Ментальность что: Недопустимое название — Викисловарь

Содержание

МЕНТАЛЬНОСТЬ — это… Что такое МЕНТАЛЬНОСТЬ?

    МЕНТАЛЬНОСТЬ (менталитет) (от лат. mens—ум, мышление, образ мыслей, душевный склад) — глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное; относительно устойчивая совокупность установок и предрасположенностей индивида или социальной группы воспринимать мир определенным образом. Ментальность формируется в зависимости от традиций культуры, социальных структур и всей среды жизнедеятельности человека, и сама в свою очередь их формирует, выступая как порождающее начало, как трудноопределимый исток культурно-исторической динамики. “Зазор” между практически независимым от истории “коллективным бессознательным” с его “архетипами” (К. Юнг) и исторически изменчивыми “формами общественного сознания” (марксизм) локализует тот уровень, на котором располагаются структуры ментальности. Гуманитарная наука 20 в. скорректировала идущее от Просвещения и типичное для классического рационализма 19 в. отождествление сознания с знанием и сферой разума, подкрепленное ценностным предпочтением когнитивно-письменной формы культуры перед всеми остальными, выдвинув и развив лишенное однозначности представление о ментальности. Духовная атмосфера, в которой развивались представления о ментальности, характеризуется отказом от европоцентризма и монолинейного прогрессистского видения истории. Фиксируя устойчивую настроенность внутреннего мира человека, сплачивающую его в социальные группы и исторические общности, ментальность служит средством анализа и объяснения в гуманитарном знании, особенно в той мере, в какой его предмету присуще динамическое историческое измерение. Поэтому представление о ментальности разрабатывалось гл. о. в исторических науках, особенно в исторической антропологии и в “новой исторической науке”, основы которой были заложены в 1930-х гг. французскими учеными, группировавшимися вокруг журнала “Анналы”. Конкретные социолого-исторические исследования были посвящены анализу детской, национальной, тоталитарной, европейской, африканской, бюрократической, средневековой и др. видов ментальности. Интерсубъективный по своей сущности мир ментальности, осознаваясь и рационализируясь только выборочно, “пятнами”, связывает высокорационализированные формы сознания (науку, философию, политическую идеологию, религию и др.) с миром бессознательных структур, с неосознанными культурными кодами, определяя тем самым образ целостной жизни человека. Природное и культурное, рациональное и эмоциональное, индивидуальное и общественное — все эти оппозиции “перекрываются” на уровне ментальности, растворяясь в ее структурах. Термин “ментальность” встречается уже у Р. Эмерсона (1856), однако свое продуктивное и многоплановое развитие понятие ментальности получило гл. о. во франкоязычной гуманитарной науке. М. Пруст, отмечая новизну термина “ментальность”, с симпатией к новшеству вводит его как достойный внимания неологизм в свой словарь, заодно проникая в дотоле неизвестные пространства душевно-духовной жизни человека. В 1922 Л. Леви-Брюль в исследовании “Первобытное мышление” (“La mentalité primitive”) различает два типа ментальности — дологический и логический, подчеркивая несоизмеримость мышления австралийских и африканских племен с характерным для него “законом партиципации” и основанного на логическом законе противоречия и представленного в европейской традиции рационального мышления. Важной вехой в истории концепций ментальности стали работы французского историка Ж. Лефевра, введшего в качестве объяснительного средства представление о “коллективной ментальности”. Исследуя феномен массовой паники, охватившей летом 1789 множество французских деревень и спровоцированной убеждением в грозящей крестьянам опасности со стороны банд разбойников, грабящих и разоряющих все на своем пути, историк пришел к необходимости углубленного подхода к анализу психологии масс, поведение которых, особенно в кризисную эпоху, нельзя объяснить без учета структуры коллективной ментальности. Историк обнаружил, что коллективная эмоция (в данном случае “великий страх”) легко направляется на новый объект, если первоначальный объект страха разоблачается в качестве иллюзорного. Исследуя поведение “революционных толп”, Лефевр показал, что за привычной идеолого-политической “событийной” историей скрывается ее глубинный источник, в котором переплетаются психологические и социальные моменты — подчиненная особым закономерностям динамика коллективной ментальности. Коллективная и индивидуальная ментальность представляют для Лефевра своего рода биологически обусловленные константы. У другого историка, основателя (наряду с ментальностью Блока) школы “Анналов”, Л. Февра понятие ментальности, напротив, лишено биологицистского истолкования. Отталкиваясь от работ А. Баллона и Ш. Блонделя, Февр разрабатывает контуры исторической или социоисторической психологии, развитой впоследствии И. Мейерсоном, 3. Барбу и др. В манифесте школы “Новых Анналов” (1946) Февр подчеркивает, что мыслительные привычки и установки, навыки восприятия и эмоциональной жизни наследуются людьми от прошлых поколений без ясного осознания их, хотя он и называет “сознанием” весь этот блок, генерирующий импульсы, формирующие историю и самого человека. Ментальность мыслится Февром не как биологически укорененная константа поведения, а как исторически складывающаяся структура, определяющая мысли, чувства, поведение людей, их ценности и “жесты”. В исторических реконструкциях ментальности обнаруживается прежде всего как причина “отставания” или “сопротивления” переменам в социополитической и идеологической сферах (инерционность ментальности). Т. о., ментальные структуры служат одновременно и продуцирующим основанием и препятствием для исторического движения, благодаря чему оно и приобретает свой неповторимый уникальный характер, на воссоздание которого и должна прежде всего ориентироваться история. Образцами раскрытия и воссоздания ментальности различных эпох и социальных слоев служат работы историков нового поколения школы “Анналов” (Ж. Ле Гоффа, Р. Мандру, Ж. Дюби и др.), а также исследования историков культуры, науки, искусства (И. Хейзинга, Ж.-П. Вернан, П. Франкастель, Э. Панофскиидр.). Концепция коллективной ментальности, сложившаяся в истории и социоисторической психологии, имеет свои аналоги в таких конструкциях, как, напр., понятие “социальный характер”, предложенное Э. Фроммом в работе “Бегство от свободы” (1941). Как и в исторических исследованиях коллективной ментальности, в работе Фромма разрабатывается модель взаимодействия социальных, экономических и психологических факторов, предполагающая наличие действующих между ними системы двойственных связей. Согласно такой модели, все социально-экономические и политико-идеологические мотивы активности людей имеют шанс на успех в истории лишь при условии их “резонанса” с социопсихологической аурой, в которой они действуют. Рациональное начало как жизнеспособное образование структурировано на матрице социально значимой эмоциональной структуры, причем их локальное взаимопереплетение может расширяться по своего рода автокаталитическому механизму Создавая такую и подобную ей модели, концепции ментальности способствовали формированию новой методологической атмосферы в гуманитарном знании, противостоя редукционизму в его самых разных вариантах — как со стороны, напр., “экономизма” марксистской окраски, так и со стороны позивитизма, намечая тем самым продуктивные междисциплинарные синтезы психологии, лингвистики, этнологии, исторических дисциплин и других наук о человеке, включая и философию. Структурализм, отвергая концепцию Леви-Брюля “дологической” первобытной ментальности, способствовал дальнейшему развитию и углублению этих концепций и исследований, вводя семиотический подход и распространяя на всю культуру лингвистические модели. Однако в той мере, в какой структурализм переходит в постструктурализм, отношение к понятию ментальности меняется. Это ясно прослеживается, напр., у М. Фуко, выдвинувшего понятие “эпистема”, которое можно истолковать как интеллектуальную проекцию структуры ментальности соответствующей эпохи и ее культуры. Но уже в его “Археологии знания” (1969) еще встречающееся здесь и позитивно употребляемое понятие ментальность сменяется негативным к нему отношением. Высоко ценя Ф. Броделя и школу “Анналов” (эта оценка была взаимной), Фуко, однако, перенес акцент с “психологии” на “дискурс” как практику, истолковав последнюю в предельно десубъективизированной тональности. “Суверенность коллективного сознания”, как объясняющий принцип, содержащийся в некоторых концепциях ментальности, отвергается Фуко на том основании, что он, как считает философ, априорно и догматически унифицирует само по себе дисперсное “поле” истории. Фуко призывает историка вынести за скобки все подобные синтезаторы, такие, как, напр., представления о “влиянии”, “развитии”, “предшественнике” и т. п. представления, вносящие презумцию автономного “антропологического субъекта” и “исторического сознания”, на которые историком послушно нанизываются исторические “факты”. Однако нельзя и преувеличивать подобный разрыв Фуко с традицией “новой истории”, потому что и Февр, и Бродель, призывая к всеобъемлющему синтезу наук о человеке в рамках преображенной истории, развивая глобальный историзм, стремились как раз внести аналитически обнаруживаемое разнообразие и дискретность (столь дорогие Фуко) в тотализирующие и континуализирующие историю концепты “духа”, “индивида”, “сознания” и т. п.

