Психоз коллективный: Bloomberg предрек туриндустрии худший спад с начала 2000-х

Содержание

Коллективный психоз

“Антропология массового психоза в модерных обществах” – конференция журнала и издательства НЛО. Массовый психоз как изобретение Фрейда и Хайдеггера. Массовое безумие и коллективные привычки. Механизмы массовых психозов: эйфория и мобилизация, драматизация, театральность. Механизмы психического инфицирования и экономика погромов: кому выгодно нагнетание психоза? Доносительство как способ понизить уровень тревоги. Как “массовый психоз” послереволюционных эмигрантов помог им избежать смерти? Кто отнимает историю у современных россиян и что такое «Крымнаш» в свете этой воображаемой операции? Профессионализация безумия: массовая истерия как инструмент манипулирования социальной реальностью. Средства массовых коммуникаций и формирование массовых психозов. Как массовое безумие опирается на культурные привычки, стереотипы и историко-мнемонические практики? Массовое безумие и самоизоляция страны. Почему не всегда возникает рациональное сопротивление коллективной истерии? Немецкий довоенный и послевоенный опыт.

Ирина Прохорова, главный редактор издательства НЛО; Илья Калинин, филолог, историк культуры, редактор журнала “Неприкосновенный запас”; Ян Левченко, культуролог, профессор Школы культурологии НИУ ВШЭ; Петр Дружинин, историк.

Елена Фанайлова: «Антропология массового психоза» – двадцать третья конференция «Банные чтения», которая проводится ежегодно издательством «Новое литературное обозрение» и посвящается интеллектуальным событиям современности.

Перечислю некоторые вопросы конференции. Что запускает реакцию массового психоза и какие механизмы при этом используются? Насколько сознательны методы и стратегии конструирования массового психоза? Что такое профессионализация безумия? Как различные проявления массовой истерии способны становиться инструментом манипулирования общественным мнением? Какие эмоции задействуются во время массового психоза? Как средства массовой коммуникации влияют на формирование и функционирование массового психоза? И так далее, еще целый список замечательных совершенно вопросов, которые ставит политическая и социальная реальность.

Ирина, я права, что вы каким-то образом чувствуете настроение времени, и интеллектуальная рефлексия по заявленной теме возникла неслучайно? Какую роль психоз и безумие играют в вашей жизни последних месяцев?

Ирина Прохорова: Что касается массового психоза, это большой опыт, который мы проживали еще в советское время. И хотя это был излет системы, массовый психоз там более-менее присутствовал. И в последнее время мы прекрасно видим, что это явление – не просто безумие отдельных граждан весной или осенью, а как социальный институт, как способ управления обществом он просто расцветает на глазах. «Банные чтения» были созданы, когда возник журнал «Новое литературное обозрение», и каждый год мы пытались сформулировать какие-то важные вещи, социальные и академические. Собственно, вся идея деятельности журнала и издательства НЛО, куда входят еще два журнала, книги и прочее, – в последние годы абсолютно четко это исследование поиска новой парадигмы изучения общества. Мы назвали это – антропологический поворот. Так или иначе, наши темы связаны с такой сменой оптики. Мы рассуждаем не о государственной истории в широком смысле слова, а об истории общества, индивидуальных людей, их способа адаптации. И все темы, которые мы формулируем, исходят из этих интересов. Когда мы формулируем тему, обычно она возникает после очередной конференции, когда мы прослушиваем много докладов…

Елена Фанайлова: Прошлая была о рабстве как институте.

Ирина Прохорова: Да, рабство как культурная память и интеллектуальное наследие. То есть как рабство исчезает как социальный институт, а потом как традиция все равно отражается в структурировании общественной и личной жизни. И после этого сформулировалась следующая тема, раньше, чем начались все наши показательные процессы, но, увы, могу сказать, что интуиция нас не подвела. И это даже грустно, лучше бы, может быть, подвела бы. То, что мы видим, это открытие социальных лифтов для людей наименее достойных, которые используют это как рычаг изменения своего статуса. .. Есть же разговор об экономике погрома, о чем Петр, наверное, расскажет лучше, мы издали его двухтомник «Идеология и филология», где он очень хорошо показывает, как эта система работает. Не просто как инициирование одного безумца, который пишет донос, а как вообще способ не только управления, но и делания карьер. И то, что на этой конференции обсуждается, это именно работа этого страшного механизма, который при этом опирается на очень важные социальные слои, на способы повышения своего социального статуса. Недаром же у нас не просто название — «Антропология массового психоза», а еще и в «модерных обществах». Это, собственно говоря, последние 300-350 лет развития прежде всего европейского общества, куда мы Россию включаем, по традиции. То есть как раз в этот период и складывается система массового психоза как способа регулирования и управления людьми.

Ян Левченко: Могу сказать, что повезло с ближайшим окружением, я имею в виду домашним, там я наблюдаю воочию эволюцию. Это очень репрезентативно. Часть людей из моего домашнего окружения полностью инфицирована и подвержена тому, что происходит, это бок о бок со мной ежедневно и ежечасно, и я наблюдаю последствия. Это очень интересная микрофизика явления. Если бы я только смотрел канал «Дождь», читал «Новую газету», слушал Радио Свобода, занимался своими научными изысканиями и ездил на какие-то конференции, то, наверное, у меня был возникали какие-то аберрации, и я бы думал, что 84 процента — это вранье, это сконструированные какие-то цифры. Возможно, это так и есть, они сконструированы, как принято говорить, все гораздо сложнее и так далее, но когда люди начинают говорить, что все гораздо сложнее, значит, у них, на самом деле, нет ответов, а есть система подмен, которые в каком-то смысле выгораживают их позицию, в каком-то смысле оправдывают то, что они все еще здесь, ну, и так далее. А я вот имею такую шикарную возможность – наблюдать за этим. Единственное, что я хотел бы оговориться, что эта микрофизика наблюдается мною на материале людей старшего поколения, и моя жена, скажем, не разделяет их воззрений, но это очень показательно. И то, что возникает эта дифференциация между домашними, семейными отношениями, между интимностью и какой-то перетертой телесностью, с одной стороны, и полной, абсолютно чудовищной пропастью, которая разделяет наше сознание, это, мне кажется, очень показательно и многое объясняет, в том числе, как это ни громко звучит, в истории нашей страны.

Илья Калинин: Я хотел бы вернуться к тому, с чего начала беседу Ирина Дмитриевна, может быть, еще более четко расставить акценты между наличием самого психоза, который мы предполагаем как существующую актуальную проблему, и проблемы модерности как проблемы управления, какого-то менеджмента, управляющего этим аффективным процессом. Мы говорим о социальном, коллективном психозе, а не о клиническом диагнозе, который можно вынести по отношению к конкретному индивиду. В обществе всегда существуют какие-то напряжения — социального характера, экономического, идеологического, политического. Чем эти напряжения в каждом конкретном обществе выше, тем больше оснований для возникновения каких-то психотических реакций, которые есть, в принципе, не что иное, как способ адаптации социума к тем вызовам, тем напряжениям, тем проблемам, которые перед ним стоят. В принципе, коллективный, массовый психоз — это некая попытка ухода от решения проблем. Психотическая реакция — это способ такого обходного маневра, который позволяет не рационализировать реальность и те проблемы, которые она ставит.

Елена Фанайлова: Говоря простым языком, не давать себе ответы на вопросы, которые волнуют, а уйти в несознанку.

Илья Калинин: Действительно, рациональность выключается, такое катапультирование разума. Эта симптоматичная фраза – все гораздо сложнее – в каком-то смысле тоже является симптомом психотической реакции. Потому что мы просто отказываемся от проработки какой-то проблемы. Значит, эта попытка ухода существует. Дальше возникает желание государственных институтов, элит каким-то образом манипулировать теми психотическими реакциями, которые существуют в обществах, каким-то образом канализировать его напряжение. Причем канализировать таким образом, чтобы, с одной стороны, можно было не решать те проблемы, которые решать трудно, не хочется, или решение этих проблем приведет к какой-то смене элиты, перераспределению капиталов, изменениям реальным в обществе. Вместо того, чтобы осуществлять все эти рациональные шаги, можно просто перенаправить это напряжение, скажем, создав фигура врага, фигуру чужого, фигуру какого-то неприятеля, который оказывается виновников проблем, с которыми мы имеем дело. Механизм в общем виде выглядит примерно так.

Елена Фанайлова: То есть ничего нового мы сейчас не переживаем, а имеем дело с модификацией смоделированных массовых психозов, которые в последние 300 лет конструировались?

Ирина Прохорова: Отчасти. Конференция, собственно говоря, ведь и ставит эти вопросы: как развивается институт массового психоза, именно как социальный институт. Например, мы знаем из истории, одна из первых таких вспышек — процессы над салемскими ведьмами, которые, казалось, носили локальный характер, маленькая деревня, где все сходят с ума и ищут ведьм. Это 17-ый век. Но там ведь очень интересно, что якобы девушка, одержимая дьяволом, которого на нее накликала соперница и так далее, там ведь важно, как реагировала местная власть, которая проводила расследование и по подозрению, что кому-то показалось, что дьявол был у ворот, начинали сжигать. Такие стихийные безумные вещи, которые носили локальный характер, мы видим, что в ХХ-м веке в тоталитарных обществах они становятся просто основным моментом управления. И то, что, скажем, Ян сказал об интимности. Ведь мы знаем из советской истории, из немецко-нацистской истории, что массовый психоз ужасен тем, что он вторгается прежде всего в сферу интимного, он расшибает семью. И, собственно, его главный рычаг – это то самое святое, “моя семья – моя крепость”, грубо говоря, она разрушается. Потому что массовый психоз высвобождает страшную энергию, где внутри семьи происходят расколы. То есть манипуляции становятся стопроцентными, или – желательно – доводятся до 100 процентов. Почему мы берем модерность? Для нас это важный период, в котором мы продолжаем жить, хотя называют его и постмодерн, и как угодно. Что происходит в модерную эпоху? Это постепенное разрушение традиционалистского общества, которое жестко структурировано, где массовые психозы трудно создать, это должна быть ситуация войны, безумия, когда город осаждают, и прочее. Но как раз слом иерархий, когда между разными сословиями разбиваются границы, позволяет этому механизму становиться очень эффективным. Потому что легче регулировать. В жестко иерархизированных обществах попробуйте создайте массовый психоз. Там работают жесткие ограничения на уровне горизонтальных связей, профессиональных, и так далее. А здесь, когда мобильность социальная становится сильной, это становится во многом и возможностью изменить свой статус без всяких компетенций, без каких-то важных моментов. И здесь есть база массового психоза, что мы наблюдали как раз в ХХ-м веке, и что мы сейчас видим, какие-то вспышки, надеюсь, что это не превратится в некоторую систему управления. Но некоторые прецеденты мы уже видим, когда “чувства верующих оскорблены”, а эта кучка, в общем, доносчиков по видом церкви начинает кричать – и начинается процесс. Когда заворачивается механизм так называемого правосудия на основе доноса, здесь и начинается складывание механизма массового психоза. Начинается идеологическая подводка, потом ссылка на массы, которые жаждут этого… Ну, мы знаем все это.

Елена Фанайлова: Я думаю, что еще и средства массовой информации играют в этом огромную роль.

Ирина Прохорова: Естественно.

Елена Фанайлова: И это важно, когда мы говорим именно об эпохе модерности, потому что в ХIХ-м веке вообще изменяется резко роль СМИ, они буквально приходят в каждый дом. Теперь тот, кто управляет СМИ, он в нашей семье находится при помощи телевизора и всего остального.

Ирина Прохорова: Да, вторая половина ХIХ-го век — это расцвет СМИ, конечно.

Елена Фанайлова: Это тиражирование, и они становятся инструментом управления, по сути дела. Ирина сказала, что человек, который берет на себя систему манипулирования, меняет свой статус и приобретает какие-то выгоды. Это к вопросу об экономике погрома, если я правильно понимаю. Оказывается, есть и такой поворот сюжета с массовым психозом – выгода людей, которые все это делают, запускают?

Петр Дружинин: Как я понимаю, психоз – это какой-то механизм, и очевидно, кому-то это бывает выгодно, а кто-то теряет. Психоз имеет и мирную разновидность – эйфория. Эйфория в здоровом проявлении, патриотическая или еще какая-то, скорее, всем нравится. В нездоровом виде она нравится меньше, но в какой-то момент она может перерасти в психоз, который может быть управляемым или неуправляемым. Я согласен, что сейчас произошло какое-то разделение в том кругу, в котором разделения мы не предполагали. Когда мы, я говорю о себе, учились, в школе или дальше, мы думали, что вокруг какое-то довольно глупое старичье, мы занимаемся своим делом, и конечно, нам до них интереса никакого нет. Потом мы занимались своим делом и как-то их терпели, а сейчас мы понимаем, что на самом деле…

Елена Фанайлова: (смеются) Это они нас терпели, по сути!

Петр Дружинин: …может быть, мы их терпели, но сейчас нас – 1, 2, 3 процента, а вокруг люди, убежденные в совсем других ценностях, их очень много, и они нам чуждые. Я сейчас так себя чувствую, что не могу обсудить какие-то вещи в семейном кругу, я могу прийти в гости – и должен молчать о чем-то. Мы можем говорить, не знаю, о собаках, но какие-то моменты я вынужден держать при себе, потому что это разрушит моментально обстановку, просто сделает врагами нас за столом.

Ирина Прохорова: Вот это и есть вторжение в зону интимности.

Петр Дружинин: Я к этому еще не могу привыкнуть, но, видимо, это тот мир, в котором мы будем жить в ближайшее время. То есть этот массовый психоз, с другой стороны – эйфория, у кого что, оно разрушило даже интеллигенцию. Единства нет. Я не знаю, может быть, это время каждого сделать выбор. Иллюзия, что нас много и мы вместе, разрушена во мне. Я чувствую, что нас очень мало, мы никому не нужны, и скорее всего, мы находимся на обочине истории.

Елена Фанайлова: Как интересно, а у меня другое чувство. Я скорее встречаю людей, которые думают, как мы, но при этом говорят, что они фрустрированы, это другое дело.

Ирина Прохорова: Проблема здесь не в том, что вы приходите в круг людей – и все вокруг согласны. Мы жили 20 лет и дружили, при этом за столом оказывались все спектры политических мнений, такое бывает, особенно со старыми друзьями. До недавнего времени это никак не мешало нам дружить, мы до утра ругались, за грудки хватали друг друга, и это было нормальное явление. То, что связано с проблемой, которую мы обсуждаем, массового психоза, что это приходит, политическое, с его грубыми инструментами, приходит в семью, в интеллектуальную деятельность, в коллективы – и сразу разрушает там все. Это страшно! Это и есть создание такого психоза, когда начинается доносительство, когда все начинают бдить, вы сдерживаетесь во многом, потому что не очень уверены, мало того, что вас не поддержат, а мало ли, что потом там передадут… То есть вдруг реанимируются все фобии, которые, казалось бы, из общества ушли. Вот это самое страшное! А бог с ним, кто за кого голосует, даже не важно, за Крым вы или против Крыма, но то, что это стало разделительной чертой гражданской войны фактически, психологии гражданской войны, которая связана с массовым психозом, это страшно. И выясняется, что многолетний опыт изживания этого, который, казалось бы, победил в 1991 году, вроде бы ничему и не научил.

Петр Дружинин: И там было даже лучше, чем сейчас!

Ян Левченко: Ирина Дмитриевна упомянула гражданскую войну, и вот я последние несколько месяцев, по необходимости читая какие-то издания, прессу, часто сталкивался с формулировкой «гражданская война на Украине». И это тоже один из инструментов вытеснения того, что на самом деле происходит в России. В России происходит гражданская война, но поскольку об этом говорить нельзя, это, в свою очередь, проводит демаркационную линию между нами, сидящими за одним столом, находящимися в одном пространстве и так далее, привыкшими друг к другу, на это словосочетание накладывается своеобразное вето, оно вытесняется, и на его место заступает нечто другое, что, вообще-то, к нам никакого отношения не имеет. Более того, то, что происходит там, ни в коем случае нельзя назвать гражданской войной. Там происходят какие-то другие вещи. А то, что происходит здесь, это есть пока холодная гражданская война меньшинства с большинством. Вернее, большинства с меньшинством, потому что меньшинство не выступает в данном случае против этого большинства, оно просто отстаивает те формы рациональности, которые кажутся ему релевантными. Я просто хотел бы заметить в связи со словами Петра: вы сказали, что должны молчать, чтобы не разрушить. Я понимаю ваши опасения, но мне кажется, что порой стоит что-то высказать, даже с риском разрушения, чтобы не мимикрировать. Потому что мы не знаем, где граница, и когда мы сами окажемся агентами той эйфории, которая перестала быть эйфорией и переросла во что-то более зловещее только потому, что мы сдержались, что мы не сказали. Я очень хорошо понимаю то, о чем вы говорите, и порой я сам себя заставляю говорить какие-то гадости, и внутренний голос мне говорит: что ты делаешь, ты сошел с ума, остановись, ты сейчас опять все испортишь… И я все порчу.

Елена Фанайлова: Но это же не гадости, это просто ваше мнение, порой выраженное в саркастической форме. Я сама себя на этом ловлю, потому что степень оглупления, близких в том числе людей, изумляет. За ней ты видишь бездну нерационального отношения к той информации, которую близкий человек получает.

Ян Левченко: Или, вежливо говоря, другая рациональность.

Елена Фанайлова: Ну, это нужно обсуждать – является ли это рациональностью, вообще говоря.

Ян Левченко: Или другой модерн, вежливые люди…

Ирина Прохорова: Слушайте, в безумии же есть своя логика, как мы знаем. Это просто другая система координат. Я добавлю, что Петр по скромности не сказал, что в его замечательном двухтомнике «Идеология и филология» он показывает, почему так была удачно в Ленинграде разгромлена гуманитарная школа. Не просто потому, что накрутили людей, и они с визгом кричали: «Гнать таких-сяких!» Это часть общества. Но когда из ученых стали делать привилегированную касту, то есть им дали дачи, сначала это началось с физиков-теоретиков, потом переключилось на гуманитарную сферу, когда им дали пайки, благодаря которым в голодной стране это стало… это подхлестнуло учеников топить своих учителей! И в этом большая логика. И никакого безумия, когда человек сошел с ума, нанюхался и побежал, там не было. Ничего подобного!

Петр Дружинин: Только бизнес.

Ирина Прохорова: Этот психоз, он вполне режиссируемый, и более того, люди, принимающие участие, симулирующие его, в этом смысле закон бутерброда мы знаем, с какой стороны масло.

Елена Фанайлова: Спасибо, что вы это сказали, потому что у меня есть такое, я бы сказала, кощунственное подозрение, что все процессы последнего времени, связанные с оскорблением религиозных чувств, тоже на этом основаны. Есть какая-то символическая выгода у людей, которые эти процессы провоцируют, объявляют себя оскорбленными.

