные дебаты по важнейшим практическим вопросам» (например, право равные возможности трудоустройства и владение собственностью) (Alcoff & Potter 1993: 2). Центром или тем, что Алкофф и Поттер называют «стержневыми» областями философии, являются эпистемология и метафизика.

2 Я использую термин «евро-западный» для обозначения того, что традиционно называют западной мыслью (…)

12Алькофф и Поттер (1993) сообщают нам, что, когда феминистки начали работать в области эпистемологии, их вклад был такой же критикой традиции, как и их вклад в другие философские области исследования. Если эпистемология определяется как теория познания в целом, то феминистская эпистемология, относящаяся к опыту женщин, является оксюмороном из-за ее попыток сосредоточиться на особенностях женщин, а не на общности людей.И действительно, когда феминистки начали вносить свой вклад в эпистемологию, их критиковали за то, что они не занимались эпистемологией, как это было исторически определено. Феминистки обнаружили, что они могут начать вносить свой вклад в эпистемологию, только сначала оспорив философскую предпосылку «что общее представление о знании, которое априори раскрывает оправдывающие стандарты, возможно » (Alcoff & Potter 1993: 1; курсив в оригинале) . Феминистки утверждают, что, хотя понятие «люди» претендует на включение «всех людей», на самом деле исторически это было андроцентрическое понятие, представляющее мужскую точку зрения.Поскольку традиционная эпистемология не смогла представить общность, а скорее представила мужскую перспективу, как если бы она была общей, нейтральной и включающей женщин, то есть возможность предложить феминистскую эпистемологию. Вот почему критика традиции должна быть на первом месте, чтобы создать пространство, где феминистки могут начать действительно конструктивную и реконструктивную работу в (е) системологии. Многие феминистки внесли свой вклад в аргумент, что девушка / исключены из понятия «люди» («человечество») и рассматриваются как «другие» в евро-западной философии.2 После успешного установления того, что женский голос был исключен из философии в целом, что, как я думаю, согласилось бы большинство философов, следующим шагом будет установление исключения женского голоса в области эпистемологии.

13 Ярким примером андроцентризма в философии является ассоциация философии с разумом, который связан с мужчинами, в отличие от тела, которое связано с женщинами.Хотя в европейско-западной философии обычно обвиняют Декарта в отделении разума от тела (Bordo 1987; Rorty 1979), я утверждаю, что мы можем вернуться в Древнюю Грецию и найти множество примеров того, как Платон отделяет разум от тела и приписывает тело в меньший статус (Thayer-Bacon 2000). Наиболее яркий пример разделения Платона и его ценности можно найти в его теории познания. Платон описывает каждого из нас как обладающего бессмертной душой, которая знает все, и мы забываем то, что знаем, когда наши души населяют наши тела при рождении.Таким образом, наши тела заставляют нас забыть все знания, и мы обречены проводить всю жизнь, пытаясь вспомнить то, что мы уже знали.

14Когда тело отделено от разума и получает меньший статус того, что служит барьером, обманывает нас и уводит нас от поиска Истины из-за своих земных страстей, тогда следующий легкий шаг — связать женщин с тело. Симона де Бовуар (1952/89) осторожно аргументирует, что есть только две вещи, которые отличают женщин от мужчин, когда мы смотрим на культуры по всему миру и на протяжении всего времени, и все же эти две вещи использовались, чтобы поставить женщин на более низкое положение. , Другой, статус во многих культурах.Учитывая низший статус тела, неудивительно, что эти две вещи, которые отличают женщин от мужчин, связаны с их физическим телом: у них более слабые мускулы и у них менструация. де Бовуар указывает на будущее, когда технологии помогут женщинам компенсировать ослабление мускулов, а контроль над рождаемостью сделает их репродуктивную систему под их контролем. Когда этот день настанет, де Бовуар предсказал, что женщинам, наконец, может быть предоставлен равный статус. Тот день, который предсказал де Бовуар, настанет для многих женщин, но женщины еще не достигли равного статуса.Нейтрализации телесных различий недостаточно, чтобы изменить статус женщины; статус тела должен быть повышен, и оно должно быть повторно связано с умом. Теперь феминистки понимают, что для того, чтобы положить конец андроцентризму в философии, мы должны поставить под сомнение разделение тела и разума и привести доводы в пользу целостного тела-ума . Этот аргумент исходит из многих различных лагерей и представлен в моем более крупном тексте (2003) в главах, посвященных личным отношениям, холистическим отношениям, экологическим отношениям и научным отношениям.

15 Традиционная эпистемология демонстрирует свой андроцентризм с ее принятием рациональности как идеала, поскольку рациональность (или разум) снова связана с разумом, который связан с мужчинами. Иррациональность, напротив, связана с эмоциями и интуицией, которые обычно приписываются женщинам. Итак, исторически в области эпистемологии мужчины функционируют как модель рациональности, а женщины служат моделью иррациональности. Феминистки доказывают ценность интуиции и эмоций (и воображения) для разума, обращаясь к женскому опыту и описывая женские способы познания (Беленький, и др., .1986; Гиллиган 1982; Martin 1994; Ruddick 1989). Наряду с традиционными андроцентрическими эпистемологическими моделями, теперь у нас есть примеры гиноцентрических (женских) эпистемологических моделей (Duran 1991). Однако требование об особом статусе женщин как знающих не только повышает их статус, но и продолжает поддерживать гендерный раскол. Пока сохраняется гендерное разделение, женщины по-прежнему выполняют роль Других, в отличие от рациональных мужчин. И снова феминистки узнали, что лучший способ обрести статус женщин как разумных существ, которые являются потенциальными знающими людьми, — это поставить под вопрос разделение рациональное / иррациональное (разум / тело) и показать, что все мы используем множество инструментов, чтобы помочь себе создавать знания, наш разум, эмоции, интуицию и воображение, например (Thayer-Bacon 2000).

16 Еще одно хорошее место для поиска андроцентризма в эпистемологии — это «субъект», «S» в утверждениях «S знает, что p». Субъект, знающий, эпистемический агент — все это вполне объективные, нейтральные термины, которые, как кажется, могут представлять кого угодно. Фактически, не только знающий представлен нейтральной терминологией, важность и вес рассмотрения вклада «S» в «это p» сведены к минимуму, тем самым еще больше обесценивая важность «S». Исторически эпистемология основывалась на предположении, что субъекты (S) не должны приниматься во внимание при определении «того, что p.По мере исторического развития эпистемологии субъект S был отделен от этого p, и внимание эпистемологов было сосредоточено на этом p за счет S. продукт усилий знающих. Знающие отделены от того, что известно, и обесцениваются по важности.

17 Кодекс Лотарингии (1987) утверждает, что игнорирование субъектов приводит нас к следующим традиционным эпистемологическим выводам:

(1) что собственно так называемое знание автономно в том смысле, что не имеет эпистемологического значения, чье это знание; (2) что получение знаний может представлять психологический интерес, но не имеет отношения к поиску эпистемологом критериев обоснования, достоверности и проверки; и (3) это знание объективно в том смысле, что обсуждение характера и эпистемологических обстоятельств субъектов не имеет ничего общего с надлежащей эпистемологической задачей оценки продукта.(Код 1987: 25-6)

18Если мы можем игнорировать знающих в наших поисках знаний, тогда мы можем игнорировать такие вопросы, как, например, как мы стали знающими и для чего это знание? Мы можем игнорировать вопросы, которые привлекают наше внимание к контексту знания, показывают связь знания с ценностями и указывают на проблемы власти. Например, мы можем игнорировать пол, класс, этническую принадлежность и расу как категории, вызывающие озабоченность. Если мы преуменьшаем важность предметов, мы можем сделать вид, что предлагаем нейтральную, общую теорию познания, тогда как на самом деле мы предлагаем андроцентрическую эпистемологию.Андроцентризм проявляется в объективации и нейтрализации предмета.