    В. П. Визгин

МЕНТАЛЬНОСТЬ — Что такое МЕНТАЛЬНОСТЬ?

Слово состоит из 12 букв:

первая м,

вторая е,

третья н,

четвёртая т,

пятая а,

шестая л,

седьмая ь,

восьмая н,

девятая о,

десятая с,

одиннадцатая т,

последняя ь,

Слово ментальность английскими буквами(транслитом) — mentalnost

Значения слова ментальность. Что такое ментальность?

Ментальность

МЕНТАЛЬНОСТЬ (менталитет) (от лат. mens—ум, мышление, образ мыслей, душевный склад) — глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное…

Новая философская энциклопедия. — 2003

МЕНТАЛЬНОСТИ (МЕНТАЛИТЕТ) – (от лат. mens, mentis – ум, мышление, рассудительность, образ мыслей, душевный склад) – совокупность социально-психологических установок, автоматизмов и привычек сознания…

Энциклопедия Кругосвет

Ментальность (от лат. mens, mentis, «разум, ум, интеллект») Ментальность — это интеллектуально-эмоциональные особенности индивида, мысли и эмоции которого неразделимы, где мысли — диктуются культурой, а эмоции — реакция на изменения внешней среды…

Глоссарий образовательных технологий. — 2006

МЕНТАЛЬНОСТЬ, МЕНТАЛИТЕТ

МЕНТАЛЬНОСТЬ, МЕНТАЛИТЕТ (от лат. mens — ум, мышление, образ мыслей, душевный склад) — глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное.