Ирина Прохорова: И не символическая. Заметьте, человека замечают, дают ему путевку в жизнь. Более того, отец Чаплин, когда была история со снятием директора Новосибирского театра, он же так простодушно прямо сказал: да, бьемся за место под солнцем, а то засидели там все театры. То есть человек просто объясняет механизм, что – мы тоже хотим быть директорами театров и так далее, а там все либералы.

Илья Калинин: Возвращаясь на круг назад, мы говорим о том, что этот массовый психоз есть способ мобилизации общества.

Елена Фанайлова: Мобилизации на основе эйфории.

Илья Калинин: А с другой стороны, эффектом массового психоза или эйфории, в таком радужном ключе, является, с одной стороны, упрощение картины мира, которая становится примитивной и простой, а с другой стороны, это способ упрощения самой социальной структуры общества. Общество тоже упрощается. Все то множество сообществ и идентичностей, которое присутствует в развитом модерном обществе – дисциплинарных, корпоративных, профессиональных, семейных, дружеских, можно их перечислять довольно долго, – все они разбиваются, разрушаются, и вместо этого предлагается несколько позиций, по которым нужно четко определиться. В результате этого определения общество начинает делиться не по этим множественным этажам, стратам, уровням и так далее, а просто на большинство и меньшинство. И единственные социальные структуры общества – это большинство и меньшинство. И все, и больше ничего.

Петр Дружинин: И это мы прямо сейчас чувствуем, я это чувствую каждый день!

Илья Калинин: И тут уже не важно, ты профессор университета или представитель православного казачества, но ты на одной стороне, где большинство, где прогрессивная профессура оказывается вместе с православным казачеством, либо ты оказываешься в меньшинстве, значит, и…

Петр Дружинин: И утираешься. Интеллигенция в принципе не может воевать.

Елена Фанайлова: Петр, я хочу поговорить о вашем докладе, который посвящается тому, что некоторые формы массовых психозов могут быть полезны. Насколько я поняла, вы говорили о постреволюционной эмиграции, для которой ее психоз оказался спасительным. Люди из-за страха начали эмигрировать, если очень огрублять эту историю. Так?

Петр Дружинин: Да, потому что человек разумный иногда видит за психозом реальную ситуацию. Что не все люди сейчас видят. Я, находясь в меньшинстве, понимаю, что какими-то людьми управляют, навязывают им врага, навязывают очень простые решения, заставляют их поверить в то, что они не управляемые, а они сами до этого дошли, потому что это человек разумный. Кто-то видит реальную картину, и он проходит такой подсчет стоимости и считает, что ему лучше – оставаться в этой системе координат, или рискнуть. Это огромной трудности выбор, потому что я смотрю на 1917 год, на 1920-ый, как в голод люди уезжали, и кто-то уезжал, кто-то не уезжал. Те, кто имел квартиру в Париже, как Мережковские, и мог туда приехать, они туда приехали уже после февраля 1917 года, просто на всякий случай. Но в 1920 году у них был выбор – уйти без вещей, и кто-то уезжал в Харбин, кто-то по Ладожскому озеру, но они теряли здесь все… И это такой интересный выбор – потерять здесь все, и что ждет тебя дальше? Кто-то решил, что его ждет дальше что-то лучшее, кто-то остался здесь, например, президент Академии наук Комаров, и отлично он прожил свою жизнь, и думаю, ни в какой западной стране он бы никогда не получил тех благ, пока, наконец, отец народов не спросил: «А кто это там спит?» – «Это президент Академии наук». – «Ну, давайте, может быть, другого возьмем, который не будет спать на заседаниях». Есть же выбор. Потом, я смотрел на судьбы людей, которые не уехали в 1917 год и в 1920 году, и им как-то было тяжело потом.

Ирина Прохорова: Мы догадываемся, немножко зная историю, да.

Петр Дружинин: Это вообще такая большая мысль, которая меня, как специалиста по борьбе с космополитизмом всегда беспокоит, что наука сама по себе, не важно какая, гуманитарная Наука с большой буквы, она вообще космополитична. И человек, который занимается наукой, который не является каким-то трибуном или общественным деятелем, который свою науку обращает в идеологическую борьбу с трибуны или с кафедры, он может творить, как сказал один французский психиатр эпохи Великой французской революции, но он должен изыскивать наиболее благоприятное место для работы своего мозга. Не всегда ситуация массового психоза бывает благоприятной для работы мозга. И поэтому человек, который занимается наукой, скажем так, чистой, хотя и идеология может там рассматриваться как одна из отраслей, он может выбирать место, и в этом огромное преимущество ученого, что наука не имеет территориальных границ. И, соответственно, ученый может выбирать, где ему заниматься наукой.

Елена Фанайлова: Я знаю некоторых людей, которые любят риск. Я имею в виду политологов и социологов довольного высокого уровня, имела удовольствие быть на несколько круглых столах в последнее время, где люди с холодным профессионализмом разбирают историю массового психоза последнего года и не теряют хладнокровия, оставаясь в ситуации, совсем не благоприятной, может быть, для работы их мозга. Шучу, конечно.

Ирина Прохорова: Мы не рассматриваем только ученых, интеллектуалов, а как раз понимаем, что это было массовое бегство всех сословий, и совсем простых людей, и казаков, и крестьян, и всех. Это даже есть в воспоминаниях, что они, как ни странно, быстрее адаптировались, выучили языки, пошли работать на заводы Рено и так далее, женились на француженках, дети их стали французами, условно говоря.

Елена Фанайлова: Социальные ожидания ниже были, да.

Ирина Прохорова: Мы не знаем, была там рефлексия или нет, но факт тот, что это было для них тоже трудно. Представим себе: какой-то крестьянин вынужден без всего, без квартиры, без знания языка уехать. Им пришлось проделать огромную работу, но они избежали голода, как в 30-х годах на Украине, не в ГУЛАГе закончили свою жизнь. В этом смысле ваш тезис точен, что психоз, который погнал их, оказался для многих благодетельным. Те, кто оказались более спокойными, пережили больше, и в этом есть грустный парадокс результатов этого психоза.

Ян Левченко: А я вот понял, Лена, как вы сказали, что вы присутствуете на круглых столах, где изучают психоз. Когда люди изучают психоз, когда психоз – это объект изучения, тогда, конечно, он благотворен для тех, кто занимается им на уровне метаязыка, кто пытается разработать метаязык. Я вот в этой связи вспоминаю, как одна американская профессор рассказывала мне, что после очередного срока нашего гаранта конституции они устроили пьянку на кафедре в Штатах, и сказали: «Йес, бэк ин бизнес!»

Ирина Прохорова: Вот она, экономика психоза, пожалуйста!

Елена Фанайлова: Кто-то, конечно получает капиталы на этом.

Ирина Прохорова: Я бы еще обратила внимание на доклад Моники Блэк, замечательной американской исследовательницы, у которой, во-первых, только что вышла книжка о последствиях этого психоза, а именно – конец Второй мировой войны, и как была попытка нормализации жизни посреди этого ужаса. Это от Ваймера до послевоенной Германии, до пепелища Берлина и прочее, когда люди пытались после этого всего психоза и кошмара нормализовать жизнь, и там показано, как была попытка хоронить близких по всем правильным ритуалам, от доставания гробов, попытки отпеть и так далее. Потому что полный распад жизни был ужасен. И началась конференция в данном случае с презентации результатов психоза, а дальше у нее был прекрасный доклад, собственно, о послевоенной Германии, как некоторый целитель ездит по городам и собирает безумные толпы восторженных почитателей, такой мессия.

Елена Фанайлова: Человек, который воевал во Второй мировой войне, а потом объявил себя таким Кашпировским, что-то в этом духе.

Ирина Прохорова: Абсолютно, да. И это очень показательный момент: когда в обществе начинается такой невероятный мистицизм, а мы сейчас видим это на всех каналах – бесконечные битвы экстрасенсов.

Елена Фанайлова: Это еще с 90-х годов началось – Чумак и Кашпировский.

Ирина Прохорова: Обратите внимание, что это был конец 80-х, когда действительно все стало неопределенно. В 90-е годы они были маргинальны, а сейчас сидят практически везде, мы просто не очень смотрим эти каналы. Это тоже показательно, связано с мобилизацией, с истерией массовой и прочее, потерей рациональных ориентиров. Поэтому этот доклад точно проецируется и на нынешнюю ситуацию. Целители у нас опять, нетрадиционные и традиционные, очень в цене.

Елена Фанайлова: Это, конечно, поразительно, доклад Моники я имею в виду, когда выясняется, что это работает в любом обществе. Когда происходит разрушение социальных модальностей, четких, и человек погружается в состояние неопределенности, это обращение к целительству, банкам с заряженной водой. Хочу, чтобы Ян о своем докладе немного сказал. Петр заговорил об опыте постреволюционном. У вас доклад о Шкловском, о том, как он пытался справиться с собственным психозом, или мимикрировать в сторону массового психоза?

Ян Левченко: Там простая тема – как Шкловский учил советский язык. Он пытался, и, в общем, многие вещи ему успешно удались. Ему удалось разрушить не свою устную манеру, которая осталась все-таки неизменной до самой смерти, он говорил очень своеобразно, многие мемуаристы об этом вспоминают, это общее место. Он сумел эффективно разрушить свой инновационный научный и литературный дискурс. За счет чего? Как мне кажется, за счет того, что он, будучи очень напуганным, загнанным разными обстоятельствами в угол, пытался честно, – а когда ты пытаешься честно, это особенно разрушительно – освоить советские дискурсивные модели. А поскольку за ними не стоит никакого смысла, это абсолютно ритуальные формулы, которые произвольно соединяются по определенным лекалам, и если ты пытается их рационализировать и вдохнуть в них смысл, то это оборачивается для тебя персональной фрустрацией. Если ты вообще не вкладываешь туда ничего, тогда, может быть, шизофрения в твоем сознании может привести к тому, что второй канал остается если не в неприкосновенности, то, во всяком случае, ты с его помощью можешь что-то выразить. А поскольку каналы начинают взаимно мимикрировать и сливаться, то в итоге разрушается все. Соответственно, поздние, послевоенные тексты Шкловского очень показательно, ярко иллюстрируют ту разрушительную силу, которую имел этот советский, честно усвоенный им в 30-е годы дискурс. В докладе я собираюсь рассказать о переломных годах, 1936-37-м, когда это произошло, и как это можно видеть в текстах. Вот здесь старый Шкловский, здесь новый, здесь старый, здесь новый. И как у него начинается переключение кодов, а уже после войны как он начинает говорить, и это помойка, уже совершенно единая, перемешанная и неделимая, я бы сказал, равная себе.

Илья Калинин: У меня отчасти вопрос к Яну, отчасти реплика. Любопытно, что при этом как раз судьба и биография Шкловского дает и некую надежду на то, что, несмотря на этот крах, несмотря на то разрушение личности, произошедшее вследствие этого усвоения чужого и при этом пустого, бессмысленного языка, в принципе, не означает, что это происходит навсегда, что ты не можешь потом, в силу каких-то благоприятных исторических обстоятельств не преодолеть тот крах, который ты потерпел в определенный момент. Если вспомнить тексты Шкловского, начиная с «Оттепели», «Жили-были», его биографию Эйзенштейна, его поздние, начала 80-х годов, вставки в “Теорию прозы”, на мой взгляд, перед нами снова любопытный, интересный, живой и интонационно, и интеллектуально Шкловский, который осуществляет интересную рефлексию из собственного начала, из истоков.

Ян Левченко: Сейчас не буду в это углубляться, только скажу, что я с тобой совершенно не согласен. В “Теории прозы”, в тех поздних вставках, о которых ты упоминаешь, как мне представляется, есть, безусловно, интенции, и очень видны попытки вновь войти в эту реку, вновь попытаться это актуализировать, и видно, какие страшные мучения от невозможности этой реализации. В том, что касается мемуарных текстов, там, где возникают прорывы в прошлое и, самое главное, воспоминания о родных людях, воспоминания о том, как он брил мертвого Тынянова, как он общался с Эйхенбаумом, как он сказал: «Боря, тепло!» – весной 1922 года, встретив на улице замерзшего, голодного Петрограда, и так далее, – тогда, обращаясь к прошлому в мемуарном аспекте, видно, что возникают какие-то прорывы. Как только начинается анализ текста, видно, что это рыба, бьющаяся о лед, у которой нет сил пробить этот лед.

Ирина Прохорова: Мы сейчас говорили, как складываются механизмы погромных кампаний, и как раз этому посвящен ряд докладов, в частности, замечательный доклад Андрея Зорина «Антимасонские комедии Екатерины Второй», где сквозь них уже просвечивает вся дальнейшая кампания преследования.

Елена Фанайлова: Она написала три комедии…

Ирина Прохорова: И он анализирует их, как там через шуточные моменты складывается будущий прообраз преследований и логика этих преследований.

Елена Фанайлова: Которые она же дальше и проводила?

Ирина Прохорова: Естественно, и более того, мы можем продолжить мысль, что при ней складываются некоторые модели преследования инакомыслия, которые потом легко прилагаются к кому угодно. Сначала это масоны, то есть внутренние враги, а дальше кто угодно. Марина Могильнер сделала замечательный доклад, как в конце ХIХ-го века складывается имперская идея внутренних дикарей, как идет оправдание имперских захватов в связи с идеей, что есть некоторые народы, которые не достигли некоторой степени цивилизованности, варвары. И соответственно, возникают такие внутренние психозы, и все модели, которые складываются в это время, дальше замечательно проецируются в ХХ-м веке уже другими людьми, в других условиях, но эти модели работают и модифицируются.

Елена Фанайлова: Я даже знаю, кем это проецируется не то что даже в ХХ-м веке, а буквально в течение последних месяцев. Есть художественное произведение, которое написал человек по имени Алек Иванов, «Я – оккупант», оно исполняется в ютьюбе. Там развивается мысль о том, что есть народы, которые дичее, а я, так называемый оккупант, пришел их освободить и воспитать. И там перечисляется такой риторический объем всех этих диких народов, которых я, русский оккупант, спас, а мы меня называете оккупантом… Петр Дружинин: Вообще, за последний год одним братским народом-то у нас стало меньше, как можно видеть.

Елена Фанайлова: Да, а мы его тоже в этой имперской парадигме спасали, образовывали, делали, видимо, как-то лучше.

Петр Дружинин: Ну, мы несколько лет в окопах плечом к плечу с ним сражались и умирали, а теперь оказывается, что они всегда были такие… И вообще, обидно слышать о людях совершенно неповинных много гадостей, независимо от того, какой это народ. Это люди в Ираке или в Грузии, или на Украине – огульное название другого народа плохим словом… Когда «русские – пьяницы», мы уже давно не удивляемся и, скорее, улыбаемся, это нас не обижает, потому что мы привыкли, но не все привыкли. И это грустно.

Илья Калинин: Вы уже затронули тему, которую я в своем докладе рассматриваю. Я пытаюсь говорить об одном из страхов, который входит, как важный составной элемент, в коллективный психоз. Страх, который, как мне кажется, пронизывает современную культурную политику, вообще отношение государство к таким вещам, как культура, наследие, история, наше прошлое.

Елена Фанайлова: Это сакральные прямо камни нынешние.

Илья Калинин: Конечно. Скрепы духовные они еще у нас называются. Все то, что описывается как консервативный поворот, возвращение к традиционным ценностям и так далее. Мне кажется, тут важной концептуальной рамкой является то, что консерватизм – это не просто возвращение к традиции, это не просто возвращение к какому-то культурному наследию, а это возвращение, которое встроено в осознанный (или чаще неосознанный) страх, что эта традиция или это прошлое не просто может исчезнуть, а что его кто-то у нас хочет отобрать. То есть такой тезис, что если у государства, у нации отбирают историческое прошлое, это нацию или государство унижает. То есть в самом этом тезисе, что без прошлого государство или народ исчезает, умирает, есть некая не проговариваемая предпосылка о том, что кто-то хочет это прошлое отобрать.

Петр Дружинин: Как будто это возможно вообще!

Илья Калинин: И как раз кто-то, кроме нас. Потому что мы и занимаемся тем, что уничтожаем свое культурное наследие…

Елена Фанайлова: Бесконечно разрушаем. Архнадзор стонет каждую неделю – разрушается что-нибудь.

Илья Калинин: Каким-то образом деформируем, искажаем собственное прошлое. Но в рамках этой официальной культурной политики наследие – это то, что кто-то хочет отобрать, историческое прошлое – это то, что кто-то хочет переписать. Вот эта постоянная борьба с фальсификацией истории, с переписыванием истории.

Елена Фанайлова: Но история, как наука, есть что-то живое, что пишется каждый день.

Илья Калинин: Конечно! В некотором смысле история – это и есть результат постоянного переписывания. И борьба с теми, кто хочет переписать нашу историю, иначе – отнять у нас нашу историю, за этим есть просто некое отрицание права другого человека на свой взгляд на историю.

Ян Левченко: Можно сказать – отрицание другого. В целом это вкладывается в такую большую конструкцию – отрицание других.

Илья Калинин: Да, и вот здесь переход ко второму моему тезису, что это представление об истории, о прошлом как о том, что у нас кто-то хочет отобрать, отнять, возникает и специфический ответ, имеющий отношение уже не ко времени, к истории, а к территории, к земле.

Елена Фанайлова: Только хотела сказать, что отобрать-то можно только что-то, за что можно подержаться, вещи можно отобрать или землю, например.

Илья Калинин: В принципе, за этими представлениями о том, что прошлое может быть отобрано, стоит некая реальная историческая травма, связанная с распадом Советского Союза, который определенная часть общества воспринимала как некую утрату собственного прошлого. В действительности же произошел исторический перелом, некая историческая трансформация, мощная, но не утрата прошлого. Это стало переписываться уже в 2000-е годы официальным дискурсом, что то, что произошло в 1991 году, было именно…

Петр Дружинин: Крупнейшей геополитической катастрофой.

Илья Калинин: Да, и главное – успешной попыткой отобрать у нас огромную часть нашей героической истории, которую теперь уже мы, безусловно, не отдадим. Тогда эта якобы утрата прошлого была связана и с утратой огромных территорий. Союз развалился, и Россия оказалась в тех границах, в которых она находилась до недавнего времени, до весны прошлого года. Мне кажется, что концепция русского мира, которая возникла в середине 2000-х годов, есть попытка ответа на эту якобы отобранную у нас историю, якобы отобранное у нас прошлое. Поскольку за концепцией русского мира стоит симптом неспособности современного российского общества, неспособности современной российской элиты каким-то образом артикулировать, сформулировать фигуру некого Другого, по отношению к которому мы бы выстраивали собственную идентичность. В принципе, фигура другого вполне носит рациональный характер, потому что она позволяет определиться в собственной позиции. Помимо этого большого и чуждого нам, враждебного по отношению к нам другого, которым сейчас является Запад, Западная Европа и прежде всего, конечно, США…

Елена Фанайлова: Ну, да, мы же не с Украиной, а с Америкой воюем.