3 Феминистки придумали фразу «взгляд из ниоткуда / взгляд отовсюду» для обозначения абсолютизма / ре (…)

19 Работа «Кодекс Лотарингии» внесла свой вклад в феминистские усилия, направленные на более непосредственное включение темы «S» в обсуждение эпистемологии. В статье Epistemic Responsibility ее (1987) основное внимание уделяется тому, чтобы доказать, что утверждения о знании имеют моральное значение и что нам необходимо понять, как мораль напрямую связана с эпистемологией.Центральное утверждение Кодекса состоит в том, что «хорошее знание — это столько же мораль, сколько и эпистемологический вопрос» (Code 1987: 252). Мы понимаем, что хорошее знание имеет большое моральное значение, — это обращать внимание на характер потенциальных познающих. Кодекс говорит нам, что она пытается сместить акцент исследования и оценки так, чтобы знающие несли на себе столько же бремени достоверности, сколько «известные» (Кодекс 1987: 8-9). Она хочет поставить «эпистемическую ответственность» на центральное место в теориях познания.3 Она настаивает на том, что знающие должны нести ответственность перед своим сообществом, а также перед доказательствами.

4 Совсем недавно Code (2006) описал ее эпистемологический взгляд как экологический в Ecological (…)

20 В «Принимая во внимание субъективность» Code (1993) снова поднимает тему рассмотрения «S» в утверждениях «S знает, что p». Здесь она утверждает, что эти утверждения представляют модель «полученного» знания, которая очень узка и ограничена по объему.Под «полученным» знанием она подразумевает «условия, которые справедливы для любого знающего, независимо от его личности, интересов и обстоятельств (т.е. ее или его субъективности)» (Кодекс 1993: 15). Эта доминирующая эпистемологическая теория Просвещения, см., Например, Харви Сигел (1987, 1997), опирается на идеалы объективности и ценностной нейтральности (невульгарный абсолют Сигеля), чтобы утверждать, что Разум позволяет «S» выходить за пределы специфичности и случайности. Таким образом, предполагается, что буква «S» представляет всех и каждого (никого в частности).Кодекс хочет серьезно развлечь модель «сконструированного» знания, которая «требует от эпистемологов уделять столько же внимания природе и ситуации — местонахождению — S , сколько они обычно уделяют содержанию p ; […] [Она утверждает], что конструктивистская переориентация требует, чтобы эпистемологи принимали во внимание субъективные факторы — факторы, которые относятся к обстоятельствам субъекта, S — централизованно в оценочных и оправдательных процедурах »(Кодекс 1993: 20).4 Таким образом, пол, раса, класс, этичность становятся основными аналитическими категориями по мере того, как мы начинаем принимать во внимание субъективность.

21Code (1993) утверждает, что субъективность всегда присутствует, она скрыта, несмотря на заявления об отказе от ответственности, и что мы всегда можем найти контекст, который подавляется. Субъективность проявляется в примерах, выбранных для обсуждения, и, например, в опыте, используемом для представления «человеческой мысли». В отличие от традиционных эпистемологов, Кодекс утверждает, что «учет субъективности не означает отказа от объективности» (Кодекс 1993: 36; курсив в оригинале).Что он делает, так это помогает нам защититься от редукционизма и жесткости. Это позволяет нам приспособиться к изменениям, позволяя заявлениям о знаниях быть предварительными и приблизительными. Код описывает себя как «умеренного релятивиста», который утверждает, что эпистемология не имеет окончательного основания, «но и не плавает свободно, потому что она основана на опыте и практиках, на эффективности диалогических переговоров и действий» (Кодекс 1993: 39). Это похоже на мою позицию квалифицированного релятивиста , которую я (2002, 2003) далее развивал в Relational «(e) pistemologies , » Глава вторая.

22 В этом разделе мы выяснили, что феминистки успешно отстаивают андроцентризм философии, а также андроцентризм эпистемологии. Феминистки убедительно выступили за растворение дуализма тела / ума и за принятие во внимание субъективности, поскольку они приводят доводы в пользу рассмотрения знания по отношению к знающим. Современные философы-мужчины, такие как Сигель (1987, 1997), стараются не претендовать на взгляд зрителя на знание и готовы признать свою принадлежность.Однако они не хотят отказываться от притязаний на эпистемические привилегии, которыми они так долго пользовались, из опасения, что они останутся ни с чем (релятивизм). В своих усилиях по сдерживанию субъективности и контекстуальности, чтобы допустить некоторые, но не настолько, чтобы все было потеряно, некоторые традиционные эпистемологи, такие как Сигель, нашли союзников среди феминисток, в частности, спонтанных феминисток-эмпириков и феминисток, придерживающихся точки зрения, как отмечает Сандра Хардинг. (1991, 1993). Как и она, эти феминистки склонны работать в различных областях науки.

23 Согласно Хардингу (1993), спонтанные феминистки-эмпирики, такие как Линн Хэнкинсон Нельсон, Элизабет Поттер и Хелен Лонгино, утверждают, что недостаточная осторожность и строгость в следовании существующим методам и нормам — вот что привело к сексистским и андроцентрическим результатам в исследованиях. Они думают, что проблема не в основных канонах, а в том, как мы делаем науку и философию. Они рекомендуют, что нам нужно больше точности и ясности, что нам нужно, так это делать хорошее науку и философию более осторожными и строгими.Подобно Сигелу (1987, 1997) в отношении философии, феминистки-эмпирики признают неизбежность социального влияния на содержание науки. Работа Лонгино (1990, 1993) помогает нам понять глубокую враждебность, которую наука и философия исторически выражали по отношению к женщинам. Элизабет Поттер (1993) и Линн Нельсон (1990, 1993) пролили свет на переговорный процесс, который происходит в науке, внутри эпистемологических сообществ.

24 Нельсон, Поттер и Лонгино выступают за подход сообщества к установлению гарантий, как способ подорвать традиционную трансцендентальную точку зрения Эпистемологии, а также избежать возможности вообще высказывать критику.Вместо того, чтобы думать, что индивиды являются эпистемическими агентами, что «S» — единым знатоком, они рекомендуют нам думать о сообществах как о главных эпистемических агентствах. Код (1987, 1993) также рекомендует это. Эту стратегию борьбы с враждебностью науки и философии Лонгино описывает как «умножение предметов» или как « просмотров из , много где » (Longino 1993: 113; курсив в оригинале). Если мы относимся к науке (и философии) как к практике, которая обязывает нас рассматривать исследование как продолжающееся, а теории как частичное, то «мы можем признать плюрализм в сообществе как одно из условий для непрерывного развития научного знания в этом смысле». (Лонгино 1993: 116).Лонгино заключает, что ни один сегмент сообщества не может претендовать на эпистемические привилегии. Она рекомендует создать то, что она называет «когнитивной демократией», «демократической наукой», используя общественные и общие стандарты (Longino 1993: 118).

25 Хардинг, однако, считает, что «методы и нормы в дисциплинах слишком слабы, чтобы позволить исследователям систематически выявлять и исключать из результатов исследований те социальные ценности, интересы и повестки дня, которые разделяются всем научным сообществом или виртуально. все это »(Harding 1993: 52, курсив в оригинале).Научный метод не может избавиться от предвзятости. Таким образом, она рекомендует свой метод сильной объективности, который помещает субъекты знания в тот же критический, причинный план, что и объекты знания. «Сильная объективность» Хардинга требует, чтобы ученые (и философы) и их сообщества (субъекты) подвергались критике так же, как и «это п» (Harding 1993: 69).