Современная западная философия. — 1998

МЕНТАЛЬНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКАЯ

МЕНТАЛЬНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКАЯ – глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное; совокупность интеллектуальнопсихологических установок…

Философская энциклопедия

МЕНТАЛЬНОСТЬ ЗАПАДНОГО ТИПА

МЕНТАЛЬНОСТЬ ЗАПАДНОГО ТИПА — мыслительные и мировоззренческие свойства, коррелирующиеся с доминирующими особенностями левополушарной активности мозга.

Евразийская мудрость от А до Я

МЕНТАЛЬНОСТЬ ВОСТОЧНОГО ТИПА

МЕНТАЛЬНОСТЬ ВОСТОЧНОГО ТИПА — миросозерцательные особенности людей азиатского, преимущественно дальневосточного, региона эпохи традиционных, классических обществ, коррелирующиеся с доминирующими особенностями правополушарной активности мозга.

Евразийская мудрость от А до Я

МЕНТАЛЬНОСТЬ ЕВРАЗИЙСКОГО ТИПА

МЕНТАЛЬНОСТЬ ЕВРАЗИЙСКОГО ТИПА — в порядке постановки проблемы можно выделить следующие ее основные черты. 1. Известная гармонизация особенностей правополушарной и левополушарной активности мозга…

Евразийская мудрость от А до Я

Менталитет, ментальность

МЕНТАЛИТЕТ, ментальность (от позднелат. mentalis — умственный) — образ мыслей, совокупность умственных навыков, духовных установок и культурных традиций, присущих отдельному человеку или человеческой общности.

Педагогический словарь бибилотекаря. — Спб: РНБ, 2005-2007.

Менталитет, ментальность — квинтэссенция культуры, в которой воплощаются глубинные основания мировосприятия, мировоззрения и поведения человека,группы или социума; образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок…

Словарь терминов по общей и социальной педагогике

Антикапиталистическая ментальность

Антикапиталисти́ческая мента́льность (англ. The Anti-Capitalistic Mentality) — книга экономиста Людвига фон Мизеса, впервые вышедшая в США в 1956 году. Книга выявляет психологические корни антикапитализма как мировоззрения.

ru.wikipedia.org

Антикапиталистическая ментальность — книга Людвига фон Мизеса, написана в 1956 г.(!), переведена на русский язык и распространена в России в 1992 — 1994 гг. (!!).

Теоретические аспекты и основы экологической проблемы

Национально-культурный менталитет (ментальность)

Национально-культурный менталитет (ментальность) принятая в западной социальной психологии интегративная характеристика культуры народа, нации, концентрирующая ее духовные устремления…

Этнопсихологический словарь. — М., 1999

Русский язык

Мента́льность, -и.

Орфографический словарь. — 2004


Примеры употребления слова ментальность

Все упирается в традиции и ментальность, поэтому быстрого перелома не добиться.

Ментальность еще остается старой: если есть дубина, они ее боятся.

Надо менять ментальность, потому как большинство людей пока не готово пересаживаться на велосипеды.

Надо учитывать и то, как меняется ментальность казанцев.

Эта ментальность, как у Саудовской Аравии, везде прослеживалась.


  1. менструация
  2. менструировать
  3. менталитет
  4. ментальность
  5. ментальный
  6. ментик
  7. ментоловый

Что такое ментальное расстройство — Человек, а не диагноз

Ментальное расстройство (МР) – это психическое заболевание или нарушение психического (интеллектуального) развития, которое ограничивает способность человека работать или обслуживать себя, а также осложняет процесс интеграции в общество.

Чем отличаются нарушения интеллектуального развития и психические заболевания?

Как нарушения интеллектуального развития, так и психические заболевания относятся к МР, однако возможности лечения и уход за такими людьми отличаются.

Людям с нарушениями интеллектуального развития трудно учиться, и они развиваются медленнее, чем остальные. Это состояние обычно констатируется сразу после рождения или в раннем детстве. Иногда это происходит в результате повреждения мозга после перенесенных болезней или травм. Выделяют три степени нарушения интеллектуального развития – легкую, среднюю или тяжелую степень отставания в интеллектуальном развитии. В случае нарушений интеллектуального развития более важны уход, отношение и поддержка. Состояние относительно стабильное и неизменное.

В случае психических заболеваний, например шизофрении, депрессии, биполярных аффективных расстройств, анорексии и других болезней, более важную роль играют прием медикаментов и психотерапия. Состояние может изменяться. Также болезни разделяются по степени тяжести, они могут стать причиной инвалидности или могут быть такими, с которыми люди успешно уживаются, например легкая депрессия.

МР могут быть очень разными – психические заболевания отличаются от нарушений психического развития, а также у людей с одним и тем же диагнозом могут быть разные проявления расстройства. Наглядным примером является широкий спектр аутизма – человек с таким диагнозом может обладать высокоразвитым интеллектом и незаметными для стороннего наблюдателя нарушениями, а в самых тяжелых случаях человек с аутизмом в течение жизни даже не способен научиться разговаривать. Также очень разными могут быть, например, нарушения психического здоровья, вызванные шизофренией. Если предоставить людям с МР необходимую поддержку, то они могут учиться, успешно интегрироваться на рынке труда и жить полноценной счастливой жизнью.