Илья Калинин: …никакого другого на постсоветском пространстве не существует. Что такое в этом смысле русский мир? Русский мир – это результат неспособности прочертить границы, неспособности прочертить границы сообществ, неспособность определить собственную идентичность. Потому что в результате невозможно ответить на вопрос: а где заканчивается Россия? Она очевидно не заканчивается там, где проходит ее государственная граница. Россия – понятие духовное, как и русский мир. Поэтому, соответственно, есть одно из определений: ну, понятно, русский мир – там где живут русские люди. Но что такое русские люди – это огромный вопрос! Русские люди – это те, кто говорят на русском языке? Но мы сейчас, например, видим, как донбасские ополченцы говорят на суржике, а люди, дающие интервью, из национальных украинских батальонов, говорят на чистом русском языке, без всяких там фрикативных «гэ» и всяких «шо». И кто из них в итоге русские люди? Мне это напоминает… помните, как Ноздрев показывал Чичикову в «Мертвых душах» границы собственных владений? Он говорил: «Видишь лес? Вот все, что до леса, это мое». А потом добавлял: «И все, что за лесом, тоже мое». То есть это граница, до которой все мое, и после этой границы, в принципе, тоже все мое. Что такое в этом смысле Ноздрев? Ноздрев – это персонаж, который не может опознать собственные границы, границы собственной земли.

Елена Фанайлова: И это признак его психоза.

Илья Калинин: Да, мы все хорошо знаем этого разбитного и непредсказуемого персонажа, на которого в последнее время стала очень сильно походить и этот коллективный персонаж – Россия, Российская Федерация. Действительно, есть, с одной стороны, очевидная неспрособность проговорить и очертить эти собственные границы, соответственно, как-то определить собственную идентичность: кто мы по отношению к тем, кто не мы. Например, симптоматичное название книжки бывшего президента Украины Кучмы, который еще в начале 2000-х годов, 12 лет назад, выпустил книжку «Украина не Россия». Это было очень давно, и тогда еще в каком-то смысле этот тезис, может быть, носил спорный характер, в начале 2000-х. Последний год это показал уже окончательно и бесповоротно: Украина не Россия. С этим нужно каким-то образом смириться всем. Но для России Украина по-прежнему братский народ. Самой Украине от этого тезиса о том, что мы – братский народ, приходится несладко. Мне кажется, для всех было бы полезнее, и прежде всего для России, определиться с этим Другим, что кто-то не мы.

«В обществе сформирован глобальный коллективный психоз»

В большом мире нарастает агрессия. Это не классическое противостояние государств, ценностных систем, она глубже, фундаментальнее. В обществе наблюдается избыток энергии протеста. И причин тому несколько: крушение старого миропорядка, породившее неуверенность правящих элит, отсроченное будущее, ставшее еще более туманным и неопределенным, так как все модели описания реальности не работают; и третья причина — пандемия короновируса. Эти три составляющие, а в психологическом смысле последняя сильнее всего — сформировали глобальный коллективный психоз. Он требует отчетливого выхода наружу, рвется на волю, во внешнюю среду.

Уже полыхает Америка, причем и Северная в лице США, и Латинская. В Европе Франция, Турция и Греция выступают с воинственными заявлениями в адрес друг друга. Англия грозит разорвать ряд соглашений с ЕС, важных с точки зрения ощущения единства европейского сознания. Лукашенко обнулил свою легитимность в Белоруссии, и отказавшись признать сей факт, породил серьезную турбулентность в стране и на западных рубежах РФ. У нас не смолкают протесты в Хабаровском крае, а хрупкий баланс в элитах и обществе вот-вот может нарушиться при малейшей дуновении ветра. Ощутимая напряженность на китайско-индийском направлении, Ирак, Сирия, Афганистан, КНДР, ходит ходуном вся Африка. Ткни в любую точку мира и обнаружишь там немир и несогласие.

Существует в науке общее место — противопоставлять постмодернизм и модернизм. Исследователь Роберт Купер, к примеру, маркировал их как миры Имманиула Канта и Томаса Гоббса. По его мнению, США должны будут в дальнейшем действовать в гоббсовском (анархическом) мире взаимного недоверия и постоянной готовности к войне, в то время как европейцы останутся в мире-иллюзий (парадизе) Канта. Возможно, у кого-то и останется иллюзия, но только не у европейцев, которые в отличии от американцев «приняли» на своем континенте две мировые войны и кучу других: Столетняя, Тридцатилетняя, Семилетняя и далее.

Мир открыто движется в сторону сословного деления. Все эти истории с харассментом, Black Lives Matter, универсальными гендерными идентификациями, движение к «всечеловеку» призваны окончательно обессмыслить идею равенства и прежнего миропорядка.

Постисторическая эпоха, в которую мы вляпались как в химическую лужу в Норильске, кромсает и рубит метафизическую стать человека на куски. Ведь от нынешнего современного усреднённого хипстера нельзя сказать ничего конкретного. Он ускользает от дефиниций: ни человек, а возможно — гуманоид-киборг, не мужчина или женщина, а трансгендер или не до конца определившийся с половой принадлежностью, не верующий, а «носитель Бога внутри себя», не правый и не левый, ни пьяный и не трезвый, он в пограничном состоянии всегда.

После того как человек, как «гигант мысли» будет окончательно разобран на мелкие детали, выведен за коридор адекватности, расчленен и унижен, система перейдёт к открытой информационной тирании. Будет введена сословная сегрегация, вся политкорректность уйдёт в утиль истории. Биометрические паспорта, справка о наличии антител ковид-19, обязательный имущественный ценз, чтобы выезжать заграницу, быть избираемым и т.д. Поигрались с либеральным открытым обществам и хватит. Она была переходной моделью, и так и не стала «концом истории» как мечтал Фрэнсис Фукуяма.

А что же дальше, что станет тем самым «предконцом»? Тут уместно будет привести историческую аналогию. В XIV-XV веках Средневековая Европа пережила целый ворох проблем: кризис всех структур европейского общества, увеличение его размеров, а так же пандемия бубонной чумы, голод, войны — тогдашним жителям эти три напасти виделись в образе трех всадников Апокалипсиса. Преодолев их, Европа вошла в период Высокого Возрождения, ставшего прологом к Новому времени.

Мы можем повторить этот путь средневековой Европы и выйти на рубежи Новой эры, а можем впасть в новые Темные века. Третьего тут не дано.

Коллективный психоз украинских националистов во власти

«РФ-сегодня»

Коллективный психоз украинских националистов во власти

Сказка про «агрессора» становится последней соломинкой, за которую цепляются украинские власти, чтобы уйти от ответа. Так прокомментировал председатель Комитета СФ по международным делам Константин Косачев заявление Верховной Рады Украины относительно «российской агрессии на Украине».

«Текст заявления принят подавляющим большинством голосов — «подавляющим» в буквальном смысле, поскольку все альтернативные силы на Украине уже давно подавлены», — подчеркнул сенатор.

«Высший представительный орган страны, по идее, призванный быть трибуной для всех мнений и позиций, инициатором и сторонником диалоговых форматов, выглядит сегодня эдакой сталинской «тройкой», которая лишь выносит абсурдные приговоры», — заявил парламентарий.

Константин Косачев убежден, что таким образом, украинское руководство пытается реализовать шанс искусственно снять с себя всю ответственность за многочисленные жертвы, за преступления против гражданских лиц, подробно задокументированные многими инстанциями ДНР, ЛНР и России.

Вместе с тем, по мнению сенатора, нынешнее заявление Верховной Рады выглядит уже не просто привычным актом коллективного психоза украинских националистов во власти, но и откровенной провокацией по отношению к третьим странам. «Их хотят втянуть в войну, которой нет, и заставить закрыть глаза на войну, которая есть — гражданскую войну на Украине».

Впрочем, по мнению Константина Косачева, заявление можно поддержать в плане содержащегося в нем призыва к международным партнерам Украины «не допустить безнаказанности виновных за преступления против человечности». «Думаю — действительно, пора. Тянуть дальше нельзя. Каждый день поощрения извне так называемой «АТО» стоит жизни сотням мирных людей. Россия готова поделиться всеми имеющимися материалами и свидетельствами, поддержать любые независимые инстанции — но война должна быть прекращена немедленно. Демагогия про «внешнюю агрессию» на высшем уровне украинской власти означает лишь одно — смерти не прекратятся, если их не остановить. Если не обратиться к первоисточнику проблем — к Киеву», — заключил Константин Косачев.

туриндистрию ждет худший спад с 2000-х От Investing.com

Investing.com — По мере того, как коронавирус шагает по планете, все больше гостиниц остаются пустыми — от Макао до Альп. И одно из самых любимых у туристов направлений — север Италии — не исключение: сегодня эта страна лидирует в Европе по количеству жертв вируса, пишет Bloomberg.

В отелях близ озера Кома в Итальянских Альпах более половины бронирований за три дня на прошлой неделе было отменено. И их владельцы задаются вопросом, придут ли посетители вообще.

Из их числа и 58-летний Роберто Кассани, президент ассоциации гостиничных операторов Комо: «В прошлом у нас были взлеты и падения, но ничего подобного», — сказал он. «Американские туристы, в частности, кажутся жертвами коллективного психоза. Я очень волнуюсь».

Ни для кого не секрет, что многие китайские путешественники — главные стимулы расширения туристической индустрии, но они были вынуждены оставаться дома после того, как правительство Китая устроило карантин для десятков миллионов людей и запретило продажу туров. Это лишило большей части прибыли гостиницы близ игорных домов в Макао, очистило пляжи Юго-Восточной Азии и ликвидировало очереди в бутики Louis Vuitton в Париже.

Хотя уже сейчас стало очевидно, что распространение инфекции замедлилось в Китае, она перешла на другие страны, включая Южную Корею и Италию, которые в общей сложности сообщили о более чем 8 тыс. из 93 тыс. случаев инфицирования в мире. Теперь не только китайцы остаются дома. Немцы и бельгийцы передумывают ехать на лыжные курорты в Италию. Японцы отменяют туры на Бали. На карту поставлено $1,7 трлн дохода от международного туризма, заработанного в 2018 году, по данным Всемирной туристской организации ООН.

На сегодня вирус вызвал самый большой спад для туристической индустрии в целом после того, который наблюдался вслед за терактами 11 сентября 2001 года, а также вспышкой атипичной пневмонии и войной в Ираке два года спустя.

Страдают не только путешественники: многие крупные компании запретили своим сотрудникам даже выезд на деловые мероприятия. Facebook и Google (NASDAQ:) предпочитают теперь веб-трансляции, а L’Oreal, Nestle и Cargill на ближайшие недели приостановили командировки своих сотрудников по всему миру. Власти стран отменили ряд выставок, которые привлекли бы сотни тысяч людей в Берлин, Женеву и Барселону.

Международная ассоциация воздушного транспорта прогнозирует убыток на сумму почти $30 млрд от потерянных продаж авиабилетов. А глобальная ассоциация бизнес-путешествий утверждает, что коронавирус может стоить индустрии около $47 млрд в месяц.

— При подготовке новости использованы материалы Bloomberg.

Предупреждение: Fusion Media would like to remind you that the data contained in this website is not necessarily real-time nor accurate. All CFDs (stocks, indexes, futures) and Forex prices are not provided by exchanges but rather by market makers, and so prices may not be accurate and may differ from the actual market price, meaning prices are indicative and not appropriate for trading purposes. Therefore Fusion Media doesn`t bear any responsibility for any trading losses you might incur as a result of using this data.

Fusion Media or anyone involved with Fusion Media will not accept any liability for loss or damage as a result of reliance on the information including data, quotes, charts and buy/sell signals contained within this website. Please be fully informed regarding the risks and costs associated with trading the financial markets, it is one of the riskiest investment forms possible.

7 необычных причин галлюцинаций | Pfizer для Профессионалов

* By submitting the completed data in the registration form, I confirm that I am a healthcare worker of the Russian Federation and give specific, informed and conscious consent to the processing of personal data to the Personal Data Operator Pfizer Innovations LLC (hereinafter referred to as the “Operator”) registered at the address: St. Moscow, Presnenskaya embankment, house 10, 22nd floor.

I grant the Operator the right to carry out the following actions with my personal data, as well as information about my hobbies and interests (including by analyzing my profiles on social networks): collecting, recording, systematizing, accumulating, storing, updating (updating, changing) , extraction, use, transfer (access, provision), deletion and destruction, by automated and (or) partially automated (mixed) processing of personal data.

Consent is granted with the right to transfer personal data to affiliated persons of Pfizer Innovations LLC, including Pfizer LLC (Moscow, Presnenskaya naberezhnaya, 10, 22nd floor), and with the right to order the processing of personal data, incl. h. LLC «Redox» (Moscow, Volgogradskiy prospect, house 42, building 42A, floor 3, room 3) and LLC «Supernova» (Moscow, Varshavskoe shosse, house 132), which processes and stores personal data.

The processing of my personal data is carried out for the purpose of registering on the Operator’s website www.pfizerprofi.ru to provide me with access to information resources of the Pfizer company, as well as to interact with me by providing information through any communication channels, including mail, SMS, e-mail, telephone and other communication channels.

This consent is valid for 10 (ten) years.

I have been informed about the right to receive information regarding the processing of my personal data, in accordance with the Federal Law of July 27, 2006 No. 152-FZ «On Personal Data».

This consent can be revoked by me at any time by contacting the address of the Operator-Pfizer Innovations LLC or by phone. 8 495 287 5000.

*Отправляя заполненные данные в регистрационной форме, я подтверждаю, что являюсь работником здравоохранения Российской Федерации и даю конкретное, информированное и сознательное согласие на обработку персональных данных Оператору персональных данных ООО «Пфайзер Инновации» (далее «Оператор»), зарегистрированному по адресу: г. Москва, Пресненская набережная, дом 10, 22 этаж.

Я предоставляю Оператору право осуществлять с моими персональными данными, а также сведениями о моих хобби и увлечениях (в том числе с помощью анализа моих профилей в социальных сетях) следующие действия: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (доступ, предоставление), удаление и уничтожение, путем автоматизированной и (или) частично автоматизированной (смешанной) обработки персональных данных.

Согласие предоставляется с правом передачи персональных данных аффилированным лицам ООО «Пфайзер Инновации», в т. ч. ООО «Пфайзер» (г. Москва, Пресненская набережная, дом 10, 22 этаж), и с правом поручения обработки персональных данных, в т.ч. ООО «Редокс», (г. Москва, Волгоградский проспект, дом 42, корпус 42А, этаж 3, ком. 3) и ООО «Супернова» (г. Москва, Варшавское шоссе, дом 132), осуществляющим обработку и хранение персональных данных.

Обработка моих персональных данных осуществляется с целью регистрации на сайте Оператора www.pfizerprofi.ru для предоставления мне доступа к информационным ресурсам компании Пфайзер, а также для взаимодействия со мной путем предоставления информации через любые каналы коммуникации, включая почту, SMS, электронную почту, телефон и иные каналы коммуникации.

Срок действия данного согласия — 10 (десять)лет.

Я проинформирован (-а) о праве на получение информации, касающейся обработки моих персональных данных, в соответствии с Федеральным законом от 27.07.2006 г. №152-ФЗ «О персональных данных».

Данное согласие может быть отозвано мною в любой момент посредством обращения по адресу нахождения Оператора-ООО «Пфайзер Инновации» или по тел. 8 495 287 5000.

ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ — это… Что такое ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ?

ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ: — англ. psychosis, collective; нем. Psychose, kollektiv. Временное состояние коллективов, групп или большой массы людей, характеризующееся истеричным бесконтрольным поведением, вызванным экстремальной ситуацией, напр., при выполнении нек-рых культовых мистических ритуалов.

ПСИХОЗ
ПСИХОКИНЕЗ

Смотреть что такое «ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ» в других словарях:

психоз коллективный — (син. эпидемия психическая) индуцированный П. обычно истерического характера, почти одновременно возникающий у множества людей; наблюдается при выполнении некоторых культовых ритуалов … Большой медицинский словарь
ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ — англ. psychosis, collective; нем. Psychose, kollektiv. Временное состояние коллективов, групп или большой массы людей, характеризующееся истеричным бесконтрольным поведением, вызванным экстремальной ситуацией, напр., при выполнении нек рых… … Толковый словарь по социологии
эпидемия психическая — (epidemia psychica) см. Психоз коллективный … Большой медицинский словарь
Эпиде́мия психи́ческая — (epidemia psychica) см. Психоз коллективный … Медицинская энциклопедия
Психозы — (псих + оз). Выраженные формы психических расстройств, при которых психическая деятельность больного отличается резким несоответствием окружающей действительности, отражение реального мира грубо искажено, что проявляется в нарушениях поведения и… … Толковый словарь психиатрических терминов
Медицина — I Медицина Медицина система научных знаний и практической деятельности, целями которой являются укрепление и сохранение здоровья, продление жизни людей, предупреждение и лечение болезней человека. Для выполнения этих задач М. изучает строение и… … Медицинская энциклопедия
хорея большая — (истор.; chorea major; син. хореомания) коллективный психоз, наблюдавшийся в средние века и проявлявшийся интенсивным двигательным возбуждением с некоординированными движениями, подергиваниями и судорогами на фоне аффективно суженного сознания … Большой медицинский словарь
Хоре́я больша́я — (истор.; chorea major; син. хореомания) коллективный психоз, наблюдавшийся в средние века и проявлявшийся интенсивным двигательным возбуждением с не координированными движениями, подергиваниями и судорогами на фоне аффективно суженного сознания … Медицинская энциклопедия
ШИЗОАНАЛИЗ — (греч. schizein расколоть) одно из направлений современного постструктурализма. Программым сочинением Ш. выступил коллективный труд Делеза и Гват тари «Капитализм и шизофрения» (1972 1980), объединивший критику структуралистских представлений и… … Новейший философский словарь
ШИЗОАНАЛИЗ — (греч. schizein расколоть) одно из направлений современного постструктурализма . Программным сочинением Ш. выступил коллективный труд Делеза и Гваттари Капитализм и шизофрения (1972 1980), объединивший критику структуралистских представлений и… … Социология: Энциклопедия

Волнующий коронавирус. Как справляться с паникой и массовым психозом

Паника – наша древняя защита от страха при столкновении с чем- то непонятным. Есть страх рациональный: когда я вижу саблезубого тигра, боюсь, что он меня съест, и убегаю. Если я прибегаю в племя и говорю, что где-то там есть тигр, который сейчас всех съест, люди тоже испытывают страх, но он иррациональный, поскольку в его основе не реальный тигр, а рассказ о нем.

После подобных рассказов появляется такой феномен, как индукция, когда люди входят в резонанс друг с другом и начинают бояться одновременно. Повлиять на объект страха мы не можем, ведь не знаем, идет ли тигр на нас или нет. Нам остается лишь бегать, кричать, выражать эмоции. Феномен индукции заключается в том, что еще минуту назад человеку было хорошо, он смеялся, и вдруг у него с кончиков пальцев начинает нарастать ужас, и достаточно одного «бу!», чтобы все вскочили и начали спасаться от кошмаров, родившихся в голове.