Все виды процедур максимизации объективности, сфокусированных на природе и / или социальных отношениях, которые являются объектом наблюдения и размышления, также должны быть сосредоточены на наблюдателях и отражателях — ученых и обществе в целом, чьи предположения они разделяют.Но максимально критическое изучение ученых [философов] и их сообществ может быть сделано только с точки зрения тех, чьи жизни были маргинализированы такими сообществами. (Хардинг, 1993: 69)

5 Другие теоретики точки зрения включают: Нэнси Хартсок 1983; Патрисия Хилл Коллинз, 1990 год; и Дороти Э. (…)

26 Метод сильной объективности Хардинга основан на эпистемологической теории феминистской точки зрения.Хардинг и другие 5 сделали важные замечания о том, кто остается вне сообществ исследователей. Они аргументируют необходимость расширения эпистемологических сообществ, чтобы включить в них тех, кто находится на обочине, тех аутсайдеров, которые традиционно не рассматриваются как эксперты, например женщин, цветных людей и людей, лишенных собственности. Первоначально используя Маркса, Энгельса и Лукача (и Гегеля) в качестве своих источников, теоретики феминистской точки зрения стремятся понять отношения между властью и знанием, рассматривая коллективные субъекты, группы с общей историей и общим местоположением по отношению к власти.Они пытаются создать различные учетные записи на основе доминирующих и исследовать пересечения различных точек зрения сторонних наблюдателей (например, цветные феминистки, учетные записи геев и лесбиянок и т. Д.). Они не претендуют на то, чтобы преследовать традиционную эпистемологическую цель поиска истины, скорее их проект состоит в том, чтобы понять властные отношения, чтобы иметь возможность изменить их, отдавая предпочтение речи маргинализированных субъектов. Их предметный фокус также не на отдельных лицах, а на коллективных субъектах, группах, которые делятся историей, опытом, основываясь на их общей позиции в отношениях власти.

27 Эпистемологи с феминистской точки зрения принимают традиционные претензии эпистемологов на эпистемологические привилегии, требуя эпистемологических привилегий для тех, кто традиционно исключен из основной философии. По словам Хардинга, они утверждают, что «все попытки познания имеют социальную привязку и что некоторые из этих объективных социальных мест лучше, чем другие, в качестве отправных точек для проектов познания [для] оспаривания некоторых из самых фундаментальных предположений науки [и философии]. мировоззрение […] »(Harding 1993: 56).Взгляд со стороны помогает нам увидеть доминирующую культуру и ее предположения о превосходстве. Маргинальные жизни дают нам проблемы и программы для теорий точки зрения, но не решения. Теория феминистской точки зрения начинается с жизни женщин, но эти женщины воплощены и видимы, они многочисленны и разнородны, противоречивы или непоследовательны. Эти маргинальные взгляды связаны не только с нашей собственной маргинализованной жизнью женщин, но и с другой, иной и часто противоположной жизнью женщин (Harding 1993: 58).

6 Эта фраза изначально принадлежит Одре Лорд из речи, которую она произнесла под названием «Инструменты мастера не будут (…)

28 Хардинг описывает эпистемологов точки зрения как «социологических релятивистов», но не эпистемологических релятивистов (Harding 1993: 61). Эпистемологи точки зрения хотят иметь оба пути, они принимают «идею реального знания, которое находится в социальном положении» (Harding 1993: 50). Хотя Хардинг не хочет утверждать, что у нее есть взгляд Бога на то, что является Правильным / Истинным, она действительно хочет заявить о возможности эпистемической привилегии, только с другими предметами.Она переносит требования критического влияния с центра на периферию, от философов и ученых к тем, кто исключен из философии и андроцентрических теорий науки. Поступая так, она продолжает использовать абсолютистский инструмент (эпистемологическую привилегию), чтобы попытаться разобрать абсолютистскую эпистемологию, фактически используя инструмент мастера, чтобы попытаться разобрать дом хозяина (Bar On 1993) .6 Еще один абсолютистский инструмент, на котором настаивает Хардинг, — это «Объективность», хотя она хорошо осведомлена о том, как объективность использовалась в научных проектах, которые теперь признаны сексистскими, расистскими, классическими, гомофобными и т. Д.Хардинг утверждает, что «(т) понятие объективности полезно для того, чтобы дать возможность подумать о разрыве, который должен существовать между тем, как какой-либо человек или группа людей хотят видеть мир, и тем, каков он на самом деле» (Harding 1993: 72). Таким образом, мы обнаруживаем, что она раскрывает свои реалистические склонности. Лонгино (1993) описывает теорию точки зрения Хардинга как использование стратегии «смены предмета» для борьбы с враждебным отношением науки и философии к девочкам / женщинам, и она предполагает, что теория точки зрения Хардинга не дает ответа на этот вопрос.

29 Хардинг (1993) пытается отрицать, что ее проект является эпистемологическим, вместо этого утверждая, что она занимается политическими и социальными проблемами.Однако это резкое разделение между эпистемологией и социальной и политической теорией подрывает ее собственное утверждение о том, что «основания для знания полностью пропитаны историей и социальной жизнью, а не абстрагируются от нее» (Harding 1993: 57). Хардинг следует отрицать то, что ее проект носит трансцендентный эпистемологический характер. Она и другие феминистки вносят значительный вклад в крах абсолютистской эпистемологии, подчеркивая взаимосвязь между знанием и властью. Показывая предубеждения и ограничения трансцендентальной эпистемологии, Хардинг вносит свой вклад в описание трансформированной (е) системологии на социально сконструированных основаниях.Если теория Хардинга является точным описанием знания, то она не может избежать использования (е) системологической теории в своем собственном проекте. Что она может сделать, так это избегать трансцендентальной эпистемологии и использования ее инструментов (таких как эпистемологические привилегии и объективность).

30 Я согласен с феминистками-эмпириками и феминистками-эмпириками в том, что существует необходимость принять плюрализм, и на самом деле я утверждаю в другом месте, что (e) системологический фаллибилизм влечет за собой (e) системологический плюрализм, в отличие от Пирса и Сигеля (Thayer-Bacon 2003: Chapter 2). ).Однако я не думаю, что кто-либо из нас, как знающих, может полностью избежать нашей собственной социальной укорененности, и поэтому я не думаю, что какая-то одна точка зрения может предложить нам привилегированную, более ясную и разумную точку зрения. Существуют такие же сильные ограничения на способы познания женщин, как и мужчины, способы познания черных и белых, низшие классы, «как средний или высший класс», гомосексуальные, так и гетеросексуальные способы познания, и это лишь некоторые из них. категории. Аргумент в пользу эпистемологии точки зрения рискует скатиться к детерминизму на одном конце спектра и подтвердить точку зрения зрителя на другом конце.Я утверждаю, что то, где мы падаем, находится где-то посередине. Мы как социальные существа в значительной степени определяемся нашим социальным окружением, но мы также способны осознавать свою принадлежность, потому что мы социальные существа. Другие формируют наши взгляды, но другие также помогают нам понять, как различаются взгляды. Я не хочу утверждать, что у кого-то из нас есть привилегированная точка зрения; Я не думаю, что у кого-то из нас есть взгляд зрителя на Реальность; мы всегда погружены в него. У нас нет взглядов из ниоткуда, и мы также никогда не сможем увидеть мир отовсюду.Мы всегда находимся и ограничены, наши взгляды с где-то . Чем больше мы переживаем и открываемся для взглядов других, тем больше у нас возможностей критического влияния, но мы никогда не сможем достичь полного понимания. В отличие от Пирса (1958), я не думаю, что процесс обретения понимания является линейным, и последний человек на земле узнает Истину в конце времен. Последние люди на Земле все еще будут бороться с попытками понять из своих ограниченных точек зрения, и они все еще будут нуждаться друг в друге, чтобы помочь им исследовать и развить более глубокое понимание.

31Некоторые феминистки утверждают, что феминисткам следует отказаться от попытки написать феминистскую эпистемологию, учитывая то, как эпистемология исторически формировалась в терминах ее предположений об общей трансцендентности (Кодекс, Зигфрид). Другие утверждают, что есть ценность в развитии гиноцентрической эпистемологии в отличие от андроцентрической эпистемологии, унаследованной нами (Дюран). Я согласен с Кодексом и Зигфридом в том, что невозможно написать феминистскую эпистемологию, учитывая ограничения эпистемологии в историческом понимании.Феминистская эпистемология должна включать гендерный предмет. Любая попытка включить гендер будет оценена традиционными эпистемологами Просвещения как выходящая за рамки эпистемологии и требующая выхода эпистемологии за ее здоровые пределы.