Люди с МР бывают разными. У них могут быть разные степени нарушения интеллектуального развития или тяжести психического заболевания, а также они отличаются друг от друга по характеру. Однако независимо от вида МР, их чувства, желания, эмоции и потребность в самовыражении равноценны чувствам, желаниям, эмоциям и потребности в самовыражении других людей.

Жизнь людей с МР в обществе может различаться в зависимости от степени тяжести функциональных нарушений. Человек может быть совершенно самостоятельным и выполнять оплачиваемую работу или ему может быть необходима постоянная поддержка.

Купеческая ментальность: чем Самара похожа на Томск и как объединить ремесленников

Об этом рассказал член Союза Дизайнеров России Александр Уваров

С чем у вас ассоциируется Томск? Скорее всего со студенчеством, деревянным зодчеством и купеческой историей. Как объединить это и использовать для развития в городе целой мануфактуры на проектной сессии «Карьера в Сибири. Креативные индустрии» рассказал дизайнер Александр Уваров.

Александр — член Московского Союза Художников, кандидат наук, замдиректора Всероссийского НИИ технической эстетики. В свое время он смог поработать с проектами Томска, Калининграда, а сейчас занимается Самарой. У нее и Томска эксперт нашел много общего. Ключевое – образ мышления жителей.

«Это ментальность купеческая, когда очень хочется отделиться и сделать свое жутко-креативное дело, единичным, ни с кем не делясь своими идеями. Это не плохо, это факт. Но надо иметь менталитет Робинзона, чтобы жить отдельно от всех и делать свой идеальный мир с незначительными контактами», — отметил Александр.

Успешный опыт работы с креативными проектами Александр подчерпнул во время взаимодействия с коллегами из Финляндии, где очень успешна история с креативными индустриями благодаря сетевым взаимодействиям. Один из творческих центров дизайна в стране – университет Аалто. Это финский вуз, образованный путём слияния трёх высших учебных заведений города Хельсинки. Он возник в районе заводов, где делают керамику. И около 10 лет назад было принято решение интегрировать в сеть заводов дизайн. Университет Аалто проник во все цеха сети заводов и стал их ядром: там начали создавать самые удачные проекты последнего десятилетия.

«Аалто стало частью городской системы как институты Томска. Когда университет только образовывался, руководители институтов просили дизайнеров со всего мира чуть-чуть написать о дизайне каждого региона: и я писал от России. Познакомился с этим институтом, немного работал там. И для меня это было образцом того, как можно удачно взаимодействовать. Сейчас стараемся это делать на базе союза дизайнеров», — отметил Александр.

«Полигоном для испытания дизайн-стратегии стала как раз Самара.

«В Самаре была очень типичная история: кто-то делает посуду, кто-то шляпы, кто-то печатает на 3д-принтере. И все это по-купечески рассовано по предприятиям, производственным цехам. В городе есть живые ремесла, хотя город сам этого не сознает и каждый самарчанин скажет – у нас ничего нет, только ракеты делаем», — продолжает Александр.

Кроме того, в Самаре помимо всем известного архитектурного института на главной площади города стоит здание Вхутемаса (прим. Ред: Высшие художественно-технические мастерские).

«Мы, дизайнеры, понимаем, что это история, за которую надо руками и ногами хвататься. Тем более, учитывая то, что вхутемас подразумевал проектирование и производство. И мы решили, что в Самаре можно создавать самарские мануфактуры, которые могли бы объединить ремесленников города и региона», — рассказывает Александр.

Сейчас в Самарских мануфактурах в подвале сейчас открывается театр-студия. На площадке около здания проходят концерты, где ремесленники показывают свое мастерство и взаимодействуют. Кроме того, Самарские мануфактуры вошли в десятку конкурса АСИ и возможно станут одной из точек развития Поволжского региона.

Как отметил Александр, ремесленники отличаются от дизайнеров. Во-превых, они испытывают трудности с продажей своей работы, так как пытаются реализовывать себя как художники без публики. Для развития им нужен профессионал, который может рассказать больше о покупателе и рынке.

«Мы выстраиваем систему консалтинговой поддержки как живую систему – не насильно научить, как правильно. Это бульон, где все само происходит. Люди осуществляют эти контакты на свободных коммуникационных площадках в этом центре. Если человек видит, что его продукт продается плохо – ему подскажут, кто ему поможет за чашкой кофе решить проблему. Культура – не передача пепла, а передача огня. Мы осовремениваем процессы, ставим на технологический поток. Это не массовое, но современное мануфактурное производство. Технологичность и тиражность», — подытожил Александр.

 

«Самая серьезная стигма — на людях с ментальными отклонениями» – Новости – Вышка для своих – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

На какие деньги гильдия калек купила султану жеребца, почему «Полет над гнездом кукушки» мог появиться только после периода маккартизма и что мешает в нашей стране реформировать ПНИ. Об этом в международный день инвалидов мы побеседовали с заведующей Международной лаборатории исследований социальной интеграции НИУ ВШЭ Еленой Ярской-Смирновой.

— Елена, давайте поговорим о российских традициях отношения общества к инвалидам. Здесь очень много мифов — и об особенном российском милосердии, и о лютой советской жестокости — «у нас инвалидов нет»… Что в итоге так, а что не так с нашими традициями?