У паники есть уровни. На индивидуальном уровне я переживаю страх наедине сам с собой. Есть коллективная паника: когда я звоню друзьям, они приезжают ко мне, и мы уже вчетвером сидим, боимся. Массовая паника самая страшная, потому что чем больше людей в ней задействованы, тем ниже уровень самосознания каждого. Если паникуют четверо, среди них может оказаться человек с силой воли и высоким уровнем самоконтроля, который скажет: «Давай посмотрим на ситуацию рационально, подождем, выясним детали, поймем, на что мы можем повлиять». Но если паникующих людей тысяча, голос разума будет таким тихим, что никто не услышит.

В психологии толпы ничего не изменилось: какой она была в 17 веке, такой и осталась. Сигналы о страхе, панике дает нам рептильный мозг — самый–сильный отдел мозга. А кора головного мозга, отвечающая за рациональное мышление, моментально выключается – она у человека самая маленькая и молодая. Существуют также панические атаки. И то, что раньше называли вегетососудистой дистонией, на самом деле является панической атакой — когда человек падает, задыхается, либо у него возникают ощущения, как при сердечном приступе. Паническая атака – жуткая вещь: человеку кажется, что все уходит из –под контроля, он не может ничего делать, все это сопровождается нарастающим страхом, выявившимся ниоткуда. Люди, подверженные паническим атакам, боятся и в спокойной ситуации, их мир все время небезопасен, он качается. Часто они боятся того, чего не могут контролировать, например летать в самолетах. Таким людям в ситуациях социальной паники гораздо сложнее.

В основе панических атак лежит травма, и часто она не прямого воздействия, а рассказанная кем-то. У таких людей происходит травматизация второго порядка. Ей подвержено поколение, чьи бабушки и дедушки рассказывали о войне. Мы были детьми, маленькими и беззащитными, слушали наших бабушек, воспринимали их как героев и в то же время проигрывали ужасы войны в нашей фантазии. У ребенка, которому рассказывают про войну, реальность рушится. Она становится небезопасной, когда ему говорят, что кто — то может напасть и он ничего не сможет с этим сделать. Кроме того, панические атаки могут появляться у тех, кто пережил реальную травму в детстве и чья работа связана с напряжением. На работе они должны быть собранными, волевыми, без права на ошибку, а дома организм может выводить этот стресс с помощью панических атак.

Сейчас паника распространяется в разы быстрее, поскольку этому способствует новый бог человечества – информационный поток. Через социальные сети можно запустить любой слух, информацию или дезинформацию. Характерно, что дезинформация распространяется гораздо быстрее других видов данных, — и вот люди уже прикованы к мониторам, читают и репостят ее, при этом запрещают себе использовать тот же инфопоток во благо, перепроверяя, откуда взялся сенсационный скриншот. Паника разрастается, в наше время она чаще перетекает из онлайн в офлайн, а не наоборот. Когда мы читаем свою ленту новостей в соцсети, нам кажется, что так думает и реагирует вся страна, а на самом деле это 30 — 40 активных контактов. Когда половина контактов впадает в панику и начинает писать похожие тексты, есть два варианта действий. Вы можете отвлечься от компьютера, вернуть себя в реальность и перепроверить информацию в достойных доверия источниках, либо же репостите непроверенную информацию и расширяете панику на свои контакты. Рядовые люди обычно вовлекают в панику шестерых друзей, лидеры мнений – от 150 человек, дальше каждый из этих 150 заражает паникой как минимум шестерых. То есть что бы максимально разогнать панику, достаточно грамотного поста в «Фейсбуке» мощного лидера мнений, охватывающего большую «паутину» людей.

Есть ли люди не подверженные панике?

Восприимчивость к панике зависит от опыта, полученного в детстве, личной истории и того, насколько качественно мы получали поддержку, учили ли нас свободно думать и доверять. Чем драматичнее опыт, чем чаще человек попадал в дестабилизирующие его ситуации, тем больше это влияет на принятие решений. Если человек на основе раннего опыта решает, что можно доверять только себе либо вообще никому не доверять, он сильно подвержен панике. В такие моменты человек вспоминает прежний драматический опыт, и ему будет еще сложнее, если рядом нет того, кто сможет поддержать.

При индивидуальной панике человек проживает это сам, никого не трогает и ждет. В толпе все сложнее, потому что срабатывает эффект индукции. Человек в панике пытается схватиться за окружающих, но они находятся в том же состоянии, люди начинают бояться вместе, усиливая страх. Если человек в печали, он может поплакать у кого –то на плече и разделить это чувство. В отличие от печали, в коллективе страх усиливается и все разговоры об объекте паники становятся деструктивными. Здесь крайне важен голос разума, который сможет повлиять на людей. Для того чтобы их успокоить, нужно проговорить одно и то же в разных формах, чтобы попасть во все «двери» три: мысли, чувства и действия. Поэтому лидеры, успокаивая людей, говорят: «Давайте подумаем…», «Я чувствую сердцем…», «Давайте решим, что можно сделать». В зависимости от этого формируются послания к разным аудиториям, воспринимающим разные типы высказываний. Чем больше толпа, тем больше лидеров нужно, чтобы охватить всех людей, причем это должны быть разные люди, подходящие для разных аудиторий.

Как не поддаваться панике?

Не поддаваться сложно, особенно если человек заводится с полуоборота. Во всех случаях полезен самоанализ. Стоит просто спросить себя, поддаюсь ли я панике, но делать это нужно в спокойной ситуации. Если паника уже началась, было бы хорошо, если б у человека хватило сил отвлечься от плохих новостей, выйти из комнаты с паникующими, проверить информацию. Если человек знает, что подвержен панике, то в состоянии покоя он может так настроить свою ленту новостей, чтобы в ней были не только паникерские, но и рациональные мнения. Еще одно очень важное упражнение – информационный детокс: крайне важно выключать новости на определенный период времени. Он полезен еще и тем, что позволит освежить мозг и понять, как мы функционируем без соцсетей, влияют ли они на наше самочувствие.

Также важно отделять фантазии и реальность. Когда человек что- то прочитал, от чего ему становится страшно, это нормально, но в такие моменты важно отойти от компьютера, сделать глубокий вдох и выдох и рационально подумать о полученной информации. Анализировать ее полезно в таком ключе: что эта информация значит для меня лично, на что я влияю, на что – нет. Человек не может влиять на весь социум, но на свою группу контактов в шесть человек он повлиять способен – скорее всего, это члены семьи и несколько близких друзей. В этом кругу вы можете учиться слышать и узнавать мнения друг друга.

Часто люди прерывают связи только потому, что не соглашаются с альтернативными мнениями. Но близкий круг не обязан думать одинаково с вами, он важен для ощущения поддержки и принятия решений. Если в вашем близком кругу есть хотя бы один человек, мало подверженный панике, держитесь за него. Скорее всего, он умеет проверять информацию и контролировать эмоции, чтобы решать проблемы.

Как пригасить приступ паники?

Если человек находится в панике, у него широко распахнуты глаза, зрачки расширены, бесполезно говорить ему о рациональных инструкциях, как поступать. Помогают вернуть человека в реальность простые действия: взять его за руку, подвести к окну и спросить, что он видит. Затем задать базовые вопросы о том, кто он, сколько ему лет, чтобы он вернулся в «здесь и сейчас». Это очень простые техники: человек, например, может перечислить пять предметов, которые он видит, четыре звука, которые он слышит, назвать ощущения в теле, запахи, вкусы, чтобы он вспомнил, где он и кто он. Потом, когда он в состоянии рассказать, что именно его напугало, мы можем рационализировать страх: на столько ли опасна ситуация в реальности, что он может сделать, где его ответственность. И только после этого человек становится более менее устойчивым. Если сразу начать говорить, что не надо паниковать, скорее всего, вас не услышат, поскольку находятся в измененном состоянии сознания, далеко отсюда.

Насколько серьезными могут быть последствия паники?

Чем сильнее паника, тем серьезнее последствия. Если человека потрясло, он получил поддержку и успокоился за день или неделю, то уже не будет об этом вспоминать. Большую панику и сильное потрясение люди испытывают в случаях, которые выходят за рамки привычной жизни: это кризисы, землетрясения, войны, которые мы не можем взять под контроль, как бы ни старались. В таких случаях последствия могут быть и на физическом, и на психоэмоциональном уровнях. Человек начинает переживать стресс со стадиями шока, отрицания, гнева, торгов, печали (она же депрессия) и принятия ситуации. Если он не обращается вовремя за поддержкой и помощью, а думает, что сильный и справится, то имеет большие шансы застрять на одной из этих стадий. Когда у человека пограничное состояние между гневом и депрессией, когда он не может рационально мыслить и заботиться о себе – это верный знак, что стоит обратиться за помощью к специалистам. Они помогут пережить ситуацию, принять ее и научить жить в новых обстоятельствах. Это самое важное на данной стадии постравматического стрессового расстройства – научиться жить, имея за плечами пугающий опыт. Без поддержки организм просто разваливается и мешает взаимодействовать как с окружающими, так и с самим собой.

Упражнение: как разделить фантазии и реальность.

Иногда нас настолько переполняют эмоции, что мы не в силах отделить выдумку от реальности. Мысли путаются, и границы ответственности, компетенции и личных возможностей стираются. Выйти из этого состояния может помочь следующее упражнение. Возьмите лист бумаги и ручку и ответьте на следующие вопросы:

Объективный блок.

Запишите факт – то, что случилось, — без оценки.

Личные убеждения.

Запишите мысли о себе, о других, о ситуации:

«Я думаю, это случилось, потому что…»

«Мне кажется, что такие ситуации показывают, что….»

«Полагаю, с другими такие ситуации приводят к тому, что…»

Эмоциональное следствие. Запишите свои эмоции и ощущения относительно ситуации.

«Что я почувствовал, когда это случилось?»,

«Какие ощущения были в теле?»,

«Я злюсь, потому что…»,

«Мне страшно, потому что…»,

«Мне грустно, потому что…».

Чего не произошло? Опишите то, чего не случилось в данной ситуации.

Что я хочу сделать в данной ситуации?

Что я могу сделать? На что могу повлиять?

Как я могу позаботиться о себе?

Проделав подобную практику, вы как минимум поможете себе выразить эмоции, снизить тревогу и включить рациональное мышление.

Очертить границы, принять свои эмоции и понять, что все это не навсегда, — вот самые базовые способы сохранить душевное равновесие. Крепкого всем здоровья!

Психолог УЗ «МГБ СМП» Шевелькова Ю.М.

Трампизм и кошмар истории

Версия этого эссе была прочитана в качестве лекции в Université de Genève, 18 января 2017 г.

Безумие у людей встречается довольно редко. Но в группах, партиях, нациях и эпохах это правило.

— Фридрих Ницше, По ту сторону добра и зла

Я ДУМАЛ, что этот афоризм Ницше был не чем иным, как его попыткой быть остроумным и возмутительным, «пофилософствовать с молотком».«Но чем старше я становлюсь, тем больше это похоже на простой здравый смысл, проверенный ежедневным опытом. Для большинства американцев, которые не голосовали за Трампа, события, произошедшие с 8 ноября 2016 года, показались нам как будто кошмар истории, описанный Стивеном Дедалусом в книге Джеймса Джойса Ulysses , обрушился на нас с удвоенной силой. И нет возможности проснуться от него; это реальность, которая никуда не денется; это только началось. Подобно кошмару 11 сентября 2001 года, он знаменует собой историческую эпоху, подчеркивая правильность афоризма Ницше, который гласит, что это не только вопрос коллективного безумия («группы, партии, нации»), но и «эпох, «Те поворотные моменты и важные события, такие как революция и война, которые заставляют нас чувствовать, что мы живем в необычные, даже безумные времена.

Это также эпоха, которую давно предсказывали как опасность, заложенную в американской демократии, особенно с учетом того, что она возникла в эпоху известности средств массовой информации, массового неравенства и политического господства олигархии сверхбогатых. Американский обозреватель Х. Л. Менкен предсказал рост Дональда Трампа в 1920 году, когда он написал следующие слова:

По мере совершенствования демократии должность президента все более и более представляет внутреннюю душу народа. В какой-нибудь великий и славный день простые люди земли наконец достигнут желаемого, и Белый дом украсит настоящий идиот.

Пророческие слова Менкена теперь воплотились в образ президента Трампа. Человек, который так долго считался клоуном и шутом большинством американцев, внезапно превратился в самого могущественного человека на планете.

Афоризм Ницше о коллективном безумии имеет долгую историческую родословную. Платон охарактеризовал демократию как особенно уязвимую для массового безумия, «корабль дураков», на котором капитан выбирается не за его морское мастерство, а за его навыки лести и популярности.Афинский государственный деятель Солон выразил аналогичное мнение о первой в мире демократии: «Одинокий афинянин — хитрая лиса. Группа афинян — это стадо овец ». Точно так же в Германии 18-го века Фридрих Шиллер сказал: «Каждый человек, рассматриваемый как личность, достаточно проницателен и рассудителен. Посмотрите на них в корпусе , и вы сразу найдете дурака ». Но Ницше уточняет их наблюдение, историзируя его по отношению к важному событию, эпохе. Тогда возникает вопрос: чем отличается наша эпоха? Чем наше коллективное безумие отличается от вековой тенденции людей делать сумасшедшие вещи, когда они собираются группами, партиями и нациями? Что делает этот исторический кошмар хуже, чем тот, который представлял Менкен?

Ответ, я думаю, заключается в том, что последствия коллективной иррациональности, глупости и заблуждения больше не ограничиваются небольшими городами-государствами, такими как Афины, или даже относительно могущественными странами, такими как Великобритания, чей недавний «Брексит» дал предвкушение выборы Трампа.Когда самая могущественная страна мира сходит с ума, последствия глобальны. И это нигде не видно более отчетливо, чем в абсолютном молчании о величайшей проблеме, с которой мировое сообщество столкнется в обозримом будущем, а именно об изменении климата. Этот вопрос никогда не поднимался в президентских дебатах и мало освещался в СМИ. По общему признанию, изменение климата трудно продать людям, которые не читают газет. Но когда в редкий момент коллективного здравомыслия и мудрости 195 стран приходят к соглашению о том, что изменение климата реально и требует решения, можно подумать, что проблема, как мы говорим, очевидна.Но Трамп отрицает изменение климата, он намерен разорвать Парижское соглашение как «плохую сделку» и назначил лоббиста ископаемого топлива, который, как и многие назначенцы Трампа, хотел бы уничтожить то самое агентство, которым он был назначен руководить. , а именно Агентство по охране окружающей среды.

Это говорит о том, что афоризм Ницше нуждается в дальнейших поправках. Эта эпоха коллективного безумия угрожает не только «группам, партиям и нациям», но и самому человеческому виду.Конечно, вероятно, будут форпосты «цивилизации», закрытые поселения для тех, кто достаточно богат, чтобы защитить себя от обнищания огромных масс людей и деградации окружающей среды. [1] С внуками Трампа, вероятно, все будет хорошо, как и с богатыми гражданами Мумбаи сегодня. Остальное человечество может рассчитывать присоединиться к сбившимся в кучу фигурам на переднем плане следующего изображения:

Но теперь я хочу перейти к вопросу, который, я уверен, до сих пор беспокоил вас на протяжении всего моего выступления: языка безумия просто орудием риторики, орудием полемики? Является ли это не чем иным, как обычным списком оскорблений и обвинений (т. э., ты сумасшедший, глупый, невежественный, сумасшедший, идиот, идиот, не в своем уме, ненормальный, заблуждающийся, галлюцинирующий)? Или у него есть реальный потенциал как способ анализа менталитета, стиля мышления и чувств, который устойчив к убеждению, но может быть восприимчивым к пониманию? Одна из характеристик такого эпохального момента, как этот, будет очень трудно отличить рациональный анализ от полемики. На самом деле может случиться так, что в истории бывают моменты, когда разум и возмущение должны сходиться воедино, и весь либеральный стиль спокойного обдумывания и комфорта долгих взглядов будет казаться совершенно неадекватным.Моя коллега Лорен Берлант определила наш момент как «колебание» между жанрами, как будто мы даже не знаем, как описать наш настоящий момент. Маркс считал, что история может повториться, первый раз как трагедия, второй раз как фарс. Но что, если момент в истории кажется трагедией и фарсом одновременно? Чтобы быть адекватными такому моменту, нам, возможно, придется немного покопаться, поэкспериментировать с нашими жанрами и помнить, что махать руками — это не только метафора бесцельной возни, но и реальный инструмент сбора урожая, инструмент. для отделения зерна от плевел, для обмолота и обмолота.

Соответственно, в этом эссе я принял в качестве своей критики (критика, кстати, происходит от греческого слова, обозначающего разделение или разделение) рамки коллективной психологии — точнее, дискурса безумия и психоза, а точнее , американский психоз, свойственный истории нашей страны. Как изучающий визуальную культуру, я рассматриваю категорию коллективного психоза не просто как дискурсивный ярлык, но как оптику , то, что философ Людвиг Витгенштейн назвал способом «видеть как» или «аспектное видение».«Как и любая оптика, он будет четко видеть некоторые вещи, а также будет уязвим для слепых зон. На данный момент, однако, это кажется продуктивной основой для анализа безумного момента в истории.

Это особенно верно, когда язык безумия повсюду употребляется в жаргоне американской политики. Частично этот обыденный язык безумия можно отнести к шоку от удивления; а затем раскрытие ужасной правды: он не шутил. Он не был метафоричным. Случилось немыслимое.Он ненормальный. Это безумие. Но вместо того, чтобы отвергать эту болтовню в СМИ как гиперболическую или осуждать ее как эйлист, я хочу серьезно отнестись к ней как к симптому основного расстройства в нашей демократии. Здесь необходимо дословно процитировать Фрейда:

Контраст между индивидуальной психологией и социальной или групповой психологией, который на первый взгляд кажется очень значимым, при более внимательном рассмотрении теряет свою остроту. Верно, что индивидуальная психология занимается отдельным человеком и исследует пути, которыми он стремится найти удовлетворение своим инстинктам; но лишь изредка и при определенных исключительных условиях индивидуальная психология может игнорировать отношения этого человека к другим.В душевной жизни человека неизменно участвует кто-то другой, как модель, как объект, как помощник, как противник; и поэтому с самого начала индивидуальная психология […] является одновременно и социальной психологией — в этом расширенном, но полностью оправданном смысле слова. [2]

Фрейд рассматривает отношения между индивидуальной и коллективной психологией как серию концентрических кругов, расходящихся наружу от человека к семье (как непосредственной, так и расширенной), к более крупным группам, таким как племена, социальные клубы, политические партии, этнические группы, нации. и, наконец, как я предположил, сам вид.Конечно, основное усилие Фрейда состояло в том, чтобы проследить влияние самой маленькой из этих групп, семьи, на развитие индивидуальных расстройств. Наша задача прямо противоположная. Мы должны задать вопрос: как это возможно, что группа разумных в других отношениях людей может сойти с ума, когда они собираются вместе? Что же превращает коварных афинян в стадо овец? Ответом, продолжая метафору, может быть только один: умный и беспринципный пастырь, понимающий коллективную психологию и умеющий ею пользоваться. Короче говоря, демагог и аферист — идеальные собеседники для психотика. Мошенник внимательно прислушивается к своей метке и отражает свои заблуждения. Он питается паранойей и гневом, дает обещания, которые апеллируют к фантазиям жертвы («Сделайте Америку снова великой»), и усиливает их страх и ненависть к другим — мексиканским насильникам, мусульманам, назойливой либеральной элите, которая их не уважает, и СМИ, которые им лгут.