32 Зейгфрид (1997) утверждает, что в настоящее время существует гегемония эпистемологии в философском и теоретическом дискурсе, и эта гегемония обусловлена моделью рациональности, которую многие феминистки пытаются оспорить.Зигфрид обращается к прагматизму, чтобы показать, что рациональность включает «по крайней мере четыре измерения: интеллектуальное, эстетическое, моральное и практическое», тогда как наша текущая модель рациональности фокусируется только на интеллектуальном измерении (Джеймс 1909/77: 55). Подобно Дьюи и Джеймсу, Зигфрид отвергает «мириады дуализмов, которыми были наполнены столетия философских спекуляций и возникшей на их основе теории познания» (Seigfried 1997: 2). Она описывает необходимость замены «традиционных моделей познания как рационально спекулятивных или эмпирически пассивных, как абстрагирующих сущностей, удовлетворяющих априорным критериям и обеспечивающих уверенность» моделью познания как способа действия (Seigfried 1997: 3).Она предупреждает, что когда феминистки пытаются «добавить обратно другие измерения» к интеллектуально ориентированной модели рациональности, они уязвимы для обвинения в подрыве самой модели. Что нужно сделать феминисткам, так это трансформировать модель рациональности, а значит, и традиционные модели эпистемологии.

33 Следуя примеру Дьюи (1960), Зигфрид (1997) отвергает то, что она называет «самой проблемой, которая составляет ядро эпистемологии», что опыт привязан к частному субъекту и развивается независимо от мира фактов, тем самым создавая «проблему». о том, как разум или субъективное сознание могут понять внешний мир »(Seigfried 1997: 3).Для нее это отделение знающего от мира фактов (известного) основано на ложной метафизике, отделяющей опыт от существования. Это ложное предположение является основанием для зрительского взгляда на знающих. Зигфрид также отвергает задуманную эпистемологией проблему знания в целом . Эпистемологическая проблема знания в целом возникает из предположения, что есть знающий вообще, который находится за пределами мира, который нужно познать. Зигфрид предупреждает, что, если это предположение не будет опровергнуто, вклад феминисток в эпистемологию «никогда не будет восприниматься иначе, как в лучшем случае отвлечение, а в худшем — искажение эпистемологической деятельности» (Seigfried 1997: 4).Она обвиняет эпистемологов в том, что они продолжают «возиться над совершенствованием совершенно рационального объяснения знания как такового, игнорируя при этом вопрос о том, для чего такое знание, а также как оно возникает в опыте» (Seigfried 1997: 5).

7 Зигфрид принимает определение истины, данное Джеймсом, как «удовлетворительное решение», и я согласен с (…)

34 Зейгфрид (1997) призывает феминисток отвергать эпистемологический поворот, который доминировал на факультетах философии двадцатого века, как это делали прагматики ранее.Она призывает феминисток принять прагматическую теорию познания как исследование, которое удовлетворительно разрешает проблемные ситуации.7 Зигфрид рекомендует:

(е) эминистам не нужно защищаться от враждебных обвинений в том, что они не занимаются строгой философией, то есть эпистемологией. Они не занимаются небрежной эпистемологией, но поняли, что теории познания должны продолжать развиваться в теории и практики исследования, чтобы выбраться из тупика, в котором застряла эпистемология с тех пор, как она начала заниматься своим бизнесом. ради.(Зигфрид 1997: 14)

35 Я согласен с попытками феминисток отвергнуть эпистемологию, учитывая стандартное философское определение эпистемологии. Однако я не думаю, что феминистки должны соглашаться с этим традиционным определением; нам нужно дать новое определение «эпистемологии». Я рекомендую пересмотреть определение «эпистемологии», потому что я считаю правыми традиционные эпистемологи, такие как Сигель (1987, 1997), что невозможно серьезно придерживаться какой-либо позиции и все же отрицать необходимость обосновывать позицию причинами, оправдывающими ее.Невозможно избежать эпистемологических проблем, таких как критерии и стандарты для суждения и критики причин, используемых для обоснования аргументов, без риска скатиться к догматизму. И жизненно важно, чтобы феминистки активно занимались эпистемологическими проблемами, чтобы настаивать на том, чтобы критерии и стандарты оставались открытыми для критики. Феминисткам необходимо активно участвовать в усилиях по постоянному совершенствованию критериев и стандартов, которые используют наши сообщества. Нам нужно противостоять эпистемологическим проблемам, а не избегать их из-за присущего им трансцендентного багажа.Однако мы можем противопоставить абсолютистской эпистемологии только некоторые собственные инструменты, такие как (е) системологическая теория.

36 Каноны эпистемологии не могут противостоять критике, которую они получают со стороны феминисток (прагматиков и постмодернистов). Нынешнее абсолютистское определение эпистемологии (даже в невульгарной форме Сигеля (1987, 1997)) имеет проблемы, которые затрагивают всех философов, а не только женщин, поскольку все философы живут в обществе, основанном на гендерных принципах.Отказ от эпистемологии заниматься гендерными проблемами одинаково влияет как на мужчин, так и на женщин. Эпистемология должна быть переопределена так, чтобы Субъекты признавались как гендерные субъекты, которые также являются социальными существами, живущими во взаимоотношениях с другими. Эпистемологию необходимо переопределить, чтобы она могла быть чувствительной к фактическим результатам и требовала понимания различных контекстов. Пересмотренная (е) системология должна включать: «эмоциональные аспекты понимания, взаимность фактов и ценностей, исследование и отказ от широко распространенных предрассудков, признание множества точек зрения, совместное решение проблем и признание друг друга в их уникальности» ( Зигфрид 1997: 9).

37 Традиционные эпистемологи ответят на мое предложение, опасаясь сильной контекстуальности, которую оно привносит в теории познания. Но мы узнали из кода, что любые попытки ограничить или удалить контекст обречены на неудачу. Пока эпистемологи продолжают быть готовы признать, что нам нужны знающие, чтобы иметь знания, знающие будут приносить с собой свою контекстуальность, включая свой пол. Я перехожу к некоторым прагматическим проблемам, поскольку много лет назад Джон Дьюи рекомендовал философии отказаться от эпистемологии, и его теория исследования служит примером (е) системологической теории.

38 Наряду с принятием Эпистемологией дуализма абсолютизма / релятивизма, который ценит трансцендентную Истину вместо случайных истин, дуализма разума / тела, который оценивает разум в ущерб телу, и дуализма субъекта / объекта, который отделяет знающих от того, что известно и что придает более высокую ценность объектам знания, мы также обнаруживаем, что эпистемология исторически придерживалась дуализма теории и практики. Предполагается, что эпистемологи занимаются оценкой причин, а причины (теории, идеи) обычно описываются как противоположные опыту (практике).Таким образом, мы обнаруживаем, что некоторые философы утверждают, что мы не можем доверять нашему опыту и должны настраиваться на наши идеи (идеалисты), в то время как другие описывают наш опыт как источник знаний (эмпирики). В целом идеи имеют более высокий статус в европейско-западном мире как более абстрактные, объективные и общие, чем опыт, который оценивается как более непосредственный, субъективный и конкретный. Оба типа аргументов по-прежнему основаны на дуализме теории и практики, отдавая предпочтение той или иной стороне. Если рассматривать их как отдельные, контрастирующие сущности, философы могут игнорировать их транзакционные качества и снова пытаться избегать проблем, связанных с контекстом, ценностями и властью.