— Ну, давайте разбираться. Во всех странах, а не только в России, отношение к инвалидам до сих пор очень разнообразно и неоднородно. Собственно, оно было неоднородным всегда. Если мы обратимся к исторической перспективе, то даже в родовом обществе практики общения с такими людьми отличались в зависимости от того, насколько человек мог интегрироваться в общество. Есть, например, исследования историков и фольклористов о том, что в аграрных традиционных сообществах дети и взрослые с теми или иными нарушениями развития, ментальными особенностями могли быть частью социума, если они не представляли собой угрозу для окружающих. 

— И обратное, очевидно, тоже справедливо? Когда в обществе культ интеллекта — людям с ментальными отклонениями в нем несдобровать? 

— Именно. Есть даже такое понятие «социальное конструирование умственной отсталости» — оно появилось после еще одного западного исследования. Это было в середине прошлого века, когда там еще существовали специальные учреждения для людей с ментальными особенностями: так вот, было выявлено, что в таких интернатах содержатся дети в основном обеспеченных и образованных родителей. Поскольку в среде, где нужны рабочие руки, а не университетские дипломы и какие-либо академические успехи, интеллектуальные достижения, этой проблемы не существовало. 

Получается, традиционное общество гуманнее современного? 

Идеализировать его тоже не стоит, но люди с любыми особенностями могли быть интегрированы в традиционном обществе, если они не мешают циклу традиционной деятельности: сезонным работам и так далее, и у них могли быть какие-то особенные статусы, например, деревенский дурачок. Но они могли быть исключены: известно, что на людей с ментальными особенностями устраивались гонения, их подвергали жестоким пыткам, «изгоняли из них дьявола», казнили как «ведьм», всячески издевались над ними и так далее. Нередко слепых или людей с ментальными нарушениями могли считать отмеченными божественной печатью, но при этом они оставались на периферии семьи и общины — калики перехожие, юродивые, а некоторых приближали к себе знатные особы, делая из них придворных шутов. В Османской империи существовал цех или гильдия попрошаек, среди которых были люди с визуально очень заметными изъянами. И эта гильдия известна тем, что она подарила султану очень дорогого жеребца, за баснословные деньги, накопленные с помощью такой деятельности. То есть, в этом случае они были встроены в культуру и социальную систему. Такие статусы были рассчитаны на акты милосердия — и действительно, имели отклик. У Короленко есть рассказ «Парадокс», где человек без рук вынужден гастролировать, чтобы демонстрировать себя за деньги, а так называемые «цирки уродцев, фриков, лилипутов» существовали еще и в ХХ веке, будучи встроенными в индустрию развлечений. 

— Из ваших слов следует, что на определенном этапе принципиальных различий в практике отношения к инвалидам в нашей и других странах не было. А когда они начались? В советское время? 

— Я не думаю, что советская практика с самого начала также имела отличия. Тут уместнее говорить о новом периоде для всего человечестве — наступило общество модерна, то есть: индустриализация, модернизация, урбанизация. И тут места для гуманности не осталось почти нигде. Это общество, где нужно вставать в пять утра, крутиться целый день, чтобы прокормить семью, и все. Вспомним образ Чарли Чаплина в фильме «Новые времена»: рабочий фабрики, который крутится как винтик в огромной производственной машине. Крестьяне идут в город, учатся быть такими винтиками, школа должна готовить дисциплинированных рабочих — это было общее для всего цивилизованного мира. Отличия только стилистические: у нас ГТО, поскольку нужно быть готовым к труду и обороне, на Западе — свои плакаты с красивыми мужчинами и женщинами, но тоже все больше про «марш-марш трудиться». 

— Когда же картинка поменялась? После Второй мировой? 

— Да. Именно после Нюрнбергского процесса заостряются вопросы этики, в том числе, этики социальных исследований. В Америке все началось не так быстро. В 1950-е годы в США в период маккартизма было практически бесполезно и даже опасно критиковать положение инвалидов — кинорежиссёров и писателей могли сразу же обвинить в распространении «красной заразы». Сегрегация людей с инвалидностью и психиатрических пациентов, как и расовых меньшинств продолжалась до 70-х и позже давала о себе знать. Первые ласточки запели во времена Кеннеди, который повернулся лицом к этой проблеме, выделив финансирование на скошенные бордюры, чтобы людям на инвалидных колясках было проще передвигаться. Тогда же, в конце 1960-х – начале 1970-х начались общественные движения – пацифистское, женское, а также гуманистическое движение «антипсихиатрии», которое знаменуется появлением книги, а потом и фильма «Пролетая над гнездом кукушки», и после этого начали разрушаться эти закрытые учреждения, больше похожие на тюрьмы, психиатрические кластеры.

В странах Скандинавии, Швеции, Дании движение деинституционализации началось примерно тогда же. Это движение за то, чтобы прекратить практику изоляции людей в специальных заведениях. Практика эта началась в разное время в Европе, где ко второй половине 20-го века уже давно существовали гигантские институции для пожилых, детей-инвалидов, людей с психиатрическими трудностями, и большая часть этих заведений была ужасна — что-то вроде Вифлеемского госпиталя (т.н. Бедлама) в Лондоне. В России эти заведения существуют до сих пор под названием ПНИ (психо-неврологические интернаты), ДДИ (детские дома-интернаты) и т.д. А в Европе активисты из числа интеллектуалов, журналистов, а также родителей детей с трудностями развития начали предпринимать попытки поменять эту ситуацию с середины прошлого века, и в основном преуспели. В странах Восточной Европы это началось немного позже по понятным причинам. Моя коллега в Словении Дарья Завиржек лично участвовала в аналогичном процессе в 1980-е-1990е годы как активист (сейчас она профессор в университете Любляны). Там психиатрические больные содержались в бывших замках, можно сказать, в темницах. Это движение достигло успеха, происходило это таким постепенным каскадным методом, когда люди перестают жить в таких темницах, и начинают жить в групповых домах при помощи социальных работников, а потом они постепенно учатся жить самостоятельно, занимаются ремеслами и так далее. Сейчас это идет по всей Европе, и в России тоже есть такие проекты, но они единичные.