Трамп не только одаренный лжец, но и убеждает своих последователей в том, что нет никаких источников правды, никаких достоверных фактов, кроме заблуждений, которые он использует и усиливает.Вот почему теперь, когда Трамп пришел к власти, так много споров сосредоточено на том, циник он сам или психотик. Верит ли он в свою неправду или знает лучше? Многие из нас надеялись, что наступит время, когда нам не придется заботиться об этом вопросе. Меня не особенно интересует вопрос о том, психически ли сам Трамп. Кажется бессмысленным вступать в дебаты о его «нарциссическом расстройстве личности». Как недавно заметил доктор Аллен Фрэнсис, автор критериев DSM-IV для этого расстройства:

Сравнивать с Трампом людей с настоящим психическим заболеванием — оскорбление.Большинство людей с психическими заболеваниями действуют из лучших побуждений, с хорошими манерами и хорошо себя ведут. И Трамп не является ни одним из них. Трамп плохой, не злой. А когда плохих людей называют психически больными, это клеймит психическое заболевание. [3]

Я согласен с доктором Фрэнсис в том, что «Трамп требует полного политического ответа, а не фальшивой медикализации». Но как насчет трампизма, массового синдрома, который сейчас охватывает эту страну и угрожает миру? Он отвечает основным критериям психоза в его враждебности к проверке реальности и его способности быть «опасным для себя и других», юридического стандарта для принудительного заключения безумных.Любая политика, стремящаяся вылечить расстройство трампизма, должна будет найти способ думать о нем в отношении психологии, не как о наборе полемических ярлыков, а как о терапевтическом методе, лекарстве от слушания. Нам, экспертам, придется последовать примеру таких социологов, как Арли Хохшильд, который провел годы, опрашивая общины «чаепития» в экологически разрушенных регионах Луизианы. Хохшильд подходит к своему предмету с глубоким сочувствием, признавая сложность их жизни и восприятия реальности.По сути, она обнаруживает Великий Парадокс: люди, которые индивидуально обладают высокими моральными качествами и разумны в отношении своей личной жизни, хороших друзей и соседей, также являются жертвами широко распространенных форм амнезии, невежества и заблуждений. [4]

Значит, Трамп не сумасшедший. Он необычайно успешный бизнесмен-знаменитость, обладающий маниакальной энергией и даром к простому, казалось бы, аутентичному ораторскому искусству. Мне кажется более интересным спросить, почему его знаковое присутствие, его «образ» обладает такой способностью отражать и усиливать коллективную форму безумия в большой группе людей, которые, взятые по отдельности, являются разумными людьми.

Возможно, лучшая демонстрация реальности коллективного психоза исходит из самой теории демократии. Основанная на фикции «воли народа», демократия всегда изо всех сил пыталась создать гарантии против коллективных психозов, которые заставляют народное большинство делать что-то разрушительное для самого политического тела. Сама идея «верховенства закона» и важность конституции свидетельствуют о необходимости сдерживать народные страсти и ограничивать власть большинства и самого суверена.«Разделение властей» между законодательной, судебной и исполнительной ветвями власти в американской Конституции уже является своего рода аллегорией сбалансированного индивидуального мышления, способного сдерживать себя, принимая и соблюдая свои собственные законы, самостоятельно оценивая, выполняются ли эти законы. подчиняться и выполнять их с помощью того, что нейропсихологи называют «исполнительной функцией» мозга. Именно угроза народной иррациональности заставила Уинстона Черчилля заметить, что «демократия — наихудшая форма правления, за исключением всех остальных.

Вот почему важно отметить, что потенциал коллективного безумия не ограничивается только политическими движениями, с которыми человек не согласен. Мы все вовлечены в формы коллективного сознания, все подвержены формам группового мышления. Безусловно, было что-то иррациональное в диких, нереалистичных надеждах, окружавших избрание Барака Обамы в 2008 году, несмотря на то, что Обаму можно вспомнить как одного из самых крутых и рациональных президентов в истории США, в то время как Трампа широко высмеивают как безудержного человека. шут или «твит», основным средством общения которых является Twitter Feed.Можно увидеть связь этих двух фигур демократического популизма, сопоставив знаменитый образ Обамы как революционного героя Шепарда Фейри с анонимной пародией на Трампа как столь же знаковое отрицание этой революции.

Стиль изображения Фейри, заимствованный из советской революционной иконографии, предполагает, что и Обаму, и Трампа следует рассматривать как революционных деятелей, одного в карикатурном изображении как коммуниста и чернокожего националиста, а другого как опасного реакционера с авторитарными и фашистскими взглядами. тенденции.В американской политической культуре не просто две стороны: она построена вокруг того, что психиатры назвали бы «биполярным» чередованием надежды и страха, маниакальной эйфории и депрессивной ярости. Вот почему американская мечта Обамы может за один день превратиться в американский кошмар Трампа. Вот почему каждые четыре года предсказуемый лозунг кампании становится реакционным: «Выбросьте бездельников», «Изменения, в которые мы можем поверить», «Осушите болото» и «Что вам терять?» Основной американский политический инстинкт можно рассматривать как слепую веру в «перемены» без особого любопытства по поводу действительной природы перемен.Поэтому бежать против правительства США, против Вашингтона — это самая надежная американская политическая стратегия, которую мы знаем. Как сказал Рональд Рейган, «правительство не является решением проблемы; правительство — это проблема ».

На этих выборах враждебность по умолчанию к центральному правительству была усилена еще одним знакомым элементом американского коллективного психоза, а именно расизмом и ксенофобией. Трамп получил известность благодаря циничному использованию клеветнической лжи о том, что Барак Обама был нелегальным иммигрантом, а не гражданином США, и что он, вероятно, был тайным мусульманином.Не то чтобы он был в этом один. «Южная стратегия» современной республиканской партии по использованию ненависти к белой националистической расе в качестве источника политической власти подготовила почву для Трампа. На протяжении восьми лет пребывания Обамы у власти в Интернете циркулировал постоянный поток расистских карикатур, изображающих лужайку Белого дома как арбузную грядку, а «Обама-баксы» — как бесполезную валюту.

Карикатуры на Обаму, хотя они и разжигали альтернативных правых и белых националистов, мало повлияли на популярность Обамы, потому что они были откровенно фальшивыми.Напротив, карикатуры на Трампа не имели большого эффекта по совершенно противоположной причине — потому что они были настолько откровенно правдивыми. Один из способов сделать себе прививку от карикатуры — это в первую очередь вести себя как карикатурист. Житель Нью-Йорка Карикатурист Роберт Лейтон запечатлел эту ситуацию в удачной мета-картинке, на которой карикатурист смотрит из своего чертежного стола, когда его жена врывается, чтобы сказать ему: «Стоп — этот мультфильм Трампа, который вы придумали этим утром, только что появился.

П. Т. Барнум, крестный отец американских торгашей, очень хорошо выразился, когда заметил, что «чем крупнее обман, тем он понравится людям». Он также отметил, насколько легко обмануть эмоционально уязвимую, плохо образованную толпу пустыми обещаниями и пустыми лозунгами. «Каждую минуту рождается лох», и разрушение правых американской системы государственного образования, безусловно, сыграло свою роль в увеличении рождаемости лохов. Авраам Линкольн больше верил в Соединенные Штаты.Ему приписывают высказывание, что «вы можете обманывать всех людей время от времени, а некоторых — все время, но вы не можете обманывать всех людей все время». Чего он не заметил, так это того, что на самом деле это очень хорошие шансы для одаренного афериста и демагога, который хочет политической власти.

Так почему же эксперты этого не ожидали? Почему рациональные измерения политических вероятностей так ужасно провалились? Возможно, потому, что эксперты, которые работают, исходя из рациональных предпосылок, используя эмпирические данные, проверенные алгоритмы вычислений и хорошо обоснованное чувство истории, находятся в наихудшем положении для понимания динамики неминуемого психотического перелома в коллективной психологии.Они ожидают, что люди, которые ведут себя рационально как индивидуумы, будут вести себя так же, как и коллектив. Нормальным, разумным людям, а тем более высококвалифицированным экспертам очень трудно предсказать поведение психотика или оценить, какие сообщения дойдут до человека, охваченного иллюзией. Вот почему психоанализ с его мечтой о «разговоре о лекарстве» обычно объявляется бесполезным в лечении шизофрении. Вы просто не можете разговаривать с психотиком. Нет никакого бессознательного, которое нужно раскопать.Фантастические иллюзии и параноидальные фобии не подавляются, но прямо там и открыто, как бессильные карикатуры на Дональда Трампа.

Еще одна вещь, которая ввела в заблуждение экспертов, — это склонность людей лгать о своих мотивах, когда им стыдно. Одна из лучших вещей, которые мы можем сказать о сторонниках Трампа, это то, что (как и в случае с Brexit) они были искренне обмануты и не предвидели последствий своих действий. Если бы это был случай индивидуального безумия, они могли бы подать апелляцию, основанную на случае временного безумия, вызванного умелым психологом, который знал, на какие кнопки нажимать.Примечательно, что, несмотря на то, что большие толпы одобряли абсурд Трампа и физически нападали на любого, кто осмеливался протестовать, во время частных интервью его отдельные сторонники часто становились несколько неуверенными в своих намерениях голосовать за Трампа. В конце концов, все эксперты предсказывали, что он проиграет, а кто хочет признать, что они будут голосовать за проигравшего? Но в голосах тех, кто был готов публично заявить, что они поддерживают этого человека, почти всегда была одна и та же двусмысленность: «Я не согласен с большей частью того, что он говорит, но…» «Я не одобряю его поведение с женщинами, но… »Или:« Я не знаю, чего он может добиться, но… »За этими« но »неизменно следует какое-то клише:« Мне нравится его политика, а не его личность.Или: «Я думаю, он принесет перемены, а что нам терять?» Или: «Он говорит то, что думает, и не фальшивый». Или: «Мне нравится, что он не политкорректный». Или: «Он не политик, а бизнесмен, и нам нужен бизнесмен, чтобы вернуть наши рабочие места. Посмотрите, какой беспорядок устроили политики ». Или: «Он будет держать руки подальше от моего оружия». Или: «Он прекратит делать аборты». «Он будет сильным и стойким».

Эти высказывания являются классическими примерами того, что Фрейд называл «отрицанием», — прозрачного отрицания того, что очевидно для аналитика.Наиболее известная версия этого — отрицание того, что человек является расистом, будь то антисемитизм, негрофобия или исламофобия. Как давно заметил Жан-Поль Сартр в Антисемит и Еврей , всегда можно услышать одну и ту же формулировку: «Я ничего не имею против евреев, но в них есть что-то особенное». За этим часто следует фраза: «Некоторые из моих лучших друзей — евреи, но все равно …» Великий дар Трампа как демагога — это способность прямо сказать то, что его последователи могут отрицать, или сделать эти закодированные высказывания известными как «собачьи свистки». .

Это еще не фашизм? Думаю, нет. Но он находится на скользкой дорожке, которая ведет к коррупции судебной системы, политизации армии (в офицерском корпусе армии США уже доминируют республиканцы), преследованию меньшинств (его запрет на поездки в отношении мусульман) и отмена гражданских прав (Трамп пригрозил лишением гражданства за формы политического выступления, например, сжигание флага, которые ему не нравятся). В книге «Массовая психология фашизма » Вильгельм Райх поднял вопрос о том, почему коммунисты и либералы не видели приближения Гитлера.Их экономистический классовый анализ ясно показал, что Германия созрела для социализма. Что пошло не так? Ответ: они игнорировали то, что они называли «субъективными факторами», доминирование религии, мистицизма и репрессивную патриархальную структуру семьи, которая обеспечивала идеальную среду для того, что он назвал «психозом Гитлера». Опять же, важно прояснить: речь идет не о том, чтобы назвать Гитлера психотиком или навесить на отдельных немцев ярлык психически больных. Гитлер, возможно, был ненормальным, но он был вполне способен использовать немецкую инженерию, науку и технологии наиболее рациональными способами для убийства миллионов евреев и ведения мировой войны.У среднего немца было множество причин для голосования Гитлера к власти, включая «снова сделать Германию великой» после разгрома Первой мировой войны

Психоз не эквивалент иррациональности; это гораздо более глубокий синдром, который часто заставляет работать. Это болезнь души, характера или личности, в данном случае то, что Менкен назвал «душой народа». Поскольку фигура государя становится аватаром этой души, определенный психоз может быть профессиональным риском для монархов и президентов — тех, кто наслаждается властью над жизнью и смертью.Даже такой осторожный и умеренный человек, как Барак Обама, обнаружил, что заказывает убийство американских граждан и удары дронов, которые превратили ни в чем не повинных мирных жителей, в том числе детей, в «побочный ущерб». Стремление к власти (и сопутствующее ему чувство бессилия) также является большой уязвимостью популистских движений, которые так часто обращаются к сильному патриархальному лидеру, обещающему разрешить их обиды, уничтожить своих врагов и осуществить свои фантазии о возвращении в мирную жизнь. славное прошлое, которого никогда не было.Америка, в которую Трамп хочет вернуться, сбросила атомную бомбу на японцев и убила миллионы людей во Вьетнаме. Он атаковал ненасильственных демонстрантов с пожарными шлангами и полицейскими собаками, линчевал тысячи афроамериканцев и убил Мартина Лютера Кинга-младшего. Для большинства американцев это прошлое, кошмар истории, от которого мы пытаемся очнуться.

Так что же делать? Есть ли лекарство от американского психоза? В отсутствие всемогущей инопланетной цивилизации, пришедшей из космоса, чтобы навязать рациональность американскому населению, я думаю, что нет.Фактически, если Ницше прав в том, что коллективное безумие является правилом, а не исключением, кажется, лучше всего признать, что американцы страдают неизлечимым заболеванием, как и все остальные люди. Как и Афины, первая демократия в мире, Соединенные Штаты не защищены от захватов со стороны тиранов и олигархов, и в случае с Трампом нам, возможно, удалось получить и то, и другое по цене одной. Вот почему, в то же самое время, что американский левый облизывает его раны и strategizes для возвращения, это будет важно работать в защиту либеральных институтов, таких, как Конституция, верховенство закона, сохранение демократических форм, таких как свободные и справедливые выборы, ответственная роль правительства, достойное государственное образование и бдительная свободная пресса.Дональд Трамп атаковал все эти институты, и скромная борьба в поддержку позитивной работы правительства будет столь же важной, как и радикальная организация новых социальных движений в будущем.

Что касается демократии, возможно, Эл Смит был прав в том, что «лекарство от демократии — это больше демократии», хотя это зловеще звучит как рецепт для того, что Фрейд назвал «принуждением к повторению». Поэтому я бы добавил к этому рецепту звездочку. Нам нужно больше демократии минус последствий нерегулируемого хищнического капитализма, который унижает жизнь подавляющего большинства и предписывает опиоиды и религию для облегчения их боли, обвиняя во всем иммигрантов, экспертов и федеральное правительство.Давайте разберемся с корнями психоза в расизме и капитализме.

У. Дж. Т. Митчелл — заслуженный профессор английского языка и истории искусств Чикагского университета имени Гейлорда Доннелли. Он был редактором Critical Inquiry с 1978 года, а его последняя книга Image Science: Iconology, Media Aesthetics, and Visual Culture была опубликована издательством Chicago University Press в 2015 году.

[1] См. Эван Эссе Осноса The New Yorker , описывающее способы, которыми супербогатые теперь незаметно планируют убежища от краха цивилизации, какой мы ее знаем.Выживание, которое раньше было прерогативой белых националистов из низшего среднего класса, таких как арийская нация, теперь становится культом среди одного процента.

[2] Зигмунд Фрейд, «Групповая психология и анализ эго», 1922 г.

[3] Доктор Фрэнсис — почетный профессор психиатрии в медицинской школе Университета Дьюка. Truthout , интервью с Келли Хейс, 4 февраля 2017 г. http://www.truth-out.org/news/item/39356-don-t-call-trump-crazy-the-dangers-of-pathologizing-bad -политика.

[4] Чужие на своей земле: гнев и скорбь на Новом праве . (Нью-Йорк: Нью Пресс, 2016). Подзаголовок Хохшильда показывает, как быстро социология может оказаться на территории психоанализа.

Что такое общее психотическое расстройство?

Что такое психотическое расстройство?

Общее психотическое расстройство — это редкий тип психического заболевания, при котором здоровый человек начинает принимать иллюзии кого-то, кто страдает психотическим расстройством, таким как шизофрения.

Например, предположим, что ваш супруг (а) страдает психотическим расстройством и, как часть этого заболевания, считает, что за ним шпионят инопланетяне. Если у вас общее психотическое расстройство, вы начнете верить в пришельцев-шпионов. Но в остальном ваши мысли и поведение нормальны.

Людям с психотическими расстройствами сложно оставаться в контакте с реальностью, и они часто не справляются с повседневной жизнью. Наиболее очевидными симптомами являются галлюцинации (видение или слышание того, что не является реальным) и заблуждение (вера в то, что не является правдой, даже если они узнают факты).

Тревожные узы

Общие психотические расстройства обычно возникают только в длительных отношениях, в которых человек, страдающий психотическим расстройством, доминирует, а другой человек пассивен.

Эти пары, как правило, имеют тесную эмоциональную связь друг с другом. Но в остальном у них обычно нет сильных социальных связей.

Продолжение

Общие психотические расстройства также могут возникать в группах людей, тесно связанных с человеком, страдающим психотическим расстройством (так называемый folie à plusiers , или «безумие многих»).Например, это может произойти в культе, если лидер психотик, а его последователи принимают их заблуждения.

Эксперты не знают, почему это происходит. Но они считают, что стресс и социальная изоляция играют определенную роль в его развитии.

Диагноз

Если у кого-то есть симптомы общего психотического расстройства, они ответят на вопросы об их физическом и психиатрическом анамнезе и, возможно, также пройдут медицинский осмотр.

Не существует лабораторных тестов, специально предназначенных для диагностики общих психотических расстройств.Таким образом, врачи могут использовать такие инструменты, как визуализация головного мозга (включая МРТ) и анализы крови, чтобы исключить другие причины.