39 Классические американские прагматики, обычно представленные как Пирс, Джеймс и Дьюи (а также Мид и Ройс), вносят значительный вклад в крах категориальной бифуркации теории и практики. Их вклад — это то, что я хочу исследовать в этом разделе, в частности, вклад Дьюи. Вклад классического прагматизма следует искать в двух ключевых концепциях фаллибилизма и опыта . Эти две концепции образуют эпистемологическую и метафизическую сеть, которая улавливает философские идеи классических прагматиков.Здесь я хочу сосредоточить внимание на вкладе Дьюи в рассредоточение дуализма теории и практики посредством его разработки концепции , опыт , на которую значительное влияние оказали работы Джеймса об «опыте». Я обращаюсь к работе Джеймса и Дьюи о растворении. разделение абсолютизма / релятивизма во второй главе книги «(e) pistemologies », в моем обсуждении фаллибилизма .

40 Я буду утверждать, как и в другом месте (Thayer-Bacon, 2000, 2002, 2003), что Джеймс и Дьюи оба преуспели в своих усилиях по роспуску, хотя у каждого есть свои недостатки, которые мешают им.Джеймс цепляется за Субъекта как за личность, что делает его более уязвимым для обвинений в релятивизме. Дьюи принимает модель демократического сообщества исследователей — направление, рекомендованное феминистками, но при этом он обращается к науке как к методу разрешения сомнений, и мы обнаружили выше, что феминистки могут многое сказать о неспособности науки быть объективной и беспристрастной. Классические прагматики не рассматривают адекватно вопросы власти, и мы уже знаем, что феминисткам есть что сказать, чтобы убедиться, что мы понимаем связи между властью и знанием.Постмодернисты также вносят значительный вклад в наше понимание связи между властью и знанием. Однако, хотя Дьюи не сосредоточивал свои дискуссии на проблемах власти, как нынешние феминистки и постмодернисты, его обсуждение философской ошибки игнорирования контекста привело нас к лучшему пониманию собственных ограничений философии из-за ее собственной укорененности. Его обсуждение контекста также помогает понять его концепцию опыта .

41 В «Контексте и мысли» Дьюи (1960) рассматривает язык, чтобы продемонстрировать, насколько слова и предложения насыщены контекстом. Он показывает, как значение слов и предложений зависит от «контекстной ситуации, в которой они появляются и используются» (Dewey 1960: 90). Дьюи определяет контекст как включающий фон (который является как временным, так и пространственным) и выборочный интерес. Контекстуальный фон — это то, что мы принимаем как должное, что подразумевается, когда мы привлекаем внимание к тому, о чем непосредственно думаем, через наш избирательный интерес.

Окружение, купание, насыщение — вещи, о которых мы явно осознаем, — это некоторая инклюзивная ситуация, которая не входит в непосредственный материал отражения. Это не подлежит сомнению; это считается само собой разумеющимся по отношению к конкретному вопросу, занимающему поле мышления. Поскольку это не подлежит сомнению, она стабильна, устойчива. (Дьюи 1960: 99)

42Конечно, фоновый контекст может быть поставлен под сомнение, на самом деле это один из основных вкладов философов, помогающий нарушить то, что мы принимаем за то, что мы даем, и заставляющий нас привносить аспект нашего фонового контекста в наш выборочный интерес.«Философия — это критика; критика влиятельных убеждений, лежащих в основе культуры […] »(Dewey 1960: 107). Задача сделать знакомое странным — это то, что предлагают теоретики точки зрения, — это роль маргинализированных, аутсайдеров, которых угнетает фоновый контекст. Дьюи утверждает, что, хотя мы можем научиться подвергать сомнению свой фоновый контекст, мы никогда не сможем полностью выйти из нашего фонового контекста, равно как мы не можем выйти за пределы нашей собственной кожи, чтобы увидеть их со стороны.Мы можем получить лишь частичные проблески.

43 Избирательный интерес — это предвзятость или отношение, которое существует для каждого из нас в отношении каждой конкретной мысли, которая у нас есть. Это отношение определяет то, какие вопросы мы решаем задать, и то, как мы решаем отвечать на наши вопросы. Это предубеждение заставляет нас замечать одни качества, а не другие, и обращать внимание на определенные переживания, а не на другие. «За каждым актом мысли подразумевается забота, беспокойство» (Dewey 1960: 101).Избирательный интерес — это то, что мы обсуждали выше в разделе феминизма как «субъективный». Дьюи объясняет, что интерес эквивалентен индивидуальности или уникальности, если ее сформулировать в скромных терминах, и что это гениальность и оригинальность, если ее сформулировать в преувеличенных терминах. «[S] элективный интерес — это уникальный способ взаимодействия с другими вещами. Он не является частью или составной частью предмета изучения; но как способ действия он выбирает предмет и оставляет на нем качественный отпечаток »(Dewey 1960: 102).Противоположность субъективному не является объективным, а скорее просто повторяющимся.

44 Дьюи указывает в своем эссе «Контекст и мысль» на несколько различных заблуждений, «которые часто преследуют философствование» (Dewey 1960: 96). Эти заблуждения являются примерами того, как философы совершают ошибку игнорирования контекста, что Дьюи иногда называет «обособленным мышлением». В философском анализе философы допускают аналитическую ошибку, игнорируя «контекст, в котором и ради которого проводится анализ» (Dewey 1960: 93).Ошибка неограниченного расширения или универсализации возникает, когда философы пытаются выйти за рамки ограничивающих условий, которые создают контекстную ситуацию в едином и согласованном целом. «Все утверждения о вселенной в целом, реальности как безусловном единстве, содержат одно и то же заблуждение» (Dewey 1960: 95). Затем он приводит примеры вредных последствий, вызванных игнорированием контекста в описаниях истории мысли. Историки часто пишут о трудах философов, не обращая внимания на условия того времени, в котором они писали изначально, тем самым допуская ошибку антиисторичности.Это снова пример игнорирования контекста. Дьюи предупреждает нас:

В любой период существует совокупность верований, а также связанных с ними институтов и практик. В этих верованиях есть неявные широкие интерпретации жизни и мира. Эти интерпретации имеют последствия, зачастую очень важные. (Дьюи 1960: 106)

45Дьюи говорит нам, что важным делом философии является раскрытие контекста убеждений, и он называет опыт «последним включающим контекстом.[…] Значение «опыта» для философского метода — это, в конце концов, всего лишь признание незаменимости контекста в мышлении, когда это признание доведено до его полного смысла »(Dewey 1960: 108). Дьюи раскрывает свои прагматические наклонности, которые он называл инструментальными наклонностями, с его концепцией «опыта», поскольку логика опыта Дьюи утверждает, что значение является «в первую очередь свойством поведения» (Dewey 1925 / 81a: 141). Дьюи заимствовал у Пирса его понятие значения, согласно которому наши концепции анализируются с точки зрения последствий наших действий.Согласно Пирсу, мы не можем отделить наши идеи от нашего опыта. «Вера — это то, на основании чего человек готов действовать» (Peirce 1958: 91). Пирс утверждает, что мы определяем, насколько ясны наши концепции, прогоняя их через функциональный тест, заземляя их на опыте. Таким образом, значение определяется с точки зрения его эффектов.

46In Демократия и образование Дьюи описывает опыт как имеющий активный и пассивный элемент, пытающийся и переживаемый. «Мы что-то делаем с вещью, а она что-то делает с нами взамен; таково своеобразное сочетание »(Dewey 1916/66: 139).В «Опыт и природа» Дьюи описывает переживания следующим образом: «Опыт — это не завеса, отделяющая человека от природы […], а скорее растущее прогрессивное самораскрытие самой природы» (Dewey 1925 / 81a: 5). Далее он говорит, что опыт:

двуствольное слово […] оно включает то, что мужчины делают и страдают, то, что они стремятся, любят, верят и терпят, а также , как мужчины действуют и как поступают, как они поступают и страдать, желать и наслаждаться, видеть, верить, воображать — короче говоря, процессы переживают .[…] Он «двуствольный» в том смысле, что не признает в своей первичной целостности никакого разделения между действием и материалом, субъектом и объектом, но содержит и то, и другое в не проанализированной тотальности. (Dewey 1925 / 81a: 18, выделено в оригинале)

47 Джим Гаррисон далее объясняет концепцию опыта Дьюи. «Опыт для Дьюи был просто тем, что происходило, когда люди активно участвовали в транзакциях с другими естественными переживаниями. […] Опыт для Дьюи — это просто , как человеческий организм взаимодействует с окружающей средой »(Garrison 1994: 9, курсив в оригинале).