— А почему единичные? Почему мы так задержались?

— Это интересный вопрос. Вы уже вспоминали фразу «в Советском Союзе инвалидов нет». Ее сказал один чиновник в 1950е годы, когда зарубежные представители спросили его, будут ли советские спортсмены участвовать в международных спортивных играх для инвалидов в Великобритании. А потом в 80-е годы в Париже вышла книга с этим названием — ее написал руководитель инициативной группы Валерий Фефелов. Эта группа, несколько человек, активно действовали в конце 1970-х-начале 1980-х годов, ведя переписку с инвалидами СССР, однако их репрессировали — хотя они даже не были диссидентами в полном смысле, они просто хотели государству сообщить о тех проблемах, с которыми сталкиваются люди с инвалидностью. Далее можно сказать, что среди людей с инвалидностью были такие Кулибины, которые пытались что-то изменить и в технологиях, и в отношении к инвалидам, например, Геннадий Гуськов, который также направлял письма высокопоставленным советским чиновникам из своего интерната, где он проживал, однако, такие инициативы замалчивались, письма вязли в бюрократии. Все знают о репрессивной советской психиатрии, когда неугодных людей закрывали в больницах и насильно пичкали препаратами, в буквальном смысле сводя их с ума.  

Кстати, советское отношение к инвалидам дифференцировало их как правильных и неправильных граждан. К правильным относились те, кто получил инвалидность на фронте или производстве и продолжал трудиться, а к неправильным – выходцы из буржуазных слоёв, «тунеядцы». Женщины и дети с инвалидностью, а также люди с ментальными особенностями вытеснялись из этой образной системы. До конца 70-х гг. понятие инвалидности распространялось только на взрослых, поэтому инвалиды детства с ДЦП или другими диагнозами, их действительно как бы не было вообще. Их никогда не показывали в кино, в новостях и прочее. И потому социальная дистанция с такими инвалидами в обществе была максимальная. 

— Под социальной дистанцией подразумевается любое общение, правильно я понимаю? 

— Ах да, сейчас ведь термин социальная дистанция занят пандемическими смыслами, а вообще это социологическое понятие, означающее символическую дистанцию (автор этой идеи – американский социолог Богардус), насколько близко я могу допустить к себе каких-то людей на позиции друга, члена семьи, соседа, сотрудника, попутчика или просто прохожего. Так вот, в нашей стране социальная дистанция преодолевается вообще очень трудно — поскольку до недавнего времени мы не видели ни по телевизору, ни на улицах, ни в школе отличающихся от нас людей. У нас очень маленький опыт жизни в разнообразном окружении, так сказать. Самая серьезная стигма, конечно, на людях с ментальными отклонениями, на шкале социальной дистанции, по данным опросов, они находятся существенно дальше слабовидящих, слабослышащих, людей с ДЦП и т.д.

— Сейчас идет бурное развитие третьего сектора, в нем есть потрясающие люди, потрясающие инициативы. И тем не менее, дело, кажется, движется очень медленно. Очень большое противодействие в обществе, например, инклюзии детей с ментальными отклонениями. Чем это объяснить?

— Противодействие большое. По опросам детям-сиротам, детям с инвалидностью хотят помогать более половины населения, а если речь идет о детях с множественными нарушениями, с ментальными нарушениями, то этот показатель существенно снижается. И я также понимаю, что когда разговор перестает быть абстрактным, а доходит до конкретного примера, то некоторые родители начинают проявлять нетерпимость относительного того, что конкретно в их класс, в класс к их детям придет, допустим, ребенок с расстройством аутистического спектра. Но когда я читаю в соцсетях посты ненависти, направленные против инициатив по инклюзии детей с ментальными нарушениями, делается, конечно не по себе. Это уже не сухая статистика, тут видишь, какое количество стереотипов в головах, какой еще путь огромный.

Проблема в том, что ошибок тоже много совершается. Не везде правильно запускают эту инклюзию, не хватает грамотных тьюторов и т.д. Да и не все хотят внедрять. Тут очень много от начальства зависит. Мы напрямую очень тесно сотрудничаем с РООИ «Перспектива», фондом «Выход», ассоциацией «Аутизм в регионах», проводим опрос в регионах России о том, как происходит инклюзия в тех школах, где есть дети с различными видами инвалидности, расстройством аутистического спектра. Несколько школ в Москве преуспели и являются сейчас методическими центрами, ресурсными центрами для других. И есть некоторые регионы, например, Воронеж, Новосибирск, где это движение достаточно успешно. Просто потому что звезды так сошлись: и руководство региона, и родительское сообщество, и НКО проявили инициативу, отнеслись ответственно. В школах вводят важные и интересные изменения, которые приносят пользу всем – например, тихие звонки, которые не становятся стрессом для многих.