Если врач не обнаружит физической причины появления симптомов, он может направить человека к психиатру или психологу. Эти эксперты по психическому здоровью будут разговаривать с человеком, выслушивать его симптомы, наблюдать за его отношением и поведением и интересоваться, близок ли этот человек к тому, кто, как известно, страдает бредом.

Лечение

Отчасти из-за того, что общие психотические расстройства встречаются редко, эффективные методы лечения еще не разработаны.Обычно лечение включает отделение человека, страдающего общим психотическим расстройством, от человека, который страдает психотическим расстройством.

Лечение человека с общим психотическим расстройством может включать:

Психотерапия: Этот тип консультирования может помочь кому-то распознать заблуждения и вернуться к здоровому мышлению. Это часто бывает сложно, потому что человек с бредовым расстройством может не видеть проблемы в своем мышлении. Психотерапия также направлена на облегчение эмоционального стресса, вызванного состоянием и отношениями с психически больным человеком.

Семейная терапия включает семью человека, страдающего общим психотическим расстройством. Цели могут включать в себя повышение активности и интересов человека, развитие здоровых социальных связей и помощь кому-то придерживаться своих лекарств и вернуться к нормальной жизни.

Лекарства. Если симптомы продолжаются даже после разлучения человека с его контактом, страдающим психотическим расстройством, ему может потребоваться кратковременный прием антипсихотических препаратов. Иногда врачи также назначают транквилизаторы или седативные средства, чтобы облегчить сильные симптомы, такие как беспокойство, сильное беспокойство или бессонница.

Что может случиться

Если их не лечить, общие психотические расстройства могут стать постоянной проблемой. Люди с бредовым расстройством часто не осознают, что им нужно лечение, и могут не принимать прописанные лекарства.

Но при лечении человек с общим психотическим расстройством часто может иметь хорошие шансы на выздоровление.

Можно ли предотвратить общие психотические расстройства?

Нет. Главное — диагностировать и лечить их как можно скорее, чтобы они меньше вредили жизни, семье и дружбе человека.

«Общий психоз» Дональда Трампа и его сторонников

Насильственное восстание у Капитолия США на прошлой неделе, спровоцированное президентом Дональдом Трампом, стало самым мрачным моментом в одной из самых мрачных глав в истории страны. Тем не менее, действия бунтовщиков — а также собственная роль Трампа в них и реакция на них — не вызывают удивления для многих, особенно для тех, кто изучает психологическую подготовку президента и психологию его самых ярых сторонников с тех пор, как он вступил в должность.

Одним из таких людей является Бэнди Икс. Ли, судебный психиатр и президент Всемирной коалиции по психическому здоровью. * Ли возглавляла группу психиатров, психологов и других специалистов, которые поставили под сомнение умственную пригодность Трампа к должности в книге, которую она редактировала под названием The Опасный случай Дональда Трампа: 27 психиатров и экспертов по психическому здоровью оценивают президента . При этом Ли и ее коллеги категорически отвергли модификацию Американской психиатрической ассоциации рекомендаций 1970-х годов, , известную как правило Голдуотера, которая отговаривала психиатров от высказывания профессионального мнения об общественных деятелях, которых они не обследовали лично. .«Всякий раз, когда упоминается правило Голдуотера, мы должны вернуться к Женевской декларации, которая требует от врачей выступать против деструктивных правительств», — говорит Ли. «Эта декларация была создана в ответ на опыт нацизма».

Ли недавно написал Профиль нации: разум Трампа, душа Америки , психологическую оценку президента на фоне его сторонников и страны в целом. Эти идеи сейчас приобретают все большее значение, поскольку все большее число нынешних и бывших лидеров призывают к импичменту Трампа.9 января Ли и ее коллеги из Всемирной коалиции психического здоровья выступили с заявлением, в котором призвали к немедленному отстранению Трампа от должности.

Scientific American попросил Ли прокомментировать психологию, стоящую за деструктивным поведением Трампа, что движет некоторыми из его последователей и как освободить людей из его хватки, когда это разрушительное президентство закончится.

[ Отредактированная стенограмма интервью следует за .]

Что привлекает людей в Трампе? В чем их враждебность или движущая сила?

Причины многочисленны и разнообразны, но в моей недавней общественной книге Профиль нации я выделил два основных эмоциональных побуждения: нарциссический симбиоз и общий психоз.Нарциссический симбиоз относится к ранам развития, которые делают отношения лидер-последователь магнетически привлекательными. Лидер, жаждущий лести, чтобы компенсировать внутреннюю невысокую самооценку, проектирует грандиозное всемогущество, в то время как последователи, нуждающиеся в социальном стрессе или травмах, связанных с развитием, тоскуют по фигуре родителей. Когда таким раненым предоставляется власть, они вызывают аналогичную патологию в популяции, которая создает отношения «замок и ключ».

«Общий психоз», который также называется « фоли на миллионы » [«безумие для миллионов»] на национальном уровне или «индуцированный бред» — относится к заразительности тяжелых симптомов, выходящих за рамки обычной групповой психологии.Когда человек с сильными симптомами занимает влиятельное положение, симптомы этого человека могут распространяться среди населения через эмоциональные связи, усиливая существующие патологии и вызывая бред, паранойю и склонность к насилию — даже у ранее здоровых людей. Лечение заключается в устранении воздействия.

Почему кажется, что сам Трамп тяготеет к насилию и разрушениям?

Деструктивность — основная характеристика психической патологии, независимо от того, направлена ли она на себя или на других.Во-первых, я хочу пояснить, что люди с психическими заболеваниями, как группа, не более опасны, чем люди без психических заболеваний. Однако, когда психическая патология сопровождается криминальным настроем, это сочетание может сделать людей гораздо более опасными, чем любой другой.

В моем учебнике по насилию я подчеркиваю символическую природу насилия и то, что это сбойный жизненный импульс. Короче говоря, если у человека нет любви, нужно прибегать к уважению. А когда уважение недоступно, человек прибегает к страху.Сейчас Трамп переживает невыносимую утрату уважения: отказ нации от его поражения на выборах. Насилие помогает компенсировать чувство бессилия, неполноценности и отсутствия реальной продуктивности.

Эксперт по психологии Дональда Трампа и его сторонников говорит, что их поведение можно объяснить «нарциссическим симбиозом» и «общим психозом». Тайфун Коскун Getty Images

Как вы думаете, Трамп действительно демонстрирует бредовое или психотическое поведение? Или он просто ведет себя как автократ, который с голым лицом пытается удержать свою власть?

Я считаю, что и то, и другое.Он определенно автократичен, потому что его крайний нарциссизм не допускает равенства с другими людьми, как того требует демократия. Психиатры обычно оценивают бред при личном обследовании, но есть и другие доказательства их вероятности. Во-первых, заблуждения более заразительны, чем стратегическая ложь, и поэтому мы видим, по их явному распространению, что Трамп, вероятно, искренне им верит. Во-вторых, его эмоциональная хрупкость, проявляющаяся в крайней нетерпимости к реальности, которая не соответствует его желаемому взгляду на мир, предрасполагает его к психотическим спиралям.В-третьих, его публичный послужной список включает в себя многочисленные часы интервью и общения с другими людьми — например, часовое интервью с госсекретарем Джорджии, — которые почти подтверждают заблуждение, как мы с коллегой обнаружили в ходе систематического анализа.

Откуда исходит ненависть, которую проявляют некоторые из его сторонников? И что мы можем сделать, чтобы способствовать исцелению?

В Профиль нации, я обрисовываю многие причины, по которым он стал последователем. Но есть серьезная психологическая травма, которая возникает из-за относительной, а не абсолютной социально-экономической депривации.Да, есть большая травма, гнев и перенаправляемая энергия ненависти, которую Трамп использовал и разжигал для своих манипуляций и использования. Созданные им эмоциональные связи способствуют массовому общему психозу. Это естественное следствие созданных нами условий. Для исцеления я обычно рекомендую три шага: (1) Удаление возбудителя болезни (влиятельного человека с серьезными симптомами). (2) Демонтаж систем контроля мышления — распространенных в рекламе, но теперь также широко применяемых политиками.И (3) исправление социально-экономических условий, которые в первую очередь приводят к ухудшению коллективного психического здоровья.

Что, по вашему мнению, он будет делать после своего президентства?

Я снова подчеркиваю в Profile of a Nation , что мы должны рассматривать президента, его последователей и нацию как экологию, а не изолированно. Следовательно, то, что он сделает после этого президентства, во многом зависит от нас. Вот почему я отчаянно писал книгу этим летом: мы требуем активного вмешательства, чтобы помешать ему достичь любого числа деструктивных результатов для нации, включая установление теневого президентства.У него не будет ограничений, поэтому я активно выступаю за удаление и привлечение к ответственности, включая судебное преследование. Нам нужно помнить, что он больше последователь, чем лидер, и нам нужно наложить ограничения извне, когда он не может установить их изнутри.

Как вы думаете, что будет с его сторонниками?

Если мы справимся с ситуацией должным образом, нас ждет много разочарований и травм. И это нормально — это здоровая реакция на ненормальную ситуацию.Мы должны оказывать эмоциональную поддержку для исцеления, в том числе социальную поддержку, такую как источники принадлежности и достоинства. Члены культа и жертвы насилия часто эмоционально привязаны к отношениям, не видя вреда, который им наносится. Через некоторое время масштабы обмана сговариваются с их собственной психологической защитой от боли и разочарования. Это заставляет их избегать правды. И ситуация со сторонниками Трампа очень похожа. Опасность состоит в том, что другая патологическая фигура подойдет и соблазнит их ложным «решением», которое на самом деле является использованием этого сопротивления.

Как мы можем предотвратить будущие попытки восстания или акты насилия?

Насилие — конечный продукт длительного процесса, поэтому предотвращение является ключевым моментом. Структурное насилие или неравенство — самый мощный стимулятор поведенческого насилия. А сокращение неравенства во всех формах — экономическом, расовом и гендерном — поможет предотвратить насилие. Чтобы профилактика была эффективной, нельзя упускать из виду знания и глубокое понимание — поэтому мы можем предвидеть то, что грядет, во многом подобно пандемии.Молчание специалистов в области психического здоровья в эпоху Трампа, в основном из-за политического искажения этических принципов, было, на мой взгляд, катастрофическим из-за неспособности страны понять, предсказать и предотвратить опасности нынешнего президентства.

Что вы можете посоветовать людям, которые не поддерживают Трампа, но имеют в жизни его сторонников или «мини-козыри»?

Это часто бывает очень сложно, потому что отношения между Трампом и его сторонниками носят оскорбительный характер, как прозорливо указал автор книги, которую я редактировал в 2017 году, Опасное дело Дональда Трампа , .Когда разум используется в интересах обидчика, это больше не вопрос представления фактов или апелляции к логике. Отстранение Трампа от власти и влияния само по себе исцелит. Но я советую, во-первых, не противоречить убеждениям [его сторонников], поскольку это только вызовет сопротивление. Во-вторых, целью должно быть не убеждение, а изменение обстоятельств, которые привели к их ошибочным убеждениям. В-третьих, нужно сохранять самообладание и психическое здоровье, потому что люди, которые лелеют бредовые нарративы, склонны к тому, чтобы бульдозером опровергать реальность, пытаясь отрицать, что их собственный рассказ ложен.Что касается мини-козырей, важно, прежде всего, установить твердые границы, ограничить контакты или даже прекратить отношения, если это возможно. Поскольку я специализируюсь на лечении агрессивных людей, я всегда верю, что есть что-то, что можно сделать, чтобы вылечить их, но они редко обращаются за лечением без принуждения.

* Примечание редактора (12.01.21): это предложение было изменено после публикации, чтобы исправить текущую принадлежность Бэнди X. Ли.

Дональд Трамп и наш коллективный психоз — Ноэль Хантер, Psy.Д.

*** Изначально размещено на www.madinamerica.com ***

Сегодня спрашиваю «Что такое безумие»

Безумие — быть черным человеком в Америке, опасаясь преследований со стороны незнакомцев и делая вывод, что если мир против него, то это должно быть правительство? Безумие — это мусульманин (или мексиканец) и вера в то, что окружающие желают, чтобы вы ушли или, что еще хуже, умерли? Безумие — это бедность и безнадежность и вера в богатых и могущественных, когда они говорят, что хотят вам помочь? Безумие — это бедность, безнадежность и отказ верить богатым и могущественным, когда они говорят, что хотят вам помочь? Разве безумие женщина задается вопросом, должна ли она мужчинам своим телом, спрашивают они или нет? Безумие быть замужем за представителем того же пола и каждую секунду задаваться вопросом, не постучится ли кто-нибудь в вашу дверь и скажет, что ваш брак никогда не в счет? Неужели безумие полагает, что вы можете стать самым могущественным человеком на Земле без каких-либо квалификаций? Безумие полагает, что вы не можете проиграть? Неужели безумие строго придерживается ваших убеждений, даже если все факты говорят вам об обратном?

Что, если бы вы задали эти вопросы год назад? А что насчет года?

Наш новый лидер NIMH хочет, чтобы мы поверили, что можем ответить на эти вопросы, используя математику; что эта вещь, называемая безумием, находится в определенной области мозга, которую можно удалить или изменить химическим путем.Что мы можем рассчитать, чтобы определить местонахождение этого точного места, и как числа помогут нам туда добраться? Будем ли мы использовать причудливую статистику и сложные формулы для количественной оценки порога расизма, локализованного в области ненависти в мозгу? Как x + y = ксенофобия? Или вместо этого, возможно, порог страха, который не поддается манипуляции и вытеснению на невинных других? Скажем ли мы, что смертоносная ярость находится в примитивном мозгу, а затем присвоим числовой код такой ярости, которая направлена на мусульман, а не на белого соседа, причем последнее означает немедленное извлечение?

Травма не связана с ужасными событиями.Большинство из нас пережили травмирующие события в своей жизни. Травма связана с воздействием и отношениями. Человек, живущий в раздираемой войной стране, но имеющий близкую семью и сообщество, в котором есть поддержка, вряд ли получит травму. Человек, который переживает войну, одинок. Травма связана не столько с конкретными событиями, сколько с справедливостью, родством и действием. Женщина, подвергшаяся сексуальному насилию, может не получить травму, если обнаружит, что другие могут услышать ее историю, отреагировать на ее боль и помочь ей снова почувствовать себя в безопасности в этом мире.Женщина, которую игнорируют, не верят и / или находит, что ее обидчик заслуживает похвалы, а власть заслуживает.

Кто же тогда ненормальный? Женщина, которая находит демонов в каждом углу? Или люди, которые издеваются над ней и восхищаются мужчиной за его силу и обаяние? Есть ли для этого математическая формула?

Страдающим людям нужна надежда. У всех нас есть потребность верить, что справедливость существует и что авторитетные лица в группах, с которыми мы себя идентифицируем, хороши и полезны. Многие ли из нас реагируют на ужасы мира, говоря: «Все не так уж плохо», или «Если такой-то только что сделал что-то», или «Это их собственная вина»? Кто из вас говорит: «Если ты будешь хорошим, честным и добрым к другим, все будет хорошо»?

Невозможно принять во внимание возможность того, что это так плохо, что это так несправедливо, что нет ничего, что можно сделать.Это может привести к отключению, сдаче или даже размышлению о смерти. Но как насчет того, когда побеждает хулиган?

Какой из этих ответов может указывать на безумие? Можем ли мы найти ответ в мозгу? На кого мы смотрим? X + y = В чем смысл?

А что происходит, когда человек чувствует себя беспомощным, угнетенным, неслышимым, брошенным и напуганным? Они тоже становятся хулиганами? Повторяется ли цикл травмы? Распространяется ли травма, как вирус, заражая всех уязвимых?

Безумие часто является результатом хронического угнетения, травм, а также чувства несправедливости и безнадежности.Возможно ли, что мы находимся в эпицентре коллективного психоза? Забывание прошлого, игнорирование реальности, поспешные выводы, взгляд на мир через крайности, боязнь преследований со стороны тех, кто меньше заботится о вас, и персонализация того, что не является… все это признаки «тяжелого психического заболевания».

Итак, я снова спрашиваю, что такое безумие?

Но, кроме того, можно также увидеть, что безумие очень часто может быть процессом трансформации. Это может привести к возрождению новых сфер, о которых раньше даже не мечтали.Возможно ли, что мы вошли в стадию кокона и из него появится бабочка, которой человечество всегда обещало быть? Есть ли у нас надежда, несмотря на темные облака, которые сейчас над нами нависают? Или я сошел с ума даже от того, что спрашиваю?

психиатров Йельского университета: Психоз Трампа заразил его последователей. Вот как их улучшить

Многие считают, что падение числа опросов Дональда Трампа является показателем его неправильного обращения с пандемией коронавируса до катастрофы или его раскола перед лицом расового кризиса.Хотя это может быть частично правдой, есть гораздо более важный, определяющий фактор: его неспособность проводить текущие митинги.

Его потеря постоянного воздействия на публику означала, что его сторонники разошлись достаточно, чтобы увидеть реальность собственными глазами. Это явление, о котором эксперты в области психического здоровья говорили в Опасном случае Дональда Трампа: как его постоянное воздействие на президентство сделало бы его недостижимым, и мы выпустили «Рецепт выживания» в марте 2020 года, чтобы подчеркнуть, как его отстранение или если нет, то для нашего коллективного здоровья необходимо по крайней мере устранение влияния.

У нас есть много неоправданных с медицинской точки зрения неправильных представлений о психических заболеваниях, но ни одно из них, возможно, не имеет такого значения, как отрицание того, что оно может быть заразным. В самом деле, его заражение может быть более эффективным, чем другие формы инфекции, поскольку оно требует не физического воздействия, а только эмоциональных связей. В начале пандемии коронавируса мы отметили, что более важной пандемией, над которой нужно было взять под контроль, была «пандемия психического здоровья».

Ослабленные хозяева, среда, облегчающая передачу, и отсутствие у нас внимания даже к возможности — даже среди некоторых психиатров, приверженных атомистическому взгляду на людей — сделали американцев более уязвимыми.Кроме того, плохое психическое здоровье способствует отрицанию, и поэтому те, кто больше всего страдает от этого, с меньшей вероятностью признают, что что-то не так. Биотерроризм пугает, но психологическая война еще более страшна, потому что он захватывает сам разум, способный защитить себя.

Я, как профилактический психиатр , занимался экологией, окружающей людей. Заражение психических симптомов является обычным явлением в государственных больницах и тюрьмах, где высока концентрация нелеченных тяжелых психических расстройств.Тяжелые симптомы могут распространяться среди членов семьи, преступных сообщников, банд и других сплоченных групп. Коллега и сотрудник Всемирной организации здравоохранения, доктор Гэри Слуткин, давно выступает за то, чтобы мы считали насилие и другое поведение заразным заболеванием, распространение которого мы можем остановить. Например, известно, что международный терроризм и самоубийства заразны. Следовательно, эффективная профилактика требует вмешательства на популяционном уровне и применения психиатрических принципов к системам, учреждениям и культурам.Последний курс, который я разработал для студентов Йельской школы права, был курсом по воплощению закона в социальную политику, которая предотвращает насилие и способствует укреплению общественного здоровья.