48 Понимание Дьюи собственных ограничений философии из-за ее собственной укорененности побудило его рекомендовать отказаться от эпистемологии из-за ее допущения абсолютизма и пренебрежения контекстом. Он рекомендовал нам обратиться к теории исследования, которая лучше всего представлена в его книге Логика: теория исследования (1938, 1955). Эту книгу Дьюи сказал, что позже в своей жизни он неправильно назвал эту книгу, желая, чтобы он просто использовал подзаголовок в качестве названия книги, поскольку его книга гораздо больше посвящена исследованию, чем логике, как это традиционно понималось (Dewey 1960, « В защиту теории расследования »).Позже он понял, что называние ее книгой по логике только привело его читателей в неверное русло и затруднило восприятие книги. Сегодня философы заново открывают для себя логику Дьюи и вовлекаются в увлекательные дискуссии о ней (Cahn 1977, Sleeper 1986, Garrison 1995). Учитывая желание Дьюи переименовать свою книгу, я назову ее по подзаголовку, чтобы помочь сфокусировать наше обсуждение так, как он намеревался.

49 В Theory of Inquiry Дьюи (1955) указывает, что логика, как ветвь философии, встроена в контекст философских допущений.Он утверждает, что логика — это натуралистическая теория и социальная дисциплина (биологические и культурные влияния), что логика — это прогрессивная дисциплина, включающая круговой процесс. Это расследование для расследования. Он утверждает, что «[…] все логические формы (с их характерными свойствами) возникают в процессе исследования и связаны с управлением исследованием, чтобы оно могло давать обоснованные утверждения» (Dewey 1955: 3-4). Запрос возникает из-за сомнений — когда сомнения устранены, запрос заканчивается. Для Дьюи знание определяется как «то, что удовлетворительно завершает исследование» (Dewey 1955: 8).Он говорит нам, что у него нет проблем с термином «знание», если мы подразумеваем под знанием конец исследования. Это тавтология, трюизм. Но если мы примем, что знание имеет собственное значение отдельно от исследования , тогда исследование становится подчиненным этому значению. Это делает логику «подчиненной метафизическим и эпистемологическим предпосылкам» (Dewey 1955: 8). Дьюи отвергает априори принципов логики, определяющих характер исследования. Условия для логики должны быть определены в запросе.Другими словами, Дьюи представляет контекстуальную теорию логики как исследование. Его Теория расследования представляет собой отчет о том, что происходит в процессе расследования; он говорит, что «проводил расследование фактов расследования» (Dewey 1960: 135). Для Дьюи логика — это метод разумного поведения.

50 Формальное определение исследования Дьюи: «Исследование — это контролируемое или направленное преобразование неопределенной ситуации в ситуацию, которая настолько определена в своих составляющих различиях и отношениях, что превращает элементы исходной ситуации в единое целое» (Dewey 1960: 116; курсив в оригинале).Исследование имеет общую структуру или схему, которую Дьюи обсуждает во многих своих книгах (см., Например, Демократия и образование , 1916; Опыт и образование , 1938). Эта структура похожа на научный метод. Дьюи не делает различий между здравым смыслом и научным исследованием, поскольку он говорит, что разница заключается в предмете (различии проблем), а не в их основных логических формах и отношениях. Сначала у нас есть сомнения или вопросы, институт проблемы.Знание начинается с «ощущаемой потребности». Что-то заставляет нас спрашивать, что-то беспокоит, тревожит, прерывает «плавный, прямой ход поведения» (Dewey 1960: 136). Неопределенная ситуация вызывает вопросы и привлекает наше внимание. Однако ни одна ситуация не может быть полностью неопределенной, некоторые составляющие ситуации должны считаться урегулированными. Это идея Дьюи о фоновом контексте, мы не можем подвергнуть сомнению все наши исходные предположения, чтобы продолжить, некоторые из которых мы считаем установленными и, вероятно, даже не осознаем.Затем мы ищем составляющие, чтобы помочь нам определить проблему. Затем мы ищем возможное решение, идею, предложение, которое мы проверяем, чтобы определить, разрешает ли оно наши сомнения. Когда наши сомнения разрешены, наше исследование этой конкретной ситуации заканчивается.

51 По мнению Дьюи, «неурегулированный, нерешительный характер ситуации, в которой расследование вынуждено иметь дело, влияет на все предметы, которые входят в любое расследование» (Dewey 1960: 136). И предмет проблемы, и ее решение находятся под вопросом, «поскольку оба в равной степени вовлечены в сомнения и вопросы» (Dewey 1960: 137).Дьюи воспринимает это как свой оригинальный вклад в свою теорию исследования, ставя под сомнение проблему и заявляя, что проблема принадлежит «контексту проведения исследования, а не традиционному онтологическому или традиционному эпистемологическому контексту» ( Дьюи 1960: 138). Дьюи описывает в конце своей жизни, как он использовал исторический подход, чтобы помочь прояснить свой первоначальный вклад. Другими словами, он пытался дать более широкий исторический контекст философским идеям, которые он пытался поставить под сомнение.Взглянув шире, он надеялся сделать то, что мы считаем само собой разумеющимся, казаться странным и сомнительным. Он смотрел на проблемы «в контексте использования, которое они выполняют, и услуги, которую они оказывают, в контексте запроса » (Dewey 1960: 138, курсив в оригинале). Он попытался «преобразовать все онтологические , существовавшие до исследования, в логические , которые целиком и полностью заняты тем, что происходит при проведении исследования как постоянное беспокойство» (Dewey 1960: 142, курсив в оригинале) .

52 Как это типично для исторического стиля аргументации Дьюи (1955), он провел большую часть своего времени в The Theory of Inquiry , исследуя историю логики, чтобы продемонстрировать, как логика исторически игнорирует контекст. Оглядываясь назад, он говорит: «Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что попытка сознательно выполнить мои полные обязанности, вытекающие из этих трактатов, несет ответственность за определенную туманность, которая затемняет ясное видение того, что пыталась сделать книга» (Дьюи 1960: 149).Немного меньше времени на то, чтобы поместить свою теорию в контекст других, стоявших перед ним, и больше времени на объяснение своей в частности (меньше времени на проблему и больше на решение) могло иметь большое значение.

53Дьюи устраняет раздвоение между теорией и практикой, показывая, что предмет теории (абстрактный) вырастает из предмета повседневного конкретного опыта и возвращается к нему. Он показывает, что проблема, которая кажется неразрешимой, если ее термины помещены в онтологический контекст, рушится, если рассматривать ее в контексте исследования.

54 «Когда проблема, относящаяся к этому контрасту и вытекающая из этого, помещается и рассматривается в контексте различных типов проблем , требующих разных методов лечения и разных типов предмета, проблема, связанная с этим, принимает совершенно иную форму, чем та, которая это имеет место, когда речь идет об онтологической «реальности» »(Dewey 1960: 146). Дьюи указывает, что то, что помогло науке добиться такого большого прогресса в ее методах и выводах, — это ее экспериментальное поведение и тот факт, что даже ее лучшие теории остаются гипотетическими по своему статусу (Dewey 1960: 148).Раньше гипотеза означала то, что не было сомнений или сомнений, а теперь ее значение радикально изменилось и превратилось в утверждение, которое подлежит проверке или доказательству.