— Вы думаете, все-таки сдвиг в вопросе стигматизации людей с ментальными особенностями есть? 

— Безусловно, он есть, его не может не быть: посмотрите, какое огромное разнообразное поле общественных организаций и инициатив по этому поводу существует — даже если считать, что это глас вопиющего в пустыне, вопиющих уже хотя бы много. И есть, конечно, сдвиги. Вот сейчас прошел фестиваль «Кино без барьеров» kinofest.org— это мощное международное мероприятие, организованное РООИ «Перспектива» , где показывали кино, переворачивающее привычные установки. Есть потрясающие фильмы-антиутопии с участием актеров с синдромом Дауна, очень остроумные. Появилось много фильмов о том, как люди живут с биполярным расстройством,  посттравматическим стрессовым расстройством, фильмы о психиатрических ситуациях. И здесь не страшилки, а совсем другое послание – о перспективах этих людей, фильмы, рассчитанные на принятие. Есть также серьезные расследования, как дискриминируют людей в такой ситуации. Сейчас из разных источников, разных центров что-то такое раздается, иногда это довольно сильный звук, который производит мощные колебания по этому поводу. Весомый вклад в дестигматизацию людей с ментальными особенностями вносят также и разнообразные площадки медиатизированной публичной сферы — это и форумы (напр, Шиза.нет), и электронные журналы и порталы («Такие дела», «Медуза», Милосердие.ру), и ученые, в том числе, медицинские антропологи, социологи, медики, культурологи. Вышка тоже участвует в исследованиях очень интересных, направленных на анализ проблем и поиск способов дестигматизации таких людей. Движение в направлении гуманизации подходов к инвалидности, к проблеме ментального здоровья в российском обществе постепенно растет одновременно с пониманием ценностей разнообразия и инклюзии.

— Почему все-таки в России дело движется медленнее, чем в других странах? 

— Ну, не во всех — в Узбекистане, например, еще медленнее… Какие причины? Бюрократизм, авторитаризм, технократизм. В цивилизованных странах начиная с 60-х годов, было больше свобод, там начались социальные движения, связанные с появлением коллективного голоса у групп, которые ранее были замалчиваемыми. У нас эти движения тоже появляются, но в силу неразворотливости системы, пробиваются они позже и труднее. К тому же есть много нюансов в межрегиональном измерении, о чем мы уже говорили – в разных регионах развитие идет с неодинаковой скоростью.

Фото: Istock


«Вышка для своих» в Telegram

Project MUSE — Менталитет в семейных и общественных традициях по И. И. Маремшаова (review)

312 Рецензии/Reviews Александр МУСУКАЕВ И. И. Маремшаова. Ментали- тет в семейных и общественных традициях: Кабарда, Балкария, Карачай. Нальчик,1999. Автор монографии, Ирина Ис- маиловна Маремшаова – старший преподаватель кафедры всеобщей истории Кабардино-Балкарского университета, доцент кафедры гуманитарных дисциплин Наль- чикского филиала Ростовского юридического университета МВД России. Ее научные интересы включают изучение этнического сознания, менталитета, нацио- нального характера горцев Север- ного Кавказа (преимущественно терского происхождения). По- скольку проблемы этнического сознания сложны и многоплановы, в своем исследовании И. И. Ма- ремшаова использует различные подходы: исторический, антро- пологический, психологический, философский. Особое внимание уделяется формированию, эво- люции и трансформации вышеу- казанных феноменов в контексте функционирования полиэтниче- ского Российского государства. Этнически пестрый Кавказский регион во все времена представ- лял собой клубок разнообразных проблем, решением которых заниin quality. Although most of them display a good command of sources and knowledge of relevant literature , one has to wonder what in the context of the research in the area does the expression “real interests of the peoples” mean. It remains to be determined to what extent we can ever uncover these “true interests ”. It seems more appropriate to the reviewer to avoid inquiries into such matters at all, limiting historical exploration to a more determinable substance. These remarks notwithstanding , V Sem’e Edinoi is a perfect example of international cooperation in scholarly work, research in nationalities policies in the former Soviet Union and a good source of knowledge in history of Karelians and Finns in the North-Western Region of the former USSR. The book adds important material to the results of Jeremy Smith’s research on early Soviet nationalities policies so that the corpus of literature on the subject is growing in a productive manner.3 The book can be recommended both to teachers and researchers as it gives an overall idea of the region’s history and supplies the researcher with significantly detailed accounts. 3 Jeremy Smith. The Bolsheviks and the National Question, 1917-23. New York, 1999. 313 Ab Imperio, 1/2000 мались многочисленные ученые. Работы И. И. Маремшаовой явля- ются первой в регионе попыткой подойти к их решению с позиций национальной самобытности. Она пытается выявить взаимосвязь от- дельных исторических событий и явлений с этническим сознанием тюрков Северного Кавказа. Ирина Исмаиловна Маремша- ова рассматривает ментальность горцев Центрального Кавказа че- рез призму традиционной культу- ры со времен средневековья до на- чала ХХ века, четко понимая, что не бывает ментальности вообще, оторванной от временных рамок, вне политических и социально- экономических отношений, с не- изменным восприятием реального мира. Еще в процессе подготовки кандидатской диссертации автор определилась в том, что понятие ментальности как модели поведе- ния и сознания есть понятие кон- кретно-историческое и культурно- антропологическое, строящееся на трансформации повседнев- ности и коллективно-этнических формах мышления, отражении окружающей действительности, интеграции нового и целостного всей ментальной системы. И. И. Маремшаова связывает весь этот процесс с интегрированностью ряда основополагающих эле- ментов ментальных установок традиционной культуры, которые определяют лицо и характер эт- нокультурных общностей, позво- ляющих понять духовное начало наших предков и механизмы его передачи потомкам. Сложившиеся с раннего сред- невековья к началу ХХ века цен- ностные системы и нормы по- ведения автор представляет в форме национально-этнического характера носителей культуры кабардинцев, балкарцев и кара- чаевцев, которые в рефлекторной форме социальных привычек и однотипных состояний и ориен- таций передавались из поколения в поколение. В работе раскрывается процесс социализации личности в семье, патронимии и сельской общине, и ее адаптация через специфиче- ский набор конструкций тради- ционных институтов (брак, сва- дебный цикл, аталычество, этикет и т.д.). Автор показывает, как за занавесом видимой реальности, под воздействием семейных, общественных и религиозных категорий осуществляется коге- рентная ментализация и диктат жизненных установок, становя- щихся общими для конкретного социума. То есть микросфера об- щения, построенная на материале обычно-правовых норм знаковой символики и традиций бытовой и духовно-обрядовой культуры, превращается в гармонически функционирующую систему. В модальном компонировании 314 Рецензии/Reviews менталитета народов региона при- оритет отдается описанию среды обитания, психологии и методов традиционного воспитания. И так последовательно, от главы к главе проходит рассмотрение соционор- мативного, производственного, жизнеобеспечивающего и позна- вательного менталитета культуры исследуемых этносов. …