Для распространения психических симптомов необходимы три условия:

1. Тяжелая патология влиятельной фигуры

Передаче психических симптомов назвали по-разному: индуцированное бредовое расстройство, общий психоз, folie à deux, trois, quatre ,… или миллиона — в зависимости от числа затронутых — или массовая истерия, затрагивающая все население .Все описывают одно и то же явление, но ни одно из них не является удовлетворительным. Последнее, индуцированное бредовое расстройство, сосредоточено на наиболее часто передаваемом симптоме, бреде, но не распространяется на другие возможные симптомы, такие как настроение. Общий психоз отражает подобную синдрому тяжесть, но это неправильное название, потому что он часто не связан с настоящим психозом. Folie à deux , или «безумие надвое», пожалуй, самая предпочтительная, но иностранная фраза. Наконец, «массовая истерия» хорошо описывает неистовство, которое возникает из-за обмена симптомами среди толпы, но часто на самом деле не включает в себя симптомы «истерии» или театральности.Важной особенностью является то, что психические симптомы не ограничиваются человеком; они захватывают и распространяются через межличностные границы, точно так же, как сначала захватывают одну часть, а затем, в конечном итоге, весь разум человека.

Тяжелая психопатология влиятельного лица, таким образом, передается другим людям или группе, пока подвергшиеся воздействию люди или группы не начнут чувствовать, думать и вести себя так, как если бы они страдали тем же расстройством, что и основной человек. В отличие от нормальной социальной динамики, где энтузиазм, общая цель или даже возмущение могут быть «заразительными», но индивидуумы сохраняют свою уникальность, распространение патологии особенно эффективно и пагубно, поскольку затрагивает личности тех, кто вовлечен в процесс.

Передача инфекции чаще происходит у уязвимых людей, но те, кто поддаётся, не обязательно имеют нездоровый образ жизни. Чаще всего передаются заблуждения преследования или общая паранойя, но нередки даже странные убеждения, например, что первичный человек имеет божественное происхождение. Подверженность действительным заблуждениям не похожа на подверженность стратегической лжи или простой дезинформации; они более заразительны, потому что основной человек искренне убежден в них, и эмоциональное давление, заставляющее других верить им, сильнее.Например, когда влиятельная фигура придерживается параноидальной веры в то, что серьезная вирусная пандемия — это «обман», организованный его врагами с целью свержения его президентства, это может быть более эмоционально убедительным, чем любая реальность, и его трудно исправить.

2. Члены группы с высокими эмоциональными вложениями

Еще одно условие распространения психических заболеваний — эмоциональные вложения. Folie à deux описывает общее безумие в паре, но здесь мы сосредоточимся на folie à groupe , или распространении психических симптомов в группе.Группа может быть домохозяйством ( folie à famille ), тюремным общежитием или тюремным блоком, религиозной или другой группой с сильными эмоциональными связями, сообществом или нацией. Члены могут иметь сильную эмоциональную привязанность к первому человеку из-за семейных отношений, принадлежности к банде, культового программирования или подобных симптомов. Патология у первичного индивида способствует передаче: компульсивное стремление «твитнуть», желание отрицать реальность в сочетании с пропагандой, нетерпимость к неопределенности, ведущая к давлению подчинения, и ненасытная потребность в лести, приводящая к вызывающим зависимость гипнотическим митингам.Эти симптомы создают идеальные условия для дополнительной передачи симптомов.

По мере распространения симптомов когнитивные искажения, бред и другие проявления приобретают эмоциональную силу, которую трудно сопоставить с нормальной реакцией. Индуцированные заблуждения действуют как первичные заблуждения, в которых сопротивление слишком велико, чтобы доказательства или истина получили поддержку. Те, кто пытается сохранить свою основу в реальности, испытывают стресс, тревогу, остракизм и истощение и в конечном итоге могут подчиниться.Когда оно возникает из-за болезни, оно отличается от культуры, но более точно называется «культурным расстройством».

3. Среда, способствующая заражению

Условия изоляции, либо физически, либо через отфильтрованную информацию, особенно когда они «иммунизируют» против альтернативных точек зрения с помощью таких фраз, как «фейковые новости» или «враг народа», в сочетании с постоянным высоким уровнем воздействия первичных симптомов. индивидуальный — это формула общих заблуждений.Поэтому окружающая среда очень важна.

Многие отмечали культовое качество схемы «лидер-последователь», которую мы наблюдаем в отношениях с президентом и его сторонниками. Эта динамика достаточно встревожила моих коллег, занимающихся психическим здоровьем, чтобы написать целые тома. Существующие механизмы «вирусных» социальных сетей, ориентированные на прибыль новостные программы, основанные на рейтингах, и митинги, укрепляющие стадный менталитет и подчинение, — все это способствует распространению симптомов.

Чем полезно распознавание общего психоза или folie à groupe ? Из научной литературы мы знаем, что после прекращения контакта с побуждающим человеком общие симптомы обычно исчезают так же резко, как и появились.Если удаление невозможно, мы знаем, что уменьшение воздействия может быть полезным. Мы можем предотвратить возникновение эпидемий, в первую очередь, путем скрининга психических нарушений до того, как люди займут влиятельные позиции. Кроме того, мы можем предпринять шаги, чтобы защитить себя в будущем, продвигая общественное психическое здоровье и просвещение о психических заболеваниях, а также уменьшая экологические «токсины», которые включают пропаганду, промывание мозгов и фильтрованную информацию. Зная, что ментальный компромисс может способствовать физической смерти, и распознавая отчетливые, характерные паттерны болезни, мы можем лучше не принимать его за нормальный выбор или просто за другую идеологию, которая волнует людей.

Обзор книги Пола Леви «Dispelling Wetiko» Кэролайн Бейкер

Наш коллективный психоз: обзор книги Пола Леви «Dispelling Wetiko»

Кэролайн Бейкер

25 апреля 2013 г.
Carolynbaker.net

Если когда-либо было время, когда поворот саморефлексии внутрь имел решающее значение, так это сейчас, в нашей нынешней катастрофической эпопее. ~ Paul Levy: Dispelling Wetiko: Breaking The Curse Of Evil ~

Пол Леви — не юнгианский аналитик, а, скорее, блестящий писатель и художник, который не только изучал юнгианскую психологию, но и жил ее принципами среди невообразимых страданий и необъяснимой радости.На своем веб-сайте и в своих трудах он изо всех сил пытается понять то, что он называет «нашим коллективным психозом», и научить нас, как мы можем исцелить себя и свою культуру. В 2006 году он написал книгу «Безумие Джорджа Буша: отражение нашего коллективного психоза» , в которой он «анализирует текущее состояние нашего мира, как если бы это была общая мечта всех 6,4 миллиарда из нас, которые совместно мечтают о материализации». По словам Леви, лидеры, подобные Бушу, разыгрывают наиболее токсичные аспекты нашей культуры и проецируют свою собственную и нашу тень на остальной мир.(Термин «тень» будет рассмотрен в ближайшее время.)

В книге « Dispelling Wetiko » Леви глубоко погружается в раны американской культуры и помогает читателю распознать и исцелить их внутри себя и в обществе. «Wetiko», слово индейцев, просто означает «дьявольски злой человек или дух, терроризирующий других посредством злодеяний». (3) Леви называет коллективный психоз «злокачественной эгофренией», которую он определяет как состояние, при котором человеческое эго отчуждено от более глубокого «Я».Самость, согласно Юнгу, — это божественное внутри или та часть психики, которая вечна и связана с чем-то большим, чем рациональный разум и эго. Принципиальным аспектом юнгианской психологии было и остается установление отношений между эго и Самостью с целью трансформации сознания и усиления целостности. Это требует путешествия в бессознательное и, самое главное, встречи с тенью и ее проекциями.

Болезнь «злокачественной эгофрении» (ЗЭ) также является болезнью индустриальной цивилизации, экономического, политического и социального устройства, которое требует насилия, чтобы поддерживать себя.Каждый житель индустриальной цивилизации инфицирован ME-болезнью, но Леви отмечает, что «полноценные» Wetikos «не связаны со своей человечностью и поэтому не могут видеть человечность в других». (13)

Аббревиатура «Я» определенно не случайна, потому что злокачественная эгофрения естественным образом заставляет психическое зрение сосредотачиваться на «мне» и моих потребностях, а не в более широком смысле на остальном мире, помимо меня. Когда мы невольно становимся жертвами и носителями ME болезни, мы увековечиваем коллективный психоз и феноменальное зло, на которое он способен.

В сегодняшней среде слово «зло» избегают многие, кто недоволен тем, что, по их мнению, является его религиозным подтекстом. Вместо этого они предпочитают использовать такие слова, как «заблуждение», «ошибочный», «извращенный» или «одиозный», но уж точно не «зло». Тем не менее, эти слова точно описывают зверства против Земли и против нашего собственного вида, такие как: резня в Сэнди-Хук; кровавая бойня терроризма; кровопролития войн в Ираке и Афганистане; атаки беспилотников на мирных жителей; торговля людьми; узаконенное сексуальное насилие над детьми со стороны католиков и другого духовенства; безудержные нападения на землю и людей с помощью гидроразрыва пласта; сокрытие серьезности аварии на АЭС Фукусима; массовая, безудержная, узаконенная коррупция Уолл-стрит.а корпоративный капитализм во всем мире? Зло — единственный подходящий термин для этих отвратительных действий, и, согласно Леви:

Наш недостаток воображения в отношении зла, потенциально потенциально существующего в человечестве, является прямым отражением недостатка близости с нашим собственным потенциалом зла, что также позволяет злобе ветико иметь почти полную свободу действий в нашем мире. Мы не можем позволить себе слишком маленькое понятие зла. (14)

Другими словами, отчасти причина того, что мы находимся там, где мы находимся в истории человечества, заключается в том, что мы не представляли себе масштаб зла, жертвами которого могут стать люди.

И хотя в мире важно называть зло, его искоренение начинается с нас самих. Нам нужно близко познакомиться с нашей собственной тенью и разницей между тем, что Юнг называл демоном в нас и демоном.

«Демонизм, — говорит Леви, — это побуждение в каждом человеческом существе утверждать себя, утверждать себя и увековечивать себя; это голос воспроизводящего процесса внутри человека ». (16) Более того, каналы, доступные нам в индустриальной цивилизации для использования и реализации демонического, в худшем случае отвергаются, а в лучшем случае подавляются.Однако, если демоническое существо не почитается и не рассматривается как священное, оно становится демоническим и разрушительным. Таким образом, любовь к нашему творчеству и взращивание его — огромное преимущество в преобразовании как внутренней, так и внешней тьмы.

Согласно Леви, наша величайшая защита — это когда мы соприкасаемся со своей истинной природой, с присущей нам целостностью, которую Юнг называл Самостью. Настоящее «лекарство» от ветико с точки зрения Леви — это радикальный сдвиг в сознании и осознание того, что «нет места, где можно найти убежище, кроме как в истинной природе нашего существа.”(40) Результатом является новый вид логики, который знает, что взаимозависимость, неограниченная целостность и единство всех вещей составляют основу новой парадигмы, которая освобождает нас от старой истории индустриальной цивилизации и сигнализирует о прекращении нашего взаимодействия. с коллективным психозом.

С точки зрения Юнга, люди обладают личным бессознательным, но также являются частью коллективного бессознательного, и, согласно Леви:

Всякий раз, когда содержимое коллективного бессознательного активируется, оно оказывает тревожное воздействие на сознание каждого.Когда эта психическая динамика не метаболизируется сознательно, не только внутри индивидуума, но и в целом, психическое состояние людей в целом вполне можно сравнить с психозом. Юнг никогда не уставал предупреждать, что величайшая опасность, которая угрожает человечеству, — это возможность того, что миллионы из нас могут вместе впасть в бессознательное и усилить слепые пятна друг друга, подпитывая заразительный коллективный психоз, в котором мы невольно становимся соучастниками в поддержке безумия бесконечных войн. ; К сожалению, это точное описание того, что происходит в настоящее время.(47)

Другой способ взглянуть на рассеивание wetiko — это то, что каждый из нас должен «снять с ума» себя в мире, в котором мы охвачены психической эпидемией, которая кажется совершенно нормальной ее жертвам. В моей недавней статье «Сохранение психического здоровья в эпоху безумия» я утверждал, что сообщество психиатров также является жертвой коллективного психоза и остается в нем настолько глубоко укоренившимся, что стало еще одним «носителем» болезни. , и мало что можно предложить инфицированным.

Хотя мы можем заниматься бесконечным анализом внешней тьмы, как нам принести свет сознания во тьму внутри каждого из нас? К счастью, Леви посвящает длинную и информативную главу работе с нашей собственной тенью, которая является отправной точкой для рассеивания ветико. «Саморефлексия, — говорит он, — это не только самый благотворный ответ на зло, это фактически единственный ответ, в котором у нас есть реальное влияние или контроль». (159)

Но что такое тень? Согласно Леви, это «обычно рассматривается как недоразвитые, нежелательные и неполноценные части нашей личности; те аспекты себя, которые мы подавляем больше всего; это та часть нас самих, которой мы меньше всего гордимся и хотим скрыть от других.Это «другой» в нас самих ». (86) По сути, тень — это та часть нас, от которой мы отрекаемся, говоря: «Это не я». В то время как мы ругаем какого-то президента или нацию за увековечение бесконечных войн за территорию или ресурсы, мы не замечаем ту часть себя, которая жадна, цепляется или боится неспособности сохранить привычный нам образ жизни. Или, возможно, я работаю с группой единомышленников, которых считаю своими сверстниками, но нахожу, что один человек меня чрезмерно раздражает.Самый простой способ справиться с раздражением — сосредоточиться на другом человеке. Более сложный путь — изучить, на какие кнопки внутри меня нажимает другой человек. Как их раздражающие качества отражают какую-то часть меня? И собственно, каково мое участие в конфликте?

Когда мы не развиваем отношения с тенью, мы в конечном итоге проецируем ее вовне — феномен, лежащий в основе ME или болезни ветико. Хотя может быть легко определить теневые проекции богатых и могущественных и то, как они обвиняют «злодеев» или конкретную этническую принадлежность в мировых бедах, труднее распознать теневые проекции внутри нас самих.Чтобы помочь нам просветить, Леви предлагает помощь в том, как мы можем распознать тень и подружиться с ней и в то же время «стать более невосприимчивыми к моральному разложению и психическим инфекциям, таким как ветико». Он подчеркивает, что «если мы научимся справляться с собственной тенью, мы действительно сделаем что-то реальное и принесем значительную пользу всему миру». (99)

Когда мы осознаем, как мы участвуем в безумии, мы становимся более доступными для общения с другими людьми, даже если они не полностью с нами согласны.В каком-то смысле мы становимся, как говорит Леви, «островками здравомыслия в океане безумия. Со временем острова нашего архипелага здравомыслия соединяются друг с другом и образуют, так сказать, континенты, по мере того как мы рассеиваем безумие в этой области ». (178)

В связи с этим я настоятельно рекомендую Dispelling Wetiko для использования группой людей, осознающих наш коллективный психоз, которые хотят поддержать себя и друг друга в исцелении от него. Хотя автор глубоко погружен в юнгианскую психологию и терминологию, книга включает обширный и очень полный глоссарий терминов, используемых в книге, так что читатель всегда может сориентироваться в концепциях автора.

Наш вид стоит на пороге, когда злокачественная эгофрения и ее пристрастие к чистому разуму и контролю за счет интуиции и сострадания уничтожаются крахом созданных нами кошмарных систем, убивающих нас и всю планету. Мы живем во время окончания / начала, когда старая история распадается и рождается новая. Полный парадоксов, Dispelling Wetiko вдохновляет нас на открытие, что лекарство, излечивающее нашу болезнь, как индивидуально, так и коллективно, скрыто внутри болезни.Мы можем продолжать отрицать и избегать тени, или мы можем добровольно спуститься в нее, как личности и как культура, и там, а не где-либо еще, трансформироваться. В алхимическом сосуде самопожертвования и Само-возникновения заключается необычайная возможность стать совершенно новым видом людей и, по словам Леви, «творчески дать (возродить) вселенную как продолжающееся произведение искусства». (251)

Кэролайн Бейкер, доктор философии, была адъюнкт-профессором истории и психологии в течение 11 лет и психотерапевтом в частной практике в течение 17 лет.(Она не является и никогда не была лицензированным психологом.) Ее последняя книга Sacred Demise: Walking The Spiritual Path of Industrial Civilization’s Collapse уникальна тем, что предлагает эмоциональные и духовные инструменты для подготовки к жизни в постиндустриальном мире. . Скоро выйдет книга Кэролайн «Навигация в грядущем хаосе: руководство по внутреннему переходу». Среди других ее книг: «Исходя из христианского фундаментализма: подтверждение чувственности, социальной справедливости и священности» (2007 г.), «История США без цензуры: что вам не рассказывали в школьном учебнике» (2006 г.) и «Путешествие прощения» (2000 г.) Все можно купить на этом сайте.Она доступна для выступлений и авторских мероприятий, с ней можно связаться по адресу [email protected] . Ее блог http://carolynbaker.net

Коллективный психоз — Evidentia Channel

Одной из моих прямых предков в Новой Англии по материнской линии была Мэри Осгуд , урожденная Клемент из Андовера, Массачусетс, которая жила примерно с 1637 по 1710 год. Она была замужем за капитаном Джоном Осгудом.

8 сентября 1692 года, во время повального увлечения Салемским колдовством, Мэри Осгуд под принуждением призналась в том, что она ведьма.Согласно этому признанию, «около 11 лет назад, когда она была в меланхолическом состоянии, она гуляла в своем саду за границу» и там встретила Дьявола. Она засвидетельствовала, что дьявол явился ей замаскированным под кошку. С помощью дьявола она затем путешествовала по воздуху вместе с тремя другими женщинами к Пятимильному пруду, где он был перекрещен им. Она также призналась, что согласилась служить и поклоняться дьяволу и «поразила трех человек, Джона Соди, Марту Спрэг и Роуз Фостер, и что она сделала это, ущипнув свое постельное белье и дав согласие дьяволу сделать это в ней». форма, и что дьявол не мог сделать это без ее согласия.”

Во время судебного разбирательства по делу были допустимы два вида доказательств. Одно было «призрачным свидетельством», основанным на снах и видениях. Другой диагноз поставил врач, который оценил степень одержимости обвиняемого Дьяволом.

Признавшись, Мария верила, что получит благосклонность в глазах Бога. Другими словами, на нее оказали давление, чтобы она признала преступление, которого она не совершала (а затем была признана виновной большим жюри), и все это для того, чтобы спасти свою душу в следующем мире.