55Дьюи видел науку как хорошую модель своей теории исследования, но совсем недавно было показано, что наука столь же уязвима для субъективности и предвзятости, как и философия (Kuhn 1962, Gilligan 1982, Keller 1985, Harding 1986). Теория исследования Дьюи, которая была написана в контексте эволюционной теории Дарвина и была затронута этим контекстом, по-прежнему актуальна не потому, что она указывает нам на абсолютные истины, а потому, что она полезна и целеустремленно для ответа на наши вопросы и решения наших проблем.Это помогает нам подвергнуть сомнению наши конкретные интересы, а также наши исходные предположения. Он выдерживает испытание временем как способ установления знания и смысла, поскольку он начинается с опыта и никогда не выходит за рамки самооценки. Он представляет собой форму натуралистической (е) системологии, поскольку он по-прежнему стремится давать обоснованные утверждения, которые не являются произвольными, но при этом не полагается на a priori принципов. Теория исследования Дьюи устраняет необходимость в абсолютистской эпистемологии, предполагая, что оправдание опирается на социальные практики и потребности человека и не более того.

56 Мы начинаем понимать, как концепция опыта Дьюи по отношению к знанию открыла феминисткам пространство для аргументов в пользу необходимости исследования контекстуальных качеств, скрытых в абсолютистской эпистемологической теории, с различных точек зрения опыта. Феминистки настаивают на включении в философские дискуссии опыта женщин, а точнее опыта чернокожих, латинских женщин или лесбиянок, — это попытка подчеркнуть важность контекста.Ясно, что Дьюи не придерживается трансцендентального взгляда на эпистемологию. Фактически, он очень критически относится к эпистемологии из-за ее a priori принципов и ее метафизических допущений. Но это не означает, что Дьюи не использует (е) системологию, поскольку он, безусловно, приводит причины для обоснования своих аргументов и доказательства, подтверждающие свои утверждения. Теория исследования Дьюи опирается на реабилитированную (е) системологию.

57 Термин реляционный неоднозначен в том смысле, что мы используем его по-разному.Отношение означает экзистенциальные связи вещей, динамическое и функциональное взаимодействие, а также означает логические отношения терминов. Мы говорим о наложении и взаимосвязи концепций и значений, имеющих отношение друг к другу, и описываем, как вещи экзистенциально влияют друг на друга. Отношения могут быть личными, обменом один на один между учителем и учеником, родителем и их ребенком или двумя любовниками. Мы также используем термин реляционный в общем смысле, например, в отношении социальных отношений между гражданином и их страной или отношения мужчин к женщинам.Мы говорим об отношениях с точки зрения родства, что то-то и то-то связано с кем-то еще, и мы говорим, что можем относиться к кому-то еще, имея в виду, что мы чувствуем симпатию к этому человеку. Мы можем сравнить наш опыт с другим. Множественное использование термина отношения даже используется для обозначения полового акта. Принимая во внимание различные способы использования этого термина, отношения имеют общую тему «связи» с другими людьми, которую я хочу обозначить.

8 Дьюи (1938/65) описывает свою теорию транзакций как «принцип взаимодействия» в Experience (…)

58 Я предлагаю теорию познания, основанную на предположении о связи во многих формах. Я считаю преимуществом, а не недостатком, что реляционный означает связи во многих отношениях. Я надеюсь, что его многочисленные применения напомнят нам о транзакционной природе знания (в дьюианском смысле этого слова) 8. Я не хочу делать упор только на логическое взаимодействие и экзистенциальную связь. Связь не случайна или случайна, в том смысле, что мы не просто отскакиваем друг от друга, как шарики, когда они ударяются друг о друга в стрелялке.Дьюи (1938/65) использует пример бильярдных шаров, чтобы описать это отскакивание друг от друга как пример взаимодействия, в котором нет заметных изменений. Я хочу подчеркнуть, что отношения являются транзакционными в том смысле, что мы влияем друг на друга динамически и функционально, и в результате каждое из них изменяется. Как описывает это качество транзакции Мартин Бубер (1923/58), отношения взаимны.

59А реляционная (е) системология подчеркивает транзакционный характер знания множеством способов.Что наиболее важно, это подчеркивает связи знающих с известным и помогает нам понять, что мы не являемся зрителями Реальности, сообщающей об «этом»; мы являемся частью этого мира, этой вселенной, воздействуя на «это» так, как мы переживаем «это». Описывать себя отдельными друг от друга и окружающим нас миром — значит упускать из виду все способы, которыми мы связаны и связаны, все способы, которыми мы едины со вселенной, как сказал бы буддист. Когда мы понимаем, что мы едины со Вселенной, тогда мы можем начать понимать, насколько мы связаны, как знающие, не только друг с другом, но и с нашими продуктами, нашими знаниями.Как указывает Дьюи (1938/55), на самом деле гораздо полезнее описывать знание как знание, как глагол, поскольку «знание» помогает напомнить нам о транзакционной природе отношений между знающими и известным. «Знание» подчеркивает, что это активный процесс, в котором мы все участвуем, «мы» означают не только друг друга, но и наш более широкий мир вокруг нас, в котором мы живем. Знания создаются нами как продукты этого процесса познания.

60 Я не хочу показаться мистическим, но невозможно говорить об относительности без мистического и таинственного звучания.Мистические, таинственные, поэтические качества, которые проявляются в дискуссиях об относительности, на самом деле больше отражают наш язык и мысли, чем саму концепцию реляционной системологии. Язык используется для классификации и уточнения. Наши условия помогают нам разделить и уточнить наши идеи. Мы используем слова, чтобы различать и различать, и то, что я пытаюсь здесь сделать, — это соединить вещи воедино. Я хочу подчеркнуть, как вещи пересекаются, ассоциируются, интегрируются, отсылают, сравнивают, соединяют, соотносят друг с другом, и в этом отношении, как вещи влияют друг на друга и меняют друг друга.Наш язык имеет тенденцию стремиться создавать разграничения, те или иные, и я хочу попытаться смягчить эти отметки и показать, как вещи и объединяются. Я предлагаю здесь не бинарную логику или триадную логику, а скорее объединяющую логику, подобную Джеймсу (1909, 1977), которая представляет вселенную как целостную и открытую.

61 Предлагаемая мной системологическая теория основана на феминистском и постмодернистском понимании необходимости обращения к власти и ее влиянию на теории знания.Он также пропитан классическим прагматическим акцентом на рассмотрение контекста (фона и избранного интереса).

62 Подобно моим коллегам-прагматикам, феминистам и постмодернистам, я работаю над растворением дуализмов, которые охватываются традиционной философией и эпистемологией, таких как теория / практика, субъект / объект, разум / тело и относительное / абсолютное. Я описываю знающих как людей, склонных к ошибкам, которые связаны со знанием в отношениях знания. Я сомневаюсь, что общее описание знания, основанное на априорных стандартах обоснования, возможно.

63 То, что я представляю, не является трансцендентальной эпистемологией, потому что я не могу предложить никакой Истины. У меня нет правильного ответа. Я предлагаю истины, которые являются утверждениями, подтверждаемыми как можно большим количеством доказательств, с пониманием того, что наши критерии и стандарты социально сконструированы и, следовательно, подвержены ошибкам и исправимы. Именно необходимость подтвердить наши утверждения и оправдать наши утверждения заставляет меня продолжать использовать термин «эпистемология» в его измененной форме, (д) системология.Я не отрицаю необходимости оправдывать утверждения, я просто отрицаю, что любое оправдание, которое я могу предложить, имеет трансцендентную силу. (E) легитимность системологии заключается в мире природы, который представляет собой случайный, постоянно меняющийся мир, в котором мы являемся активными участниками. Важно ответить на вопросы о том, что считается надежным доказательством, и о критериях, которые используются, чтобы помочь нам принимать решения и решать наши проблемы. По мере того как мы продолжаем искать решения, исследовать, решать проблемы и конструктивно мыслить, (e) вопросы системологического характера будут возникать.Можно ли этого избежать? Думаю, нет. Я не отказываюсь от (е) системологических проблем, просто от концепции эпистемологии, которая предполагает абсолютизм, даже в невульгарной форме. Я представляю знание как процесс отношений между знающим и известным, пропитанный сильной контекстностью.