Революция и ее преодоление: очерки истории российской ментальности


Революция и ее преодоление: очерки истории российской ментальности: монография/ Е.М.Кожокин ; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России, кафедра международных отношений и внешней политики России. — М.: МГИМО-Университет, 2020. — 270, [4] с.: ил.

ISBN 978-5-9228-2171-1


Тема революции с конца XVIII века, с эпохи Великой французской революции, вошла в постоянный умственный обиход образованных людей России. Революцию осуждали, проклинали, изучали. Немногие становились сторонниками этого метода изменения общественных реалий. Но опоздание с реформами, их выхолащивание, в итоге — ощущение неизменности самодержавных порядков приводило к росту сторонников революции. Российская империя являла собой уникальный государственный механизм, в котором сочетались толерантность и насилие, уважение к иным конфессиям и культурам и стремление к единообразию. Но ее ослабление неизменно провоцировало выступления еще недавно, казалось бы, совершенно лояльных подданных российского императора. Монархизм в России облекался в совершенно различные формы: от лояльности по отношению к самодержцу до служения императору, почти смирившемуся с существованием Думы, от поклонения вождю мирового пролетариата в лице Сталина до недоуменного признания, что президент страны Б.Н.Ельцин — «царь». В то же время в книге выявляется генезис идеологических конструкций, подрывавших основы как имперских, так и русских, национальных ценностей. Рассмотрение на историческом материале, преимущественно XIX-XX веков, идейных течений, представлявших угрозу для сохранения и развития российской политической идентичности, позволило выявить устойчивость тех идейных парадигм, которые характерны для российской ментальности, которые меняют форму, но сохраняют сущностные характеристики и по-прежнему могут спровоцировать глубокий общенациональный кризис. Это книга не безличных схем, а описание и анализ сознательного и бессознательного множества известных и неизвестных людей России в их поисках, страданиях, удачах и неудачах.

Определение менталитета по Merriam-Webster

мужчины · тал · я · ти

| \ men-ˈta-lə-tē

\

2

: способ или образ мышления : мировоззрение

империалистический менталитет девятнадцатого века — Джон Дэвис

видов менталитета в предложении

Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете.Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.

Примириться с тем, что вид менталитет , крайне сложно.

Это удивительное положение дел, но оно характерно для типа с менталитетом , который связан с правительством этой страны.

Люди в долинах не разделяют этих ценностей и не обладают добрым менталитетом .

Это вид менталитета , с которым мы имеем дело.

Очевидно, нужен определенный тип из менталитета , чтобы эксплуатировать несчастье, вызванное ли оно незапланированной беременностью или неудовлетворенностью своей внешностью.

Я вас спрашиваю: какой вид менталитет рождает такую ​​идею?

Позвольте мне привести один короткий пример типа менталитета , который есть у хороших, добрых журналистов.

В любом случае нам нужно сохранить этот вид из менталитета вне наших социальных служб.

Это вид менталитета , который порожден нынешними установками.

Машиночитаемый паспорт не является защитой от вида менталитета .

Этот вид менталитета , это состояние ума, такое мировоззрение абсолютно поражает и поражает меня.

Министрам будет нелегко иметь дело с людьми с этим добрым менталитетом .

Они могут привлечь правильный ответ, они могут привлечь правильный вид из менталитет в нашу повседневную жизнь, но самих по себе их недостаточно.

Она борется со своим собственным правым типом менталитетом , потому что она все о соблюдении закона и выполнении того, что система говорит вам.

Из

Википедия