Мэри Осгуд была отправлена в тюрьму для ведьм, тесное место с земляным полом, покрытым экскрементами и паразитами, и решетками на окнах. Заключенные были скованы кандалы, чтобы их призраки или духи не вылетали наружу и продолжали мучить невинных. Тюремщику было разрешено пытать заключенных и раздевать женщин-заключенных догола в рамках жестокого обращения с ними.

22 сентября 1692 г. несколько сокамерников Мэри Осгуд в тюрьме ведьм были казнены: восемь из них (Мэри Исти, Марта Кори, Энн Пудеатор, Сэмюэл Уордвелл, Мэри Паркер, Элис Паркер, Уилмот Редд и Маргарет Скотт) были казнены. повешен на дереве в Прокторс-Ледж; а девятый (Джайлс Кори) был раздавлен насмерть тяжелыми камнями ( peine forte et dure ) при попытке добиться признания.

Сэр Уильям Пипс, губернатор колонии Массачусетского залива, прибыл в штат Мэн, занимаясь ликвидацией последствий резни французов и абенаков, а также массового захвата заложников английскими колонистами в Йорке в январе прошлого года. 12 октября 1692 года он вмешался, чтобы положить конец коллективному безумию в Салеме. Его собственную жену обвинили в колдовстве. «Настоящим я заявляю, что, как только я вышел из боя, — писал он, — и понял, какой опасности могут подвергнуться некоторые из их невинных подданных, если только свидетельства пострадавших превалировали либо в отношении совершения, либо попытки любого из них». их, я делал до того, как ко мне было подано какое-либо заявление об этом, остановило разбирательство в Суде, и теперь они остановлены, пока не станет известно их величество.”

Неделю спустя Мэри Осгуд отреклась 19 октября 1692 года, заявив, что ее признание было «полностью ложным». Она заявила, что «к такому признанию ее привели насильственные побуждения и необоснованное давление, которые использовались по отношению к ней».

Тем не менее, она находилась в заключении в Салеме на три месяца, до января 1693 года. Наверное, это был ужасающий опыт. Ее муж и несколько других граждан Андовера ходатайствовали о ее оправдании.

Вот дополнительная информация.Запись показывает, что 11 лет до 1692 года (т. Е. 1681 года) были очень трудным временем в жизни Марии. Она только что потеряла двухлетних близнецов Эбенезера и Кларенса и новорожденного Клементса. В то время у Мэри были все основания впадать в уныние.

Колония Массачусетского залива была склонна к правлению мафии под прикрытием христианского благочестия — правлению толпы при поддержке фанатичных проповедников. Пуританские колонисты жили в состоянии постоянной незащищенности, не говоря уже о моральной и физической панике.Они считали, что ведьмы поражают невинных людей, просто взглянув на них. Таким образом, пострадавшие подвергались сверхъестественному ущербу или травмам, страдали припадками или неконтролируемыми припадками, иногда теряя сознание. Затем они представили призрачные доказательства во время судебного преследования ведьм — доказательства того, что им навредили видения злобных бестелесных духов, служащих сатане, абсолютному оборотню.

Из отречения Мэри ясно, что ее преследование (частично основанное на диагнозе врача) было принудительным, жестоким и необоснованным.

В настоящее время мы считаем это коллективным заблуждением или психозом. Но в конце 17 века сумасшедшие толпы обвиняли женщин (а иногда и мужчин) в подписании секретного договора с Дьяволом и в колдовстве. К счастью, Мэри Осгуд выжила.

Во время повального увлечения салемским колдовством считалось, что Дьявол предстает перед людьми в виде кота или черного человека. Дьявол также мог принимать облик женщин — но только с их согласия.

Вот некоторые документы, которые я нашел на веб-сайте Университета Вирджинии: http: // salem.lib.virginia.edu/n96.html

(Допрос Мэри Осгуд)
[8 сентября 1692 г.]
Допрос и признание (8 сентября 92 г.) Мэри Осгуд, жены капитана Осгуда из Андовера, переданные перед Джоном Хоторном и другими их величествами судьями.
Она признается, что около 11 лет назад, когда она была в меланхолическом состоянии, она гуляла за границу в своем саду; и в определенное время она увидела кошку в конце дома, которую все же сочла настоящей кошкой.Однако в то время это отвлекло ее от молитвы Богу, и вместо этого она помолилась дьяволу; примерно в это же время она заключила завет с дьяволом, который, как черный человек, пришел к ней и подарил ей книгу, на которую она приложила палец и оставила красное пятно: И что когда она подписала, дьявол сказал ей он был ее Богом, и что она должна служить и поклоняться ему, и, как она считает, она согласилась на это. Далее она говорит, что около двух лет назад ее перенесли по воздуху в компании с женой дьякона Фрая, женой Эбенезера Бейкера и Гуди Тайлер к пруду в пять миль, где она была крещена дьяволом, который окунул ее лицо в воду. воды и заставил ее отказаться от своего прежнего крещения, и сказал ей, что она должна быть его душой и телом, навсегда, и что она должна служить ему, что она обещала сделать.Она говорит, что отречение от своего первого крещения произошло после того, как она окунулась в воду, и что ее снова перенесли по воздуху в компании с вышеупомянутыми людьми, так же, как она шла, и считает, что их несли на шесте.

В. Сколько человек было на полюсе?

A. Как я уже сказал, а именно. четыре человека и не более, но которых она назвала выше. — Она признается, что поразила трех человек, Джона Соди, Марту Спрэг и Роуз Фостер, и что она сделала это, ущипнув свое постельное белье и дав согласие дьяволу сделать это в ее образе, и что дьявол не мог сделать это без ее согласие.- Она признается в суде потерпевшим, с первого взгляда. Она говорит, что когда она ехала в Салем для осмотра, она и остальная часть компании с ней остановились у мистера Филлипса, чтобы подкрепиться, и больные, находившиеся позади них по дороге, подошли, как и она снова поднимался, а затем были поражены и закричали на нее, так что она была вынуждена оставаться, пока они все не миновали, и сказала, что она только смотрела в эту сторону на них.

В. Знаете ли вы, что дьявол может принять облик невинного человека и поразить его?

А.Я считаю, что он не может.

В. Кто научил вас такому колдовству?

A. Сатана, и что он обещал ей обильное удовлетворение и покой в ее будущем состоянии, но никогда ничего не совершал; и что с тех пор она жила еще более несчастной и недовольной, чем когда-либо прежде. Далее она признается, что она сама, вместе с Гуди Паркер, Гуди Тайлер и Гуди Дин, в прошлый понедельник вечером встречалась в доме Мозеса Тайлера, чтобы огорчить ее, и что она и Гуди Дин носили облик мистера Тайлера.Дин, министр, между ними, чтобы заставить людей поверить, что мистер Дин страдает.

В. Что мешало вам осуществить задуманное?

A. Господь не допустит, чтобы дьявол поразил в образе невинного человека.

В. Были ли вы на каких-нибудь собраниях ведьм?

A. Я ничего об этом не знаю, так как отвечу в присутствии Бога и Его народа; но сказал, что черный человек стоял перед ней, и сказал ей, что то, что она призналась, было ложью; Тем не менее, она сказала, что то, что она призналась, было правдой, и приложила к этому руку.Присутствующего ее мужа спросили, считает ли он свою жену чем-то расстроенной. Он ответил, что, прожив с ней так долго, он не считает ее расстроенной, но имеет основания верить в то, что она сказала правду. Когда впервые позвали госпожу Осгуд, она поразила Марту Спрэг и Роуз Фостер взглядом своих глаз и вытащила их из припадков прикосновением руки. Мэри Лейси, Бетти Джонсон и Ханна Пост видели, как госпожа Осгуд мучила Спрэга и Фостера.- сказали Ханна Пост, Мэри Лейси и Бетти Джонсон, младший. и Роуз Фостер и Мэри Ричардсон были поражены госпожой Осгуд во время их осмотра и выздоровели от ее прикосновения к их рукам.
Я поручился, будучи назначенным властью, пройти этот экзамен, действительно свидетельствую под присягой, взятой в суде, что это точная копия его сути, насколько мне известно, 5 января 1692 — 3. Внутри Мэри Осгуд был допрошен мировыми судьями их величества в Салеме.
Аттестат. Джон Хиггинсон, Just. Pac.
(Томас Хатчинсон, История провинции Массачусетс-Бей , том 2, изд. Лоуренс Шоу Мэйо (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 1936), стр. 24–25.)
SWP No. 96.2

Пятимильный пруд, где мой предок Мэри Осгуд под принуждением заявила, что подписала договор с Дьяволом

(Отречение Мэри Осгуд, как сообщает преподобный Инкриз Мэзер)
[19 октября 1692 года]
Миссис Осгуд свободно и безжалостно сказала, что признание, которое она сделала при экзамене на колдовство и впоследствии признанное уважаемым судьям, было полностью ложным, и что она была доведена до указанного признания жестокими побуждениями и необоснованным давлением, которые были применены к ней; она утверждала, что никогда не подписывалась под дьявольской книгой, никогда не крестилась от дьявола, никогда не причиняла страданий никому из обвинителей и не давала согласия на их страдания.Когда ее спросили, почему она указала время и сказала о своем крещении и т. Д .: прошло около двенадцати лет; она ответила и сказала, что, когда она получила вещь, они спросили время; на что она ответила, что не знает времени; но ей сказали, что она знает время и должна сказать время, и тому подобное; она считала, что около двенадцати лет назад (когда она родила последнего ребенка) у нее был приступ болезни, и она была меланхоличной; и поэтому подумал, что это время может быть таким же подходящим временем для упоминания, как и любое другое, и, соответственно, сделал префикс упомянутого времени.
Когда ее спросили о кошке, в виде которой она призналась, ей явился дьявол и т. Д. она ответила, что, когда ей сказали, что дьявол явился ей и должен явиться ей, и т. д .; (она ведьма) она наконец признала, что дьявол явился ей; и когда настаивали на том, чтобы сказать, в каком обличье существа он появился, она наконец сказала, что оно было в форме кошки; вспомнив, что незадолго до того, как ее задержали, выходя из дома, она увидела кошку и т. д.: не потому, что она хоть сколько-нибудь заподозрила, что упомянутый кот был дьяволом во времена ***, а потому, что она должна упомянуть какое-то существо, и это пришло ей в голову в то время.
( Собрание Массачусетского исторического общества , Бостон, Массачусетс, 2-я сер., Том 3 (Бостон: Джон Элиот, 1815), стр. 222)
SWP No. 96.3
(Петиция для Мэри Осгуд, Юнис Фрай, датчанин Избавителя, Сара Уилсон-старший и Эбигейл Баркер)
[++ 3 января 1693]
Почетному суду Ассиза, проходившему в Салеме, скромном обращении нескольких жителей Андовера.
Да будет угодно этому уважаемому суду,
Мы очень хорошо осознавали великие страдания, которым наши соседи долгое время подвергались в тюрьме, и из милосердия судя, что многие из них освобождены от того великого преступления, которое было возложено на них, думали об этом наш долг — прилагать усилия для их оправдания настолько, насколько поможет наше свидетельство о них. Лица, от имени которых мы хотим и хотим что-то сказать в настоящее время, — это миссис Мэри Осгуд, Юнис Фрай, Дэйн Избавления, Сара Уилсон и Эбигейл Баркер, женщины, которым мы действительно можем дать этот характер и похвалу, что они имеют не только жили среди нас настолько безобидно, что не давали никому из знакомых ни малейшего повода заподозрить их в колдовстве, но и своим трезвым благочестивым и образцовым разговором добились хороших отзывов в том месте, где их уважали и одобряли. в церкви, членами которой они являются.
Мы были удивлены, узнав, что люди, известные своей честностью и благочестием, были обвинены в столь ужасном преступлении, не учитывая, таким образом, то, что самые невиновные могли быть искажены и оскорблены. Когда эти женщины были обвинены некоторыми пострадавшими людьми по соседству, их родственниками и другими людьми, у них были такие веские основания для милосердия, что они не должны были думать о них зла, однако из-за искажения истинности этих доказательств, что был так высоко оценен и улучшен по отношению к людям, приложил большие усилия, чтобы убедить их признать то, что они были, страдающими, обвиненными, и, действительно, необоснованно побуждал их признать себя виновными, как некоторые из нас, присутствовавших тогда, могут свидетельствовать.Но эти добрые женщины очень сильно отстаивали свою невиновность, однако некоторые из них говорили, что они не без страха: по крайней мере, сатана каким-то образом заманил их в ловушку, потому что против них были доказательства, которые тогда многие считали верным признаком и открытием колдовство, хотя они всерьез заявляли, что сами по себе ничего не знают об этой природе: тем не менее, неутомимые уговоры тех, кто в частном порядке беседовал с ними как дома, так и в Салеме, в конце концов убедили их публично признать то, в чем их обвиняли, и поэтому покориться той вине, от которой мы все еще надеемся и верим, что они свободны.И, вероятно, страх перед тем, что могло быть этим событием, и поощрение, которое, как говорят, было предложено им, что признание было единственным способом получить благосклонность, могли быть слишком сильным искушением для робких женщин, чтобы противостоять им. поспешность и рассеянность, в которых, как мы слышали, они находились тогда. Если бы то, что они говорили против самих себя, было основано на убеждении в этом факте, нам нечего было бы сказать за них, но мы вынуждены думать, что это не так, потому что они вскоре в частном порядке отказались от сказанного, как нам известно, и, пока они находились в тюрьме, они заявили тем, с кем они были уверены, что могут свободно и прямо говорить, что они не виновны в том, чем они владели, и что то, что они сказали себе, было величайшим горем и бременем, над которым они трудились: Теперь, хотя мы не можем не считать очень греховным для невинных людей признавать преступление, в котором они не виновны, тем не менее, учитывая хорошо организованный разговор этих людей женщины в то время как они жили среди нас, и то, что они теперь серьезно и постоянно утверждают в более сдержанной форме, мы не можем не признать в милосердии, но судить их невиновными в вмененном им великом преступлении.Что касается остальных наших соседей, которые находятся в тех же обстоятельствах, что и названные, то мы можем по праву сказать о них, что, пока они жили среди нас, у нас не было причин судить их такими людьми, как в последнее время они были представлены и представлены, и мы не знаем, что у кого-либо из их соседей были какие-либо справедливые основания подозревать их в том зле, в котором они теперь обвиняются.
Дадли Брэдстрит Фрэнсис Дейн, сен. Томас Барнард Тхо. Чендлер, сен. Джон Баркер Генри Инголлс, сен.Wm. Чендлер, сен. Сэмюэл Мартин Стивен Паркер Сэмюэл Инголлс Эфраим Стивенс Джон Эббот, сенатор. Samuel Blanchard Wm. Баллард Томас Хупер Джон Хупер Wm. Аббат Джеймс Рассел Оливер Холт Джон Прессон Фрэнсис Дейн, млад. Джордж Эббот Элизабет Райт Wm. Питерс Сэм. Питерс Уолтер Райт Хукер Осгуд Бендж. Стивенс Энн Брэдстрит Джоанна Дэйн Элиза. Стивенс Элиза. Барнард Феби Робинсон Дэниел Пур Джон Инголлс Генри Инголлс, младший. Джон Фри, сен. Джеймс Фри Джон Аслиби Сэмюэл Холт Wm. Чендлер, июн.Джон Чендлер Джозеф Робинсон Томас Джонсон Тхо. Джонсон, июн. Эндрю Питерс Мэри Питерс Ханна Чендлер Ханна Дэйн Бриджит Чендлер Мэри Джонсон Роберт Рассел Мэри Рассел.
(Томас Хатчинсон, История провинции Массачусетс-Бей , том 2, изд. Лоуренс Шоу Мэйо (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 1936), стр. 24–25.)
SWP No. 96.4

(Признание Мэри Осгуд Джоном Осгудом и Джоном Фри)
[20 декабря 1692 г.]
Меморандум на двадцатый день декабря.Д [мбар] одна тысяча шестьсот девяносто два года в четвертый год правления нашего суверенного лорда и леди Вильгельма и Марии милостью божьей Англии Шотландии и короля и королевы, защитников веры и т. Д. Лично предстал передо мной Джордж Корвин старший Ширриф из графства Эссекс провинции Массатутеттс-Бей в Новой Англии: Джон Осгуд Йомен и диакон Джон Фрай, оба из Андевора, признали себя, и каждый из них в долгу перед нашим суверенным лордом и Леди король и королева или оставшаяся в живых их наследников и преемников в сумме двухсот фунтов, которые должны быть оставлены на их имущество и земли и многоквартирные дома для использования нашим суверенным лордом и леди королем и королевой или оставшейся в живых из них если невыполнение обязательств будет совершено в соответствии с письменным условием.Виделлисетт. Условие вышеупомянутого письменного признания таково, что Принимая во внимание, что Мэри Осгуд, жена вышеупомянутого Джона Осгуда из Андевора, подозревается и обвиняется в # [колдовстве] совершении различных колдовских актов, если, следовательно, упомянутая Мэри Осгуд afores’d должна лично явиться перед судьями нашего суверенного лорда и леди, короля и королевы в следующем суде присяжных Ойера и Тернера. должны быть возражены против нее по их поведению Maj’tes, ссылаясь на колдовство, и сделать и получить, что тем, что упомянутый Суд должен быть тогда и там присоединен и не уезжать без права на освобождение Тогда вышеупомянутое признание должно быть Пустота или иначе оставаться и оставаться в полной силе и добродетели, свидетельствуя о чем вышеупомянутые Именованные Лица Джон Осгуд и Джон Фрай установили свои ханы и запечатали в этот двадцатый день декабря в год нашего Господа тысяча шестьсот девяносто и два года.

Психоз коллективный: Bloomberg предрек туриндустрии худший спад с начала 2000-х

Коллективный психоз

«В обществе сформирован глобальный коллективный психоз»

Коллективный психоз украинских националистов во власти

Коллективный психоз украинских националистов во власти

туриндистрию ждет худший спад с 2000-х От Investing.com

7 необычных причин галлюцинаций | Pfizer для Профессионалов

ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ — это… Что такое ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ?

Смотреть что такое «ПСИХОЗ КОЛЛЕКТИВНЫЙ» в других словарях:

Волнующий коронавирус. Как справляться с паникой и массовым психозом

Трампизм и кошмар истории

Что такое общее психотическое расстройство?

Что такое психотическое расстройство?

Тревожные узы

Продолжение

Диагноз

Лечение

Что может случиться

Можно ли предотвратить общие психотические расстройства?

«Общий психоз» Дональда Трампа и его сторонников

Дональд Трамп и наш коллективный психоз — Ноэль Хантер, Psy.Д.

психиатров Йельского университета: Психоз Трампа заразил его последователей. Вот как их улучшить

Обзор книги Пола Леви «Dispelling Wetiko» Кэролайн Бейкер

Коллективный психоз — Evidentia Channel

Published by alexxlab

Добавить комментарий Отменить ответ