64 Ставя под сомнение трансцендентность философии, я иду по пути, по которому идут прагматики, феминистки и постмодернисты. Я провозглашаю натурализм философии и фаллибилизм философов в плюралистической вселенной.Я раскрываю гендерные, субъективные предубеждения философии и ее склонность пренебрегать собственной контекстностью. Я осуждаю необходимость метанарратива в философии и настаиваю на важности рассмотрения могущественной роли философов как легитиматоров. Я иду по этому пути как ошибающийся социальный критик, который понимает, что мы можем переписать то, что уже было описано, мы можем воссоздать и представить новое, мы можем измениться, но мы нуждаемся друг в друге, чтобы помочь нам в этом процессе. Ни один из нас не знает Ответов.Я приглашаю вас внести свой вклад в беседу, поскольку, как указывает Дьюи, расследование заканчивается только тогда, когда мы решили все наши проблемы и ответили на все наши вопросы, и мы очень далеко от этого. Я не только думаю, что мы никогда не дойдем до этой точки, но и сомневаюсь, что это даже желательная точка для достижения. Дисгармония, недовольство и разнообразие помогают нам продолжать расти и углублять наши знания.

Невероятный прагматик | Журнал Dissent

Курды

[W] Когда мы называем всех курдских бойцов синонимами, мы просто не обращаем внимания на тот факт, что у них очень разная политика.. . прямо сейчас, да, люди сталкиваются с угрозой Исламского Государства, поэтому очень важно иметь единый фокус. Но правда в том, что идеологически и политически это очень и очень разные системы. Фактически почти напротив друг друга. — Дилар Дирик, «Рожава против мира», февраль 2015 г.

Курды, которые имеют этническое и культурное сходство с иранцами и в основном являются мусульманами по вероисповеданию (в основном сунниты, но со многими меньшинствами), долгое время боролись за самоопределение.После Первой мировой войны их земли были разделены между Ираком, Ираном, Сирией и Турцией. В Иране, несмотря на существование небольших сепаратистских движений, курды в большинстве своем подвергаются такому же репрессивному обращению, как и все остальные (хотя они также сталкиваются с персидским и шиитским шовинизмом, и недавно были казнены несколько курдских политических заключенных). Ситуация хуже в Ираке, Сирии и Турции, где курды составляют меньшинство, подвергающееся этнически направленным нарушениям прав человека.

Ирак : В 1986–89 Саддам Хусейн провел кампанию геноцида, в ходе которой были убиты десятки тысяч и разрушены тысячи курдских деревень, в том числе в результате бомбардировок и химической войны. После первой войны в Персидском заливе ООН стремилась создать безопасную гавань в некоторых частях Курдистана, а Соединенные Штаты и Великобритания создали бесполетную зону. В 2003 году курдская пешмерга встала на сторону возглавляемой США коалиции против Саддама Хусейна. В 2005 году после долгой борьбы с Багдадом иракские курды добились конституционного признания их автономной области, и с тех пор региональное правительство Курдистана подписало нефтяные контракты с рядом западных нефтяных компаний, а также с Турцией.В Иракском Курдистане есть две основные политические партии, Демократическая партия Курдистана (ДПК) и Патриотический союз Курдистана (ПСК), как клановые, так и патриархальные.

Турция : На протяжении большей части своей современной истории Турция проводила политику принудительной ассимиляции по отношению к своим меньшинствам; эта политика особенно строга в отношении курдов, которых до недавнего времени называли «горными турками», которые составляют 20 процентов от общей численности населения. Политика включала принудительное перемещение населения; запрет на использование курдского языка, костюмов, музыки, фестивалей и названий; и крайнее подавление любых попыток сопротивления.Крупные восстания были подавлены в 1925, 1930 и 1938 годах, и репрессии усилились с образованием РПК как национально-освободительной партии, что привело к гражданской войне в курдском регионе с 1984 по 1999 год.

Сирия : Курды составляют примерно 15 процентов населения и живут в основном в северо-восточной части Сирии. В 1962 году, после того как Сирия была объявлена арабской республикой, большое количество курдов было лишено гражданства и объявлено иностранцами, что лишило их возможности получить образование, работу или какие-либо общественные блага.Их земля была отдана арабам. PYD была основана в 2003 году и сразу же была запрещена; его члены были заключены в тюрьму и убиты, а курдское восстание в Камышлы было встречено режимом жестоким военным насилием. Когда восстание против Башара аль Асада началось как часть арабской весны, курды участвовали, но после 2012 года, когда они захватили Кобани у сирийской армии, они забрали большую часть своей энергии из войны против Асада, чтобы создать освобожденный район. . По этой причине некоторые другие участники сирийского сопротивления считают их союзниками Асада.Курды, в свою очередь, приводят примеры дискриминации против них внутри оппозиции.

Некоторые прагматические темы (в твердом переплете) | Книжный шкаф

Описание

Прагматизм — это широко неправильно понимаемое философское движение, центральные тезисы которого подвергаются искажениям. Возможно, наиболее серьезным из них является широко распространенное мнение о том, что прагматизм в какой-то мере противоположен современной систематической философии, что он предлагает альтернативу тому, что называется «аналитической философией».В «Некоторые прагматические темы» доктор Д. С. Кларк исправляет это недоразумение, демонстрируя, что некоторые общие темы противоречий в современной американской философии происходят из двух центральных утверждений классического прагматизма: утверждения о том, что когнитивное исследование должно пониматься относительно действия и цели, и что отношения между исследованием, действием и целью у людей имеют параллели у недочеловеческих видов.Кларк показывает, как из этих утверждений вытекают отличительные прагматические темы, которые вовлекают нас в убедительные споры относительно природы истины, жизнеспособности редукционистских проектов, ссылки на прошлое и структура нравственного мышления.На протяжении всей книги Кларк поддерживает видение прагматиков философии как противоядия от специализации в современном мире, дисциплины, использующей критический разум для интеграции фактической информации, полученной из науки, с моральными ценностями. Некоторые прагматические темы — это стимулирующий текст, который понравится тем, кто интересуется современными философскими проблемами и сравнительной литературой.

Прагматик девушка: Прагматики не взрослеют – Огонек № 14 (5609) от 13.04.2020

Норма — плохо, прагматика — хорошо: как выглядит любовь в кино XXI века

Автовыходные с LADA: Великий Новгород

Поделиться в соцсетях:

ПРАГМАТИКА СВАДЕБНЫХ ПРИЧИТАНИЙ СРЕДНЕГО УРАЛА

Презентация книги Льва Лурье и Леонида Малярова Лаврентий Берия. Кровавый прагматик Порядок слов наб. р. Фонтанки, д. 15.

Журнал Международная жизнь — Архив 7 номера 2017 года Гельмут Коль.

Путин на «Валдае»: опоздание в рекламных целях

Божественное и прагматика

В любой момент может проехать Путин

Жизнь, как волшебство: как поверить в чудо, если вы — прагматик, — история врача

Слово, которое лечит

От риска — к чуду

РОМАНТИКА VS. ПРАГМАТИСТЫ — Орландо Сентинел

Прагматизм | Интернет-энциклопедия философии

Содержание

1.Ранний феминистско-прагматизм

а.

г. Джейн Аддамс

г. Раннее феминистско-прагматическое наследие

2. Современный феминистско-прагматизм

3. Заключение

4. Ссылки и дополнительная литература

а. Ранние прагматические и феминистско-прагматические источники

б. Источники современных феминисток-прагматиков:

я. Введение или обзоры

ii. Более продвинутые или специализированные источники

Информация об авторе

ловушек прагматизма — Global Times

Сексуальная жизнь женщин может быть не о том, что мы думаем: прагматизм в женской неверности

Прагматик и феминистская система взаимоотношений (электронная)

Невероятный прагматик | Журнал Dissent

Курды

Некоторые прагматические темы (в твердом переплете) | Книжный шкаф

Описание

Published by alexxlab

Добавить комментарий Отменить ответ